Жизнь есть сон

«О, боже! Это невыносимо! Невыносимо… - шепотом звучал голос в голове у Аманды. – Хочу ещё и ещё… И как это потом забыть?». Сливаться с его губами в поцелуе ещё и ещё. Она как будто не могла насытиться ими. И впивалась в них мягко и осторожно. И это было похоже на жадность. И сладость теплого, терпкого вина, смешанного с нежным мужским дыханием… Всё равно, что целовать короля. Но теперь она знала – Алан был лучше всех королей на свете. Мучимые её поцелуями, губы Рикмана слегка припухли и рдели, как розы… И превращались в бутоны красных роз с матовыми бархатистыми лепестками. Они распускались, источая свежий утонченный аромат. Этот восхитительный букет красных роз на тонких длинных стеблях стоял теперь в высокой напольной белой вазе в такой же белой комнате, наполненной едва заметным, каким-то райским свечением. - Тебе нравятся эти розы? – спросил голос Рикмана. Аманда перевела взгляд от этого чарующего буйства бархатисто-красного цвета и увидела его. Рикман стоял здесь же, рядом с вазой с розами. Чёрная рубашка, белые брюки, его улыбка… - Да, - ответила Аманда, - очень… Тогда рука Рикмана потянулась к букету и слегка вытянула из общей охапки центральный самый крупный цветок. Развернув ладонь кверху, Алан зажал стебель розы между двумя пальцами у самого основания бутона, будто бережно обнимая его, и сказал: - Тогда вдохни их аромат… И Аманда послушно склонилась к цветку, придерживаемому за головку его рукой. Закрыв глаза и сделав глубокий вдох, она погрузилась в сердце розового аромата, напоенного свежестью утренней росы, солнца, неземного блаженства. Её губы слегка коснулись тёмно-красного бархата лепестков цветка. Аманда не знала, чего ей хотелось больше: целовать лепестки этих райских роз, или целовать эти белые пальцы Алана, невыносимо манящие своей нежной, осторожной близостью… И тогда она услышала его голос. - Всё есть Любовь… - сказал он. «Всё есть Любовь…» - повторило эхо её сознания и будто начало отдаляться, возвращая её в реальность. Открыв глаза, Аманда обнаружила себя в постели. Как всегда, она была в своей любимой хлопковой голубой пижаме. А в окно светило утреннее солнце. Присев на кровати, она сладко потянулась и протёрла глаза прежде, чем заметить на прикроватной тумбочке, рядом с сотовым, аккуратный квадратный листок. Она взяла его в руки. Это был кусочек дорогой, плотной белой бумаги. На нём чёрной ручкой растянутым, слегка заостренным и уверенным подчерком, от которого веяло каким-то необъяснимым благородством, было выведено: “I wish you sweet dreams… Alan.” «Alan…» - после этого сладкого имени следовал короткий росчерк, напоминающий букву «х». Это несомненно был он. Алан Рикман. А значит, и этот вчерашний поцелуй на крыльце её дома абсолютно точно не мог ей просто присниться. И неважно, что было потом. Она всё ещё помнила вкус губ Алана (теперь она знала, что никогда его не забудет, сколько бы лет ни прошло, и сколько бы губ еще её ни поцеловали после) и отголоски ночного сна. И в сердцах она улыбнулась своим мыслям и своему бытию… Зазвонил телефон. - Hellooo! – прозвучал на том конце его голос, растягивая букву «о». - How are you? - Доброе утро! Всё хорошо, - ответила Аманда. - Хотел узнать, как ты сегодня спала? – спросил Алан. - Замечательно. Просто замечательно. - Расскажешь потом, что тебе снилось?.. Хмм… - сквозь трубку Аманда почувствовала, как в этом «хмм» на выдохе Рикман спрятал улыбку. Её сердце учащенно заколотилось. - Хотел тебе сказать, что сегодня я улетаю в Нью-Йорк на несколько дней. – продолжил он. - Завтра премьера «Гарри Поттера» в Нью-Йорке. Через два с половиной часа у меня самолёт. - Хорошо. Удачи, Алан! - заговорила Аманда – Я обнаружила с утра на тумбочке записку от вас. Расскажите, что вчера было? - Аххх, - чувственно и почти загадочно вздохнул он в трубку. – Ох, уж эта взволнованная женская душа!.. Мы с тобой поцеловались вчера перед тем, как расстаться. Я был немного пьян и счастлив. Впрочем, как и ты… Ничего особенного. Не бери в голову… Ты так переволновалась, что едва стояла на ногах, и я решил тебя завести в квартиру… - И… И уложить спать? – не выдержав, прервала его Аманда. - И уложить спать, - эхом повторил Рикман. – Но не подумай ничего плохого. Я довел тебя до спальни, спросил, где твоя одежда для сна. Ты указала мне на платяной шкаф, где я нашел твою голубую пижаму… Кстати, она очень милая… После этого ты почти сразу уснула, закутавшись в одеяло. Я оставил тебе записку на тумбочке для того, чтобы ты не чувствовала себя одиноко с утра. Мне кажется, тебе очень одиноко, дорогая… - И это всё? – спросила Аманда. - Разве я похож на сексуально озабоченного? Если ты об этом… - усмехнулся Алан. – Потом, удостоверившись, что с тобой всё в порядке, я ушёл, притворив входную дверь. Можешь проверить. Всё так и есть. - Я не сомневаюсь, что вы говорите правду… Но вы… вы такой странный, Алан… Никогда таких не встречала. - Может быть, ты просто никогда не встречала хороших мужчин? Мужчин, которые уважают женщин, а не делают их красивым предметом в своей жизни… - Я думаю, одного такого я уже точно встретила… - Я знаю, что ты хочешь, чтоб я однажды остался… Остался с тобой. –внезапно сказал Рикман и продолжил: - Если бы ты знала, как же мне надоел этот «мальчик, который выжил»… -– От него одна головная боль! - Я… Я знаю… Вы… Вы необыкновенный, Алан… *** Отпуск Аманды заканчивался через два дня. Как же быстро пролетели эти две недели! И какими насыщенными они были! Внезапно Аманда осознала, что и думать забыла о том, что рассталась с Джоном. Как будто его не существовало ни до, ни после встречи с Аланом. Родители странным образом её ни о чем не спрашивали, видимо, наивным образом полагая, что у неё с Джоном всё хорошо. Через два дня работа: офис и журнальные тексты. Что ж, отличный повод, чтобы посвятить эти оставшиеся два дня самой себе. В надежде найти прямую трансляцию с нью-йоркской премьеры «Гарри Поттера», Аманда включила ноутбук и, забравшись обратно в постель, стала шарить по Интернету. Совсем скоро она нашла желаемое и запустила видео. Теперь ей было интересно увидеть со стороны всё то, что она совсем недавно видела вживую. Странное чувство. Чувство наоборот: ведь все обычно смотрят видео с красных дорожек и только мечтают туда попасть… Вначале становятся фанатами, а потом ходят попятам за кинозвездой, своим кумиром. Аманда не называла никого своим кумиром и не ходила ни за кем попятам. Её сама Судьба свела со звездой киноэкрана. И она даже не упала в обморок при встрече. И даже не попросила у него автограф. Похоже, у неё всё всегда наоборот. И даже сны, похожие на жизнь. Вот только, кажется, и сны, и жизнь сливались воедино. И через экран ноутбука она смотрела сейчас на того, с кем несколько дней назад танцевала на крыше ресторана, а потом ела пиццу так, как будто они старые друзья. Он появился на красной дорожке в джинсах, синей рубашке и серебристом галстуке. Такой тёплый и немного растерянный. Он даже не заметил, как его окликнул организатор мероприятия. Казалось, Алана слегка раздражали все эти ограждения, которыми были окружены пришедшие. Он помахал им рукой издалека и был похож на Алису в стране чудес, заплутавшую в лабиринте… В лабиринте снов своей жизни, кто знает?... И, только почувствовав, как кто-то тронул его со спины, он обернулся и увидел двух женщин, объяснявших ему, куда нужно пройти. “Sorry”, - улыбнулся он. А потом посмотрел в бездушный глазок кинокамеры, парящей в воздухе на кране, и согрел её своей неземной, тёплой улыбкой… И казалось, весь мир замер вокруг. Аманда и сама того не заметила, как улыбалась экрану ноутбука, смотря на Алана Рикмана. Он не был похож на простого человека. И не был похож на небожителя. Но в нём была эта непередаваемая аура, заставляющая трепетать душу любого, хоть раз на него взглянувшего… Он не был похож на экранного идола прошлого, настоящего или будущего. Он был словно бы вне времени и пространства как координат бытия. Он был порождением чувств и ощущений, обращенных в плоть, такую хрупкую и такую незащищенную. Восхищенные крики толпы были слишком грубы для него. И он от них уставал. Аманда знала всё это наверняка, потому что разговаривала с настоящим Аланом Рикманом и слышала его душу. Она посещала её во снах, в другом измерении. И приходила во плоти. Этим общением в пиццерии. И танцем на крыше ресторана. И вечерним поцелуем на пороге дома Аманды. Последнего Аманда никак не ожидала. Но Алан был таким странным. И необыкновенным. Через пару дней после премьеры Рикман навестил Лиама Нисона в его нью-йоркской квартире. Они были старыми приятелями, и Алан давно собирался это сделать. Со дня трагической кончины Наташи Ричардсон прошло несколько месяцев. Но Алан до сих пор помнил тот промозглый мартовский день её похорон. Казалось, тот леденящий холод и покой навсегда остались в его памяти и отдавались пасмурными отголосками. Тогда он вновь осознал, как близка и внезапна бывает смерть. Ведь он не раз сталкивался с её обликом: вначале будучи маленьким 8-летним мальчиком, когда ему сообщили о смерти отца, потом через похороны матери, которая пролежала в больнице несколько месяцев, или же через сообщения о смерти близких друзей… Наташа была как раз одной из тех, с кем Алан любил общаться. Они много смеялись и шутили. И вот одна неудачная поездка на горнолыжный курорт оборвала её жизнь. - Привет, старина, - обнял Лиама Алан. – Как ты? - Ничего. Держусь потихоньку, - ответил Лиам. – Жизнь идёт. Рикман взглянул на черные круги под глазами друга и его осунувшееся лицо: - Я вижу… Выпьем? - Пожалуй… Алан прошёл в комнату. Всё, как при жизни Наташи: кресло, в котором она любила сидеть, занавески на окнах, куча маленьких милых вещей как напоминание о былом. Ничего не изменилось… Алан присел и задумался. - У меня только виски со льдом. Уж извини… И сыр… - вернулся Лиам с подносом в руках. - Ничего, как раз то, что надо, - подбодрил Алан. И Лиам наполнил холодные стаканы спиртным. - Грустно без неё… - отхлебнул он виски. – Прости. Становлюсь старым нытиком. - Ничего подобного. И прекрати извиняться… - Ты знаешь, тогда она просто подошла ко мне и сказала: «Мы должны пожениться, и у нас будет двое прекрасных детей…». Так мы и прожили… - Я знаю, - ответил Рикман. – У тебя прекрасные дети. Помни о них. - Это её отражение. И её продолжение…Ну, да ладно. Хватит о грустном. Расскажи о себе. Как ты? Что нового? Расскажи мне что-нибудь отвлекающее, черт побери… - У меня всё замечательно. Кручусь, как белка в колесе. Сам знаешь, - ответил Рикман, отпивая из стакана. – Кстати, отличный виски… Представляешь, я тут на днях налетел на одну очень милую особу. В буквальном смысле слова. Вечно я на кого-то налетаю… А она выбежала сломя голову из кафе – наткнулась на меня, потеряла кольцо своей прабабушки и ползала на четвереньках по тротуару в его поисках, хотя пьяна не была… Лицо Лиама как будто немного посвежело – и он залился смехом. Алан был искренне рад, что ему удалось вывести друга из состояния анабиоза. И Рикман продолжил свой рассказ о приключениях Аманды. Лиам, казалось, совсем оттаял и разговорился, поведав о планах на будущее. Они выпили ещё немного… - Послушай, старина, - заговорил Алан, уже собираясь уходить, - я тут подумал, Аманда ведь очень милая и хорошая девушка. Я знаю, что я говорю. И я бы мог тебя с ней познакомить… - Не знаю, - покачал Нисон головой. – Не знаю… Я пока не готов… - Мне кажется, что ты никогда, - заговорил Рикман, проницательно водя в воздухе указательным пальцем, - ты никогда не сможешь смириться… Но помни, жизнь продолжается.