Нам здесь (не) жить

Судьба моя нелепа:

Я выгляжу свирепо,

А сам дрожу от страха,

Как заяц под кустом.

О как бы мне хотелось

Иметь большую смелость!

Я Гудвина сегодня

Иду просить о том.

Мультфильм «Изумрудный город», «Песенка друзей»

Время сделало нас полукровками

И от этого часто неловко нам!

Все смешалось в крови:

Страх и жажда жить,

Ненавидеть весь мир

И весь мир любить.

И открыв глаза, мы идём ко дну.

Я хотел бы всплыть, но опять тону!

Дай мне руку, друг!

Стань самим собой!

Все взорвёт вокруг

Полукровный вой!

Группа «Гран-КуражЪ», «Полукровки»

Воин Такэмикадзути:       Для кого-то перенос в Новый Мир был увлекательным приключением, для кого-то — уникальным научным экспериментом, для кого-то — шансом на новую жизнь вместо загубленной старой, для кого-то — выигрышем в лотерею власти и богатства, о которых в той жизни нельзя было и мечтать.       Но для меня это был в первую очередь страх.       Страх не перед кем-то, а перед чем-то. Конкретно — перед насилием.       Звучит смешно в устах самого драчливого персонажа «Аинз Оал Гоун»? Сам знаю.       Дело в том, что я никогда в жизни с реальным насилием никакого соприкосновения не имел, если не считать опыт побега от школьных и уличных хулиганов. Я был таким стереотипным тихим, робким и худым мальчиком в очках, что у меня наполовину в шутку даже пытались искать еврейские корни. Не нашли, хотя прабабушка по материнской линии оказалась китаянкой. В остальном я чистокровный японец, просто задрот — но это во всех нациях бывает.       И будто для подтверждения этого образа робкого книжного мальчика мне достались качества типичного отличника — отличная память и способность быстро считать. Нет, не какой-то там синдром саванта, я проверялся. Извлекать в уме корни из стозначных чисел я не умею. Просто эти свойства у меня — по верхней планке доступного обычному человеку. Толку от них в наш кибернетический век, где вычислительный и запоминающий импланты, либо диадема, подключающая мозг к домашнему компьютеру, стоят немножко дороже хорошего обеда? Причуда природы, не более того.       Родители, правда, нашли им хорошее применение, определив меня в традиционную школу, где на уроках было запрещено использовать компьютеры, а на экзаменах требовалось отключать даже импланты. В этом обучении «по-старинке» я действительно превосходил всех одноклассников, хотя и старался не слишком высовываться.       Последовав родительскому примеру, я сам начал искать, где можно получить выгоду и славу от таких способностей. Подходящий вариант нашёлся быстро — киберспортивный кружок нашей школы. Ровно по той же причине — в отличие от обычных, любительских компьютерных игр, в киберспорте специальные жюри строго следили, чтобы никто не мухлевал с имплантами или встроенными в интерфейс программами прицеливания, энциклопедиями, калькуляторами… Но запретить мне пользоваться собственными мозгами они не могли! В одиночных файтингах, где рулит в первую очередь реакция, мне высокие места не светили, а вот в командных тактикалах, где нужно держать в голове характеристики и расположение каждого оружия, возможности множества классов, особенности прокачки союзников и противников… о, вот там у меня получалось очень даже хорошо.       Мой психолог сказал, что для меня это будет хорошей заместительной терапией. Реальной крови я боюсь до дрожи в коленках, но в том, чтобы ударить нарисованного врага нарисованной катаной, у меня совершенно никаких проблем не возникало. Особенно в играх с полным погружением, где я был не тощим сопляком, а громилой с телосложением борца сумо. Отыгрывать соответствующую роль — забияки, живущего по принципу «Я дерусь потому что дерусь» — удавалось просто и с большим удовольствием.       Но простите, здесь-то у нас совсем не игра! Здесь убивать будем мы и убивать будут нас! По-настоящему! Это не менее реально, чем тычок шоковым ножом где-то в подворотне! И все уроки Кхорна-сенсея и ТачМи-сенсея вылетели из головы мгновенно. То есть я их помнил почти дословно — память нефилима как минимум не уступала памяти одного вундеркинда. Но вот заложенный в эти уроки смысл я понимать перестал, стоящее за ними сатори беспросветно ушло, как только хиты сменились настоящим мясом. Они-то оба сталкивались с настоящими, живыми врагами, им приходилось биться за свою жизнь и сравнивать её ценность с чужой. А я к этому оказался совершенно не готов! Позор, трижды позор… и перед Коцитом особенно.       Вариант был только один — чтобы не подвести товарищей, я должен был действительно стать тем, кого изображал. Неважно, что я об этом думаю — один из первых дамагеров Назарика не может трусливо отсиживаться под землёй. Поэтому я обратился к Табуле Смарагдине и тот просто запечатал моё чувство страха, вложив вместо него непоколебимую уверенность и капельку агрессивности. Теперь я и на Пожирателя Девяти Миров вышел бы без колебаний. Правда, за это пришлось заплатить — мысли стали несколько «деревянными», собственный разум ощущался каким-то чужим — но это, может, даже и к лучшему в сложившейся ситуации. Умников у нас и так хватает, что в Назарике, что в командировках. А простых прямолинейных солдат — дефицит. К тому же Табула сказал, что это «оцепенение мыслей» можно в любой момент сбросить — достаточно только как следует напрячь волю.       

***

      Первыми, кого я встретил на территории Абелиона после телепортации, были три десятка полулюдей именуемых ортрусами. В игре этот вид встречался, хотя гораздо чаще в виде неписи — откровенно говоря, я не знал ни одного случая, чтобы такую расу взял игрок. Выглядели они в общих чертах как кентавры, только с нижней половиной не лошадей, а разных видов пород собак и волков. Также на почти человеческих плечах у них сидели почти собачьи головы, как у псоглавцев.       Учуяли они меня задолго до того, как увидели, и довольно грамотно взяли в окружение. Одни нацелили на меня копья, другие взяли наизготовку мечи, третьи натянули луки.       — Кто ты такой и что здесь делаешь? — прорычал один из них. — Это наша территория, убирайся, пока жив!       Похоже, мой рост их достаточно впечатлил, чтобы не пытаться нападать сразу. Что ж, на прямой вопрос — прямой ответ.       — Я Воин Такэмикадзути, нефилим, и я пришёл сюда, чтобы стать новым правителем Холмов Абелион. Присягните мне первыми и будете вознаграждены. Или идите своей дорогой и не получите ни выгоды, ни урона. Или атакуйте меня и немедленно умрёте.       — Что за чушь?! Может ты и силён, но… — зарычал один из псов, снаряженный победнее и потому ведущий себя более нагло.       — Я не просто сильнее, — прервал его я. — Я знаю, о чём вы сейчас думаете — «Если броситься в атаку всем отрядом, то пятерых-шестерых он убьёт, остальные его порвут — поэтому надо найти способ не оказаться одним из этих пятерых». Но это и близко не так. Здесь другое соотношение сил — я могу убить вас всех мгновенно, а сам не получу и царапины.       — Как ты можешь доказать, что это не блеф? — заговорил тот, что держался в задних рядах. По его изукрашенной броне и дорого выглядящему копью я предположил, что это командир отряда. — Докажи, что действительно обладаешь подобной силой, и мы уйдём.       — Как пожелаете, — я пожал плечами. — Только отойдите вон к тому холму — иначе даже простая демонстрация силы вас убьёт.       — Чушь! — рявкнул младший ортрус. — Мы отойдём, а ты задашь стрекача?       — Лично ты — можешь остаться. И все, кто не верят, что демонстрация будет, или что она опасна. Остальным всё же советую отойти.       Отошли только шестеро. Изначально, видимо, желающих было больше, но когда выдвинулись первые двое смельчаков, остальным тоже не захотелось показывать трусость. А небольшую группу я мог бы зарубить и не обладая сверхъестественной силой, просто за счёт превосходства в габаритах. Они этого допускать не желали. Что ж, по крайней мере более благоразумный командир был среди тех, кто отступил. За остальных я не отвечаю.       — Облик Колосса! — расовая способность всех нефилимов, позволяющая нам принимать рост в триста локтей — примерно 135 метров по современной системе исчисления. Трансформация сопровождалась ударом молнии и вспышкой, мощность которой можно регулировать. Я взял минимальную силу взрыва, но даже её хватило, чтобы часть стаи, которая осталась меня караулить, превратилась в куски поджаренного мяса, разбросанные метров на пятьдесят.       Моя голова в рогатом шлеме возносилась теперь выше холмов. Я сделал один шаг, от которого затряслась земля, наклонился вперёд и сгрёб в ладонь уцелевших ортрусов.       — Демонстрация была достаточно убедительна? — спросил я копошащихся в бронеперчатке муравьишек.       — Да, господин, безусловно, господин! Оставьте нас в живых и мы немедленно уйдём!       — Прекрасно, — я поставил их на вершину холма и сбросил трансформацию. Ортрусы бросились бежать, но я их догнал в пару прыжков. — Извините, забыл спросить. Где здесь ближайший город?       — В Абелионе нет городов, господин, — командир отряда держался с достоинством, но другие были в панике, двое даже обмочились. — Ближайшее поселение в том направлении — он махнул рукой куда-то на юго-восток. — Это Кернел, его население восемьдесят тысяч.       — Неслабо, — конечно, для современной Японии это действительно посёлок городского типа, но по средневековым-то меркам… — А почему тогда не город?       Немного успокоившись, командир разъяснил, что городами называются в их языке огороженные, то есть защищённые поселения (не обязательно имеющие стену в буквальном смысле). С точки зрения обитателей Абелиона это была редкостная глупость — потому что нет такой крепости, которую нельзя взять и разграбить, вопрос лишь в том, чтобы находящиеся внутри ценности стоили сбора достаточного количества штурмующих сил. Поэтому хотя на удобном месте посёлок мог существовать много веков, его отдельные обитатели постоянно менялись. Кланы, семьи и одинокие вооружённые странники проживали на одном месте не более пяти лет, после чего, поднакопив жирку, отправлялись в другое. При этом, что интересно, не все их дома были шатрами или сборными деревянными конструкциями (хотя процент таковых был больше, чем в людских городах). Каменные палаты тоже вполне встречались, даже дворцы и башни кое-где можно было найти — просто они регулярно меняли владельцев.       Исключением были только поселения тёмных дворфов — их развитая индустрия требовала прикрепления к земле, в особенности к месторождениям руд. Но прирождённые мастера фортификации могли себе это позволить. К тому же никто не знал, где находятся их сокровищницы, а конкретно в мастерских в каждый конкретный момент времени было не так много ценностей, чтобы это стоило неизбежных стотысячных потерь при штурме. К тому же все дворфы, что светлые, что тёмные, отличались редкой злопамятностью, поэтому напавший на отдельный их город получил бы ответку от всех остальных городов, даже не столько в виде массовой резни (в Абелионе этим никого не напугаешь), сколько в виде повышения цен на много веков вперёд. А уничтожить ВСЕ города, даже если бы это было технически возможно — означало зарезать курицу, несущую золотые яйца. Индустрия была нужна всем зверолюдям.       — Весьма полезно, спасибо за информацию. Так как я буду править этими холмами, мне понадобится понимать, как здесь всё работает. Кстати, командир, простите, не знаю вашего имени… Можно поинтересоваться, почему вы не хотите перейти на мою сторону? Я не настаиваю, я уже сказал раньше, что выбор за вами. Но разве не выгодно примкнуть к сильному бойцу? Мне бы пригодился столь образованный и осторожный советник.       — Гектовайз Ах Рагара, — ортрус поклонился, но уважительно, а не униженно. — Как вы правильно заметили, господин Воин Такэмикадзути, я осторожен. И мне известно, что у столь могучего существа неизбежно появятся столь же могучие враги. Я не хочу, чтобы моё племя стало разменной пешкой в битве титанов. Разумеется, если вы потребуете этого под угрозой уничтожения…       — Ни в коей мере. Я собираюсь уменьшить количество войн в Абелионе, а не увеличивать его. Пока мне вполне хватает нейтралитета.       — В таком случае я сделаю всё от меня зависящее, чтобы этот нейтралитет со стороны ортрусов обеспечить, господин, — пообещал Гектовайз. — И если завоевание Абелиона будет удачным, как только оно завершится, мой народ принесёт Вам клятву верности, — впервые за весь диалог он использовал уважительную форму обращения, до этого момента я думал, что зверолюди её не знают.       Мы раскланялись и разошлись, вполне довольные друг другом.       

***

      Спустя несколько минут пути я уже видел помянутый Кернел, расположенный в излучине небольшой реки. После заката он чётко делился на две половины — светлую, заполненную тысячами огней, и тёмную, где почти ничего не горело. Я предположил, что на тёмной стороне квартируют зверолюди с развитым ночным зрением, а на светлой — не имевшие такового. Собственно ортрусы, составлявшие большинство текущего населения, погоды в этом смысле не задавали, так как с одной стороны — видели в темноте не намного лучше, чем люди, а с другой — в определённой степени могли положиться на развитое обоняние. Правда, при телосложении кентавра, наверное, не очень удобно нюхать воздух перед собой — нос слишком высоко расположен относительно тела.       Я уже собирался спуститься в долину, когда ощутил, что накатывает… ну, будь я человеком, назвал бы это сонливостью. Мы с Ямаико ни разу не спали с момента появления здесь и уже предполагали, что нефилимам спать вообще не нужно. Но то ли трансформация в Облик Колосса отняла много сил, то ли просто время подошло. А в Кернеле демонстрировать силу явно придётся больше и чаще. Поэтому разумнее будет сначала выспаться, а потом уже приступать к агрессивным переговорам.       Призвав Глаз-Разведчик, я довольно быстро нашёл место, где зверолюди вряд ли появятся до конца ночи, и создал там дом. Десять Терракотовых Воинов должны были охранять его до рассвета… или сколько понадобится, если сон нефилима окажется настолько же длиннее человеческого, насколько длиннее был период бодрствования. Перед сном я на всякий случай попытался вызвать Ямаико, чтобы узнать, хочется ли ей спать тоже, но её линия «Сообщения» была занята. Ладно, завтра спрошу… Убрав доспехи в Инвентарь, я попытался поудобнее устроиться на призванной кровати…       

***

      Ксо, почему так горячо?! — я поспешно вскочил с раскалённого камня, который почему-то заменил мою удобную постельку. У меня расовый иммунитет к огню, но именно к огню как стихии, а не к высоким температурам вообще. Здесь ничего не горело, поэтому за несколько секунд прикосновения к земле моя кожа успела изрядно расплавиться. Правда, благодаря расовой же регенерации ожоги почти мгновенно зажили, как только я перестал их получать, а сапоги немедленно призванного доспеха защитили мои ноги. Но всё равно ощущения мне не понравились, мягко говоря.       Ума не приложу, где я оказался, но это совершенно точно не был Абелион. Разве что Абелион, где хорошо так несколько деньков погулял Ульберт Алейн Одл, иначе изменить местность до такой степени было бы невозможно. Реки из лавы и расплавленного металла, неестественно острые шпили гор, озёра кипящей серы, растения, похожие на колючую проволоку, чёрно-багровые тучи из вулканического пепла, в проёмы которых проглядывало кроваво-красное небо…       Полюбоваться этим адским во всех смыслах слова пейзажем мне долго не дали. На меня прыгнула Гончая Плоти. Я на автомате рассёк её одним ударом, и только потом осознал, что может означать появление этой бестии!       Гончая — не стандартный демон из игрового бестиария! Это авторский дизайн Кхорна-сенсея! Либо я вернулся в ИГГДРАСИЛь… хотя нет, тогда бы ощущения от жара не были столь детальными, просто повесили бы пару незначительных дебаффов… Либо Кхорн-сенсей тоже каким-то образом оказался в Новом Мире?!       Так, а вот и другие его творения… Отряд из шестидесяти четырёх Кровопускателей, чей вожак ехал на Джаггернауте Кхорна, явно заинтересовался, кто это тут у них над животными издевается.       В переговоры с ними вступать бесполезно — все творения Кхорна уважают только язык меча. Стандартный уровень у них тридцать второй, что для моего сотого, конечно, немного, но способность к координированным действиям делает их одной из лучших пехот против высокоуровневых противников. У Джаггернаута вроде бы сороковой, но его наездник должен иметь не меньший…       Я указал кончиком клинка на их командира и прорычал:       — Эй ты! Вызываю тебя на поединок!       Если их программирование не менялось, то поединок для любого кхорнита — святое. Кровопускатели рассыпались, окружая нас восьмиугольной стеной с частоколом из их мечей, раскалённых до оранжевого свечения. Вожак пустил на меня ревущего Джаггернаута, рассчитывая сбить с ног и затоптать. Воплощённое насилие неслось на меня… ксо, как же я ненавижу насилие!       Я подпустил его поближе, чтобы он не успел повернуть, и когда инерция уже несла его неминуемо в одну конкретную точку — сделал широкий шаг в сторону, пропуская чудовище мимо левого наплечника. Обычным мечом, даже при моём росте, было бы возможно достать всадника максимум в бедро — слишком уж высоко он сидел. Но Императорский Меч Убийцы Богов создавался именно для таких случаев — когда кончик лезвия упирается в землю, его цуба на высоте моего плеча. Кончик клинка на сверхзвуковой скорости срезал демону левую руку и глубоко рассёк рёбра. Человеку этого бы хватило, чтобы как минимум надолго от меня отстать — но Кровопускатель только взревел ещё громче своего скакуна и начал движениями ног разворачивать Джаггернаута, чтобы атаковать снова. На его морде было трудно разобрать какое-то выражение, кроме ярости, но мне показалось, он был даже доволен, что встретил столь сильного соперника. Настоящего кхорнита интересует сам факт резни, а режут они или режут их — это так, нюансы.       На следующем выпаде я встретил его приёмом из арсенала не файтера, а монка. Носок моего ботинка врезался в подбородок зверю… и подбросил его со всадником на пару десятков метров. Все знают, что нефилимы очень сильны, но почему-то считается, что это только благодаря нашему росту. Но нет. Мы очень сильны ДАЖЕ ДЛЯ СВОИХ РАЗМЕРОВ, и ни для меня, ни для Ямаико не составит труда поднять и швырнуть свинцовый слиток в собственный рост, или принять на блок удар другого нефилима в Облике Колосса. Поэтому наши удары не только наносят много урона (к Ямаико последнее и вовсе не относится), но и обладают бесподобным опрокидывающим-отбрасывающим действием.       Впрочем, Джаггернаут тоже обладал ловкостью, которой трудно ожидать от носорога размером со слона, покрытого металлическими бронеплитами с ног до головы. В полёте он извернулся, как кошка, собираясь приземлиться на лапы. Чем я и нагло воспользовался. Скользнув в несколько шагов к тому месту, куда он падал, я выставил меч лезвием вверх. Острие пронзило живот Джаггернаута, его спину, седло и всадника — войдя последнему в пах и выйдя из затылка. Укол Императорского Меча Убийцы Богов наносит меньше урона, чем удар… зато бронебойность у него — как у копья.       Наездник выбыл из игры мгновенно, но его скакун был «всего лишь» тяжело ранен, и обрушил на меня удары всех четырёх лап — массивных и вооружённых острейшими когтями-крючьями, способными рвать металл. В ту же секунду рядовые Кровопускатели, посчитав дуэль законченной, тоже ринулись на меня.       — Сдвиг Измерений! — я исчез из-под Джаггернаута, чтобы появиться в его седле. Убитый командир отряда уже наполовину исчез, но я помог ему освободить место, отбросив догорающее тело в сторону, как мусор. Мои руки почти ласково обхватили шею зверя:       — Драться с такой раной ты долго всё равно не сможешь, дружок, так что выбирай — либо я тебя милосердно добиваю, сломав шею, либо ты временно становишься МОИМ скакуном — тогда я залечу твою рану и ты сможешь оторвать ещё десяток голов.       Рогатый демон неохотно кивнул. Я достал из Инвентаря лечащее зелье и влил непосредственно в рану. Та затянулась бесследно.       Ну что вам сказать о последовавшем за этим бое… Сердцу Кхорна-сенсея мила резня — что ж, именно её я и обеспечил, в лучшем виде. «Самурай без меча во всём подобен самураю с мечом, но только без меча». Так вот, самурай на коне — это, братцы, СОВСЕМ не то, что пеший самурай. Правда, сначала моему новому маунту немного мешали мои размер и вес — если Кровопускатель был для него, как человек для дестриэ, то я — скорее как человек для пони. Не то чтобы он совсем не мог меня нести, но прыти заметно поубавилось. Потом я это заметил, использовал на себе скилл уменьшения веса — и понеслось! Во всех смыслах. Из-за смерти командира координация Кровопускателей стала заметно хуже, они мешали друг другу, кидаясь на нас большими группами одновременно — а я носился по полю боя, словно Всадник Войны, атакуя каждый раз в тех местах, где они были меньше всего готовы к отражению атаки, сбивая демонов с ног, протыкая рогом, терзая зубами и когтями Джаггернаута, обезглавливая тех, что оказывались по бокам. В общем, на шестьдесят три демона у нас с «коняшкой» ушло что-то около минуты.       — Прекрасно, прекрасно, — аплодисменты медных ладоней были подобны ударам гонга. — Рад, что ты не потерял навыка.       По возникающим в воздухе и тут же исчезающим ступеням с высокой башни спускался сам Кхорн-сенсей. Восьмиметровый великан, закованный в шипастый доспех из бронзы и чернёного железа.       — Прошло столько лет с тех пор, как я мог сразиться с достойным соперником… Я так давно мечтал о появлении нового Игрока, но даже в самых смелых мечтах не думал, что это будешь ты, Воин Такэмикадзути.       — Вы так говорите, Кхорн-сенсей, как будто это просто ещё один турнир в ИГГДРАСИЛе.       — Что? Нееееет! — улыбка его зубастой пасти была совершенно безумной. — Это гораздо лучше турнира в ИГГДРАСИЛе. Там это было всего лишь развлечением, поражение было лишь потерей времени и денег… А здесь воины по-настоящему бьются за свою жизнь!       — То есть Вы хотите меня убить, Кхорн-сенсей? — осторожно уточнил я.       — Разумеется хочу! И ты должен ОЧЕНЬ СИЛЬНО хотеть меня убить, чтобы иметь хоть малейший шанс!       — Но это же… Чем мы тогда будем отличаться от Восьми Королей Жадности?! Использовать доставшееся нам почти божественное могущество, чтобы рубить друг другу головы, выясняя, кто сильнее, это…       — А ты считаешь, что лучше их использовать, чтобы рубить головы аборигенам, которые нас даже поцарапать не могут?!       — Я считаю, Кхорн-сенсей, что лучше вообще никому в реальности головы не рубить!       Это я зря сказал… Из пасти учителя вырвался огонь вместе с утробным рыком и короткое движение его меча вспороло землю километровой расщелиной в двух шагах от моих ног.       — Не смей так говорить даже в шутку, мальчишка! Если я кого-то ненавижу больше, чем трусов, то это пацифистов!       — Вы не были таким в ИГГДРАСИЛе, Кхорн-сенсей.       — Ха. Ты на полном серьёзе сравниваешь поведение человека с поведением Демона-Бога, Такэмикадзути-сан? Тот любитель драк — всего лишь крохотная часть моей нынешней личности… и даже не самая важная часть.       — Может тогда объяснишь, почему это ты так изменился? Я знаешь ли тоже демон… наполовину. Но всё же разделяю принципы своего человеческого прототипа, — я хотел сказать, что чистокровный демон, Ульберт, тоже не подтверждает таких изменений — он, конечно, козёл, но не больше, чем всегда. Но вовремя заткнул себе пасть. Есть шанс, что о других членах Аинз Оал Гоун Кхорну ещё неизвестно, так что нельзя его на них выводить. Надо вести себя так, будто я здесь один.       Сенсей раздражённо зарычал. Какую-то секунду я думал, что он на меня кинется. Но потом всё же ответил:       — Ты не жрал других демонов. А я сожрал всех, кого убил — а убил я несколько тысяч демонов. Почти всю свою непись, кое-кого от остальной тройки, от Хаоса Неделимого, местными тоже случалось подзакусить… Я сейчас гораздо больше они, чем я.       — Э… простите, сенсей, но я не очень понимаю, что значит «сожрал»? В игре такой абилки вроде не было…       — Не было. Это появилось здесь, как часть нашей демонической физиологии. Тзинч открыл, я даже не сразу поверил. Пожирание — почти единственный способ сделать так, чтобы убитый демон не возродился в демоническом плане. Есть парочка других, но они нам малодоступны… Подробностей не знаю, это к пернатому. Я своих просто сожрал.       Он неожиданно ощерился, на меня пыхнуло жаром.       — И в этом проблема! Не в том, что я веду себя как полагается настоящему Кхорну из Вархаммера — это-то наоборот, мне даже нравится. А в том, что это оказалось ещё и способом преодолеть порог сотого уровня! Я сейчас где-то сто шестидесятого — точно не знаю, потому что заклинания оценки уровня на нас перестали работать, когда мы перешли сотый. И даже ты не можешь быть мне достойным соперником! Даже если я буду сражаться голыми руками, а ты возьмёшь свой лучший меч — это в лучшем случае снимет у меня немного хитов и оттянет твою смерть.       Кхорн сделал несколько шагов в мою сторону и почти навис надо мной. Несмотря на четыре метра собственного роста, ему я доставал лишь до пояса. Верхом на Джаггернауте — до груди.       — Ты понимаешь, Такэмикадзути?! Я ждал! Двести лет ждал! Под печатью! И вот теперь, когда моя мечта сбылась, когда она сбылась даже лучше, чем я мог надеяться, когда появился не просто сильный Игрок ближнего боя, но мой собственный ученик… я понимаю, что даже ты ничего не сможешь мне противопоставить! Муда-муда-муда-муда! — вокруг него появилось в языках пламени несколько демонов, которым он тут же расколол черепа ударами кулаков. Ничего себе способ выразить раздражение!       — Возможно… есть способ сделать этот бой чуть более интересным, — осторожно сказал я.       — Это какой? — он подозрительно на меня уставился, видимо подозревая, что я начну хитрить и выкручиваться, и тем самым окончательно его разочарую.       — Ты помнишь Коцита?       — Твоё ледяное насекомое? Конечно помню. Хорош получился. Хочешь сказать, что он тоже здесь?       — Да. И если ты разрешишь мне использовать Персональный Призыв…       Персональный Призыв не был ни скиллом, ни заклинанием, он стоял в игромеханике особняком. Теоретически его можно было не встраивать в создаваемую непись, но я вообще не помню, чтобы хоть один дизайнер отказался от такой возможности. Эта способность позволяла на любом расстоянии, из любого мира, сквозь любые барьеры позвать к себе своё творение.       Кхорн рассмеялся, но не презрительно, а скорее довольно.       — Конечно призывай! Вдвоём вы вполне можете быть интересными, особенно если оба используете свои призывы… Его лёд против моего огня, да ещё куча оружия Божественного класса… Даже жаль, что он не демон и я не смогу его съесть…       Я активировал эффект. Коцит, материализовавшись передо мной, сразу занял боевую стойку — инсект-воин понимал, что без повода его с этажа не вызовут, и что поводом этим может быть только сражение.       — Это Кхорн, мой учитель в боевых искусствах, — представил я на всякий случай бога войны, хотя по идее Коцит и сам должен был его помнить, я пару раз его показывал наставнику. Но до сих пор неясно, насколько чётко и насколько отлично от реальности неписи помнят, что происходило в игре. Особенно в тех случаях, когда их лор отличается от реальной игровой биографии. — Нам предстоит сразиться с ним насмерть, так что покажи всё, на что ты способен.       И сразу — «Сообщением»:       — Ничего не говори при нём о Гробнице Назарик. Он думает, что мы здесь только вдвоём, и должен так думать дальше.       — Это. Честь. Для. Меня, — прощёлкал богомол. — Желаете. Сменить. Оружие. Создатель?       Я на несколько секунд задумался. Такэмикадзути MK 8 мощнее по чистому урону, к тому же имеет больше встроенных спецприёмов. С другой стороны, он не доделан, там есть несколько слабостей, которые могут стать фатальными…       — Я буду сражаться тем, что у меня есть… Во всяком случае, пока. Если я тебе скажу, кинешь мне другое оружие. Сам же ты используй все виды оружия с учётом их сильных и слабых сторон, включая Такэмикадзути MK 8.       — Я. Понял. Создатель, — в четырёх руках инсектоида появились четыре Божественных оружия.       Кхорн-сенсей окинул нас обоих оценивающим взглядом:       — Твой скакун слишком слаб. Если хочешь сражаться верхом, призови что-нибудь не ниже восьмидесятого уровня. Или я могу дать тебе Медного Скорпиона — они обычно не используются как верховые, но ты справишься.       — Вы слишком высокого мнения о моих навыках верховой езды, сенсей, — я спрыгнул с Джаггернаута и шлепком прогнал его прочь, поскольку с Кхорна при его нынешнем характере сталось бы зарубить бедное животное просто потому, что оно не нужно. — У меня есть вариант получше. Призыв скакуна: Двурог!       — Разработка Слаанеш? — учитель нахмурился, там, где у человека бывают брови, заклубились облачка дыма. — Не очень-то вежливо призывать такое в МОЁМ царстве. И я не уверен, что ты сможешь на нём ездить…       — Не все задроты — девственники, Кхорн-сенсей, — я ухмыльнулся во всю зубастую пасть. — Я даже женат был в той жизни, правда недолго. Но этого зверя я выбрал не из-за его легенды, а ради ТТХ. С одной стороны, у него нет никаких особых способностей, только сила, скорость и прочность — всё как Вы любите. С другой — это едва ли не единственный в игре призывной маунт сотого уровня. Самое то, чтобы хорошенько надрать Ваш бронзовый зад…       — Что ж, тогда это и впрямь неплохой выбор. Тогда хватит болтовни. Залезай на него и начнём!       — С удовольствием, Кхорн-сенсей! — я вспрыгнул в седло, когда всё тело противника окуталось багровым пламенем.       

***

      Как и обещал, учитель атаковал голыми руками. Вздумай он взяться за свой меч, Приносящий Бедствия (предмет Чемпионского класса), у нас бы не было ни малейших шансов. Но и голыми руками он бился очень и очень неплохо — чемпион MMA в реальности, как-никак. Правда, его урон был механическим и огненным. А я как тёмный нефилим имел полный иммунитет против второго, неслабое сопротивление и регенерацию против первого. Так что забивать меня кулаками и ногами ему придётся долго, и если он хоть на минуту отвлечётся — я тут же восстановлюсь.       Проблема в том, что мои атакующие способности против него работали ещё хуже. Рубящий удар его броню просто не пробьёт. Колющий — пробьёт, но меч застрянет в ране, после чего я останусь безоружным.       С Коцитом другой разговор — будучи противоположностями, они оба наносили друг другу максимальный урон. Кхорн выведет Коцита из строя с двух ударов, убьёт — с трёх. Коцит выведет его из строя с шести ударов, убьёт — с десяти.Поэтому в этом рейде мне доставалась несколько непривычная роль танка — я должен был отвлечь кровавого бога на себя, не давая ему ни на миг сосредоточить атаки на Коците. Ну а он, соответственно, ударить в спину, когда Кхорн повернётся ко мне.       А проблема в том, что учитель — не непись, и просто «стянуть его агро на себя» было невозможно. Он тоже понимал, что Коцит в данном раскладе — «стеклянная пушка», так что в первую очередь надо снести именно его, после чего можно будет не торопясь заняться мной.       Конечно, у меня была неслабая пачка атакующих техник. И этими техниками даже можно было бы убить Кхорна раньше, чем у меня закончится Мана и дневной запас скиллов. При условии, что он будет просто стоять и курить бамбук, пока я его убиваю.Но ими никак нельзя убить Кхорна раньше, чем он убьёт Коцита! И отвлечь его тоже ими нельзя.       Был у меня один расовый скилл, дающий неплохие шансы, но его можно применить лишь один раз, так что это на потом.       А пока я просто налетел на учителя со спины, нанося удары копытами и рогами двурога. Броню они не пробивали, а вот с ног сбить вполне могли, что и сделали. У нас с коняшкой вместе масса вполне подходящая, даже против восьмиметрового великана.       Прежде, чем он поднялся, я нанёс Императорским Мечом укол ему между лопаток, используя длинный меч по сути как копьё. Из такой позиции застревания оружия можно было почти не бояться. Да, демону такая рана не опасна — но вот разозлить его и заставить всё-таки обратить внимание на меня — шанс был. Если я правильно понял, что он говорил о состоянии собственной психики — он сейчас по сути постоянно в режиме берсерка.       Кхорн полыхнул мощным взрывом, который откинул меня и двурога на десяток метров. Но приземлились мы благополучно, на копыта. Правда, в следующее мгновение он врезался в нас плечом с разбегу, и вот тут двурог уже не устоял. Мы кучей упали на землю и бронированный кулак с раскалёнными металлическими шипами тут же врезался мне в живот. Доспех хрустнул, словно картонный, и я испытал незабываемое ощущение превращения внутренностей в кашу с одновременным поджариванием.       Правда, для борьбы в партере у меня тоже кое-что есть. Как и наездник Джаггернаута перед этим, учитель, кажется, забыл, что ёжик пусть и лёгкий — но сильный! Один удар ногой отправил его высоко в небо.       Коцит, умница, тоже времени не терял. Понимая, что сближаться для удара с Кхорном равносильно смерти, он достал из Инвентаря и натянул двумя верхними руками Лук Тамэтомо — Божественное оружие с чрезвычайно высокой бронебойностью и настраиваемым типом урона. Первую стрелу Кхорн получил, ещё когда наезжал на меня, вторую — уже в воздухе, в полёте. Обе его изрядно подморозили, броня местами даже потрескалась от перепада температур.       Кхорн выпустил крылья, выровнялся с их помощью в воздухе и спикировал на Коцита, как коршун на кролика. Страж задержал его падение ударами нескольких сосулек и поспешно телепортировался на безопасное расстояние.       Мне пришлось потратить ещё одно лечебное зелье, чтобы восстановить внутренности — обычная регенерация нефилима не работала после того, что сотворил с моими внутренностями Кхорн. Правда, бронепластину с живота пришлось выкинуть — она превратилась в хрустящие обломки и зелье на неё не действовало. Обидно, второго доспеха этого класса у меня нет… и кажется, во всём Назарике нет. С другой стороны, второго Воина Такэмикадзути у них нет тем более, так что хватит ныть и давай в бой!       Я запрыгнул обратно на двурога, благо у того ничего не пострадало при падении, кроме гордости, и помчался наперерез учителю, который гонял Коцита по всему полю битвы, заставляя то и дело тратить Ману на телепортацию. Стрелы, которые он мог видеть, вреда ему не причиняли — он их попросту сжигал в полёте. Возводимые Коцитом ледяные стены он пробивал, как тонкое стекло.       Но мой ученик не думал падать духом — он ещё далеко не исчерпал свои возможности. Тузов в рукаве у него много.       — Ледяные Зеркала! — две зеркальных плоскости появились в воздухе за спиной Кхорна. Отразившись от них, стрелы попали демону в спину, где у него защиты не было. Надо полагать, Кхорн понял, что ему грозит, потому что прыгнул в сторону… но Коцит среагировал вовремя и повернул зеркала под небольшим углом, чтобы отражённые стрелы всё равно попали в сместившуюся цель.       — Взрыв Света! — догнав учителя, я вступил в игру. Лезвие моего клинка вошло в стык бронепластин на его спине, но не просто проткнуло почти насквозь — из меча излилось сияние, наносящее святой урон. Конечно, я в этом не так хорош, как тот же ТачМи — это умение у меня расовое, а не профессиональное, а расовые скиллы обычно слабее, для баланса. Но всё же, будучи наполовину ангелом, я МОГУ бить светом.       А ещё у Кхорна были расовые уровни бога, а у меня — профессиональные уровни Убийцы Богов. Это тоже усилило атаку.       Кхорн получил Ошеломление на четверть секунды, и этого хватило, чтобы Коцит, подскочив, вонзил ему в пасть Такэмикадзути MK 8. И тут же в сальто ушёл назад, прежде чем Бог-Демон успел атаковать. В этом особый смак класса «Асура», на котором я обожаю ловить неосторожных противников. Коциту не надо тратить драгоценные доли секунды на смену оружия — он может заранее достать из Инвентаря то, что по его мнению понадобится, и держать в нижних руках.       Кхорн закашлялся, захлебнулся льдом, мгновенно наросшим вокруг точки удара. Сейчас бы добавить ещё один Взрыв Света, но у этого скилла очень неудобный кулдаун — десять минут. То есть с одной стороны, его можно применять в каждом бою, не надо экономить для встречи с боссом, а с другой — не более одного раза на бой. Мало какие одиночные схватки в ИГГДРАСИЛе длились дольше десяти минут. Вот битвы больших армий — то, конечно, да… Там и по десять раз использовать случалось…       Зато у меня есть другие скиллы, которые я держал в заначке именно для этого момента:       — Облик Колосса!       В игре его применять против высокоуровневых персонажей не имеет никакого смысла. Хитов, конечно, прибавляется, но отнюдь не пропорционально росту — зато ты превращаешься в удобную мишень, которую просто отовсюду начинают ковырять и тыкать всем, что режет и стреляет. Поэтому такая трансформация используется либо при осадах, либо для разгона всякой мелочи низших уровней (для чего я и воспользовался ею впервые в Абелионе).       Но в реальной жизни сто тридцать пять метров живой плоти это… много. Пусть даже её плотность куда ниже человеческой. Всё равно нормальный человеческий меч с длиной клинка в один метр, сколько бы дамага он ни наносил, как бы легко ни разрезал — до жизненно важных органов не достанет. Рукоять упрётся в кожу.       Конечно, восемь метров роста Кхорна при его чудовищной силе — несколько иной разговор. Будучи полностью боеспособным, он бы разобрался со мной быстро — добрался бы до лица и вырвал глаза, например. Или позвоночник перебил бы сзади на шее. О Приносящем Бедствие я вообще молчу — он гору запросто рассекает, что говорить о каком-то несчастном колоссе…       Но если выбрать момент, когда бог крови, скажем так, ограниченно дееспособен… Я вдавил его в скалу бронированным ботинком и скомандовал Коциту:       — Добивай!       Мастер Оружия себя дважды просить не заставил, серия ледяных атак обрушилась на беспомощного монстра с великолепной чёткостью. Кхорн смеялся до последней секунды… Счастливо смеялся, если я хоть что-то понимаю в мимике и интонациях такого чудовища. Он получил именно то, чего желал — противников, способных его одолеть. Пусть для этого и пришлось немного поддаться…       

***

      — Он. Вернётся? — уточнил Коцит, когда тело учителя превратилось в лужу из расплавленного металла, и я вернулся в обычный облик.       — Если я хоть что-то понимаю в законах этого мира — да. Он ведь сам сказал, что не сожранный демон перерождается в адских планах. Мы его не ели, так что всё должно быть благополучно. Ну и… если бы он думал, что это может быть его последнее сражение, вёл бы себя далеко не столь легкомысленно. Жизнь, насколько помню, он вполне любил…       Я задумчиво оглянулся.       — Вопрос в другом. Мы по-прежнему в его царстве. И как нам отсюда выбираться?