Глава 1. Затишье и буря
18 апреля 2023 г. в 01:08
Людям присуще обманывать друг друга. Люди ненавидят друг друга. Люди презирают друг друга. И так всю жизнь... Только смерть примиряет их всех.
Ночи на стенах были длинными и холодными. На пятидесятиметровой высоте ветер, усиливающийся после заката и дующий со стороны моря, пробирал до костей всё, что не было спрятано под зелёными шерстяными плащами. Казалось, что он мог снести с ног любого человека, но Микаса стояла так, будто ногами вросла в промёрзший камень, и не сводила глаз с вида на отстраивающуюся Шиганшину. Держалась Аккерман крепко, хотя весила бы чуть меньше, слетела бы отсюда мигом. В её боковом зрении туда-сюда маячит тень: Жан, поставленный с ней в пару, мерил стену шагами от внутренней стороны к внешней, опустив голову и глядя под ноги. Это немного раздражало, но Микаса виду не подавала. — Может, приляжешь? Сейчас моё дежурство, — сказала Микаса. Будь Жан немного внимательнее, он бы понял, что это было претензией в его сторону и просьбой не маячить перед глазами. — Спина болит спать на этом камне, — по его голосу было понятно, что он раздражён не меньше. Посылать Сашу и Конни в пункт снабжения за едой было крайне неразумно хотя бы потому, что при таком раскладе еда явно не успеет доехать до тех, кто стоит в дозоре. Но с расписанием дежурств, выданном с лаконичной подписью капитана Леви, спорить никто не смел. И поэтому ужин задерживался… На дворе стояла глубокая ночь, а желудки дозорных выли голодными китами. Проще было спуститься за стену, загнать первую попавшуюся дичь в ближайшем лесу и зажарить на одном из костров, которыми, вопреки обычным правилам безопасности, Шиганшина была усыпана по всему верхнему периметру. Слева раздался лязг гарпуна УПМ, и на стену наконец-то приземлилась еда. Вернее, Конни с едой. Глаза Жана радостно заблестели. — Неужели Саша не съела весь пункт снабжения? — пошутил он, забирая вкусно пахнущий свёрток. — Она вырубилась ещё по дороге туда. Я попросил её подменить меня ночью, ведь за день до этого я забрал её дежурства, — гордо ответил Конни, будто он эту еду лично выбил из рук дикого зверя. Теперь было понятно, почему пришлось ждать так долго: наверняка он пытался ехать аккуратно, чтобы случайно не разбудить Сашу и не оставить своих товарищей голодными. — Слишком умно для тебя, неужели сам такой план придумал? — Микаса помогла. Тихий двухголосый смех унесло сильным ветром. Аккерман даже улыбнулась. — Лучше ешьте, пока она не проснулась. И за костром следите, — сказал напоследок Конни, прежде чем со свистом исчезнуть в темноте. — Точно, костёр, — Микаса спохватилась, закинув в него несколько сухих веток, заранее разломанных пополам. Погас бы полностью — к ним бы ринулись все, кто дежурил на стене. По новому правилу погасший костёр был признаком того, что что-то пошло не так. После позднего ужина вернулась тишина. Микаса вздрогнула от очередного порыва ветра — в этот раз он почему-то был особенно холодным. Но таких спокойных ночей не было уже очень давно. Трудно сказать, стоило ли привыкать к ним или нет, ведь, с одной стороны, это был заслуженный отдых для них, а с другой — казалось затишьем перед бурей. Жан уже не ходил туда-сюда, как загипнотизированный, а лежал, нервно ворочаясь и ворча, укутавшись в плащ и пытаясь скрыться от ветра. Микаса вздохнула, снова поймав себя на мысли, что лучше бы вместо него здесь был Эрен. Он вряд ли бы, конечно, радовался тому, что Аккерман в привычной манере погонит его спать даже в его дежурство, но он бы не сопротивлялся. Увы, Эрена здесь нет. Никто из них этого не хотел, но теперь он — один из Совета Девяти. Все обладатели титанов в добровольно принудительном порядке поступили на службу к королеве Хистории и стали частью её политики. До моря они добрались, теперь важным вопросом было его пересечение и исследование внешнего мира. Возможно, даже налаживание связей с другими государствами, существование которых, правда, было пока под вопросом. Но прежде чем лезть за пределы своей территории, надо было разобраться с внутренними проблемами, и Шиганшина, пострадавшая в войне с титанами больше, чем всё оставшееся королевство вместе взятое, была как раз одной из таких. Город отстраивался очень быстро, если судить по возможностям, и очень медленно, если судить по ожиданиям. И остаётся только надеяться, что Прародительница Имир больше не захочет использовать их в качестве пешек в своей игре или что ещё хуже — на ходу менять правила. Микаса готова поспорить, что, насылая на них толпы титанов, последняя из которых пришла и вовсе во главе с Бронированным, и преподнося это как очередное испытание, Имир злорадно хихикала, греясь в лавовых реках подземелий Шио. Благо, Бронированного удалось образумить и поставить на путь истинный, а вот разбираться с тем, что он натворил придется ещё несколько лет. Теперь же покоя не давали мысли о будущем. Прошлым утром было объявлено, что после восстановления и последующего заселения Шиганшины, состав Разведкорпуса будет сокращён. Конечно, это возмутило многих. Но до всех донесли, что соответствующий указ уже разработан и единогласно утвержден Советом Девяти. Теперь документ ждёт подписи королевы. И ладно остальные члены Совета, но Микаса не могла понять, как Эрен, страстно любивший уже ставший родным Разведкорпус, мог пойти на такое. Объяснили ещё, что связано это решение с тем, что на данный момент разведчики только и делают, что охраняют восстанавливающуюся Шиганшину в целях обеспечения защиты от возможной угрозы из-за пределов стен. Ну и для пресечения воровства стройматериалов. Пояснили, что сокращать скорее всего будут только новобранцев. То есть тех, кто успел вступить в ряды после возвращения стены Мария, и что их переведут в Гарнизон или в Военную Полицию. Ободрили тем, что, возможно, это будет временная мера до тех пор, пока Эльдия окончательно не оклемается от произошедших событий и не начнёт исследовать другой берег моря. Но каждого солдата, даже тех, кто не попадал под сокращение, изнутри грызла одна мысль: такое перераспределение сил — неправильно. И как командующая Ханджи могла такое допустить? Если бы Эрвин не погиб в битве за Марию, исход наверняка был бы иным. Микаса интуитивно почувствовала, что что-то было не так. С ветром, с этой тихой ночью, да и вообще с этим миром. Это ощущение приближающейся опасности неприятно кольнуло по нервам, она огляделась по сторонам, но никаких признаков угрозы не обнаружила. Может быть, дело привычки. А может быть, уже паранойя. С такими острыми инстинктами рано или поздно всё равно начинаешь сходить с ума, когда даже неправильно качающийся листик дерева вызывает опасения. Но сомнения мгновенно развеялись, когда ветер помимо сковывавшего кости холода принёс из-за стен запах гнили. Руки Микасы тут же схватились за рукояти клинков. Всё-таки ей не показалось. Опасность. Уж это чувство она не спутает ни с чем. Острое зрение замечает одинокую фигуру чуть ниже человеческого роста, направляющуюся прямо к стенам. Точно не титан, но не может же столь серьёзное предчувствие подводить. Напряжение нарастало подобно натягивающейся струне, руки крепче сжимали клинки. Неотрывно глядя на источник тревоги, Микаса краем глаза заметила, что её напарник так и не уснул. — Жан, поднимись-ка, — произнесла она ледяным голосом. — Чего там? — донёсся до неё слегка раздраженный голос. — Вставай, кому говорю. Погляди на это. Кирштейн крайне неохотно поднялся с уже нагретого камня и подошёл к ней. — Кто там? — Сама хочу понять, — процедила Микаса сквозь зубы, и Жан почувствовал, что холодок по его спине пробежал уже не от ветра. Кажется, он никогда не видел, как она злилась. Микаса действительно злилась. Злилась на то, что не могла понять, что к ним приближается и какую угрозу несёт. Что не могла ничего сделать — оставлять пост было не менее опасно, чем приближаться к неизвестному. В тусклом лунном свете даже с её зрением с такого расстояния было сложно разобрать, кто был внизу. Фигура остановилась. В каждой руке сверкнуло по длинному копью, и даже издалека они казались достаточно тяжёлыми. — Убьём его и дело с концом, Микаса. — Стой. Такое решение можно было объяснить соображением безопасности. Неизвестна ни природа существа, ни его замысел, помимо того, что оно двигалось именно в сторону стены. Класс опасности тоже невозможно было оценить здраво, ведь, с одной стороны, закинуть такие тяжёлые копья на высоту стены было невозможно, а вот в ближнем бою подобное оружие могло быть вполне действенным. Приблизиться сейчас означало засветиться перед потенциальной угрозой. И, возможно, поймать копьё в грудь. Фигура продолжила движение, пока не приблизилась настолько, что можно было её рассмотреть. Странная броня, залитая лунным светом, была незнакома. Нагрудник и глазницы шлема едва заметно светились зелёным. Микаса пригляделась. Щитки на голенях были выкованы из чёрного металла. А вот наплечники… Кости? И руки… Тоже кости. Скелет? Микаса неподвижно застыла. Чем больше деталей она могла разглядеть, тем сильнее сбивала себя с толку. Живые мертвецы были чем-то на грани сказок, но вряд ли это значило, что в этот момент на них смотрело злобно сверкающее ядовито-зелёными глазами привидение? Скелет, на чьём черепе, казалось, вместе с глазами сверкала ещё и злорадная улыбка, замахнулся. И пусть в глазах Микасы это случилось достаточно медленно, чтобы она успела оттащить Жана за локоть в сторону, но копьё полетело вверх, не обращая внимания на бушующий ветер. Оно угодило недалеко от костра, ударилось о камень, и послышался хруст стекла. Что-то серое и липкое, разбрызгалось в радиусе не меньше метра и застыло в воздухе замысловатой сетью, тут же охваченной пламенем. Пара капель угодила на куртку Микасы, она попыталась их стряхнуть, но те вдруг прилипли к руке… Паутина? — На нас напали, — отчеканила она в адрес Жана. Как будто он не понял. Микаса схватила ведро с водой и залила костёр. Это должно было стать сигналом для остальных. Шипение тлеющих углей смешалось с хлопаньем взявшихся из ниоткуда огромных крыльев. — Воздух! Микаса подняла голову. Прямо на них летело нечто огромное с четырьмя когтистыми лапами и диким криком. В сказках Аккерман читала о грифонах, только у них, в отличие от того, что летело прямо на неё, не было изуродованного человеческого лица, с которого свисали куски разлагающейся кожи. Глаза этого существа светились ядовито-зелёным, как у скелета. Точно такой же свет пробивался сквозь гнилые, местами потрескавшиеся рёбра грифона, только частично покрытые кожей и шерстью. Короткое туловище с развитыми мышцами переходило в пластинчатый хвост с симметричными шипами вдоль позвоночника, уменьшающимися в размере к кончику, увенчанному лезвием, похожим на вилку. — Берегись! Не было понятно, кто из них выкрикнул это предупреждение, но вот следующий крик точно принадлежал Жану. Тварь схватила его передними лапами, впившись когтями в поясницу прямо сквозь куртку — он хотя бы вовремя успел отвернуться, чтобы ему не распороло живот. Существо довольно взревело, усилив хватку, и ринулось ввысь, но победный рык сменился на вопль раненного гарпуном в грудную клетку зверя. Пришлось сильнее упереться ногами, чтобы он не утащил за собой и Микасу. Но было видно, что и у него сил было уже не так много. Сила, с которой УПМ могло рвануть захваченную цель вниз, была слишком велика, даже если использовать газ по минимуму. Её было достаточно, чтобы повалить чудовище на стену, и если щёлкнуть рычагом, можно сделать всё быстро, но тогда Жана не слабо ударит о каменную стену, а сверху ещё и придавит живым трупом. Слишком живым для трупа. В том, что это труп, Микаса уже не сомневалась — характерный запах выдавал его с головой. Но вот рисковать жизнью товарища не хотелось — и без него погибло достаточно. Пришлось тянуть своими силами. Пальцы Микасы предательски скользили по тросу, а существо в агонии рычало и вырывалось, не желая выпускать столь ценную добычу из лап, но быстро выдыхалось. Крюк зацепился сильно глубоко, за остатки мяса, пробив хрупкие рёбра насквозь. Зверь разваливается буквально на ходу, но при этом сил ему было не занимать. По всем законам жизни и смерти он должен был валяться в лесу, пожираемый падальщиками, но нет, летает, да ещё и вопит при этом, как вполне себе живой. Подобное просто в голове не укладывалось. Но появлялось понимание, что мёртвый хищник лучше живого, а живой — явно лучше ожившего. Второй гарпун влетел на полной скорости в зверя, и тот снова закричал от боли, размахивая лапами и почти выпуская добычу. Когти впились слишком глубоко, теперь незваный гость не выпустит Жана даже если захочет. Помощь подоспела вовремя. Микаса оглянулась. Видимо, Конни был ближе всех к ним. Ну, или первый заметил сигнал, если не вообще единственный. Мирное время быстро расслабило всех. Свист, грохот и звон стекла послышался за спиной: на стену упали ещё несколько копий, облив камни жидкой паутиной. — Тяни руками, оно быстро слабеет! Зверь уже болтался в одном метре над стеной, когда Микаса, придерживая трос одной рукой, свободной достала клинок и перерубила ему передние лапы. Жан, уже потерявший сознание, рухнул на камень. Аккерман попыталась рвануть трос обратно с помощью механизма, но крюк застрял где-то глубоко в тканях. — Микаса! — Конни с удивлённо-испуганным выражением лица глядел на территорию за стенами. Из леса в бесчисленной массе выползала тьма. Иначе никак нельзя было назвать такие толпы, надвигающиеся на стены. В лесу гудели зелёные огни, мелькавшие между деревьями и сливавшиеся с лунным светом. Рой жутко улыбающихся скелетов с копьями в авангарде гремел оружием и костями. Армия приближалась плотным строем, двигаясь по земле потоком смерти. Даже ветер стих, но зубодробящий холод становился сильнее с каждым шагом первых рядов нежити. Ещё одно копьё пролетело между разведчиками, уже перемахнув за стену и попав в отстраиваемый жилой дом. Они подобрались слишком близко. — Уходим! Крюк пришлось вытаскивать вручную. Микаса придержала едва шевелящегося зверя ногой, вцепилась двумя руками в трос и резко потянула на себя. С хрустом гарпун освободился, захватив с собой кусок гнилого мяса. Счищать его времени уже не было. Конни взвалил на себя раненого товарища и ринулся в темноту, Микаса — следом, оглядываясь и уже слыша, как по каменной стене скребут железные когти. Она впервые пожалела о том, что на них напали не титаны.
