Позавчера
– Сильно волнуешься? Вопрос матери не сразу дошёл до Анаис, которая пересекала кукурузное поле для того, чтобы добраться до границы Дружелюбия. А там уже в город, на автобус, в школу, а после занятий - на тестирование, которое обязан пройти каждый член Чикаго в год своего шестнадцатилетия. Анаис тряхнула головой, вглядываясь в профиль своей матери, которая каждый день провожала дочь до границы. Эмилия беспомощно тонула в страхе за дочь. Изгои давно перестали тревожить мирных жителей Чикаго, но поля Дружелюбия всё ещё оставались открытой местностью, на которые иногда совершались набеги. Что поделать? Голод не тётка. – Нет, – соврала Анаис. Девушка, которая лишь неделю назад отметила свой шестнадцатый день рождения, дрожала от страха. Каждый шаг отдавался болью, что окутывала сначала пятку, после быстро поднималась по икрам, ляжкам, охватывала живот, устремляясь всё выше и выше, задерживая свои стальные щупальца на шее, а уже после поступала в мозг. – Я свой выбор сделала легко, – с улыбкой отметила Эмилия, – я надеюсь, что и перед тобой не встанет трудный выбор. Эмилия желала дочери лишь добра. Несколько лет назад, когда Анаис в миллионный раз допытывалась о том, где её отец, она не выдержала и раскрыла страшную тайну, которую хранила в своём сердце много лет. Ей нужно было ещё в детстве соврать дочери о том, что её отец мёртв. И ведь так было. Практически. Но нет, сердце Эмилии не выдерживало каждый раз, когда малютка Анаис указывала на разных мужчин и спрашивала: «Это он, мамочка, это мой папа?». Пришлось раскрыть правду. Эмилия с отцом Анаис были из одной фракции и встречались какое-то время, когда оба учились в старшей школе. По неосторожности и по незнанию они зачали ребёнка. У Эмилии рука не поднялась совершить аборт. Посему она приняла решение рожать, даже несмотря на то, что ей было всего шестнадцать лет. Она была уверена в том, что отец Анаис войдёт в её положение, но, как оказалось, у него имелись иные планы. В день совершения выбора фракции он ушёл. Тогда Эмилия приняла решение похоронить его для себя. Анаис кивнула на слова матери, переживая, что всё гораздо труднее, чем ей кажется. Эмилия сообщила ей, что её отец когда-то давно ушёл из Дружелюбия в Бесстрашие. Это возбуждало и пугало одновременно. Анаис была ребёнком, чьих родителей раскидало по разным фракциям. Никогда ещё такого не было. Наверное. Час от часу не легче. Когда Эмилия убедилась, что её дочь успешно добралась до остановки и поехала в школу, она вернулась домой. Анаис же всю дорогу и все занятия думала о завтрашнем дне. Церемония выбора. День, который у всех жителей Чикаго вызывал, вызывает и будет вызывать трепет в сердце: у кого от ожидания, у кого от страха. Анаис же была окутана вторым чувством. Когда директриса вышла в столовую, где ребята смирно дожидались своих очередей, Анаис вдруг ощутила, что её ноги приросли к полу. Школьники смело двинулись в корпус, который каждый год впускает их для проверки способностей. Анаис всё же, пересилив себя, потопала за своими одноклассниками. Одежда дружелюбных всегда пестрила яркими красками: именно они постоянно выделялись на общем фоне. Анаис разгладила складки на своём красном платье, стряхнула невидимые пылинки и встала в конец очереди. В родной фракции у неё не было друзей. Даже просто знакомых. В Чикаго Институт брака и семьи занимал очень высокое место. По пальцам одной руки можно было сосчитать людей в разводе - бездетных или родителей одиночек. Именно к последним относились Эмилия и Анаис. Маленькая семья, состоящая лишь из матери и дочери. В Дружелюбии на них косо смотрели: как же так? Почему? Неужели Эмилия не сумела сохранить семью? Они же не бесстрашные, где люди умирают, не доходя до окончания Инициации. Мама всегда говорила Анаис, что всё это временно. Вон Маркус уже достаточно долгое время подвергается нападкам всего города из-за побега его жены и ухода сына. И ничего. Живёт ведь. Однажды Чикаго придёт к тому, что (Эмилия и Анаис) такая же семья, как и любая другая условно полная семья. Ну и что, что у них нет «главы» семейства? И что, что Анаис единственный ребёнок? Они такая же ячейка общества, имеющая такие же права. Однажды, малютка, однажды они прекратят смотреть на нас с осуждением. Однажды они примут нас. Или отстанут, по меньшей мере. Анаис спёрто выдохнула, когда назвали её имя. Ребят заводили по десять человек. Двое из каждой фракции. Ребят всегда тестируют альтруисты, за исключением самих альтруистов. Их проверяют бесстрашные. Но в этом году было неравное количество детей, посему альтруисты быстро кончились. Чтобы зря времени не терять, приехавшие бесстрашные проверяли ребят других фракций. Именно поэтому Анаис попала к бесстрашному. В маленьком кабинете находилось лишь жёлтое кресло, компьютер, у которого что-то печатал парень, и зеркало на всю стену. Анаис изумлённо выдохнула, когда разглядела парня получше. Его зелёные волосы удивили девушку, но лишь на секунду. Затем она вспомнила, что вместо альтруиста её будет тестировать бесстрашный, и всё встало на свои места. – Садись, – лучезарно улыбаясь, произнёс парнишка. Анаис неуверенно прошла к креслу, опустилась в него, хрустя пальцами. Парень сморщился, а после улыбнулся. – Не делай так, – смешно морща нос, изрёк он, – потом в старости пожалеешь. Анаис тут же прекратила, сильно смущаясь. – Не волнуйся, это не больно, – бесстрашный протянул ей колбу со светлой жидкостью, – пей до дна. Анаис приняла из его рук колбу. Их пальцы соприкоснулись, вызывая необъяснимый трепет в девушке. Да и в парне тоже. – Я Гар, – представился он, вновь широко улыбаясь. – Анаис, – ответила она, выпивая содержимое колбы, – мне нравятся твои волосы. Как только Анаис поняла, что сказала это вслух, тут же прикусила язык. Но было поздно. Гар улыбнулся и что-то ответил ей, но Анаис уже не слышала его. Она очутилась в комнате, что была полна зеркал. И когда чей-то голос приказал ей выбирать между куском мяса и ножом, Анаис интуитивно потянулась к мясу, даже не подозревая, что тем самым лично отрубает ветвь Бесстрашия. Не успела опомниться, как уже сидит в кресле, моргает, пытаясь снять наваждение. Гар аккуратно придерживает её, помогая слезть. Его тёплая ладонь покоится на лопатках Анаис. – Ну вот, – этот парень когда-нибудь грустит? – Всё закончилось. А ты переживала. – Какой результат? – судорожно спрашивает Анаис, одновременно воспламеняясь желанием и окутываясь страхом услышать опасную для неё фракцию. – Дружелюбие, – легко отвечает Гар, не понимая, что именно сейчас творится внутри девушки. Анаис не знает, о чём ей думать. Тест определил её домой. И это, конечно же, хорошо! Родные поля, где они с мамой проводят целые дни, животные, за которыми нужно ухаживать, море солнечного света и озёра, где можно купаться после обеда. Но её желание найти отца, что когда-то давно ушёл из дома, поглощает Анаис, заставляя скулить от досады. Как же так? – Хотела другую? – понимающе спрашивает Гар. – Ты же в курсе, что можешь совершить выбор самостоятельно? – А смысл? – тихо спрашивает Анаис. – Если тест определил меня домой, значит, я не смогу прижиться в другой фракции. Тем более в такой, как Бесстрашие. – Так ты к нам хочешь! – обрадовался Гар. – Не боись! Там всё очень легко и просто. Главное - внимательно слушать слова тренеров и правильно выполнять задания. – Ты, – Анаис с надеждой взглянула на Гара, – урождённый или перешедший? – Урождённый, – пожимая плечами, ответил парнишка. – Тогда тебе легко говорить, – хмыкнула Анаис. Гар лишь сочувственно погладил Анаис по спине, а после проводил до двери. – Что ж, Анаис, чтобы ты не выбрала, – сказал он, подмигивая ей, – буду рад видеть тебя в Бесстрашии. Там прижиться может каждый. Анаис долго думала о произошедшем. Маме она сказала правду. А чего таить? Ей ведь выпала родная фракция. Эмилия на радостях испекла любимый пирог Анаис: с бананами. Но ей кусок в горло не лез. Желание отыскать отца, просто чтобы взглянуть ему в глаза и задать самый главный вопрос: «почему? Почему он бросил их?» мучил девушку с тех самых пор, когда она узнала правду. Анаис знала, что её уход разобьёт сердце её матери. Знала, что, скорее всего, не приживётся в Бесстрашии. Знала, но всё равно пролила свою кровь над углями. В последний раз кинув взгляд на безутешную родительницу, чтобы навсегда запечатлеть её лицо, она лишь наткнулась на обеспокоенное лицо Джоанны, которая прижимала к себе плачущую Эмилию. Да, вот что запомнит Анаис. Вот что она будет вспоминать о матери: её печальные глаза, из которых непрерывным потоком лились слёзы горя. Её дважды бросили. И дважды ради Бесстрашия. Но Анаис была взрослой девушкой, которой предстояло жить своей собственной жизнью. Ей предстояло найти свой путь. Даже если это стоило ей разбитого материнского сердца.Сейчас
Стоять с другими ребятами было необычно. Здесь были и эрудиты, и искренние, и даже одна альтруистка! Анаис же была единственной дружелюбной. В целом их было десять. Встретил их бесстрашный, который представился Фором. Он сказал, что на время их обучения он будет их инструктором. После небольшой экскурсии, сожжения их старой одежды, обеда в шумной столовой и речи Макса (главного лидера Бесстрашия) неофиты отправились в общежитие, где их уже поджидал мужчина, которого они видели на крыше. Эрик ждал их у входа, готовясь сказать то, что говорит каждый год. Инициация бла-бла-бла, баллы бла-бла-бла, кто занимает последнее место в рейтинге, вылетает и бла-бла-бла. Конечно, все эти «бла» Эрик опускал и всё чётко разъяснял этим маленьким щенкам, которым предстоит стать опасной сворой гончих, чтобы оберегать Чикаго. После всех правил, графика и прочих мелких деталей Эрик оглядел неофитов. Некоторые из них начали возмущаться, искренние в основном. И тут он был готов, поскольку занимается этим не первый год. На каждое «но» находился факт, на каждый вопрос находился ответ, на каждую истерику находился ледяной взгляд серых глаз и острая ухмылка. Есть всё-таки ещё порох в пороховнице, - решил Эрик, когда это сработало, и неофиты разом замолчали. Конечно, Эрик с возрастом стал мягче, но всё же продолжал кошмарить неофитов время от времени. Забавы ради. Анаис сжалась. Она слышала о суровых правилах фракции воинов, но чтобы всё было настолько плохо. Лишь она и альтруистка были напряжены, обдумывая свои дальнейшие действия. Они были единственными, кто выбрал Бесстрашие самостоятельно, а не по результатам тестирования. Анаис была уверена в том, что тест всегда точен и никогда не ошибается. Если он показывает эрудиту, что тому место в Бесстрашии, значит, так и есть. Если тест определяет дружелюбную в родную фракцию, то нечего ей ловить в Бесстрашии. Но необходимость найти отца была отличной мотивацией. Уж выкрутится как-нибудь. – Ещё вопросы? – спросил Эрик, останавливая взгляд на Анаис, что разглядывала свои ногти. – Отлично. С завтрашнего дня у вас начнётся весёленькая жизнь. Очень, - подумала Анаис, понимая, что ей придётся сделать невозможное: отыскать отца, ничего о нём не зная в такой огромной фракции, как Бесстрашие. Всё равно, что искать иголку в стоге сена.