Потерпи три месяца

Незаметно пришел твой последний месяц работы-практики - декабрь со своими сильными ветрами, обильными снегопадами и морозными вечерами. Каждый день для тебя стал копией другого: работа – дом, дом – работа… Иногда приходил Тао, появлялся Чжу Мин, но что-то было не так… Все было не так. Сехун. Этот человек, сам того не ведая, потихоньку убивал тебя. Ты ужасно хандрила, не ела, потеряла интерес к работе, к литературе, ко всему в мире. Тебя не волновало чье-то мнение, чьи-то слова, ты никого не слышала, никого не видела. Каждое твое утро начиналось с надежды на звонок Сехуна, так же и оканчивался твой день. Звонить ему ты больше не пыталась, когда узнала от Тао, что он сменил номер, не предупредив тебя. Хотя ты, конечно, догадывалась, что посвящать тебя в этот план он и не собирался. Навестить его ты больше не могла, боялась, что не выдержишь и просто будешь лежать у его порога, пока опять не придет эта Виктория и не поставит тебя на место. Весь этот мир, казавшийся тебе раньше огромным и безграничным, сузился до одного человека, которого ты хотела видеть, слышать, просто ощущать. Приходя домой из университета, ты, как всегда, закрывалась на всевозможные засовы-замки, ложилась на диван и смотрела телевизор, даже не осознавая, что кабельное телевидение тебе отключили неделю назад из-за неуплаты, но ты про это даже не помнила, поэтому так и сидела весь вечер, тупо пялясь в шипящий экран без картинок. Сидела ты в комнате, а разумом была в тех местах, где когда-то была с Сехуном: кафе, кино, магазин, полицейский участок, его машина, его дом, парикмахерская Чан Ри, разные улицы, по которым вы любили гулять, парки развлечений, где делали море фотографий, и ларьки с уличной едой, которую так любил Сехун. Ты в миллионный раз пересматривала все фотографии, отмечая в них то, чего раньше не видела: на всех вы с Сехуном были вместе, обнимались, держались за руки, смотрели так, словно читали мысли друг друга. Холодильник на кухне был забит любимыми бабл-ти и пирожными Сехуна, а чайник, едва успевая остыть, снова включился греться, потому что ты боялась, что вот придет Сехун, а чайник холодный, ему придется ждать, а за это время он сможет передумать и уйти вновь, как тогда… Ты моргнула, и слезы, одна за другой, скатились по щеке, капая с подбородка на рубашку, которая была пропитана туалетной водой «Карма». Снимая с себя одежду, в которой ты ходила в университет, ты надевала рубашку, которую тебе выбрал Сехун, обильно обливала ее парфюмом, как у Сехуна, и ходила так в ней все время, не снимая, до утра. А перед сном ты обязательно перечитывала его сообщения, смакуя каждое предложение, каждое слово, каждую букву, пересматривала видео вашего неудачного проката из универсама, просила вслух (а потом и про себя) друга вернуться обратно и засыпала вся в слезах, но с именем – Сехун – на губах. А потом опять наступало утро, опять ты пыталась вытерпеть этот рабочий день в университете, опять всем улыбалась, опять притворялась, а вечером опять одна задыхалась от собственных слез. Сегодня ты задержалась на работе, так как доделывала свою работу к конференции. Наконец, работа была выполнена, перевод успешно завершен, итог подведен. Распечатав документ и сложив в сумку, ты по привычке, заглянула в знакомую кондитерскую, купила пирожные и бабл-ти и медленно пошла домой, вычищая карманы от разного мусора, состоящего из мелочи, автобусных билетов, фантиков, чеков из магазина. Посмотрев на последний, ты отметила, что была в магазине четыре дня назад, значит, и ела ты в последний раз тоже четыре дня назад. Да, как раз перед этим, как поругалась с Чжу Мином, который теперь затерялся для тебя среди множества лиц. Нет, он никуда не уходил, не покидал тебя, просто это ты перестала его замечать. Ты даже не придала значению вашей ссоре, случившейся три дня назад, потому что не могла вспомнить, из-за чего вы поругались. Напрягая мозги, пока продавщица аккуратно укладывала твои покупки в бумажный пакет, ты начала вспоминать вашу ссору, которая вспыхнула из-за очередной ревности Чжу Мина. - Знаешь, Чжу Мин, - печально подытожила разговор ты, - я не хочу больше оправдываться перед тобой. Мне это надоело. - Раз оправдываешься, значит, есть за что, - ядовито бросил тебе Чжу Мин. - Это ты меня все время вынуждаешь оправдываться! А ведь я не сделала ничего плохого по отношению к тебе. Просто у меня сейчас такой период, когда мне нужна твоя помощь и поддержка, а ты меня добиваешь, - ты до ужаса хотела, чтобы твой парень тоже не отворачивался от тебя. Если бы Чжу Мин только смог прочесть твои мысли, обнять и сказать, что все будет хорошо, ты бы поверила и отпустила Сехуна. Но Чжу Мин молчал, молчала и ты. - Если бы ты не чувствовала себя виноватой, то я не смог бы тебя вынудить! Разве не так? – парень сейчас не был похож на взрослого мужчину, сейчас он походил на маленького ребенка, маменькиного сынка. Такие дети обычно не играют с соседскими, презирают их, носят глаженые шортики с подтяжками и накрахмаленные рубашки, волосы зализаны, а образ завершают круглые очки. - Все, больше не могу, - выдохнула ты, полностью осознавая, что сейчас видишь не такого Чжу Мина. Такого Чжу Мина ты не любила, такого Чжу Мина ты презирала и ненавидела. - Мне хочется плакать от того, что ты придумываешь про меня всякие ужасы. Я не такая, слышишь? Я понимаю, что ты весь такой крутой, но и я себя не на помойке нашла. Так что, будь добр, уважай меня тоже. - Вот видишь… – опять завелся Чжу Мин, но ты, больше не слушая, отвернулась от него и пошла домой. Ты полностью разочаровалась в Чжу Мине, ведь разочарование – это самое противное чувство. Не обида, не ревность, не ненависть… После них хоть что-то остается в душе. А после разочарования – пустота. С того вечера Чжу Мин больше не звонил. Подходя к дому, ты поняла, что меловых букв больше нет. То ли твой тайный поклонник устал от своей безответной любви, то ли ему надоело расчищать снег, чтобы записать очередное послание. Так или иначе, но ты уже начала скучать по этим кривоватым иероглифам, разместившимся на асфальте, заставляя тебя каждый день покрываться розовыми пятнами. Вместе с меловыми буквами из твоей жизни постепенно начал исчезать и Чжу Мин. Вынимая ключи из сумочки, ты подняла голову и увидела, что около твоего дома стояла госпожа Ким, мама Чжу Мина. Поклонившись женщине, ты вопросительно посмотрела на нее. - Впустишь в дом? – женщина кивнула в сторону твоей входной двери. - Ой, конечно! – спохватившись, ты открыла дверь, пропустила гостью в дом и проводила до гостиной. Госпожа Ким отказалась от обеда и чая, села на диван и замолчала, испытующе разглядывая тебя. Тебе не понравился этот оценивающий осмотр, но ты терпеливо ждала, когда женщина заговорит. - Ты хорошая девочка, - наконец заговорила она, потирая руки, а ты аж вздрогнула, вспомнив, что в комнате у тебя до сих пор сидит мама Чжу Мина. Оторвав тебя от воспоминаний, где вы с Сехуном вместе пекли кексы, украшая их глазурью, при этом перемазав всю твою кухню, она продолжила: - Но я думаю, что Чжу Мину нужна девушка получше. - А чем я вас не устраиваю? – сложив руки на груди, ты прислонилась к косяку. Нет, тебе не было больно или обидно, тебя просто это действительно волновало: чем же ты не угодила этой женщине? - Не хочу показаться тебе расисткой, но я против смешанного брака. Это первое, - гостья загнула первый палец. Судя по ее заранее приготовленным ладоням, причин будет не менее десяти. - Потом, ты не гражданка Южной Кореи, а значит, могут возникнуть проблемы с законом в случае вашего развода. - А мы уже и развестись успели? – подумала про себя ты, поражаясь буйной фантазии женщины. - К тому же, я чту культуру нашего народа, а ты, я уверена, не умеешь готовить блюда корейской кухни, да и ханбок тебе не к лицу, - в твоей голове уже начала зарождаться мысль: а не сумасшедшая ли мама Чжу Мина? - Мой Чжу Мин-а очень нежный и ранимый. А я знаю, какие женщины из России суровые и жестокие. Но я не дам своего сына в обиду, - женщина сжала кулак, демонстрируя тебе свое отмщение, если ты хоть пальцем заденешь бедного сыночка. - Я против ваших отношений. Постарайся меня понять, я желаю сыну только добра, поэтому и настраиваю его против тебя. - Ага, вот где собака зарыта! – вспыхнуло в твоей голове, а потом ты добавила вслух: - А если ваш сыночек любит меня? Если не захочет бросить? - Только через мой труп! – лицо женщины вмиг стало устрашающе грозным. - Не хочу тебя видеть с ним! - Да и пожалуйста, - фыркнула ты, пропуская гостью к выходу. Едва за госпожой Ким закрылась дверь, ты поставила на загрузку какую-то сопливую дораму в ноутбуке, переоделась в рубашку, включила электрический чайник, и, прихватив с собой пачку любимых чипсов Сехуна, начала смотреть сериал. *** - Я перестал принадлежать себе. Другой конец нити, которую дьявол привязал к моим крыльям, он прикрепил к твоей ножке, - ты, словно сквозь вату, слушала цитирование Виктора Гюго и его «Собора Парижской Богоматери» в исполнении Лухана. Бросив взгляд на наручные часы, ты поняла, что если не уйдешь сейчас, то опоздаешь на начало конференции. Неделю назад ты договорилась с Чжу Мином, что он заберет тебя по окончанию лекции и отвезёт в другой университет, чтобы ты не моталась по городу в пробках и шумных автобусах. Но Чжу Мин так и не объявился, поэтому ты поняла, что добираться придется своим ходом. - Квазимодо остановился под сводом главного портала. Его широкие ступни, казалось, так прочно вросли в каменные плиты пола, как тяжелые романские столбы. Его огромная косматая голова глубоко уходила в плечи, точно голова льва, под длинной… - ты жестом руки остановила Лухана, вставая с места. - Что, что-то не так? Я не справился? – посмотрел на тебя своими большими глазами парень. - Нет, все отлично, ты молодец, - улыбнулась ты ему, - просто мне нужно бежать на конференцию, иначе я опоздаю к началу. Вы не против? - Да-да, конечно, - загалдели парни, радуясь тому, что ты больше не будешь спрашивать их о романе Гюго, романе, который они еще не успели прочесть. - Ты что, не знаешь адрес? Может, тебе помочь? – вызвался Ду Джун, убирая свои учебники и тетрадки обратно в рюкзак. - Нет, я знаю адрес, - ты горько усмехнулась про себя. Да, это все насмешки судьбы. - Конференция будет в другом Университете Искусств. Я знаю дорогу, просто боюсь, что попаду в пробку, ведь сегодня пятница, - ты закидала в сумочку нужные вещи и, еще раз быстро пролистав доклад, покинула аудиторию, попросив Е Соба закрыть ее после окончания лекции. Подъезжая к знакомому университету, ты вдруг вспомнила, как когда-то ждала здесь Тао, а потом вместе с Сехуном ночевала в тюрьме. Знала бы ты тогда, к чему приведет эта поездочка. Подозревала ли ты, что больше не сможешь жить без этого странного человечка? Догадывалась ли, что так сильно привяжешься к нему? Ведь опасное это дело – к кому-то привязываться. С ума сойти, до чего от этого было больно. Больно от одного лишь страха потерять. А ты потеряла, и не могла вернуть… Поэтому было еще больнее… К началу ты все-таки успела. Зал был полон студентами, преподавателями и гостями, первый ряд был занят профессиональными судьями. Ты выступала третья по счету, всего было шесть участников. Помимо тебя, с русской поэзией были и участники из Америки, Лондона, Новой Зеландии, Японии и, конечно же, самой Кореи. Не выдержав напряжения, ты вышла из душного закулисного помещения и прошла по коридору в уборную. Смочив руки в холодной воде, ты приложила ледяные пальцы к вискам, пытаясь успокоиться. Посмотрев в зеркало, ты поправила волосы, еще раз придирчиво оглядела свой наряд, состоящий из кремовой юбки, белой блузки, яркого пиджака и высоких ботильонов. Немного успокоившись, ты покинула уборную и стала ждать своей очереди. Под громкие аплодисменты участница из Новой Зеландии, вторая по счету, покинула сцену, по пути одарив тебя таким взглядом, что ты готова была прямо сейчас сдаться и умолять судей отдать победу ей. Но в ответ ты лишь гордо выпрямилась и прошла на сцену, когда ведущий конференции представлял тебя. Заняв место за кафедрой, ты отрегулировала микрофон для своего роста, глубоко вдохнула и только хотела начать, как услышала подбадривающие крики: - (Твое имя), вперед! Ты самый лучший преподаватель! Отняв голову от деревянного пола, ты посмотрела на виновников такого внимания к своей персоне и, увидев их, не смогла не улыбнуться. Это были твои студенты. Заметив твой взгляд, они еще сильнее закричали, помахали тебе рукой, при этом показывая большой палец вверх и посылая воздушные поцелуи. Теперь уже с полной уверенностью ты начала представлять свою работу. В зале стояла полная тишина, когда ты цитировала стихотворения русских поэтов сначала на русском, а потом на корейском языке. Время твоего представления подходило к концу, когда ты случайно посмотрела в сторону и увидела его. Сехун внимательно слушал твою работу. Он сидел с самого краю, нацепив на голову кепку, но его ты бы узнала из миллионов людей. Словно почувствовав твой взгляд, парень поднял голову, и ты тут же окунулась в эти красивые, до боли родные темные глаза. Ты замолчала, Сехун не отводил взгляд. Судя по всему, судья подумали, что это конец, потому что решили задать тебе пару вопросов. Все еще не сводя глаз с парня, ты отвечала на поставленные вопросы, лишь изредка переводя голову в сторону судей. - И последний вопрос, - подвел итог мужчина в черном дорогом костюме. - Вы сказали, что русская поэзия способна полностью показать настроение читателя, так? А можете продемонстрировать это? Процитируйте чье-либо стихотворение, которое было бы отражением вашего сегодняшнего настроения. Желательно, на корейском языке, - добавил мужчина. Ты послушно кивнула в ответ, перелистывая свою работу и случайно натыкаясь на короткое стихотворение Марины Цветаевой. Прочистив горло, ты дрожащими руками приблизила микрофон, посмотрела на Сехуна и начала читать:

Когда я перестану тебя ждать, Любить, надеяться и верить, То я закрою окна, двери И просто лягу умирать…

После секундной тишины зал взорвался аплодисментами и криками не только твоих студентов, но и всех сидящих в зале. В ответ ты лишь сделала глубокий поклон, украдкой вытерла выступившие слезы и покинула сцену. *** Победить участницу из Новой Зеландии тебе не удалось. Судя по всему, она напугала не только тебя, но и судей, поэтому и заняла первое место. Под недовольные крики твоих студентов: «Отстой!», девушка принимала цветы, денежный приз и какую-то почетную грамоту. Добро всегда побеждает зло, так и твои пессимистичные стихотворения были повержены оптимистичной работой новозеландской участницы. После конференции тебя поймали твои парни и силком потащили отпраздновать второе место, а именно грамоту и книгу о поэтах Южной Кореи, в каком-нибудь ресторане. Ты не хотела идти, а хотела так же, как твои студенты, поймать Сехуна и поговорить с ним, но парни тебя не слушали. С громкими криками вы буквально ввалились в одно очень популярное кафе. Сделав заказ, парни опять принялись обсуждать победительницу конференции, начиная с ее сальных волос и оканчивая колготками, не подходящими к юбке. - Стихотворение, которым ты окончила свою работу, - Крис отложил в сторону палочки и пригубил красное вино, - оно было кому-то посвящено? - Да, моему другу, - ответила ты, поедая вторую порцию лапши. Кажется, пятидневный голод давал о себе знать. - Просто хотела, чтобы он знал, что я чувствую. - Это было красиво, - Сю Мин с характерным шумом втянул в себя лапшу, - хотел бы я тоже получить такое признание. - А можешь еще что-нибудь процитировать? – попросил тебя Никкун, потянувшись палочками за роллами. - Знай, если наш союз не для рая, тогда я вместе с тобой пойду в ад, - произнесла ты, убирая в сторону пустую чашку из под лапши. - Когда-нибудь обязательно выучу русский язык и прочту все эти стихотворения, - пообещал Ли Джун и, в качестве доказательства, скрестил пальцы: - Обещаю! Улыбнувшись парню, ты перевела с него взгляд, осматриваясь по сторонам. Посетителей было очень много, но ты успела приметить знакомую макушку Чжу Мина. Рядом с ним сидела его мама в ханбоке, который ей, к слову, не очень-то и шел. Напротив сидела красивая молодая девушка. Она смущено прятала глаза, улыбалась, когда мама Чжу Мина ее хвалила и гладила по ладоням. Заметив твой взгляд, Лэй проследил за ним и тоже увидел эту картину: - Это твой парень, да? Я видел его фото в твоем ноутбуке, - Лэй повернулся к парням. - Смотрите на этого подлеца! Его девушка сегодня проделала такую работу, а он на каком-то свидании сидит! - Тише, Лэй, не кричи, - отдернула ты парня, - рядом сидит его мама. Наверное, она сводит своего сыночка с милой и подходящей для него девушкой. - И ты так спокойно сидишь? – удивился Тэк Ён, очаровательно изогнув одну бровь. - Пусть сидит, я рада за него. Мы пока не расстались, но все идет к этому, - ты встала из-за столика. - Спасибо, ребята! Мне было очень приятно. Если бы не ваша поддержка, я бы умерла там со страху. Не надо меня провожать, я сама дойду. Встретимся в понедельник, до встречи. Прижимая пакет с пирожными и баб-ли к груди, ты пришла домой. Как всегда, включила чайник, переоделась в рубашку, вынула с полки фотографии. Шмыгая носом и размазывая слезы по щекам, ты держала фото Сехуна в руках, понимая, что надо отпустить его, надо. Он отказался от тебя. ОТКАЗАЛСЯ. Он не дал тебе времени подумать, решить, осмыслить. Он сделал все сам, решил все сам, проанализировал все сам. Сам, сам, сам… - На счет три я отпускаю тебя, - ты распахнула окно, впуская в комнату холодный ветер, и протянула руку с фотографией друга вперед, готовясь отпустить. - Один… два… два с половиной… четыре… пять… Разрываясь от громких рыданий, ты опустилась на пол, забыв закрыть окно назад. Сердце обливалось кровью, в душе образовалась черная дыра, душили слезы, а из горла вырывался крик души и боль отчаяния. Закрыв ладонью рот, тем самым сдерживая этот дикий крик, ты заплакала, осознавая, что отпустить Сехуна просто невозможно, он буквально врос в тебя, привязал всеми возможными нитями, пришил на сотни стежков. Раздался телефонный звонок. Ты не хотела брать трубку, но трель мобильного телефона не прекращалась. Наконец рука потянулась к аппарату. На дисплее отобразился незнакомый номер. Взяв трубку, ты приложила телефон к уху: - Алло? – на том конце лишь шумно вздохнули, но ничего не ответили. Шестым чувством ты догадывалась, что это был Сехун. - Сехун? Я знаю, что это ты. Я чувствую. Не хочешь говорить? – парень молчал. Ты встала с пола и вытерла слезы: - Я не знаю, почему ты молчишь… Наверное, тебе противно разговаривать со мной, да? Прости меня… Я не могу отпустить тебя. Я скучаю, Сехун. Скучаю по твоему громкому смеху, по твоему шепелявому голосу, по твоим идиотским шуткам. Мне не хватает тебя. Знаешь, я не хочу тебя обременять своей дружбой. Если ты так решил, значит, так тебе лучше. Просто я хочу, что бы ты знал, каково это, без тебя, - ничего больше не говоря, ты отключила вызов и набрала Тао. - Ты можешь приехать ко мне? Мне плохо. Друг приехал сразу же, словно караулил, когда ты попросишь о помощи. Он отпоил тебя успокоительным, укутал в теплый плед и убаюкивал, как ребенка, в руках. В ответ ты рассказала ему обо всем, что скрывала все эти дни. Тао слушал спокойно, хмуря лицо лишь при упоминании о Чжу Мине. - Я понимаю, Сехуна отпускать ты не хочешь, - подвел итог Тао, выслушав твою исповедь. - Не могу, - покачала ты головой, стирая прибегающие слезы с щек. - А ты уверена, что не любишь Сехуна? Как парня? – вдруг спросил Тао, заключая в свои большие теплые ладони твое зареванное лицо. - Ты случайно не влюбилась? - Я не знаю, - честно призналась ты. - Если судить по тем чувствам, как при Чжу Мине, то я не люблю Сехуна. Да и к тому же, помнишь, я думала, что влюблена в тебя, а оказалось, что я просто боялась тебя потерять. - Помню, - кивнул головой друг, - а еще я помню, что ты так не убивалась по мне, как убиваешься по Сехуну. Ты так не страдала по мне, так не ревела. Ты ревновала меня, не хотела, чтобы со мной кто-то был, в тебе говорило чувство ущемленности дружбы. А вот Сехуна ты ревнуешь по-другому, совсем по-другому. Ты боишься, что он навсегда исчезнет, хотя и видела его недавно. А меня ты не видела целых две недели, но почему-то не искала поводов для встреч. Возможно, я ошибаюсь, а возможно и нет. Прошу тебя, не мучай себя и хорошенько подумай. Телефон Тао завибрировал. Протянув руку к шкафчику, где лежал аппарат, ты передала его владельцу, заметив, что звонил Сехун. Сделав вид, что ты хочешь в туалет, ты вышла из комнаты и прижалась к стене, подслушивая разговор. Судя по всему, Сехун спрашивал адрес какого-то крутого ресторана, куда он поведет свою Викторию. При упоминании этого имени у тебя скривилось все лицо. Выпив с тобой чаю, парень пожелал тебе спокойной ночи, поцеловал в лоб и ушел. Засыпала ты снова под «Бонни и Клайда», в рубашке и с бабл-ти. Ты проснулась в субботу утром с жуткой головной болью. С улицы, из-за открытой форточки раздавались противные визги машин и крики твоих соседей, которые каждую субботу ругались друг с другом. Ты застонала и зарылась лицом в подушку, потому что перед тобой живо встали последние девять часов сплошной ночной пытки. Сехун и Виктория, Виктория и Сехун, ты и - никто. Было, кажется, около половины восьмого утра (да, ты пролежала без сна почти всю ночь, разглядывая потолок и рисуя в голове свидание Сехуна и этой Виктории), когда ты окончательно поняла, почему тебе так скверно. И тогда ты в первый раз вслух выговорила эти слова - просто для того, чтобы проверить, правда ли это: - Я влюбилась в Сехуна.