***
Сегодня Мария шла домой одна. Света пошла на подработку сразу после занятий, оставив девушку одну, заранее спросив, запомнила ли та дорогу. Гринёва уверила её, что всё прекрасно поняла и точно не заблудится. Оказалась, что городские улицы намного запутаннее, чем ожидала Маша. Пропустив поворот, она вышла к огромному непонятному зданию и пошла вдоль него. Только спустя ещё пару таких поворотов, она поняла, что потерялась. Навигаторов в 1989 году ещё не было, поэтому пришлось выпутываться самой. Просить у кого-то помощи она не стала из принципа, уверенная в том, что разберётся сама. В итоге, петляя по непонятным ей улицам часа два, девушка сделала большой крюк и подошла к реставрационному училищу с задней стороны. Тяжело вздохнув, она обошла здание и начала свой путь заново. Теперь поворот Маша не пропустила. Внимательно рассматривая окрестности, стараясь запомнить их более подробно, она уже подходила к нужному дому. Вертя головой в разные стороны, смотря в основном вверх, девушка не заметила несколько пар любопытных глаз, которые следили за ней из узкого переулка. Когда Маша перешла улицу и стала подходить к подъезду, её окликнул со спины знакомый голос: - Эй, новенькая! Гринёва обернулась и увидела Михаила в тех же потёртых джинсах и кожаной куртке. Вид у него был не очень дружелюбный. На носу красовался багровый рубец, напоминающий о теме их предстоящего разговора. - Перетрём? Маша повела плечом и подошла к парню. Какой-либо вины не чувствовалось, но определённый стах присутствовал. - Больно? - спросила она с наигранным сожалением. «Зачем я его злю? Он и так не в духе» - подумала Мария, но назад слов уже было не взять. Горшенёв скрипнул зубами и, взяв девушку за руку, отвёл к углу дома, подальше от прохожих. - «Неужели побьёт в подворотне?» - Ты кем себя возомнила, пигалица? - проговорил Миша. Было видно, что он себя сдерживает. - Должен же хоть кто-нибудь ставить вас на место. - пожала плечами девушка. - Кто давал вам право обижать кого захочется? - внутри закипала злоба и распалялось чувство жуткой несправедливости. Она стояла, нагло смотря Горшоку в глаза. Сейчас он представал перед ней не как известный музыкант, некоторые песни которого она просто обожала, а как обычный школьный задира, а таким Маша всегда высказывала всё в лицо и не желала прятаться. - А ты у нас вся такая правильная, ё моё? - Это не правильность, а справедливость. Нормальное, человеческое отношение к окружающим. Если ты не можешь понять это своими куриными мозгами, то и разговаривать с тобой не о чем. Сказав это, Мария хотела уйти, но её остановили, крепко схватив за запястье. - Учти, я с тобой сюсюкаться не буду. - процедил сквозь зубы Горшок. Казалось, ещё немного и изо рта пойдёт пена. - Так избей меня со своей гоп-компанией и разойдёмся. Тебе же от этого легче станет? Михаил вышел из себя. Он резко прижал девушку к стене, надавив на горло. - Не лезь, куда не просят. - прошипел он. - Я ведь и не вытерпеть могу. У Маши по спине прошлась холодная волна в купе с мурашками. Сейчас парень был похож на того безумца, которого она видела на концертных записях. Яростный взгляд психопата, улыбка, обнажающая клыки, расширенные зрачки, практически закрывающие кофейную радужку. Не хватало характерной причёски в виде ежа и образ был бы готов. Горшенёв покосился на идущую мимо женщину, которая как-то косо посмотрела в их сторону, и отпустил девушку, отступив от неё на шаг. Мария выдохнула и постаралась унять сильно бьющееся сердце. Собеседники обменялись злобными взглядами и разошлись в разные стороны. В повороте Горшока ждали его друзья. - Нормально ты её прижал. - сказал Балунов, отлипнув от стены, на которую облокачивался. - Эта сучка ещё получит. Князев ткнул Балу локтем в бок. - Блять! - вскрикнул парень, потирая ушибленное место. - Ты её чё, защищаешь? Она Горшоку чуть нос не сломала. - Да он втюрился. - протянул Миша, расплываясь в улыбке. - Смотри, как покраснел. - Ну ты даё-ёшь. - подхватил Поручик, покачав головой. - Да пошли вы все. - ответил Андрей и отвернулся, пряча и в правду порозовевшие щёки. Отрицать это не было смысла. Маша ему понравилась ещё при первой встрече. А когда он проводил её и Свету до дома, понял, что влип по уши. - Чё, теперь серенады ей под окном петь будешь, хренов Ромео? - спросил Горшенёв, засунув руки в карманы. - На гитаре научить играть? - он рассмеялся вместе с Балуновым. Поручик лишь улыбался. - Не ваше дело, придурки. - бросил Князь и вышел из поворота. - Да ты что, обиделся? Андрей! - Горшок нагнал друга уже на широкой улице. - Принцесса, хорош дуться. Мы ж пошутили. - Хренов шут. - сказал, как выплюнул, Князев, продолжая идти. Он знал, что когда о его чувстве узнают, то начнут смеяться, поэтому ничего не говорил. - Да ладно, ё моё. Ну присунешь ей разок и успокоишься. - сказал Миша как бы невзначай и был сразу прижат к холодной поверхности здания какого-то магазина. Князь держал его за грудки, немного приподнимая, от чего одежда задралась чуть вверх. Горшенёв поднял руки в примирительном жесте. - Тише, тише. Был не прав, признаю. Андрей отпустил друга. Тот отдёрнул куртку и посмотрел на парня совершенно другими глазами. - Я ж не знал, что у тебя всё настолько серьёзно. - Теперь знаешь. - сказал Князев, отведя взгляд. - Смотри, не погрязни в этом болоте. - усмехнулся Миша, но был награждён недоброжелательным взглядом. - Я просто предупредил. Андрей закатил глаза и продолжил путь.***
На следующий день Марии пришлось идти в училище одной. Конечно, она могла вообще туда не ходить, но из-за какого-то внутреннего голоса, который подсказывал, что появляться на занятиях надо, она исправно присутствовала на вех уроках. Свете пришлось остаться дома. Прошлым вечером она вернулась довольно поздно, уставшая и замёрзшая. К довершению картины, шёл сильный дождь и как следствие — девушка заболела. Поднялась температура, заболело горло и появился насморк. Маша пообещала рассказать всё, что будет на занятиях. Кстати, это была ещё одна причина, почему гостья из будущего продолжала учиться. Понимать ей всё равно ничего не нужно было. Пиши конспекты и всё. Придя ко второй паре, так как первую отменили, она вошла в кабинет и обнаружила, что одной парты не хватает. Скорее всего её просто забрали, чтобы куда-нибудь залезть, используя вместо стремянки. Все места оказались заняты, кроме одного, за последней партой, стоящей у окна. Девушка долго стояла в паре метрах от этой парты, теребя лямку рюкзака, не решаясь сесть. У самого окна сидел Горшенёв и что-то рисовал простым карандашом в клетчатой тетрадке. Он уже давно заметил Машу, но упорно не обращал на неё внимание. Когда прозвенел звонок, Миша всё же посмотрел в её сторону. После нескольких секунд раздумий, он плюнул на всё и, закатив глаза, отодвинул стоящий рядом стул, дескать: «Что смотришь? Садись уже». Девушка приняла приглашение и села, достав ручку и тетрадь. Урок проходил спокойно. Маша записывала всё, как ей казалось, важное и непонятное, пытаясь писать как можно разборчивее. Михаил на этот счёт не заморачивался. Он никогда не делал конспекты и не собирался начинать. Парень рисовал какое-то существо, наклонив в бок голову, старательно прорабатывая разные детали. Надо сказать, что рисовал он действительно хорошо. В какой-то момент, когда Маша перестала конспектировать и просто сидела и слушала, раздался тихий треск. - Блять. - так же тихо выругался Миша. У него сломался карандаш. Быстро подсуетившись, Мария запустила руку в рюкзак и, нащупав пенал, достала оттуда свой карандаш. Он был не такой как в этом времени — раскрашен в сине-зелёный и с ластиком на конце. Она протянула его Горшенёву. Тот нахмурился и посмотрел на девушку. После того, что произошло вчера, он не рассчитывал, что она станет с ним даже сидеть, не то, что помогать. - Что смотришь? Бери уже. - прошептала Маша, взяв в другую руку ручку. Михаил принял предмет, продолжая непонимающе смотреть на девушку. Та уже снова начала писать. До звонка оставались считанные минуты. Мария отложила ручку, не планируя больше ничего делать на этом уроке и повернула голову к Горшенёву. У того на листе был уже узнаваемый оборотень. Несмотря на то, что он был выполнен только в сером цвете простого карандаша, вышел очень даже реалистичным. - Красиво. - шепнула она, смотря на работу. Миша был в ступоре. Сначала эта девушка припирает его к стенке, потом подшучивает, разбивает нос, ругается с ним, а теперь садиться рядом, даёт карандаш и хвалит его рисунок. Правильно говорят, что женщин нет логики. - Что ты пялишься? Я не картина в Эрмитаже. - сказала Гринёва, не выдержав пристального взгляда. Горшенёв продолжал смотреть, даже не шелохнувшись. - Что уставился-то? Михаил неоднозначно повёл плечами и отвернулся. Он не знал, что сказать. Маша посмотрела на настенные часы, посчитав время до конца. Она не понимала, почему вдруг парень стал на неё так смотреть. Ничего провокационного она не делала. Буквально вчера они готовы были друг другу глотки перегрызть, а сейчас оба теряются в смущении. Спасительный звонок. Мария подскочила и первая вылетела из кабинета. Горшок неспешно последовал за ней. Он может и был грубой сволочью, но чужое присваивать не любил. Карандаш надо было вернуть. Он нашёл девушку на пустом нижнем этаже, возле расписания. Она сидела на лавке, перебирая тетрадки в рюкзаке. Подойдя ближе, Горшенёв молча протянул ей карандаш. Маша не сразу заметила парня. Увидя свой предмет канцелярии, она подняла взгляд на того, кто ей его принёс. - Ты забыла забрать. - смущённо сказал Михаил. Он опять превратился в милого парнишку, который подошёл к Маше два дня назад. - Хочешь — оставь себе. - ответила Гринёва, застегнув рюкзак и встав с лавки. - Странный. Я таких никогда не видел. - пробормотал Миша, засунув карандаш к карман. - Родственники подарили. - тоже смутившись, сказала девушка. - Ты останешься или как обычно? Горшок пожал плечами и заглянул в тёмные глаза напротив. Это была первая особа, которой удалось вогнать его в смущение, причём дважды. Маша была не такой как все. Вроде ничего примечательного, но всё-таки что-то в ней было. Что-то, что тянуло, словно магнит, и отталкивало одновременно. Сутки назад Горшенёв ненавидел её всеми фибрами души и тела, а сейчас от былой злобы не осталось и следа. Поддавшись какому-то внутреннему порыву, Миша резко и неожиданно для Марии прильнул к её губам. Они оказались такими мягкими и сладкими, что Горшок был не в силах оторваться, углубив поцелуй. Девушка не знала, как реагировать на подобное, её никогда никто не целовал. Опомнившись лишь через какое-то время, услышав чьи-то шаги, она оттолкнула Михаила от себя и отскочила на несколько шагов. Она посмотрела на парня ошалелым взглядом и поспешила убраться, быстро пройдя за поворот. Не заметив, она врезалась в кого-то по пути. Бросила тихое: «Извините» и поднялась по лестнице. Уже наверху Маша посмотрела вниз и увидела светлую макушку, а потом и знакомую фигуру. Закрыв на секунду глаза, она втянула носом воздух, успокоив нервы, и пошла в нужный кабинет на следующее занятие. Пока девушка шла по почти пустому коридору на верхнем этаже, внизу разворачивалась настоящая драма. Показавшийся из своего укрытия Андрей стоял и смотрел на своего друга. Во взгляде читались презрение и вселенская обида. - Какой же ты мудак, Миха. - горестно, сдерживая просящуюся наружу из глаз влагу, сказал Князев. Светловолосый успел уйти прежде, чем Миша смог что-либо вымолвить. Он чувствовал себя предателем. Зная, что Князю нравится Мария, он позволил себе её поцеловать. Какой же он урод. - Прости… - только и мог сказать Михаил, но говорил он это уже в пустоту.