Нарутов мост

Бледен был змей Орочимару Хохотал Джирайя Плакал Третий

Нет, наивности в плане не было, но стоило признать, что битва с Хокаге была совсем иной, нежели могла быть со стариком. Подлый, не знающий границ и понятий хорошего тона человечишка этот пятый. Экзамен на Чунина шёл по плану до тех пор, пока не появились эти красные глаза. У Орочимару до сих пор мелькали розово-алые пятна в голове. Коноха и раньше вызывала злость и гнев, когда совала свой нос не в своё дело, но мерзкий и тупой Лист стал слишком силён. Неприятное сочетание. Кто бы мог подумать, что проповеди, которые читал старик, были куда сподручнее для осуществления планов, чем философия того, кто теперь занимает пост Хокаге. Хорошо ещё четверка Звука успела скрыться и по указу направилась к границе страны на случай нападения Конохи на деревню. Убежище на территории страны Огня, где пришлось укрыться после провала на экзамене, было цело, но сказать, что его уже не вычислили идущие по пятам коноховские ищейки, невозможно. Здесь не было ничего полезного, только если поймать и зажарить крысу. Но другие убежища далеко, что тоже делает их бесполезными. Вряд ли кто-то из подчинённых догадался бы отправить сюда послание. Лаборатория была заброшена давно, а любые улики пребывания здесь людей тщательно уничтожены. В другие убежища отправить сообщение не получится, да и оставаться здесь долго нельзя. Сложно вообразить, но варианта было два и чисто гипотетических: или остальные убежища целы и не тронуты пока, или до них уже успела добраться Коноха. Теперь, как никогда прежде, дело его бесконечной жизни, как и её бесконечность, под большой угрозой. Путь от убежища к границе в старом теле раздражал. Пусть Кабуто и применил все свои медицинские ниндзюцу, в теле разливалось и кололо давно забытое ощущение. Боль – мелочь и простое неудобство, но как он, великий и бессмертный, всё ещё не мог избавиться от базовых человеческих страданий? Вот что делало каждый шаг по-настоящему неприятным. Мальчишка ничего не ел всю дорогу. Сам настоял на том, чтобы не светиться в мелких посёлках по пути. Сказал, что было понятно, что просто не будет. За подобное снисхождение тот получил угрозу его убить. Мальчишка только улыбнулся и извинился за дерзость, но ещё несколько минут шёл нарочито расслабленно. Дерзости ему было не занимать. Когда Орочимару закряхтел и чуть не повалился на землю от боли, тот подхватил его и ещё раз аккуратно предложил обратиться за помощью к Акацки. Это был неплохой вариант, но, скорее всего, этим борцам за мир, даже обещай он выдать джинчурики после разрушения Конохи, те не заинтересуются. Орочимару оттолкнул подчинённого и закашлялся. Сейчас нужно было скорее оказаться в деревне и найти тело для пересадки. Путь близкий, но в таком состоянии он казался бесконечным. Пару раз пришлось поменять маршрут, чтобы избежать столкновения с патрулями. Видимо, идти молча Кабуто просто не мог. После очередной проверки территории, когда Орочимару с раздражением принял помощь, поднимаясь с земли, тот решил отвлечь себя – а может своего господина – ненавязчивой беседой. Мальчишка интересовался прошлым. Хотя не то чтобы интересовался, а заносчиво рассуждал о том, как же плоха Коноха, если все три великих саннина её покинули. Орочимару не нарушал монолога. Хоть этот ребенок и остался без родных из-за третьей войны, что на самом деле он мог знать о том, чем плоха или хороша любая страна ниндзя с системой скрытых деревень. Ему повезло встретить такого учителя и учиться у него, как жить среди поверхностных, ничего не понимающих, не осознающих глупцов, погруженных в интриги, ведомых нелепыми идеями. В этом мире, где сотни людей ложатся навеки под землю, чтобы хоть кто-то нашёл способ уменьшить потери в бою, познание – истинная и настоящая сила. Каждый из них троих покинул Коноху. Первым ушёл Джирайя. Если он вообще возвращался после второй войны. Учил каких-то детей, не понимая, что их всё равно ничего не ждёт, кроме мук и страданий. Потом Цунаде, прихватив с собой племянницу своего погибшего жениха. Испуганная, боящаяся крови, бегущая прочь от себя в азартные игры. Что уж эти двое вкладывали в понятие жизни, для чего продолжали? Такая жизнь не имеет смысла, как любая другая жизнь, если она конечна. Видимо, эти двое всё ещё считали, что есть смысл оплакивать мертвецов. Орочимару ухмыльнулся. А он бы никогда не покинул Коноху, если бы не старик со своими нелепыми запретами и узколобостью. Смысл жизни в её бесконечности, в познании, силе, которую даёт это познание. Деревня Скрытого звука – решение множества задач. Но главное, никто не задаёт никаких вопросов, когда делегация из независимой деревни ниндзя заседает несколько дней с руководством Сунагакуре. Когда граница была пересечена и вечерний воздух холодил, остужая голову, Орочимару мог думать только о том, что немедленно даст распоряжение четвёрке выдвигаться в Коноху за новым телом. В этом он ещё сможет пробыть какое-то время, не стоит размениваться на более слабое, в котором придётся провести ещё три года. Немыслимо, как эти никчёмные смогли уничтожить такой козырь. Бешенство чуть не разорвало его на мелкие куски. Вместо домов и входов в подземные лабиринты, обнаружились выкорчеванные деревья, трупы и песок. Песок жёлтый, неестественно гладкий, где-то лежал коричнево-зеленоватыми лужами. Видимо тот, кто использовал технику, владел ей недолго и очень грубо. Из нескольких таких пятен торчали остатки конечностей или внутренних органов. Земля в глубоких воронках, на некоторых деревьях золотая паутина. В одном углублении, в горке песка, поблескивали большие фиолетовые бусины. Кабуто пошарил палкой и раскидал в стороны песок. Мёртвые тела отвратительны. Особенно, когда это огромное тело, помятое, как жестяная банка. Но даже так Джиробу можно узнать безошибочно. Мальчишка, несмотря на напряжённое, сосредоточенное выражение лица, получал садистское наслаждение в поисках останков. Он же окликнул хозяина, указав на одну из рук паука, отлетевших неестественно далеко от тела. Рядом Орочимару заметил разбитую флейту. Теперь четверка Звука точно не справится со своим основным заданием. Кабуто перекатил руку, поставив на неё стопу. – Размазали как насекомое. И это при том, что у них всех были печати, – сладко протянул мальчишка. В ту же секунду огромная белая змея стянула всё его тело кольцами и открыла пасть прямо перед лицом. С клыков капал яд. Неуместная улыбка сменилась на ужас. Никчёмный щенок. – Заткнись. Или я тебя убью. Похоже, ты вообще ничего не понимаешь! Мальчишка захрустел как ветка, когда змея ещё сильнее сжала кольца. Орочимару сломал бы гадёнышу шею, но он будет полезен. Тот ещё долго тяжело дышал, повалившись на землю, когда змея разжала тиски и заползла обратно в рукав, превратившись в руку. Но самым неприятным и отвлекающим от желания убить была чакра. Вся бывшая деревня, теперь походившая на место схода песчаной лавины, наполнена ей, будоражащей и могучей. В каждой песчинке умещалось столько, что та звенела. Его детище этим песком стёрли с лица земли, как стирают ластиком лишнюю запятую, даже не удосужившись после скинуть с листа катушки. Что ж, Лист завладел однохвостым. Орочимару окинул взглядом пейзаж и скрипя зубами отправился к одной из уцелевших построек. С голубятней поступили так же грубо. Крыша и пара стен пробиты. Большинство птиц улетели, а часть тушками валлялись на полу. Но даже одной живой птицы, даже со сломанной лапкой, за которую она была привязана за нитку к жерди, достаточно, чтобы отправить послание. Люди не меняются. Особенно постоянны придурки и тупицы с непостижимо приземлёнными и пустыми целями, слабые характером, такие как Жабий идиот. В мире ниндзя три порока: женщины, азартные игры и алкоголь. И воплощение первого – Джирайя. Всё, что потребовалось, чтобы его найти, – связаться с информаторами из мелких деревень. Прошла от силы неделя, как осведомительница донесла, что один громкий и на удивление выносливый старикан с длинными белыми волосами и неуёмным аппетитом на девушек не покидал бардель несколько дней. Конохой правит непостижимо глупый человек, раз не смог найти этого извращенца за несколько лет. Как можно быть таким близоруким, когда у тебя есть шаринганы? Врагов и союзников надо знать до мозга костей, а тут и знать ничего не надо, Джирайя прост, как бревно. Прошло ещё несколько дней, пока тот ответил на послание старого друга, в котором Орочимару предложил встречу. И не надо быть гением Скрытого Листа, чтобы понять, что Джирайя не отвечал из-за того, что не смог прервать сбор материала для новой книги. Кажется, белому змею всё должно быть нипочём, но в этом обличии змей был мал, а крошки кололись так, что приходилось постоянно перекидывать колечки тельца и раздражённо шипеть. Выбор облика был обусловлен необходимостью, да и настоящее тело уже трещало по швам. По-настоящему, наверное впервые, мысль о том, что поражение, а за ним и смерть, могут быть неминуемы, пришла к нему только сейчас. У Кабуто в кармане пахло потом и каким-то из реагентов. Может, это был запах медицинских пилюль, которые тот учтиво переложил в другой карман, но оставшиеся крошки не вытряс. Хотелось укусить заносчивого мальчишку, чтобы даже при самом хорошем раскладе тот остался с параличом и птозом. Вот тогда-то он вновь зауважает своего господина. Но в этом случае толку от него уже не будет, только если смотреть и поднимать себе настроение. Ну ничего, тело последнего Учихи, улучшенное проклятой печатью, будет отличной заменой. Осталось только разыграть правильно карты. Кабуто шёл спокойно, но всё равно каждый шаг заставлял легонько качнуть головой. Они были уже близко к месту встречи. Чем ближе, тем спокойнее становилось. Даже крошки от пилюль перестали раздражать. Орочимару давно не видел этих двоих, но не сомневался, что мальчишка сможет передать всё так, чтобы они пошли на его условия. Орочимару так и видел два наполненных недоверием взгляда и как в них потухнет надежда не вступать в договорённость. Всё это немыслимо раздражало, но сейчас, как когда-то очень давно, каждому было выгоднее найти общий язык. Солнце давно село. Лес звучал привычной для леса тишиной: где-то что-то шуршало, ночная птица выкрикивала клич, мерный звук шагов тонул в темноте кармана. Встречаться, даже в маленькой деревне, на территории страны Огня – нецелесообразно. Лес должен оставить тайну там, где ей и положено быть. Сквозь поток мыслей Орочимару услышал, как трещит огонь костра, и ухмыльнулся, что двое около него скрыли чакру. Кабуто остановился и учтиво поздоровался. Пришлось незаметно скользнуть ему на плечо из нагрудного кармана. Двое сидели у костра. Пламя было таким сильным и ярким, что фигуры за ним затемнялись, как если бы за их спинами светило солнце. Лес за спинами походил на непроглядный квадрат тьмы. Но черты лиц можно узнать безошибочно. Джирайя шевелил палкой в костре угли и смотрел на огонь. Старикашка встал и улыбнулся пришедшему. Вид этих двоих заставил нетерпеливо зашипеть в чужое ухо «Начинай!». Но Джирайя как обычно решил, что первое слово будет за ним. – Никак не думал, что столько лет потрачу на поиски, а в итоге ты сам явишься. Может, одумался наконец и понял, в чём заключается путь ниндзя? – усмехнулся тот и расплылся в оскале, который только такой же, как он, идиот мог спутать с добродушной улыбкой. – Орочимару-сама предложил встречу, так как решил, что сейчас вы будете ему полезны. – Вот как, – с лица третьего разом сошла улыбка, а на лице появилось серьёзное выражение. Оба переглянулись. Кабуто аккуратно переступил на месте, чуть изменив угол обзора. В костре что-то треснуло, и несколько крупных искр упали на траву и мигом потухли. Но этого было достаточно, чтобы глаз змеи зацепился за тонкую прочерченную по земле линию. Заканчивалась она, по всей видимости, в центре кострища. Барьер призыва. Ещё немного напрягши зрение, Орочимару увидел несколько линий, терявшихся в траве, и каждая из них расходилась от костра подобно солнечным лучам. Эти глупцы подготовились к встрече. Но если они тоже в барьере вместе с ним, то сами осуществить призыв не смогут. – Господин предлагает сделку. Сейчас нам невыгодно новое правительство Конохи, как, собственно, и вам. Объединившись, мы сможем осуществить переворот. Джирайя снова уставился в огонь: – Не сможем! Даже нас троих будет недостаточно. А потом, – сверкнув глазами в район правого плеча Кабуто, он продолжил, – предположим, ты знаешь, что не устраивает нас в сложившейся ситуации, а тебе-то мы чем можем быть полезны? – Хокаге мешает деятельности великого ученого, – Кабуто говорил легко, но хвост постоянно норовил свалиться с плеча из-за мелкой, невидимой глазу, дрожи. Пара птиц поднялись с места в испуге, когда Джирайя захохотал, придерживая рукой живот. Он даже хрюкнул несколько раз и протёр глаза. От резкого звука плечо дёрнулось. Орочимару юркнул под воротник. За воротником не было спасительного запаха пилюль. – Не думал, что мой лучший и любимый ученик не сможет справиться с экзаменом на Чунина, – вдруг подобрев, с нежностью изрёк мерзкий старикашка. – Если нужна помощь в тренировках, то в первую очередь нам нужна та, что с колокольчиками. Орочимару на долю секунды удивился, как снисходительный намёк на провал от бывшего учителя может вызвать такое дикое раздражение. Вся эта чушь о командной работе, да как он смеет? Глупый, никчёмный дед. Что он сделал, чтобы дать хоть кому-то из своих учеников нормальную жизнь, кроме всех этих гипотетических рассуждений о важности деревни и её защите? Немудрено, что к этим двоим до сих пор не присоединилась Цунаде. Но она всегда была умнее, чем тот же Джирайя с его классическим сочетанием для воина Конохи силы и глупости. Ещё один подобный выпад, и Орочимару, в каком бы состоянии ни было его тело, есть что противопоставить в бою этим невеждам. Кабуто недоумённо замолчал. Мальчишка явно не понял, как трактовать сказанное. – Коноха победила тебя. Мы в курсе, как и о том, что деревни Звука больше нет. – Джирайя продолжал смотреть то в лицо Кабуто, то оглядывал его сверху вниз, иногда наклоняя голову вбок. – Зачем нам ты, если Суна и так скоро нападёт на Коноху? – Не нападёт. Лист завладел однохвостым. Наконец-то спеси у этих двоих поубавилось. Джирайя от удивления даже вскочил со своего тубуса со свитками, в изумлении указывая пальцем в сторону Кабуто. На указательном пальце блик от пламени, к свету которого глаза начали привыкать, очертил засохшую каплю крови. – Значит так, – челюсти свело от напряжения. – Вы настроены решительно. Кабуто же от такой реакции осмелел настолько, что его перестала пробивать дрожь. Мальчишка расплылся в слащавой улыбке и, почувствовав превосходство, заговорил так, словно мёд лил: – Мой господин убил четвёртого Казекаге. В Суне, скорее всего, уже установлено проконоховское правительство. Она полностью подчинена Листу. Вам ничего не остаётся, только согласиться на наши условия и объединить силы. Вы сможете сместить Хокаге и восстановить старый порядок дел. Думаю другие страны тоже будут не против. – Хорошо, – задумчиво протянул Хирузен. – Но это же сделка, в ней две стороны. Каковы ваши требования? – с этими словами он лёгким движением поддел ногой то, что сначала Орочимару принял за толстую ветку, на которой старик сидел. Ветка сверкнула золотыми наконечниками и оказалась ничем иным, как адамантитовым посохом. Хирузен спокойно сжал её в одной руке. – Орочимару-сама не будет проводить эксперименты на территории страны Огня, а новое правительство Конохи закроет глаза на прошлые недопонимания. Старик и извращенец, который только и смог, что опустить руку, опять замолчали. Хорошо, что обоим хватало ума не начинать душеспасительных бесед о Воле Огня. – Господин готов дать гарантию, что не нападёт на Лист снова, если вы пойдёте на наши условия. – Это не гарантия, – Джирайя тяжело уселся обратно к огню. – Вам остаётся довериться нашему плану. Мы тоже идём на риск, что вы дадите моему Господину продолжить исследования. Тишина продолжалась невыносимо долго. В основном невыносимой она была из-за того, что, даже высунув голову из-под ворота, дышать запахом немытого тела было слишком унизительно. Но эти двое должны согласиться, иначе всё, что было сделано до этого, не будет иметь никакого смысла. Вдруг пламя костра стало слабеть. Жар, плотными волнами расходящийся от него, утих. Третий посмотрел на Джирайю и, подложив обратно под задницу посох, уселся на него. – Пусть так. Но нас всё равно мало, чтобы одолеть Лист. Тем более с двумя биджу. – Мой милый друг, ты совсем забыл о своей любимой Цунаде. Пора вспомнить старые добрые времена, как и говорит наш дражайший учитель. Джирайя даже не повёл ухом, только болезненно скривил губы, не обращая никакого внимания, как за спиной мальчишки выросла ещё одна фигура. – Она… Не похоже, что я смогу её уговорить. – Я смогу. Думаю мне есть, что ей предложить. Она не сможет отказаться. Орочимару вышел к огню. За спинами согласившихся на сделку вдруг что-то зашевелилось, деревья заскрипели, когда огромная лягушка начала свое движение: – Джирайя, я так понял, что больше не нужен, вы договорились, – прогремел Гамабунта и с громким хлопком исчез. – В любом случае, сейчас мы не сможем организовать нападение. Каждый из нас преступник или предатель для Конохи. Нам надо дождаться, когда произошедшее уляжется, – Джирайя глубоко вздохнул, усмехнувшись. – И когда Пятый совершит ошибку, мы будем готовы. – Осведомители? Джирайя поднял глаза и широко улыбнулся. Вытянув руку вперёд, он показал большим пальцем вверх. – Я рад, что мы сможем опять вступить в бой на одной стороне. Костер, мягкий и спокойный, теперь не норовил сжечь неприятеля заживо. Блики от него только сильнее подчёркивали неестественно белый цвет лица Орочимару. На учителя тот не смотрел. Свой подёрнутый старческой слезой взгляд пусть оставит для сентиментальных дураков.