Симфония страстной любви под ликом Господа

Джек и Томас вели долгие беседы о жизни, сидя в каюте. Не забывая подливать друг другу ароматный кофе, они говорили о страшных временах, в которых им довелось жить. - Я говорю Вам, милый Джек, война закончена, а последствия её будут с нами надолго. Нам всем следует принять во внимание то, что… - Всё это, увы, так, но сколько можно о войне? Ноют незажившие душевные раны, тяжело об этом говорить, расскажите лучше о своей прелестной дочери… Господь: Кто о чём, а лысый о расчёске. Какие такие незажившие раны? Ты и на войне толком не был. Просто хочется о девчонке расспросить, а то вдруг приедешь к ним в гости, а она размером с континент. Да, неловкая вышла бы встреча. Тебе ведь, Джек, стройняшек подавай. - Вы правы, Джек, довольно о войне, - согласился Томас Ричардс, подливая себе кофе. – Но не совсем понимаю, что Вы хотите узнать о моей дочери. Ну… Начну с того, что её зовут Мария. Она давеча встретила своё семнадцатилетие. Очень любит книги, чудесно владеет французским, прелестно играет в шахматы, даже, случается, обыгрывает своего брата… - Всё это, видит Бог, прекрасно, - склонил в почтении голову герой гражданской войны. – Но мне хотелось бы узнать… Эм… Любит ли она, скажем, выпечку? Господь: Ха! Тактично пытаешься узнать не жируха ли она. А то ведь если жируха - нет смысла к ним в гости топать, верно, Джек? Знаю твои мысли, от меня ничего не утаишь. Здорово всё-таки быть Богом. Томас Ричардс задумчиво потёр переносицу: - Полагаю, она любит выпечку, но, пожалуй, не больше остальных. Однако, она питает слабость к тортам. - К тортам? – изумился Джек. – Вы знаете, Томас, я сейчас к своему стыду вспомнил, что моя дорогая маменька ждёт меня к своему порогу, и я не прощу себе, если первым делом не окажусь пред её очами, дабы оросить слезами подол её платья и покаяться в тяжких грехах пред ней и Господом, ибо нет хуже греха, чем забыть о собственной матери. - Как прекрасно сказано, - вскочил на ноги Томас. – Господь – свидетель, Вы – благороднейший человек! С чистым и добрым сердцем! Господь: Я вот это сейчас даже комментировать не хочу… - О да, - Джек приложил ладонь к груди, - моя добрая маменька так долго меня не видела. Не обижайтесь… - Всё понимаю, - закивал Томас. – Верю, что Вы к нам заглянете позже. Я угощу Вас чудесным кофе, а моя дочь накормит Вас вкуснейшим тортом, который сама приготовит. Она ведь обожает их готовить, хоть и не ест их почти. Такая вот странность, но её торты – произведения искусства. - О, моя коварная память, что ежечасно бьёт меня в спину, иными словами – подводит, - почти вскричал Джек. - Вероятно, это последствия ранения, не иначе. - Что случилось, милый Джек? - Я совсем забыл, что ныне моя добрая матушка не в Англии, а во Франции. Она гостит там, у старой подруги. Стало быть, я не смогу навестить её прямо сейчас. - Но это же означает, что Вы сможете отправиться к нам в гости? Повидаться с Джерри, послушать его чудесные стихи, посвященные Вам, познакомиться с Марией, отведать её торта… - Именно так! – радостно воскликнул герой гражданской войны, устремив взгляд в потолок, предвкушая радостную встречу. Господь: М-да… Как мало человеку для счастья надо… Знать, что какая-то девица угостит его своим тортом. Хм… Как-то двусмысленно прозвучало.... Хотя, кто меня осудит? Вскоре корабль подошёл к берегу. Мускулистый, высокий парень и немолодой мужчина среднего роста сошли по трапу. Пред Джеком предстала его родная земля. О, сколько чувств захлестнуло его в этот момент. Он не был здесь пять лет. Но мало что изменилось с тех пор. Всё те же прелестные дома, добрые люди, великолепная природа. «Разве может быть что-то прекраснее родных мест?» – C восторгом подумал Джек. Господь: Как патриотично. Я бы прослезился. Если бы, конечно, не знал, что на самом деле ты подумал о том, что как был унылый городишко, таким и остался. С побитыми дорогами и некрасивыми бабами. - Моё поместье находится в двадцати милях отсюда, - произнёс Томас. - О, смотрите, Джек, мой шофёр нас уже встречает. Тарахтящий автомобиль остановился рядом с ними и вскоре Джек с чемоданом уже восседал на мягком, удобном сиденье. Рядом расположился Томас. Всю дорогу он рассказывал Джеку какое чудесное у него поместье. В этом Джек убедился сразу же, когда они подъезжали к владениям Ричардса. Практически целый замок принадлежал Томасу. Но благородный Джек не испытал никакого корыстного интереса, им двигало лишь желание увидеть Марию и пообщаться с добрым Джерри – своим фронтовым другом. Господь: Да, да, да, конечно. Никакого корыстного интереса, ага. То есть, это не ты подумал только что, что старик при деньгах. В этой мысли, конечно, нет никакого корыстного интереса. Пообщаться с Джерри – фронтовым другом? Какой он тебе друг? Ты его не знал толком, да и плевать тебе на него. Увидеть Марию… Ну, здесь правда. Ты действительно хочешь её увидеть.