«I’m in too deep,
And the wheels keep spinning round»
Eels — I need some sleep
Новобранцы усердно тренировались. Подготовка юных бойцов шла своим чередом — молодежь неустанно совершенствовала навыки боя, пространственного маневрирования, изучала тонкости стратегического дела. Были среди них выдающиеся ребята, словно рожденные для этого дела, но находилось место и тем, кто просто не прекращал стараться.
Микаса не отходила от Эрена ни на шаг, словно водрузила на себя опеку о нем. Этот факт чрезвычайно веселил Райнера и раздражал Жана, хотя тот еще не до конца понимал, почему испытывает такие чувства. Йегер, в свою очередь, уставал от чрезмерной заботы — на фоне остальных юношей, о которых мало кто пекся, он сам себе казался «маленьким», ведь, как считал сам, что относиться так стоит исключительно к детям.
Хистория, всем известная под коротким и незатейливым именем «Криста», быстро сдружилась с Имир и Сашей. Она пыталась найти общий язык с Эреном, которого молча уважала за упорство и силу духа, но его немногословная подружка, что слонялась за ним тенью, приводила белокурую девочку в оцепенение одним взглядом.
Энни слонялась по казарме, столовой, полигону почти всегда в одиночку. Порой ей составляли компанию Райнер или Бертольд, но держаться особняком ей казалось надежнее — все во благо их общей миссии. Нашелся среди эльдийцев один юноша, с которым она, удивляясь самой себе, была не прочь завести короткую беседу. Она находила его довольно умным для человека, рожденного на Парадизе. И именно это вызывало в ней неподдельный интерес. Одного Энни не могла понять — как этот добросердечный парень может дружить с болваном Йегером? Слишком уж они казались разными. Насколько ее раздражал Эрен, ровно настолько ей симпатизировал Армин.
Выдавались и те редкие дни, когда обучение новобранцев происходило не под палящим солнцем полигона, а в залитых светом стенах одного из немногочисленных классов. Мало кто любил теорию, особенно, если доля педагога приходилась на Эрвина Смита. Все предпочли бы Ханджи, которая, как правило, с упоением рассказывала о титанах в мельчайших подробностях. На крайний случай сошел бы и Леви, пугающий юнцов жуткими историями и убеждавший их в том, что каждый из них балбесы.
Эрвин же уважал дисциплину и конкретику, поэтому его подопечным приходилось действительно заниматься тем, чем совсем не хотели — карты, книги, теория. Бесконечная теория. И только Армин и Криста, из всех присутствующих, действительно с интересом выполняли задания, задавали вопросы и слушали. Остальные же делали то же самое только во избежание наказания в виде трех километров бега. И только попробуй остановись, упади или заной — пробежишь еще столько же.
— На сегодня это все. — Эрвин захлопнул книгу на своем столе, и его примеру тут же последовала добрая часть класса. — Я очень доволен тобой, Криста.
Под одобрительным взглядом командира та зарделась, гордая собой, но тут же поймала на себе еще одну пару любопытных голубых глаз. Эрен сидел на первой парте, самой близкой к учительскому столу — не стоило тогда перебрасываться клочками бумаги с Жаном, — и смотрел прямо на нее. Когда их взгляды столкнулись, Йегер улыбнулся ей, по-юношески неловко, но все же искренне, будто бы говорил: «Молодец!».
Эрвин дал указания Райнеру и Имир стереть с доски и навести в классе порядок, и уже было покинул кабинет, но в дверях развернулся, окидывая взором толпу сопляков. Его взгляд, минуту назад полный строгого педагогического требования, вдруг потеплел, стал походить на отеческий. В ответ на него уставились десятки пар глаз, все начали смолкать в ожидании.
— Капитан Леви упорно пытался меня отговорить от этой затеи, но я считаю, что вы этого заслужили, — мужчина сложил руки в замок. — Сегодня вместо столовой мы с вами пойдем в лесок неподалеку. Устроим ужин у костра.
Юноши и девушки несколько секунд недоуменно переглядывались, а потом класс заполнил шквал радостных возгласов, смеха, галдежа наперебой. Смит кивнул собственным мыслям, и, улыбаясь одними уголками губ, вышел.
Леви наотрез отказался помочь Эрвину с сопровождением и пожелал потерять пару-тройку юнцов в лесу, прежде чем ушел в библиотеку. Уже там он поймал Арлерта, который хотел утащить какую-то художественную книгу за пределы читательского зала.
— Прошу Вас, капитан Леви!
— Книги должны оставаться в библиотеке. Эти правила едины для всех солдат. Тебе никто не мешает приходить сюда и читать, — отчеканивал мужчина, придерживая белокурого за пойманный локоть.
Когда взгляд Аккермана опустился на название произведения, Армин, засмущавшись, спрятал переплет за спиной.
— Это не для меня… Я просто…
Леви все понял.
— Иди. Но если эта книга, — одним ловким движением мужчина выхватил сборник поэзии из-за спины юноши, просканировал название и автора, и грубо всучил обратно, — через пять дней не будет на месте, я с тебя спрошу.
— Спасибо… Спасибо, капитан! — мальчишка отвесил порывистый поклон и, не веря собственному счастью, быстрым шагом покинул помещение.
Солнце склонялось над горизонтом, золотя своим светом макушки деревьев. Кучку подростков, разместившуюся на поляне у леса, было слышно издалека. Ханджи и Эрвин возглавляли этот шумный сброд, один за другим раздавая указы.
— Микаса, Райнер, Жан, Энни — за хворостом. Наберите с запасом, чтобы хватило на готовку, — громогласно объявил Смит, хватая Сашу за куртку. Девочка уже успела стащить кусок хлеба из принесенных яств. — Ты идешь с нами. Мы же не хотим оставить остальных голодными. Армин и Криста, можете начать подготавливать место для костра. Остальным разбирать принесенное.
Юноши и девушки разбрелись кто куда — лишь Армин и Криста остались в центре поляны. Юноша мысленно прикинул, какого размера должен быть костер, чтобы пожарить на нем кроликов, а девочка присела на корточки, чтобы собрать мешающие палки и камни.
— Давай я принесу булыжников, чтобы обрамить костер… — начал Арлерт, но тонкий голосок его перебил.
— Армин, скажи мне, а Эрен… Хороший человек?
Ленц подняла на замершего парня пару цепких глаз в ожидании ответа. В конце концов просто наблюдать за Йегером со стороны столько времени было уже смешно. Этот юноша цеплял ее своей пылкостью, верностью друзьям, стремлением к своей цели. Он словно был противоположностью Кристы, которая изо всех сил старалась нравится каждому, включая тех, кто этого даже не заслуживал. Именно поэтому та тянулась к нему — словно дружба с Эреном помогла бы ей разобраться в самой себе.
Армин пару раз нервно моргнул, а после выпалил:
— Эрен очень хороший человек. Ты можешь подумать, что я так говорю из-за нашей дружбы, но он правда один из лучших людей, которых я знал, — блондин поднял глаза со своих ботинок на девушку. — Правда, порой он может быть еще той занозой.
Под тихий смешок своего собеседника Криста нашла глазами Эрена. Он о чем-то яростно спорил с Конни. Пара темных прядей упала ему на лоб, вызвав в Ленц желание подойти и смахнуть их. Засмущавшись от собственных мыслей, она снова посмотрела на Армина.
— Спасибо.
Парень лишь кивнул, улыбнувшись, и отправился на поиски булыжников.
«Неужели ей нравится Эрен? Может, мне показалось, но она засмущалась, когда смотрела на него… Вряд ли, учитывая, что Имир от нее не отходит. В противном случае мне достанется от Микасы за такие хвалебные рассказы…» — размышлял парень, на мгновение замерев над подходящим камнем.
Солнце уже опустилось, и отыскать хворост в полумраке леса стало труднее. Райнер отправился с Энни, Саша была под строгим надзором капитана Эрвина, а Жан плелся за Микасой. Девушка уже набрала добрую охапку, в то время, как юноша, занятый собственными размышлениями, едва нашел парочку ветвей. Не сводя глаз с ее темной макушки, парень подыскивал способ складнее завязать разговор.
Вдруг Аккерман остановилась.
— Уже не вмещается в руки. Пойду, отнесу к костру.
Брюнетка развернулась, и когда их глаза встретились, Кирштейн ощутил, как на лбу выступила испарина. Сумерки, лес, Микаса… Романтичнее обстановки и не придумаешь, осталось только придумать пару подходящих слов, чтобы она задержалась еще хоть на пару минут.
— Почему ты вечно возишься с Йегером? Вокруг много ребят, заинтересованных в твоей компании. Может, стоит оглядеться по сторонам?
Чем больше Жан говорил, тем тише становился его голос. Слова растекались по губам
медом гуталином, путая язык и мысли. Последний вопрос он задал уже полушепотом, словно сам не верил, что «это» выходит из его рта.
— Оглядеться? На тебя, что ли? — уголок ее аккуратных губ дернулся, едва не превратившись в ухмылку, но тут же замер, как будто боялся ранить.
Не удостоив юношу того ответа, какого он ждал, брюнетка двинулась вперед, минуя его замершую фигуру. Кирштейн лишь едва двинулся в ее сторону, отчего их плечи легонько соприкоснулись. Он ощутил легкий шлейф ее аромата — терпкое мыло, лаванда и едва уловимый запах сладко-соленого девичьего пота. Теперь это сочетание надолго засядет где-то в подсознании. Мужское нутро на мгновение дало о себе знать, слегка натягивая ткань штанов в области паха, но тут же отрезвляюще зазвенела мысль: «Поздравляю, дружище, теперь она даже смотреть в твою сторону не станет».
Когда шаги уходящей девушки затихли, Жан расправил плечи, бездумно уставившись впереди себя, пока в поле зрения не показалась крепкая мужская фигура.
— Эй! Дурак влюбленный! Собирай хворост! — голос Райнера окончательно вывел из оцепенения, заставляя покраснеть.
— Отвали!
Дурак? Наверняка. Влюбленный? Определенно.
Большая часть мяса и овощей была съедена. Саша развалилась на бревне, уложив голову на Кристу, а одну ногу закинула на Конни. Она за три минуты уплела свою порцию, после чего бесстыдно отвоевала часть порции друга, и теперь пыталась привести в порядок сбившееся от переедания дыхание. Хорошо, что Криста поделилась своими овощами со Спингером, иначе разразилась бы ссора. Имир возмущалась от наглости обжоры-Блаус, совсем не замечая коротких переглядок Ленц и Йегера.
Армин посчитал своим долгом второпях прошептать другу короткое «Криста спрашивала о тебе», прежде чем начать ужинать. Эти двое сидели друг напротив друга, их зрительный контакт прерывали попытки остаться незамеченными, стеснение то одного, то другого, и вздымающиеся языки пламени. В отличие от Имир, для Микасы это не осталось незамеченным, поэтому она пыталась отвлечь юношу разговорами, в которых он, к удивлению, активно принимал участие. Только вот смотрел он то на свои руки, то вперед, на костер, ровно за которым сидела эта глупенькая блондинка, которая, как думала Микаса, специально строит ему глазки.
Жан же, чувствуя на своих плечах груз стыда и собственной безнадежности, предпочел делать вид, что ничего не произошло. Он неосознанно громко спорил с Райнером о каких-то глупостях, что изрядно поднадоело Энни.
— Я из-за вас собственных мыслей не слышу, — как всегда, не окрашивая слова эмоциями, проговорила девушка. Встала со своего места, вложила в бездвижную руку Саши нетронутый помидор и отошла от костра, к неаккуратно накиданным в гору походным сумкам.
Чуть поодаль разговоры ребят слились в общую какофонию, из которой то и дело вылетали отдельные звуки. Вот Райнер выпаливает что-то прямо в лицо Жану. Через несколько секунд раздается протяжное «Э?» — так задавать вопросы умеет только Ханджи. В следующее мгновение задремавшая Саша издает что-то, похожее на хрюканье, отчего сидящие вокруг начинают смеяться.
Здесь, поодаль от остальных, думалось и вправду легче. Леонхарт возмущалась беспечному поведению Брауна и Гувера — слишком уж близко они подпускают к себе эльдийское племя, дружат с ним, смеются. Но в то же время, она неосознанно им завидовала. Они позволяют себе то, что в силу своего характера не может она. Ей тоже так хотелось, но вдолбленные с детства убеждения мешали вести себя так же.
Энни едва мотнула головой, прогоняя мрачные мысли, и уже было хотела присесть на траву, но голос за спиной заставил обернуться.
— Не садись. Уже выпала роса, ты простудишься, — Армин стоял в нескольких метрах за ней, голос его, как и всегда, был робок, — На вот, лучше подложи ее…
Он протянул ей свою сумку. Девушка мгновение сверлила его прищуренным взглядом, пытаясь разгадать мотив такого непривычного ей благородства. Арлерт привлекал ее больше прочих эльдийцев своей добротой и умом, но именно из-за этого острого ума она его сторонилась. Кто, как не самый наблюдательный тихоня, сможет разгадать их «маленький» марлийский секрет? Сумка оказалась в руках Энни.
Юноша, не выдержав заинтересованного взгляда, разорвал зрительный контакт. Такое внимание настораживало девушку, удивляло, но вместе с тем привлекало своей притягивающей неизвестностью, заставляя маленькие вспышки тепла взрываться в груди и где-то внизу живота. Блондинке в такие моменты всегда было интересно, он тоже их ощущает внутри себя рядом с ней?
— Но там что-то есть, — констатировала девушка и без стеснения погрузила руку внутрь. Ее тонкие пальцы нащупали всего два предмета и тут же выудили их оттуда.
Яблоко и книга. Брови Леонхарт свелись к переносице.
— А, это… — Армин уже было передумал от волнения, но слова сами слетели с губ: — Это тебе.
Сумка опустилась на землю, и теперь в каждой руке было по предмету.
Яблоко, практически идеально алое, налитое соком и ароматное — таких не выдавали обычным кадетам. Зная это, девушка удивилась. Что же такого мог сделать будущий солдат, причем весьма заурядный, если сравнивать, например, с Микасой? Энни не суждено было об этом узнать, но ответ был — Арлерт помогал Ханджи в черчении карт, и та, в качестве награды, всучила ему первое, что попалось на глаза в командирском кабинете. Когда парень оказался один, первое, о чем он подумал, крутя в руках фрукт, были губы Энни.
Книга же представляла собой серенький невзрачный переплет, на котором были выведены потускневшие буквы «сборник поэзии». Из страниц торчал уголок бумаги, словно закладка, и Леонхарт уже собиралась раскрыть страницы, но руки Армина не позволили. Он накрыл ее пальцы своими, теперь уже не отводя взгляд, а смотря прямо на Энни.
— Я решил, что тебе может понравиться этот сборник. Только обещай мне не открывать книгу, пока не останешься одна, — блондин говорил тихо, но непривычно уверенно, словно рассказывал какую-то жуткую тайну.
Взгляд Энни растерял свою остроту, пока теплые пальцы Арлерта грели под собой ее, холодные. Она коротко кивнула, и юноша отпрянул, словно обжегся. Опустившись на сумку Армина, девушка прижала «подарки» к груди. С минуту они оставались неподвижны. Леонхарт бездумно смотрела вперед, на постепенно потухающий костер, вокруг которого продолжались разговоры. Арлерт же упер взгляд в девичью спину, пытаясь не дышать слишком громко, лишь бы она не догадалась, как он теперь волнуется.
Наконец Энни уложила книгу и фрукт к себе на колени, шумно вздохнула и посмотрела на юношу через плечо.
— Так и будешь стоять? — не говоря больше ни слова, она, приглашая, похлопала по пустой части сумки. Не дожидаясь, пока Армин окажется рядом, девушка откусила от яблока. Оно оказалось даже вкуснее, чем ей думалось.
Парень медленно опустился рядом — теперь они соприкасались плечами и коленями. От этого дышать вновь стало трудно, будто ударили под дых. Не смотря друг на друга, двое сидели безмолвно, каждый роился в собственных мыслях. Помимо веселой компании у костра, было слышно лишь как хрустят кусочки фрукта у Энни на зубах.
Когда от яблока осталась лишь половина, девушка неуверенно его осмотрела и молча протянула Арлерту. Тот одарил блондинку неуверенным взглядом. «Слишком интимно сидеть отдельно от всех, вдвоем, на одной сумке, да еще и есть одно яблоко!» — надоедливо звенело в голове, но не соблазниться на этот жест парень тоже не мог.
Алый плод был съеден, и волнение сменилось на спокойствие. Как будто не было больше никого вокруг. Но спустя минут двадцать умиротворенного молчания у костра раздался голос Ханджи, призывающий всех собираться. Энни тут же вскочила, направляясь к остальным, а Армин остался наедине с собой. Словно этот миг растворился, и он никогда не ощущал ее тонких пальцев под своими, не сидел с ней так близко, не ел самого сладкого яблока на Парадизе — с привкусом ее губ.
Было уже около полуночи, когда все двинулись домой. Большая часть ребят уже устала, то и дело позевывая.
— Не надейтесь, что завтра будут поблажки с подъемом. Встаем ровно также, как и всегда, — констатировал Эрвин, и его слова были чудодейственны — практически все засеменили быстрее.
Микаса пыталась отыскать в толпе Эрена, но безуспешно. Не считая того, что он весь вечер был увлечен «гляделками» с Кристой Ленц, так еще и пропал куда-то, оставив их с Армином. Тот, к слову, тоже был словно не здесь, слишком погруженный в себя, отвечал на вопросы брюнетки односложными фразами. Это раздражало и удивляло. Какая муха их укусила?
Белокурый отстал, и Микасе оставалось только ускорить шаг, демонстрируя свое недовольство. Может, ей правда стоит меньше возиться с этими двумя? Может, стоит оглянуться по сторонам?
Раздосадованная поведением друзей, девушка не заметила, как поравнялась с Кирштейном.
— Послушай… — знакомый голос над ухом вытянул ее из вереницы мыслей. — Ты не подумай, я вовсе не хотел тебя обижать, просто выпалил глупость…
Аккерман не дала ему договорить.
— Возможно ты прав.
Жан замер всего на несколько секунд, пытаясь переварить сказанное. Он ожидал, что брюнетка пошлет его куда подальше, огреет по дурной голове, не станет разговаривать вовсе. Но такой ответ оказался не только самым неправдоподобным, но и самым желанным. Парень снова нагнал Микасу, чувствуя прилив уверенности в самом себе.
— Так ты посмотришь, наконец, вокруг? — губы растянулись в глупой улыбке.
— Может быть. А может и нет. Кто знает. — Аккерман пожала плечами, поворачивая голову в его сторону. — Как тебе сегодняшний вечер?
Жан не мог поверить собственному счастью. Она не злится, даже не обижена. Запуская руки в карманы, он стал вслух вспоминать самые яркие события посиделок у костра, приправляя свой рассказ порой нелепыми шутками, но уголки губ Микасы то и дело взмывали вверх. Она, в своей сдержанной манере, улыбалась его остротам, позволяла находиться рядом — не пыталась отыскать Эрена, вовлечь в разговор Армина. Не делала ничего, что Жан мог принять за нежелание общаться. Вот так просто — беседуя ни о чем, вдыхая едва уловимый аромат брюнетки, Кирштейн впервые почувствовал таяние льда.
Криста запыхалась, то и дело перекидывая сумку с одного плеча на другое. Их разговор с рядом идущей Имир сошел на нет, обе девушки устали и мечтали поскорее оказаться в своих постелях. Только вот этот момент оттягивала сама Ленц, по доброй воле взявшаяся нести сумку с глиняными чашками.
— Если ты устала, мы можем остановиться и передохнуть, — нехотя выдавила Имир. Она сама несла посуду, но ее тело было куда выносливее и сильнее, в отличие от ее белокурой спутницы.
— Нет-нет, идем дальше, — сбивчиво сказала Криста, натягивая на лицо одну из самых очаровательных улыбок.
Толпа вразнобой шла впереди, но тут из общей картины разновысотных макушек показалось лицо. Эрен бежал прямиком к ним, и не смотря на тяжесть его сумки, казалось, что вовсе не устал.
— Вы чего плететесь? Такими темпами окажетесь в корпусе только к рассвету, — Йегер ехидно улыбнулся, смело встречая недовольный взгляд Имир.
— Иди найди Микасу, мы сами разберемся. — огрызнулась брюнетка и заслонила собой свою хрупкую уставшую спутницу. Такое любопытство юноши она сочла за претензию к Ленц.
— Да уж, не перестаешь удивлять своей твердолобостью, — Эрен легко обогнул Имир, — Давай уже сюда свой груз.
Брюнет говорил таким тоном, словно делал одолжение и Кристе, и всем остальным, кто уже хочет отдохнуть. Он аккуратно забрал у нее тяжелую сумку, закинул себе на плечо и уже было побежал обратно в толпу.
— Эрен, ты уверен? Тебе точно не трудно? — белокурая, немного обескураженная таким поведением, придержала его за краешек куртки. И хоть она пыталась вести себя вежливо, но ее уставшее тело уже было благодарно.
Йегер обернулся, чтобы улыбнуться девушке, одарил ее легким кивком и быстрым шагом стал нагонять остальных.
— Спасибо! — крикнула Ленц вдогонку.
— Этот олух разобьет все, — не удержалась от колкости брюнетка, и они возобновили шаг, но теперь уже шли бодрее.
Спальное помещение погрузилось в тишину. Энни аккуратно встала со своей кровати, доставая из-под матраса злосчастный переплет. Она была не одна, но вокруг уже все спали.
«Считай, что я сдержала обещание», — подумалось ей.
Лунный свет освещал постель блондинки, и, когда глаза привыкли к темноте, она тихо села, наконец раскрывая книгу в том месте, где лежал листок. Девушка неторопливо осмотрела содержание на страницах, и только потом перевела взгляд на белый клочок бумаги. Не закладка — записка. Чувствуя, как от волнения кровь приливает к щекам, Леонхарт прикрыла глаза прежде, чем начать читать.
Аккуратным почерком было выведено: «Верни, пожалуйста, книгу в библиотеку через пять дней».
Энни усмехнулась — к чему было так интриговать? Секунду помедлив, она перевернула записку, прочла содержимое на другой стороне. Положила книгу обратно под матрас, легла в постель, прижала клочок к сердцу, туда, где снова горело неведомое прежде тепло.
На обороте уже кривым от расторопности автора почерком застыло следующее:
Я хотел бы увидеть мир
Твоими глазами,
Чтобы знать, что поменять,
Чтоб никогда в них не видеть печали.
