Поздно не бывает

Вот и сейчас всё тот же лагерь. Всё те же люди. Всё те же чувства. Сеня не устает перечитывать строчки, которые она сама же выводила кривым подчерком в своем старом дневнике ещё в детстве тогда, когда только всё начиналось. -В этом парне есть что-то тонкое, холодное, бесконечно далёкое, сложное. Эти качества сразу читаются во взгляде его строгих голубых алмазных глаз, обрамлённых в черный ряд длинных ровных ресниц. Его такие же темные волосы всегда уложены аккуратной укладкой. - “Надо же”, -удивлялась Есения. За прошедшие годы она никогда не хотела в нем что-то менять. Она просто хотела быть с Максимом рядом, как и тогда(всегда)— и желательно почаще. Лишь один взор на него, и в жизни Панкратовой напряжения становилось гораздо меньше или же ей так казалось- ” ну вот не мог он быть просто идеальным”.

***

С момента прибытия в лагерь девушка так и не видела друга. Всего на секунду ей показалось, что она заметила его в толпе на линейке во время поднятия флага, но в моменте так и не смогла разглядеть его. Она совсем не переживала, что не встретит его этим летом. Панкратова была точно уверена, что он здесь. -“раз Сашка здесь значит, и он тоже тут”-рассуждала девушка, направляясь после отбоя в старую беседку у берега реки. Об этом странном и старом месте, которое они с Сашкой называли “норой”, казалось не знает никто, кроме них самих конечно, но это было не совсем так. Эта “нора” всегда пробивала током все самые старые и яркие воспоминания в её сознании. От одного нахождения там Сене становилось очень спокойно и чувство ностальгии приятно кололо в висках от этого невольно становилось хорошо. Она поистине любила место, которое они с её лучшим другом нашли когда-то совершенно случайно.

***

В следующее мгновение она снова аккуратно провела по одной из, криво нацарапанных, букв пальцем. Сеня сидела в норе с предварительно зажжённым фонарем. Он освещал всё помещение и его света хватало, чтобы четко видеть вырезанные надписи на стене. По непонятной причине, вместо приятной ностальгии пришла горькая тоска. Вместе с тоской пришло и непривычное чувство зависти. Она, Панкратова, откровенно завидовала. Завидовала каждой букве и каждому рисунку. В каждой неровности хранились сильные чувства людей, которые когда-то были здесь. И от этих неровностей впервые стало тошно. Сеня знала их наизусть. Она лично знала, кем были П+А и как часто они расставались. Знала, что самое большое здесь сердце вырезал Саша Костров для Ани Тонких прошлым летом. Знала, что надпись "любимой Алёне", была написана Костей Гурвичем еще года три назад, когда у Антиповой был день рождения. Знала, что в "Л. Ф + Г. М=∞" Лиза Фоминых уже давно не Л.Ф, а Л.М и что у них уже есть ребенок. Панкратова знала и то, что С+Р не было уже как год. Странно. Сеня была в этом месте раз 20 за одну смену и всегда с интересом рассматривала эти маленькие "неровности". Что же изменилось сейчас? Ей захотелось такой же любви? Или что-то иное? Она сама не могла понять, что же не так. "Чего?", - девушка пригляделась и осторожно провела пальцами по совсем свежим отметинам. Она удивилась-"Как она не заметила этого раньше?Этого здесь точно не было". Под тем самым большим Сашкиным сердцем красовалась совсем новая надпись. Скорее не надпись, а буква. Заглавная "Е" с плюсом была аккуратно нацарапана на старой стене. "Е" мысленно проговорила Панкратова. Интересно, кто это сделал и, что этот <Кто-то> хотел написать? Почему же он или она не закончил? От этих мыслей ее отвлек опоздавший Сашка. —прости Санёк,задержался.