Недосягаемый?

– Кей, – позвала она в тот день, глядя на него сияющими глазами и ласково улыбаясь. Такисима отвел глаза от монитора, на котором в тот момент жонглировал ему одному понятными цифрами, графиками и таблицами, и перевел на девушку вопросительный взгляд. – Ты ведь мой друг? – спросила Хикари. Как ему показалось, взволнованно. – Конечно, – мягко ответил он. Лукавил, конечно. Его чувства к ней довольно быстро и достаточно давно переросли из дружеских в романтические, однако Хикари упорно отказывалась это видеть. Кей считал, что это оттого, что девушка просто не готова к романтическим отношениям. В груди привычно екнуло от мысли, что она, возможно, однажды все же дозреет и сможет принять этот факт, но Кей справился с чувствами и потянулся к стоящей на краю столика чашке с остывшим чаем, некогда приготовленным Акирой. – Как ты думаешь, можем мы влюбиться друг в друга? – спросила она. Кей поперхнулся… бы. Если бы успел к тому моменту донести чашку до рта. Вместо этого он просто застыл, держа её в вытянутой руке. Что происходит? Она с ним заигрывает? Или что-то к нему чувствует, но боится сделать первый шаг? «Успокойся, – приказал себе Кей. – Будто ты не знаешь, как это происходит: ты уже думаешь, вот оно! Она в моих руках! А в следующий миг Хикари с размаху бросает тебе в лицо суровую реальность, в которой вы до сих пор не вместе, и, весело посвистывая, отправляется готовиться к следующему соревнованию. С тобой же, между прочим!». Осознав, что Хикари все еще ждет его ответа, а чашка в руке успела слегка наклониться и прекрасный, хотя и подстывший чай льется себе на пол оранжереи, он заставил себя улыбнуться, вместо того, чтобы заскрипеть зубами. Однако он так и не успел ничего ответить - заговорила сама Хикари. – Вот и я говорю: не можем! Мы же друзья! Представляешь, а Яхиро говорит, что дружбы между парнем и девушкой быть не может! – она одарила его счастливой улыбкой и, сославшись на какие-то дела, выбежала из оранжереи. Кей остался сидеть в кресле. Пальцы его сжались вокруг полупустой чашки. По несчастной, ни в чем не повинной и к тому же жутко дорогой посуде пошли трещины, пока она, наконец, не разбилась, брызнув фарфоровыми брызгами. Боль на внутренней стороне ладони – какой-то осколок впился прямо в кожу – немного отрезвила Такисиму. Ноутбук об пол он швырять не стал.