Третий - лишний

Новость о беременности ошарашила Ханта, и он несколько раз открыл рот, словно рыба, выброшенная на берег. В конце концов, он пришел в себя, и только хотел высказать все, что думает по этому поводу, как сверху раздался голос Новы: — Уважаемые члены экипажа! Хочу проинформировать вас о предстоящем изменении силы тяжести на корабле. В связи с экстренным торможением нашего космического корабля сила тяжести на борту будет временно увеличена. Увеличение силы тяжести больше обычного вызвано дрейфом корабля в течение последних 48 часов, когда мы остановили торможение. Просим вас быть внимательными и следовать всем инструкциям, чтобы обеспечить безопасность корабля и экипажа. Кроме того, вам может потребоваться перенастроить или установить оборудование, чтобы адаптироваться к измененной силе тяжести. Если у вас возникнут вопросы или затруднения, обратитесь к нашим специалистам, старшему механику Ханту и старшему медтехнику Вороновой. Спасибо за вашу работу и профессионализм! — Ого, придется немного напрячься, — сказал Хант. — Я думаю, что наша псевдогравитация будет где-то под полтора «G». Терпимо, но некомфортно. — Послушай, Габриэль, нам надо очень серьезно поговорить, — сказала Ева. — Я считаю, что это будет наиболее значимый разговор в нашей жизни, так что будь внимателен. Хант бросил на Еву вопросительный взгляд. Девушка была напряжена, и весь вид ее говорил о том, что она готова сказать нечто поистине важное. — Хорошо, я готов. Даже не представляю, чем ты меня еще можешь шокировать. В последнее время тебе удалось это сделать два раза, — механик поудобнее устроился в кресле и приготовился слушать. — Я хочу поговорить о наших детях. — О наших детях? Что ты имеешь в виду? — Я тоже беременна. Помнишь тот вечер, начавшийся в душевой? Хант уставился на Еву с таким изумлением, словно у нее из ушей посыпались бриллианты. — Это… правда?! — А какой мне смысл обманывать? — улыбнулась Ева. — Так я что, стану отцом?! — Хант вскочил с места и бросился к Еве. Присел рядом и обнял ее колени. — Ева, драгоценность ты моя! — Да подожди, Габи, — улыбнулась Ева. — Это была лишь присказка, а сказка еще впереди! — Что еще?! Еще раз хочешь шокировать? Я уже боюсь. — Присядь, разговор будет долгим, не знаю, шокирует он тебя или нет, сейчас сам узнаешь. Механик, наконец, успокоился и сел на свое место. — Кажется, уже стало потяжелее, — сказал он. — Чувствуешь? — Если ты говоришь о силе тяжести, то да, чувствую, — улыбнулась Ева. — А если о сроке, то еще рано говорить о тяжести. Ладно, шутки в сторону. Помнишь, когда в первый день я сказала о потере эмбриосфер, Уокер спросил, могу ли я вынашивать детей в своей матке? — Конечно, помню. Это было крайне неуместно. — Дело не только в неуместности. Видишь ли, Габриэль, все эти ваши железные игрушки — корабль, реактор, двигатель, Нова, в конце концов… Это все лишь вспомогательные атрибуты для того, чтобы довезти людей до планеты и чтобы они на ней стали плодиться и размножаться, «неся искру человеческой расы среди звезд». Это кажется очевидным, но некоторые об этом забывают. — Я внимательно слушаю, Ева. — Как вы, мужчины, ты и Уокер, представили себе дальнейшее? — Ева помахала пальцами в воздухе. — Ну вот, мы прилетели, построили купол, стали жить-поживать. Я родила детей, ты, допустим, родил детей… Видя, как вскинулся Хант, она властным жестом усадила не место и заставила слушать дальше: — Допустим, я сказала, не надо так нервничать. Итак, нарожали мы детей, а дальше что? Угасание нашего рода в инцесте, наследственных заболеваниях и генетических отклонениях? Что ты об этом думаешь? Про Уокера не спрашиваю, у него разум давно в головке члена. — Честно говоря… — Хант хотел почесать затылок, но наткнулся на косу и перекинув ее на плечо, принялся теребить. — Я как-то об этом не задумывался еще. Нет, я в курсе, что родным нельзя того самого… Но пока не думал, что к чему. Знаешь ли, забот было полно с кораблем. — Мужчины… — Ева покачала головой. — Этого следовало ожидать. — Так что же делать? — взволнованно спросил Хант. — Вот и слушай. Если мы действительно хотим, чтобы все это, — она обвела рукой вокруг себя, — было не зря, чтобы смерти тех, кому не повезло, как нам, были не напрасны, нам нужно много работать вместе. Сейчас поясню свою идею. Ева пригубила свой чай, собираясь мыслями. — Я тогда не сказала ничего определенного, потому что не знала всего расклада. А теперь у меня готов план, но он потребует от нас полной самоотдачи. Ты не обижайся, Габи, но то, что ты оказался в этом теле, даже идет на пользу нашему плану. Сейчас поймешь. Для того, чтобы популяция была устойчивой, нужно примерно пятьсот особей, которые не являются родственниками друг друга. Это число для людей выше, чем для многих млекопитающих животных, где достаточно полсотни генетически не связанных особей. — Ого, а где мы найдем столько людей? — удивился Хант, чуть не уронив свою чашку. — Мы будем размножаться, Габриэль. Родим их сами. — ответила Ева, закрыв глаза и словно погрузившись в транс. — Как это возможно? Мы же не можем просто так родить пятьсот человек, которые не родственники друг другу?! — возразил Хант. — Мы с тобой, дорогой Габриэль, будем рождать по пять детей каждый. Это не повредит нашим организмам, особенно если мы привезем на планету максимум медицинской техники. У меня уже есть список. С помощью генетических технологий каждый ребенок будет нести генетический код одного из наших колонистов. Кроме двух детей — от нас с тобой, и второго, которого ты родишь от Уокера и Кианто. — Так значит, Уокер… — гневно прошипел Хант. — Чертово отродье, как он посмел! Это он что, клона оприходовал, да? Ты знала? — Я не знала, но должна была догадаться. Прости, Хант, это моя вина, — сказала Ева, пытаясь извиниться. — Но теперь уже ничего не поделаешь. — Ева, пожалуйста, удали этого зародыша! Глаза Евы вспыхнули гневным синим огнем. — Никогда больше не проси меня об этом, слышишь, Хант? Никаких убийств! Что случилось, то случилось! Уокер не самый приятный тип, но его генетический код все равно бесценен в наших условиях! — Ладно, Ева, успокойся, это мои эмоции, — примирительно сказал Габриэль, пытаясь смягчить обстановку. — Ребенок от этого мерзавца… Надеюсь, он будет весь в маму! А что дальше? Ты говорила про детей. — Мы будем рожать по одному ребенку каждые пять лет. Но это будут только девочки. Когда наши дочери достигнут нужного возраста, они смогут стать матерями и тоже будут рожать детей каждые пять лет. Мы должны сделать все возможное, чтобы наше потомство было защищено и ухожено, а также чтобы они становились нашими помощницами и полноценными членами колонии. — То есть, они будут беременеть от искусственного оплодотворения, так ведь? — Да, все верно. Это будет продолжаться в течение трех поколений. Когда нам будет по восемьдесят лет, в колонии будет около пяти сотен женщин детородного возраста, сто восемьдесят девочек и восемьсот женщин старше сорока пяти лет, которым запрещено рожать. Мы могли бы просто жить и не заниматься такой гонкой, но хочется организовать все заранее, пока мы живы. — Впечатляюще, дай-ка прикину… Это будет тысяча триста человек! — Да, это большое число. Но мы сможем обеспечить их жилищем и всем необходимым благодаря нашим технологиям. Кстати, что насчет нанитов конфигуратора? Как мы будем их получать? — У нас будет дополнительный реактор, помимо того, что находится на катере. Это поможет нам получать все необходимые ресурсы. Наниты для конфигуратора могут самовоспроизводиться, но у них есть ограниченный жизненный цикл. Стартовый комплект имеет устройство, ограничивающее количество потомков до десяти. У каждого последующего поколения это число будет на единицу меньше. В общем, мы сможем обеспечить колонию нанитами на двести лет, а при экономии, возможно, и на больший срок. — Очень хорошо, тем более, что уже второе поколение сможет свободно находиться вне купола колонии, воздух тогда станет подходящим. Начнем заниматься земледелием. — И что, эта наша колония будет из одних только женщин? — Как только будет достигнут порог в пятьсот детородных женщин, то запустится специальная программа, и они начнут рожать мальчиков и девочек в соотношении пятьдесят на пятьдесят. А когда эти мальчики подрастут и наступит половая зрелость, то колония заживет уже естественным способом, без вмешательства биологических машин. Теперь ты представляешь масштабы работы? И главное — придется быть заботливыми родителями для такой оравы детей! Ты согласен на это? Подумай, как следует, назад уже дороги не будет. Если же ты не согласен, тогда я сделаю аборт и тебе, и себе, а потом стерилизую наши тела. Доживем тихо до конца, как сможем. — Ева помолчала, а потом подняла глаза на Габриэля и словно заглянула в самую душу. — Ну, так какой будет твой ответ? Хант задумался на несколько минут, взвешивая все возможные последствия своего решения. Наконец, он решительно поднялся из кресла и подошел к Еве. — С тобой я готов на все. Я всегда мечтал иметь много детей. Правда, никогда не думал, что лично сам их нарожаю, — рассмеялся Хант, — это будет тот еще опыт! Что касается технической части дела, строительства и прочего, положись на меня. — Я очень рада, что ты со мной согласен, — ответила Ева, — но что же мы будем делать с ним? — Ева показала глазами вверх, имея ввиду капитана. — Он для нас определенная проблема. Представь, что этот монстр будет творить с нами, не говоря уже о наших детях! — Этот человек очень опасен и склонен к насилию. Черт бы, если только с нами, но мы не можем подвергать такому отношению наших будущих детей! При одной мысли об этом меня прошибает дрожь, — сказал Габриэль. — Я пока подумаю, как обуздать этого типа, — сказала Ева. — Видит великая пустота, что мне не хотелось бы прибегать к любым мерам, но он сам на это напрашивается.

***

Уже четвертые сутки «Нова Эндевор» компенсировала вынужденное прекращение торможения. На первых порах повышенная тяжесть не казалась особенно тягостной, но со временем это начало действовать на нервы команды. Ева пожаловалась Ханту, что в руке держит не чашку кофе, а гирю, в то время как Габриэль, если и испытывал трудности, то не жаловался. Они завтракали в кают-компании, радуясь отсутствию Уокера. — Не мог бы ты объяснить мне, как работает наш корабль? — вдруг спросила Ева. — Нам, конечно, говорили на подготовке перед отлетом, но я не особенно вникла в детали. А сейчас вдруг стало интересно. — Мне на обход сегодня, — ответил Габриэль. — Хотя еще есть время. Я расскажу попроще, но самую суть. Ничего сложного тут нет. Принцип основан на использовании кваркового реактора, который расщепляет вещество на кварки и синтезирует антивещество, а также вырабатывает огромное количество чистой электроэнергии. Вода из баков подается в электролизные установки, где она разлагается на кислород и водород. После взаимодействия с антивеществом кислород и водород превращаются в ионы. — Ионы? — переспросила Ева, стараясь понять. — Да, ионы, такие частицы, — ответил Габриэль, глядя на приборную панель синтезатора, из которого он старался добыть пирожное с кремом. — Эти частицы затем попадают в двигатель, где они ускоряются до скорости, близкой к световой, придавая тягу кораблю. — А как же темная материя? — спросила Ева, переводя взгляд на друга и демонстрируя свои знания. — Действительно, чем выше скорость, тем сильнее оказывает сопротивление темная материя, — сказал Габриэль, удивленно покосив глаза на медтехника. Он, наконец, добыл свою кремовую трубочку. — Но у нас есть кавитроникс, технология, которая создает вихревое движение в темной материи вокруг корабля. Этот вихрь устраивает в темной материи кавитационный пузырь, который пропускает корабль без сопротивления. Эта штуковина работает постоянно, чтобы поддерживать пузырь, что позволяет кораблю двигаться без потери энергии на сопротивление темной материи. Он даже, наоборот, добавляет тяги к ионному двигателю. — Понятно, — сказала Ева, пытаясь уловить суть. — Кстати, чуть не забыла! Подожди, я сейчас! Она быстро сбегала в свою каюту и вернулась с свертком. — Вот тебе мой сюрприз. Нашла кассету для конфигуратора, когда выбирала, что брать с собой на планету. Сделала для тебя комбинезон, надеюсь, он подойдет, я размеры на глазок задавала. Но потом сам поправишь, если что не так. Габриэль быстро распаковал пакет и взглянул на свой новый наряд. Через несколько минут он появился в кают-компании. Темно-малиновый комбинезон с серебристыми лампасами и вставками на замках и карманах сидел на нем идеально, не стесняя движений и не обтягивая фигуру, как это делали медицинские костюмы Евы, в которых механик чувствовал себя будто голым. — Вот за это спасибо, Евонька! — Хант радостно улыбнулся и, привычным уже движением отбросив косу за плечо, выразил свою признательность поцелуем. Изначально он думал обрезать свои длинные волосы, которые Кианто заказала для клона, но потом передумал — всегда успеется. Ева заплела их в косу, но сейчас, когда сила тяжести была больше, коса доставляла больше неудобств, оттягивая голову назад. Но была и другая проблема — грудь. И так не слишком маленькая, она стала тяжелой, как два мешка муки. Механику пришлось попросить помощи у Евы, и он получил консультацию по поводу поддерживающих элементов одежды. Хант использовал наниты, чтобы переосмыслить выданный ему изначально элегантный предмет белья, и превратил его во что-то среднее между военной разгрузкой и инженерным жилетом, с широкими лямками и удобными мягкими пряжками. Глядя на Габриэля, Ева поразилась, насколько сильно сознание влияет на восприятие реальности. Она видела женщину, но не сомневалась, что перед ней Габриэль Хант. Манера речи, жесты, мимика — все говорило о том, что это ее любимый человек. В женских, мягких формах, он выглядел все равно привлекательно и интересно, и Ева с трудом сдерживала улыбку. Она понимала, что Ханту нелегко после такой перемены, поэтому не шутила на эту тему. Механик, украдкой любуясь на себя в отражении зеркальной стены, устроился на свое любимое место, тяжело плюхнувшись в кресло, и вопросительно посмотрел на дно пустой чашки. Ева поняла его невысказанную просьбу, и отправилась к синтезатору напитков. — Кстати, не пора ли нам поговорить с Нова по поводу того, что произошло в космосе? — спросил Хант, подняв глаза к потолку. — Нова, ты слышишь меня? — Да, старший механик Габриэль Хант, я слышу. — Тогда расскажи, что за чертовщина произошла там, в космосе? Ремонтный робот напал на меня и чуть не убил! Да кого я обманываю, он убил меня, и теперь я вынужден жить в женском теле! — воскликнул Хант. — Говори по акустической связи, не хочу, чтобы мы сидели и молчали, как идиоты. — Ремонтный робот не может напасть на вас, потому что ему не дают законы робототехники. Возможно, была какая-то ошибка в его программировании или он был поврежден, — ответил Нова. — Мне повезло, что Ева на помощь пришла, — вздохнул Хант. — Но до сих пор не уверен, рад ли я этому… Ева нахмурилась: — Ну что ты такое говоришь? — Ладно, вот что меня интересует: почему я не нашел повреждений на восьмой ламели? — спросил Хант. — Давай-ка ты, дружок, выкладывай все начистоту. — Повреждение есть, но оно слишком незначительное, чтобы выходить на его ремонт. Я придумал историю с астероидом, чтобы оправдать маневр корабля, когда Уокер начал агрессию против Евы. Я не могу говорить неправду, и мне пришлось преувеличить опасность, чтобы заставить его успокоиться. От этого признания Новы у Ханта поползли брови вверх. «А он стал более эмоциональным, — подумала Ева. — Неудивительно, столько новой биохимии теперь в мозгу». — Не понял. Какую еще агрессию? — Хант уставился на Еву. — Почему мне никто не рассказал о том, что происходило на корабле? Неужели я недостоин знать об этом?! — капризно заявил Хант. Ева примирительно сложила руки: — Извини, Габи, я не хотела тебя в это втягивать. В общем, не все так страшно было. Хант попросил подробностей. Ева рассказала, умолчав о некоторых деталях: — Это было дней двадцать назад. Нова разбудил меня и сказал, что на палубе биотронов посторонний, и я отправилась туда. И что ты думаешь? Там был Уокер! — И что он там делал? — прищурился Хант. — У нас случился скандал, — будто не заметив его вопроса, продолжила Ева. — Во время ссоры я сказала ему немного грубостей, и Уокер стал слишком агрессивным. Именно тогда корабль и шатнуло, — объяснила Ева. — Так что было на палубе биотронов? — не отступал от своего Хант. — Уокер кое-что делал с клоном, понимаешь? — Ева жалобно посмотрела на Ханта. Тот понял. — Вот же ублюдок! — Это я ему и сказала. Он был возбужден и вел себя, как дикий зверь, но не думаю, что он решился бы напасть на меня. — Ты в этом уверена? — Какая теперь разница? Я хотела тебе рассказать, но так как фактически, кроме обмена колкостями ничего не произошло, то решила не впутывать тебя. — Вот это новость! — Габриэль потрогал себя в разных местах, словно представляя, что делал в биотронной Уокер. — Брр! Ладно, Нова, Уокер мог напасть на меня посредством робота? У капитана есть такая возможность — взять на дистанционно управление. — Нет, ничего такого не было. Уокер покинул рубку, когда вы и робот вышли из корабля. К тому же если бы он решил причинить вред, я бы тут же разорвал связь. — И что это значит? Он не смотрел на меня через робота? — Нет, он был в жилом отсеке. — Нова, а как ты сам наблюдал за происходящим? Камера там когда-то была, еще до аварии с астероидом, ты не восстановил ее, я проверял. Я уверен, что ты наблюдал через сенсоры робота! — голос Ханта стал напряженным. Ева знала, что это глупо, но подняла взгляд на дырочки, из которых шел голос Новы, словно рассматривая их можно было уличить искина во лжи. — Да, я следил за вашими перемещениями, подключившись к видеоканалу ремонтного робота. Но во время переговоров с Уокером связь была полностью потеряна. И что было дальше, я не знаю. — Все это звучит довольно мутно, — задумчиво протянул Хант и наконец, отпил уже подостывший чай, который все время держал в руке. — Я не понимаю, что здесь происходит, но я обязательно докопаюсь. Если бы у меня была возможность поискать в башке рембота! — с сожалением вздохнул механик. — Но это уже невозможно. Он поставил пустую чашку на стол, взгляд его затуманился, словно в мыслях Хант оказался очень далеко.