Взлететь

      — А у тебя была первая любовь? — внезапный вопрос Рилы догоняет его на полпути к столу, на котором пиликает собранный из трикодера и пары коммуникаторов передатчик.       Рэй оборачивается, лихорадочно соображая, мог ли местный чай, найденный им в одной из множества промороженных пустых квартир, быть «с подвохом». Но взгляд кастрианки вполне осмысленен, карие глаза поблескивают в темноте.       — Не спится мне просто, — негромко поясняет она, кутаясь в одеяло.       Рэй закатывает глаза, — ну вот только бессонницы им не хватало! — но все же присаживается на стул.       — Так была или нет? — повторяет свой вопрос Рила.       Кастрианец морщится — не от настырности подруги, хотя и от нее тоже. До скрежета зубового надоело уже монотонное пиликанье морзянки в наушнике и многочасовое прослушивание эфира, забитого одним только сигналом «SOS». Но отвечать надо — и он говорит:       — Не было. Еще не было.       — А если честно? — Рила произносит это совсем негромко и без капли ехидцы.       Рэй с силой проводит по лицу ладонями, передергивается всем телом и прячет руки под крылья, плащом сложенные на плечах. Прикрывает глаза и начинает говорить в чернильную тьму под веками — быстро, чтобы не дать себе замолкнуть:       — А если честно — была. И было это небо, самое обыкновенное синее цедианское небо… мне тогда лет пять по местному счету было, и я до одури любил летать. Каждый день разбегался по дорожке перед домом и взлетал. Еще совсем птенцом был, а уже в облака тянулся, методику «длинного вдоха» освоил полностью.       Он прерывается, чтобы сглотнуть, и продолжает, все так же не открывая глаз:       — Я ведь не знал, что все кастрианцы могут и любят летать… думал, один такой особенный. Мать ведь не летала вовсе, отец тоже к земле жался, а я жить не мог без ощущения воздушного потока под крыльями.       Он открывает глаза, уже представляя, как увидит на лице Рилы столь ненавистное сочувствие, — ведь она знает, что было дальше, — но ничего такого не происходит.       — Когда выберемся отсюда и вернемся на Кастрию — полетаем? — она чуть приподнимает уголки тонких губ в полуулыбке.       — С удовольствием, — несмело улыбается Рэй в ответ, чувствуя, как впервые за много дней в заледенелой квартирке становится чуть теплее.