Прощение в голубых очках

«Вдох. Выдох. Раз, два, три, четыре, пять, десять, двадцать два, сорок четыре,» - Пили успокаивает себя, как может, ведя в голове счёт секундам, воровато оглядывается, но не даёт слабости ни единого шанса и решительно сворачивает на небольших каблуках в сторону факультетского здания, - «Ну не убьёт же он меня... Послать – да, может, но встретиться с ним и поговорить всё равно надо». Такая смелость была присуща девушке далеко не всегда. Уже неделю сеньорита Дуноф грызла себя самыми разномастными сомнениями, страхами и едва не скатилась в настоящее паническое расстройство, порой битых полчаса пытаясь унять чёртовы трясущиеся руки. А всё потому, что спустя почти шесть лет её настигло прошлое. Пока – в виде сухого напечатанного списка фамилий в объявлении, висящем у деканата. Всего-то кусок текста, предупреждающий, что в их корпус временно мигрируют проходящие практику информатики и кибернетики. А нервов сколько… Только тот, кто пытался несколько лет бороться с так и не забытой до конца первой любовью, её и поймёт. «Глупая, наивная детская блажь!» - костерила себя Пилар на все лады все эти дни, но поделать с собой ничего не могла и с непонятным упорством пыталась отыскать в каждом проходящем мимо знакомые голубые глаза. Шесть лет с ней такого не было. Шесть лет жила себе нормально, мечтала стать дизайнером, с удовольствием училась, зависала после пар в кафе с подругами, редко, но всё-таки заводила романы и думала, что от первой детской влюблённости вылечилась навсегда. А тут всё так совпало… Неделю назад вывесили это дурацкое объявление. И неделю назад к ней активно стал подбивать клинья староста выпускного курса, которого зовут (не расхохотаться бы истерически!) Пабло Веласкес. И её с налёту накрыло от всех этих флэшбэков, дежавю и прочих совпадений. Господи, какая банальность, дурость и пошлость! С этим надо кончать определённо. И как минимум – найти этого невозможного, вездесущего, до сих пор незабытого несостоявшегося бывшего, понять, что наваждение прошло, и вернуться к обычной жизни. И никаких больше людей по имени Пабло рядом с ней не будет лет пять точно. «А ещё ты просто по нему соскучилась за столько-то лет,» - внутренний голос, как всегда, оказался ехиден, злобен, но патологически честен, не оставляя её ни на секунду, - «Только проку скучать-то? Тебе тогда-то было не на что надеяться, что уж говорить о настоящем?» Дорога до родного корпуса долга и трудна, как никогда. Каждый шаг – будто по лезвию ножа, даже андерсеновская Русалочка позавидовала бы. Поворот. Входная дверь. Пропуск на входе. Лестница. Раз ступенька, два ступенька. Глубокий вдох. И – по самому прозаичному и некрасивому закону подлости – звонок мобильного в самый неподходящий момент: -В-Веласкес, давай не сейчас, - наверное, на том конце провода на неё обидятся за грубость и холодность. А и пусть. К чёрту. Всё к чёрту, кроме одного-единственного обладателя того же самого имени, что и у надоедливого старосты – только тому, наверное, и дела до неё нет, - Я не дома и в-вообще я оч-чень занята, извини, - к чему это дурацкое заикание? Буквально секунду спустя Пили поняла, к чему. Дверь, открывающаяся на третий этаж, с шумом распахнулась, из неё гурьбой повалили студенты, а один из них со всей дури и неуклюжести толкнул её в сторону. -Смотри куда прёшь, болван! – вырвалось у разозлившейся девушки, и тут она расстроилась ещё больше – почувствовала, что с её лица слетели очки и, разбившись, упали бесполезной грудой стеклянной крошки на пол, - Они половину моей стипендии стоят! -Извините, пожалуйста, - совершенно отбил у неё всякую охоту ругаться знакомый мягкий голос. Нет. Не может быть. У неё слуховые галлюцинации. Сейчас она обернётся и убедится в этом воочию. Но чуда не произошло (или как посмотреть?). Галлюцинациями сеньорита Дуноф не страдала, но вот её психическое здоровье рисковало полететь в тартарары, поскольку перед нею действительно стоял он. Её добрый (или не очень) гений. Её первая детская любовь, зависимость и далее по списку. -Пабло, - монотонно, бесцветным голосом выговорила она, просто констатируя факт. Да уж, вот и встретились. -Простите? – неужели он её не узнаёт? Не так уж она и изменилась, однако… Но тут до него доходит, - Пили? Как? Ты – здесь? – кажется, растерянный Бустаманте решил на её примере повторить структуру вопросительных предложений. -Я здесь учусь. И сажаю зрение. А ты разбил мои очки, - по-детски обиженно произнесла девушка, на глаза которой навернулись совсем уж необъяснимые непрошеные слёзы. Беги, Пилар, беги, пока второй раз не угодила в тот же самый капкан, в который тебя без колебаний затащит слабое глупое сердце! -Прости, правда, здесь такая толпа, - надо же, а улыбается он всё так же обаятельно и обезоруживающе и вообще производит впечатление умиротворённого, довольного жизнью человека. Не то что она, которую мелкой дрожью трясёт в его присутствии, - Я никоим образом не хотел тебе навредить. Давай отойдём, чтобы нам никто больше не помешал. Или нет – слушай, если у тебя есть минутка, можно посидеть в кафетерии. Мы так внезапно встретились, что просто так я тебя теперь никуда не отпущу. Чёртово подсознание. Чёртов рефлекс «лишаться воли всякий раз, когда говорит Бустаманте». Оказывается, вся эта детская глупость никуда не ушла – она не смогла придумать ничего умнее, кроме как на автомате кивнуть и последовать за старым знакомым в вышеобозначенный кафетерий. Мысли о том, что они прогуливают пары, из головы выветрились сами собой. Какие, спрашивается, могут быть пары, когда на её голову свалился Пабло Бустаманте? Ну или она ему на голову – тут нет никакой разницы. -А я ведь знала, что вашу орду компьютерщиков послали к нам практиковаться, - с места в карьер начала Пилар, едва им удалось отыскать место в набитом битком заведении и примоститься за единственный свободный столик в углу, - Скажу даже честно, я, - как же трудно говорить о важном! Но, кажется, у неё получилось, - я тебя искала. -Увидела знакомую фамилию и решила вспомнить прошлое? – так же по-доброму усмехнулся Паблито. Господи, храни её нервную систему от воспоминаний! Шесть лет назад в почти таком же школьном баре она оттаивала от не по сезону холодного дня, согреваясь его участливым взглядом и только потом горячим чаем, и еле сдерживала подступающие слёзы. И сдержала бы, если бы не появился Томас… -Пили, ты в порядке? – как и тогда, повзрослевший «мэрский отпрыск» обеспокоенно смотрел на неё, - Я сказал что-то не то? -Да нет, просто дежавю бегают быстрее меня, вот я и не успеваю от них прятаться, - отшутилась девушка, но он её шутливого настроя явно не разделял: -Пилар, я… Я знаю, что глупо просить прощения за ту историю, за идиотский жестокий спор, но ты так резко ушла посреди четвёртого курса, что я не знал, что и думать. Я и сейчас чувствую себя тупицей, в глаза-то тебе не знаю, как смотреть… -Пабло, Пабло, послушай, - всегда тактичная, деликатная Пилар внезапно перебила его на полуслове, - Это было давно и неправда, как сейчас говорят. Мы были тремя бестолковыми великовозрастными детьми. Я тоже наделала глупостей, а из Elite Way ушла, потому что мне действительно это было надо. Останься я там, мы все и дальше так и терзались бы чувством вины друг перед другом. А ведь в этой истории, если вдуматься, виноватых нет, кроме разве что Томаса. Да и он был скорее заигравшимся мальчишкой, чем злым гением. -Ты не жалеешь, что ушла? -Не знаю, - пожала плечами Пили, - Но, по крайней мере, в государственной школе я вздохнула с облегчением, потому что надо мной больше не довлел папа и я перестала быть директорской дочкой. А здесь, в университете, вообще классно. Нашла друзей, нашла любимое дело, обжилась… По нашим скучаю, конечно. Я слышала, что «Erreway» распались четыре года назад. Мне жаль, что так вышло. -Мне тоже очень жаль, - вздохнул Бустаманте, - Но Марисса, боюсь, просто не могла иначе. -Марисса? Вы разбежались из-за неё? – кажется, сеньорита Дуноф и думать забыла обо всём личном, удивлённо уставившись на бывшего, - Она же была душой группы! -Была. Пока один дурацкий мексиканец в эту душу не наплевал, - сквозь зубы процедил парень, - Они очень нехорошо разошлись, а Мануэль и Мия ей ещё и ускорение придали, чтоб ушла. Идиоты. -Вы так тесно общаетесь с Мариссой? – в груди Пилар явственно кольнуло что-то болезненное, но она тут же себя осадила: что это ещё за беспочвенная ревность шесть лет спустя? -Вообще-то, - несколько замялся Паблито, - вообще-то она моя бывшая. Но это так, несерьёзно, мы просто приняли ностальгию по детству за что-то большее. -В-вот как, - заикаясь, произнесла девушка. Такого она явно не ожидала. Всё, что ей было известно о бывшей однокласснице – что год назад её неизвестно как и где откопал Сантьяго и привёл работать в их бывший колледж на должности преподавателя хореографии, чем чуть не спровоцировал у до сих пор сидящего на директорском посту Марселя сердечный приступ. Близко они не общались, так что об отношениях Спирито с Пабло ей не было ничего известно. -Однажды она вообще обозвала меня Мануэлем в пылу случайной ссоры, - усмехнулся «мэрский отпрыск», - Ну мы и решили, что лучше будем хорошими друзьями, чем такой себе парой. -А мне и обзывать никого не надо, - пробурчала Пилар в сторону, припомнив доставшего хуже горькой редьки надоедливого Веласкеса. Бустаманте, однако, природа слухом не обидела: -Ты что-то сказала? -Нет-нет, - поспешно закашлялась Пили, - Так, вспомнила одного не очень приятного человека ни к селу ни к городу. -Приставучий ухажёр? – ну вот почему, скажите на милость, он такой догадливый? Или у неё на лице всё написано? Или (при этой мысли сердце забилось сильнее, но она тут же одёрнула себя, приказав запретить мечтать) он просто слишком хорошо её знает и ещё не успел забыть, как она реагирует на те или иные ситуации? -Вроде того, - она зябко поёжилась: сидеть с ним рядом ей всё больше становилось не по себе, - И он твой тёзка, - выпалила совершенно неожиданно, в ту же секунду обругав себя за несдержанность, но было уже поздно: -Пили… - чёрт, он действительно слишком хорошо успел её изучить и правильно истолковал её совершенно раздраенное состояние, - Я догадывался, что для тебя наше прошлое не прошло бесследно, но совершенно не знаю, как нам теперь общаться в настоящем. Последнее, чего бы мне хотелось – причинять тебе боль. -А зачем общаться? – сеньорита Дуноф непонимающе пожала плечами, - Мы просто случайно встретились. Ну хорошо, не совсем случайно – я хотела тебя найти и поговорить. Но это была моя ошибка, извини. Я даже не удосужилась ничем поинтересоваться лично о тебе и погрязла в своих эмоциях. Извини, - еле выговорила она и, торопливо поднявшись с места, унеслась прочь, только её и видели. Как шесть лет назад. «Чёрт!» - Паблито в бессилии охватил руками голову. Тот же Гвидо или Рикки, его приятель с факультета, обвинили бы Пилар в женской логике, привесив фразочку «сама накрутила – сама обиделась». Но вся соль в том, что он-то её понимал! И что упоминание его фамилии в списках на практику из её деканата её задело, и что от прошлого не так просто избавиться, ещё и её поклонник, которого зовут как его… «А я ещё и про Мариссу пустился рассказывать, гений, блин, доморощенный!» - пронеслось в его голове. Как вообще в их разговоре возникла тема бывшей и при этом ни разу не возникла тема его последних школьных каникул с мамой, братьями и Гвидо в Мачу-Пикчу, где он наделал кучу фотографий и в последний раз поймал себя на мысли «вот бы показать их Пилар»? А мама ведь на четвёртом-пятом курсе спрашивала, кстати, куда подевалась «эта тихая скромная хорошенькая девочка, она же дочь вашего директора, да?»… Хотя что уж там вспоминать – им уже не по четырнадцать-пятнадцать, даже не по семнадцать. У него были девушки, у неё наверняка были парни – но неужели, чёрт возьми, она до сих пор не может с ним нормально разговаривать? Неужели ей до сих пор так больно? Или её просто накрыло совпадениями из-за того придурка, который пытается за ней ухаживать? Терзаясь подобными мыслями, Пабло давно покинул кафетерий и поднимался по лестнице, как вдруг случайно пнул носком кроссовка что-то небольшое и твёрдое, при рассмотрении оказавшееся отломанной дужкой от очков. Точно, он же в этой толкотне налетел, как ненормальный, на Пилар, и она осталась без рабочего инструмента по его милости. Интересно, а с этим можно что-то сделать? «Можно!» - обрадованно заключил «мэрский отпрыск», разглядев на дужке еле заметный логотип фирмы. -До стипендии ещё неделя, а я вконец зрение посажу, если буду работать невооружённым глазом за этим агрегатом! – вполголоса ворчала Пили пару дней спустя, внося правки в отцифрованный на ноутбуке чертёж. Графический дизайн – интереснейший, но сложнейший предмет, а сеньора Магали Гарсез – та ещё зануда и за малейшую помарку в проекте слопает и не подавится. Ладно, судя по всему, придётся наступить на свою гордость и денег на оптику попросить у матери, а со стипендии отдать. Полагаться на помощь родителей в мелких расходах девушка не любила – хватало с неё и того, что жила она у них на полном обеспечении. «Вот закончишь институт – там и пойдёшь работать, а пока сосредоточься на учёбе,» - не терпящим возражений тоном изрёк Марсель ещё три года назад. Благо, училась она хорошо и стипендию получала исправно, а в последние пару лет подхалтуривала проверкой и вёрсткой курсовых, так что свои средства у неё водились. Но всё равно стоят компьютерные очки недёшево, так что придётся напрячь маму. Звонок в домофон резко выдернул младшую Дуноф из безрадостных размышлений о собственном финансовом неблагополучии: -Почтовый курьер, - представился некто в форме, маячивший на маленьком экране камеры домофона, - Заказ для сеньориты Пилар Дуноф. -Это я, но… я не помню, чтобы я что-то заказывала, - наслушавшись историй про маньяков, девушка и не подумала бы впускать доставщика в дом, но сейчас, видимо, растерялась, увидев, как тот машет перед камерой небольшим пакетом, на котором действительно значилось её имя, - П-проходите. Впустив настоящего (слава богу) курьера и расписавшись за оплаченный не пойми кем заказ, Пилар осталась одна и в полном недоумении дрожащими руками открыла пакет. В грубую почтовую бумагу был обёрнут блестящий серебристый очечник. А в нём… «Только один человек кроме родителей мог знать, что я разбила свои любимые очки! И не просто знал, а явился этому причиной!» - ошеломляющая мысль стукнула в голову и первым решением было даже не смотреть на неизвестную науке оптику, дабы не принимать ничего из рук Паблито. Кто вот его просил заниматься благотворительностью?! Но женское любопытство победило, и взору сеньориты Дуноф предстало, можно сказать, произведение искусства в тончайшей небесно-голубой оправе. «Компьютерные, без диоптрий, как носила я. И такие красивые… Только, наверное, дико дорогие….» - уж в чём-в чём, а в окулярах ей пришлось научиться разбираться отменно, особенно за последние пару лет, - «Не приму. Найду и верну,» - решила она, но тут обнаружила в посылке помимо одновременно восхитившего и возмутившего её подарка ещё и записку: «Если я верно помню твой адрес и он ещё не изменился – может быть, это не просто так?» -Беспардонный, бесцеремонный, криворукий нахал! – возмутилась Пили для порядка, но её губы против воли растягивались в совершенно идиотской улыбке. -Пабло! – взволнованный девичий голос окликнул задумавшегося и неспешно бредущего из студенческого кампуса домой Бустаманте совершенно неожиданно. Обернувшись, он уже совершенно точно знал, кого увидит перед собой – и предчувствие его не обмануло. Более того, к его внутренней радости, на «знакомой незнакомке» был его подарок, который, надо сказать, необыкновенно ей шёл. Что ж, благодарность Маргарите и её личному мастеру из оптики он обязательно передаст. Остаётся надеяться, что Пилар сейчас пришла не для того, чтобы отругать его за «непозволительное расточительство». -Пилар? – где теперь его спокойствие и уверенность, когда они так нужны, - Ты что-то хотела мне сказать? -Да. Поблагодарить и извиниться за то, что при нашей встрече повела себя как эгоистичный капризный ребёнок. У меня сдали нервы и я сбежала. А тебе вовсе не стоило тратиться на… -Пили, твои старые очки разбил я. Я бы возместил их, даже если бы ты была просто моей однокурсницей или соседкой, например. Правда, тогда выбирал бы не столь… внимательно, наверное. Тебе же они понравились? Если не подошли, линзы можно поменять у того мастера, который помогает моей маме и Маргарите… -Они прекрасны и мне подходят. И спасибо тебе за них огромное. Но я не очень поняла твою приписку про адрес. -Ну, я надеялся, что не ошибся с адресом и что твой уважаемый папа так просто тебя куда попало не отпустит, как минимум, пока ты учишься. И, к счастью, оказался прав. -Я не знаю, во всём ли ты прав, Пабло. По поводу того, что наша встреча не просто так… Я сама не знаю, что на меня нашло в прошлый раз. Пыталась доказать тебе или себе, что вся из себя такая взрослая и выше детских любовных историй. А сама сделала из мухи слона, когда наше прошлое уже мхом поросло. Я ничего не знаю о твоём настоящем и не хочу играть в приятельские отношения, как… как вы с Мариссой, прости, – так, её язык в присутствии Бустаманте явно играет против неё. Уж упоминать всуе даже гипотетическую соперницу (хотя какую, к чёрту, соперницу?) ей явно не стоило. -Это поправимо. Прошлое – в прошлом. Но вдруг однажды мы оба очень сильно пожалеем, что прозевали настоящее? А по поводу того, что не знаешь меня нынешнего… - парень по-доброму усмехнулся, но тут же протянул руку и с совершенно серьёзным выражением лица добавил, - Разрешите представиться, Пабло Бустаманте, двадцать два года, информатик. В компьютерах понимаю, а вот в девушках – с переменным успехом, но почему-то мне очень хочется понять и заинтересовать вас. -Пилар Дуноф, двадцать один год, будущий дизайнер, - а, была – не была! Не в загс же им идти, в самом-то деле, а просто заново познакомиться друг с другом, не бегая от прошлого, - Ненавижу компьютеры, потому что от них портится зрение, но слишком люблю свою специальность – поэтому я здесь. -А ещё, сеньорита Пилар, вы так и не научились одеваться по погоде за шесть лет, - с искренней заботой в голосе произнёс Паблито, строгим взглядом кивая на покрасневшие замёрзшие без перчаток руки теперь-уже-почти-не-бывшей, - Апрель на дворе, а ты всё туда же, - он осторожно взял и правда ледяную ладонь Пили в свою, - Слушай, если тебе домой – можно мне тебя проводить? Над курсовой всё равно сидеть неохота. -Халтурщик, - фыркнула девушка в рукав и без тени сомнения кивнула. Кажется, вот теперь её точно отпустило – по крайней мере, впадать в панику от одного его присутствия и терзаться подростковыми обидами она не будет уже больше никогда. А получится ли что-нибудь у них со «старым новым другом» - это уж рассудит только время. …А пока что в одном отдельно взятом элитном колледже одна отдельно взятая учительница хореографии методично переводила кофе, выслушивая ор доведённого до белого каления пожилого директора на тему «в жизни нашей семьи ни один человек с фамилией Бустаманте больше не появится никогда!» и тихонько усмехаясь про себя. Вот она-то в судьбу как раз верила. Ещё бы ей самой эта самая судьба хоть немного подсобила…