Хищные грозы

      Невысокие угрюмые дома стояли, прижимаясь друг к другу. Только между некоторыми из них, среди зарослей крапивы, просматривались узкие тропы. Небо над головой совершено черное с редкими серебряными всполохами, не одной даже самой маленькой звезды. Ближе к земле чернота сгущалась еще сильнее. Тонкие потоки силы нехотя прорезали ее. Давно Мэлла не видела такой тёмной и беспокойный ночи. Она смотрела на небо пытаясь понять, что сулит оно именно ей. Дождь или смертельную грозу?       Мэлла стояла возле старого покосившегося домика, в заброшенной части города. Из окон струился еле заметный розовый свет. По его следу она и пришла. Тонкие бледные пальцы до боли сжимали старинный нож с двумя лезвиями. Теперь вся надежда на него. Только бы сработал.       Мэлла собрала все свои силы.       Долго она его выслеживала. Стольких охотников обошла и обвела вокруг пальца. Нельзя упустить в этот раз. Чего бы ей не стоило, какой бы битвы не предстояло, словесной или на ножах, она должна получить его огонь.       Дверь была опрометчиво не заперта. Но скрипнула, предупреждая хозяина о непрошеных гостях. Мэлла подняла грязный подол простого платья, переступила разбитый порог. И сразу встретилась со взглядом огненно красных усталых глаз.        - По мою душу, - тихий голос хозяина дома не спрашивал. Он знал. - Проходи охотник. Тебе здесь уже ничего не светит. Я и сам с минуты на минуту отдам душу богам.       Мэлла замерла, все ещё готовая к схватке. Но с каждым новым вдохом понимала, что бороться здесь не с кем.       - Ты ошибся старик, я не охотник и мне не твоя душа нужна.       Мэлла подошла ближе. Перед дней на постели лежал совсем дряхлый мужчина. Тонкие руки в пятнах и проступающих венах. Лицо, испещрённое морщинками и огненно красные глаза. Это точно он. Чутьё Мэллу не подвело. Огонь в его теле отдавал жаром даже на расстоянии. И то свечение из окон, что так ее привлекло - не от очага. Дряхлое тело больше не выдерживало силы       Огонь во взгляде подернулся и на секунду глаза просветлели, лукаво прищурившись. Старик приподнялся на острых локтях.       - Вот уж не ждал гостей ко смертному одру. И за чем же пожаловала, красавица?       - За силой.       - Ох, не для тебя она. - старик снова повалился на кровать. Прикрыл глаза и выдохнут. - Нет больше тех, кого она не пожрет. Не уберёг я их.       За окном неожиданно вспыхнула молния. Как часто бывало, гроза пришла незаметно. Ищет нас. Знаешь, - старик говорил будто и не с Мэллой вовсе. - В те времена, когда мы ещё собирались, все говорили, что молнии Марица бросает в Падшего в ненависти к нему. А мне всегда казалось, что она так пытается до него дотронуться. Все настойчивее и чаще. Будто хочет разбудить.       Мэлла стояла в замешательстве продолжая сжимать рукоять ножа. Так же с ним в руках она подошла к постели старика и села в его ногах.       - Отдай мне силу. Я ее сохраню, приумножу и использую во благо всех нас. Дай мне силу и я обрушу ее на охотников и всех кто с ними связан.       - Нас… - старик словно попробовал это слово на слух. - Нас больше нет. Есть отдельные люди с силой. Мы так давно прячемся, как крысы, что потеряли всякий шанс все вернуть. Еще я застал времена, когда несмотря на гонения и преследования охотников, мы каждое равноденствие собирались возле одного из этих величественных созданий. Ты хоть раз видела Мировое дерево? Нет. Под его кронами ты чувствуешь себя совсем иначе. Так легко и свободно. Как дома, в объятьях матери. Мы с другими хранителями чувствовали друг друга. Тянулись к друг другу. Все хранители: сил огня, воды, воздуха и земли. И настоящие и потенциальные. Там я с встретил учеников. И ни одного не сохранил. Всех пожрал огонь охотников и молнии. Теперь же все потеряно. Я умру и не станет силы огня. Я последний. И не станет равновесия. Силы и так уже как с ума посходили.       Словно в подтверждение его слов раздался раскат грома.        - Есть я. Дай мне свою силу.        - Я же вижу, что ты рождена для другого. Кто ты?       Мэлла протянула к старику свободную руку. Коснулась его покрытого испариной лба. Его мышцы расслабились и вырвался вздох облегчения.        - Как же давно я не встречал целителя.        - Я не целитель, - не стала врать Мэлла.       - Чувствую запах смерти на твоих руках. Я не смогу отдать тебе силу. Даже если бы хотел.       - Она не по плечу тебе.       - Я смогу ее забрать и без твоего на то желания. Спи крепко старик. Я о ней позабочусь.       Мэлла еще раз провела свободной рукой по его голове. Глаза старика закрылись, дыхание выровнялось, тело расслабилось. Мэлла вытащила из складок юбки нож. Он, словно почувствовал силу в немощном теле, замерцал обоими своими клинками.       Мэлла прекрасно знала, что делать, но отчего то боялась перепутать. Нужно было одним концом ножа прорезать плоть старика и через рану сила пройдёт в кинжал. Чтобы сработало наверняка, Мэлла вонзила кинжал в самое сердце теперь уже бывшего хранителя. Он, усыплённый крупицей когда то украденой ею силы, даже не шелохнулся.       Только розоватое тёплое свечение замерцало и пропало. Но тут же раскалился кинжал так что Мэлле пришлось одернуть руку. Вокруг стало темно. Света редких звезд и Луны с улицы не хватало чтобы осветить комнату.       Мэлла нагнулась, коснулась губами лба бывшего хранителя и вытащила кинжал. Вместе с ним из тела ушла и жизнь.       Почему то Мэлла думала, что вобрав в себя такие силы кинжал станет тяжёлым. Но он просто стал теплее.       Был только один верный способ проверить, все ли получилось. Мэлла сняла с себя накидку, приспустила лиф платья и второй конец кинжала направила в своё сердце. Как только его кончик прорезал кожу и проступила кровь, сила огненой лавиной потекла в нее.       Мэлла стояла над бездыханным телом, и дрожь распространялась по рукам. Казалось что среди чёрной ночи полуденное солнце пекло ее кожу. Но это жар внутри пытается освоиться, приютиться в незнакомом теле. В какой то момент его стало так много, что под тяжестью ноги перестали держать и Мэлла оказалась на коленях.       Казалось, что секунды складывались в минуты, минуты перетекали в Часы. Сколько Мэлла так простояла судить было сложно. Но когда огненная буря в ее крови утихла, за окном все так же стояла глубокая ночь. Гроза громыхала где то совсем рядом. Очередной разряд молнии вдруг ударил в крышу. Удивительно, как такой ветхий домик смог защитить, но Мэлла не желая рисковать, поняла, что долго здесь задерживаться не стоит. То, что увидели это стены, не могло остаться не замеченным ни охотниками, ни грозами. Мэлла поднялась. Легкое движение, и огонь соскользнул с ее пальцев и коснулся одежды старика. Сначала словно просто лизнул, попробовал и в мгновение разыгрался, поглощая тело в ярком пламени.       Мэлла же не шелохнулась. Она смотрела до тех пор, пока огонь не пожрал его до неузнаваемости.       И снова легкое движение руки, и пламя послушно ушло.       Спи крепко хранитель.       Мэлла бесцельно побрела по пустой темной улице, пытаясь придти в себя и удержать новые силы. Мысли в голове еле ворочались и даже мысль о том, что нужно быстрее найти крышу над головой не могла пробиться сквозь странную тяжесть. Мэлла старалась избегать встречных прохожих, прекрасно понимая: то, что она сделала той ночью, привлечет внимание. Надо было скрыться. Но так уж вышло, что в этом городке у нее ни единого человека, к которому можно пойти. Ее ждали только в местном штабе охотников. Да и там вряд ли встретили бы гостеприимно. Хотя, она совершенно не сожалела о содеянном. Это ее выбор, ее жизненный путь.       С самого детства юная колдунья усвоила простую истину, даже две: дар, которым они обладают, не уникальный, но очень редкий и полезный, поэтому использовать его нужно в выгоду себе, и вторая, это то, что, к сожалению, есть люди, которые воспринимают его, как греховное ремесло, и их надо остерегаться. Именно вторая «истина» значительно омрачала радость от первой, в определенные моменты, сводя ее на нет. Воспоминание об одном из них заставляли каждый раз содрогаться и прилагать много сил что бы удержать слезы, которые последний раз Мэлла позволила себе в тот переломный день.       Поселение, где Мэлла родилась, пришлось покинуть очень рано, ей едва исполнилось десять.       Это была небольшая деревня, где все друг друга знали, а половина жителей приходились друг другу родней.       Однажды об их отдаленном крае вспомнили охотники. Мэлла до каждой мелочи помнила тот день...       ...Небольшого роста худенькая девочка с вьющимися светлыми волосами сидела за столом напротив мамы. Она заворожено наблюдала за каждым движением, за изменениями ее одухотворенного лица. Девочке так хотелось знать, о чем же мама думала в тот момент! О ком-то из жителей деревни? Вспоминала что-то приятное или наоборот строила планы о будущем? Женщина же лишь изредка поглядывала на дочь, ласково улыбаясь, и не давала ни одного намека, ничем не выдавала своих раздумий. Она ловко перебирала разложенные на столе травы, припевая хорошо знакомую привычную песенку.       – Ты понимаешь, что я делаю? – женщина по-прежнему смотрела на работу. Ее пальцы ловко, но осторожно касались листьев и стеблей, не позволяя даже крошкам сухой травы оставаться на столе.       Девчонка приподнялась, тонкими ладошками опираясь о стол. Она восхищено смотрела на мать и, пыталась из-за всех сил вспомнить, что она говорила и показывала раньше.       – Ой, ты делаешь какое-то бодрящее средство, – неуверенно и тихо ответила дочь. – Но расскажи лучше про хранителей!       – Опять? – тихий смех обеих залил маленькую светлую комнату. - Хорошо, - мама улыбнулась и одарила дочь таким теплым взглядом, что если бы за окном была зима, а не лето, все вокруг могло бы растаять. - Когда то очень давно, до того как на нашу земную ступила нога первого охотника, людей обладающих магией было значительно больше. Они практиковали ее во блага себе и простого люда. Они вбирали в себя силу этого прекрасного мира и использовали ее пропускная через свои сердца, - Мама, как всегда в этот момент, дотронулась до Мэллы. Ее ладонь, ладонь целителя, стала почти горячей. Сила… - Но среди таких, как я были и особенные. Те, кого своим поцелуем отметили сам огонь, сам воздух, вода и земля. Эти избранные были хранителями магии, ее равновесия. Ходит поверье, что только объединив все силы стихий можно спасти этот мир.        - А такие, как я? - спросила девочка, затаив дыхание. Она знала ответ, но каждый раз в этот момент волновалась.       - А ты особеннее всех особенных, мое дитя. Я про таких никогда не слышала. Поэтому береги свою силу.       Мэлла пустила взгляд на свои ноги. Там под платьем на бедре был небольшой, но заметный шрам.       - Но вы же с папой хотели ее у меня забрать? - Мэла раньше не решалась спрашивать про это, хотя и помнила тот день.       Мама встала, обошла стол и поцеловала дочку.       - Мы хотели, что бы ты могла иметь полную жизнь, гулять под открытым небом и ничего не бояться. Но только еще больше убедились, что ты особенная и твой дар не такой, как у всех. Даже нашему волшебному ножику он не подвластен. Поэтому, - мама взяла лицо Мэллы в ладони и повернула к себе. - Береги его. Мы тебя очень любим, - она снова поцеловала дочь и вернулась на место, к травам и привычной ее рукам работе.       Мэлла же как всегда с прищуром стала всматриваться в то, как от сердца и рук мамы исходили тончайшие нити силы. Ей дано не много дара, но то, как она изящно и мастерски им управлялась, всегда ее завораживало. Она по крупицам выпускала из себя силу нежно и бережно. Мэлле же этого не давно. Она только видела и иногда могла вобрать в себя ее. Но никогда сила не выходила из ее тела, позволяя творить волшебство. Она для магии как колодец без дня, в который все уходит и ничего обратно не возвращается.       Мэлла сидела и радовалась приятному летнему дню. Погода за окном стояла на удивление хорошая: ни жарко и ни прохладно, солнце слегка припекало, а ветер ласкал легкими дуновениями. Из открытого окна доносились приятные ароматы сада, недалекого леса. Они, спокойные, знакомые с детства, поддерживали и дополняли безмятежность, царящую и в доме, и в душе девочки. С самого рождения Мэлла не знала ничего кроме этого небольшого, уютного домика, деревни, в которой и ее родители выросли. Она никогда, ни одного раза не задумывалась, что придется покинуть это привычное родное место.       До того самого дня…       – Ой, мама, кто-то пришел, – девочка внимательно прислушалась, напряглась.       Она не только слышала почти через всю деревню, как ступали по ее земле незнакомые люди, как прибивалась под их весом пыль на дорогах, как расступались дворовые собаки. Она чувствовала тяжесть, которую они приносили, ощущала страх, с которым их встречали жители. И этот страх не был рожден здесь, он был принесен ими, чуждый и непонятный для девочки. Все это ей приносили, как подношение, потоки магии, что всегда вились вокруг.       И женщина отложила работу, прислушиваясь. Она привыкла верить ощущениям, как своим, так и мужа, и дочери.       – К нам? Я не слышу никого, только папа во дворе работает.       – Нет, в деревне… Мне они не нравятся. Мам… – девочка почти шептала.       Она понимала, что если слышит незнакомцев, это совсем не значит, что и они слышат ее.       Но хотелось вести себя, как можно тише и не приметнее, затаить дыхание, претвориться мертвой.       Мэлла переборола себя и встала к окну. Она всматривалась за угол, ожидая появления гостей. Страх внутри ее самой перемешивался с желанием увидеть их и убедиться, что нет причин для переживания.       Женщина тоже забеспокоилась и, поняв, что дочь больше ничего не хочет ей сказать, пошла к мужу.       Мэлла продолжала вслушиваться, стараясь понять, что нужно этим странным людям. Но ее перебили сильные эмоции родителей. Она видела резкие, не свойственные матери движения, как изменялось выражение лица папы. Мама беспокоилась, отец еле держал себя в руках.       Но не успела Мэлла отойти от окна, оба они уже стояли рядом. Мать опустилась на колени перед дочерью. Ее глаза покрасневшие, встревожено распахнутые, говорили о многом. Мэлла затаила дыхание, она хотела бы спросить, что случилось, но ничего не получалось, слова путались в голове не хотели сходить с онемевшего языка.       – Так, милая, слушай сейчас меня внимательно! Мы уходим. Надо бежать в лес и не оборачиваться. И возьми мой нож. Его надо беречь. Я сегодня его доверю тебе. Береги его, но ни в коем случае не вздумай им пользоваться.       Она повесила на шею дочери старую реликвию семьи. Нож с двумя лезвиями.       – Быстрее девочки, быстрее! – отец уже был у распахнутой двери на задний двор. В его руках Мэлла увидела большой узел, что уже давно стоял приготовленным у заднего входа.       Как бы не хотелось остаться, Мэлла вцепилась в руку матери и побежала, стараясь не отставать. Она уже понимала, что в родной дом никогда не вернется. Она чувствовала, как с каждым шагом он словно отрывается от нее с мясом. Дом, в котором она родилась и выросла. Со двора которого почти не уходила из за черных переливающихся силой туч.       Мэлла, даже еле поспевая за матерью, все смотрела в пока еще голубое небо. В поисках грозы, которая не позволяли родителям выходить из дома. И сама Мэлла их уже боялась, хотя была еще слишком мала, чтобы они видели ее силу. Но мама давно предупреждала, что в любой момент гроза может увидеть и ее. И тогда, убегая все дальше от безопасного дома, Мэлла не могла понять, от какой большей опасности они бегут.       – Их здесь нет! – донеслись в подтверждение ее мыслей крики незнакомцев из оставленного дома. – Ушли… За ними! Наверное, в лес.       Их было еле слышно, но достаточно, чтобы понимать - Мэлла и родители слишком не далеко ушли.       Мама потащила Мэллу еще быстрее. Девочка бежала, спотыкалась. Она помнила и через десять лет страх споткнуться, упасть и подвести родителей. и то, как слезы сами текли по щекам, оставляя на них мокрые горячие дорожки.       Мэлла еще не знала, что их ждет, если незнакомцы все-таки догонят. Она даже не знала, кто они, их преследователи. Но чувство опасности, что посетили девочку еще в доме, когда она только услышала передвижения незнакомцев по деревне, с каждым вдохом все усиливались.       – Хэрик! Что делать! – мать спрашивала супруга нервным шепотом, продолжая бежать не оглядываясь.       Лес уже сомкнулся за спинами семьи, когда даже девочка поняла, что их нагоняли!       Родители, пусть из последних сил, но старались держаться хладнокровно. Только мать обеспокоенно, с болью, оглядывала бежавшую рядом дочь.       – Это охотники, – коротко бросила она.       – Мам, что будет?       В ответ тишина. Женщина не могла озвучить самого вероятного развития событий.       Хотелось верить, оставить хоть какую-то надежду!       – Сюда! - крикнул папа и неожиданно побежал в сторону. Он быстро стал расчищать небольшой участок земли от бурелома и листьев. Мэлла увидела, что под ними оказалась небольшая яма, что уходила куда-то вглубь и вбок. – Мэлла, ты переждешь тут.       - Нет, я не останусь без вас! - Мэлла потянула маму дальше в лес.       Но та не сдвинулась с места. Она, побледневшая не смотря на то, что мгновения назад так быстро бежала, не сводила глаз с мужа. Будто не могла понять, как ей быть. Но через секунду ее лицо отразило неожиданную решимость.       - Так, - Мама опустилась на колени рядом с дочерью. - Ты сейчас, не возражая, залезешь туда. А с наступлением темноты мы тебя заберем. Там тебе не почуют ни грозы, ни охотники. Папа об этом позаботился.       Мэлла замешкалась, но папа, не давая времени ей опомниться, загреб дочь в охапку и силой заставил ее спуститься вниз. Быстро прикрыл вход в ее укрытие и, взяв жену за руку, побежал в дальше в лес.       – Мама... – прошептала Мэлла и это слово потонуло в слезах и тихих всхлипах. Она хотела последовать за родителями, но побоялась. И того, что не догонит, и того, что приведет за собой погоню. Ей ничего не осталось, как тихо лежать в темной землянке, куда она еле помешалась, и беззвучно давиться слезами.       Со временем Мэлла не успокоилась, но затихла. Она лежала и прислушивалась к звукам, что приглушенно доносились сверху. Она слышала, как недалеко пробежали охотники. Их тяжелая поступь, чувствовалась кожей сквозь толщу земли. Но, как и сказал отец, земля ее оберегла. Она слышала, так они говорили о ней и ее родителях. Когда они ушли, Мэлла продолжала жадно ловить все звуки, что приникали в ее укрытие. Она всматривалась в темноту, в надежда понять, сколько прошло времени. Но папа ее спрятал так хорошо, что ни одного лучика не проникало внутрь.       Через какое то время силы стали покидать Мэллу. Она уже не могла не то что плакать, но и просто дрожать. А мама и папа все не приходили. И тогда она приняла решение и стала медленно выбираться наружу. Быстрее у нее бы не вышло даже при желании. Тело затекло, болело и отказывалось ее слушаться. Но она карабкалась, загребая под себя землю узкого лаза, с каждым движением все больше боясь оказаться погребенной заживо.       Когда Мэлла все таки выбралась из своего укрытия, чуть не ставшего ей могилой, поняла, что уже давно настала ночь. Но где же тогда мама?       Мэлла внимательно осмотрела звездное небо. Почти полная луна давала достаточно света, что бы понять: страшной тучи нет. Это давало надежду. Так что, собрав остатки сил,       Мэлла медленно побрела в сторону деревни. Леса она не знала, поэтому, даже если бы и хотела, не смогла бы выйти к своему дому, но оказавшись все таки возле одного из дворов, она быстро сориентировалась. Это дом папиного друга - дяди Бирли. Но войти в дом Мэлла не решалась. Она пробралась за калитку и тихо стояла в темноте, совершенно не понимая, что дальше делать и куда ей идти.       Мысли ее прервала внезапно распахнувшаяся дверь. На пороге стоял дядя Бирли и что то быстро показывал руками. Мэлла не могла ничего разобрать из за света, что за его спиной освещал дверной проем и помещение за ним и из за усталости.       Давай же девочки, заходи! - как можно тише прошипел он, в несколько широких шагов оказался возле нее и, взяв за руку, вволок в дом.       Мэлла от усталости еле успевала за ним и чуть не упала, споткнувшись о порог.       – Зачем ты ее привел? - голос жены соседа такой громкий, быстро привел Мэллу в чувства, - Она и на нас подозрение наведет! – нервный голос женщины срывался прыгая с высокого на низкий.       – Не говори так, это дочь моего друга. Ему я сейчас ничем помочь не могу, а девочку выручить надо!       – Да! Ее ты выручишь, а наших детей? Ты о них подумал? Говорю тебе, пусть убирается отсюда!       – Куда она может идти?       – Куда-куда! Да хоть вслед за своими проклятыми родителями в лапы охотников!       Больше Мэлла не могла выслушивать нападок соседки. Девочка вышла из за спину дяди Бирли, гордо подняв голову.       – Между прочим, эти проклятые родители выходили твоего недоношенного сына! – уже не детский голос звучал более чем серьезно.       Женщина смотрела широко открытыми глазами. В них легко читался страх. Мэлла не могла поверить, что всегда раньше дружелюбная соседка боялась ее.       – Почему ты сказала, чтобы я отравлялась за родителями в лапы охотников? Они не убежали?– Мэлла не придавала значение тому, что вопреки своей привычке обращается к женщине на «ты».       – Прости девочка, но их все-таки поймали, – соседка говорила уже не грозно, а грустно, стараясь сдержать слезы. Нельзя было понять их происхождения, их значения (страх, сочувствие, сожаление?). Да       Мэлла этого и не хотела. Она просто повернулась и вышла из дома. Было противно от одной мысли, что придется задержаться в нем хоть на минуту! Да и не верила она, что мама и папа в опасности. Не чувствовала она их страха. Она вообще не чувствовала ни их, никого, словно осталась одна на много километров.       Не успела Мэлла выйти со двора, как ее нагнала хозяйка дома. Тихо дотронулась до плеча, предлагая обернуться. Мэлла хотела обрушить на скверную и злую женщину весь свой гнев, но свет от почти полной луны дал сразу рассмотреть, что женщина протягивает ей сверток, воздух же быстро донес запах хлеба, от которого громко и больно запротестовал желудок.       - Мэлла. Твоих родителей держат во дворе у старосты. Радом с его домом на площади уже подготовили помост для казни. Милая, я не знаю, что ты задумала. Но уверяю тебя, твои родители хотели бы видеть тебя сейчас как можно дальше отсюда. Исполни их желание - бери еду, воду и беги что есть мочи, не оглядываясь.        Мэлла прослушала все это молча и смотря куда то в сторону, в надежде не показать, что ее лицо мокро от слез, взяла сверток и пошла. Но не как того бы хотела соседка, что продолжала провожать ее взглядом, в надежде, что дитя опомнится. Мэлла упрямо направилась к небольшой площади в центре их деревни. Где дом старосты она знала, хоть не бывала там.       Вокруг было тихо, тише чем обычно бывает даже ночью. Казалось вся деревня спала мирным сном. Но, пробираясь по дворам, стараясь не попасться на улицах кому то из пришлых, Мэлла чувствовала, что никто из жителей этих домов спать не ляжет. Все ждали.       А сама Мэлла с каждым шагом вопреки страху набиралась уверенности. Она вспомнила все, что ей рассказывали родители об охотниках. Они ловят таких как она, таких как ее мама и папа и скармливают хищным грозам. Мэлла, даже не оглядываясь на небо, чувствовала скорое приближение одной из них. Если остаться под открытым небом, то туча тебя догонит и пронзит своей смертельной молнией, высасывая силу и жизнь. Говорят, что это само небо наказывает за грех колдовства. Но ведь ее родители хорошие люди. Их не за что наказывать!       До дома старосты Мэлла добралась без проблем. И в его двор проникнуть тоже не составило никаких трудностей. Она была уверенна, что все вокруг будет кишеть охотниками, что они охраняют ее родителей и никого и близко не подпустят. Но на деле все оказалось гораздо проще для нее. Хотя, будь на ее месте кто другой, скорее всего не смог бы пробраться. Весь двор окружало кольцом защитное заклинание. Оно стелилось по земле. Один его круг вдоль забора, второй ближе к дому. Но Мэлла видела каждый его поток, каждый поворот и изгиб потоков, что мастерски были вплетены в землю, травы и даже воздух. Как хорошо она могла его разглядеть, так же просто смогла и пройти, не задев ни одного его элемента. Оказавшись во дворе, она сразу заметила большую нелепую клетку, в которой кто-то лежал, завалившись на бок. Мэлла не решилась сразу подойти. Она какое то время всматривалась. Но вскоре заметила знакомое мерцание исходящей от этого пленника силы. Мама.       К этому моменту Мэлла уже знала, что делать. Она крепко прижала к себе висящий на шее нож, словно он мог ей помочь и дать силы, и быстро, но осторожно подошла к маме. Та спала или была без сознания. Не смотря на то, что ее рот был прикрыт повязкой, было хорошо видно, что испачканное лицо заплаканно. Мэлла не стала ее будить. Она достала висящий на груди под одеждой нож, который сегодня утром дала ей мама. Внимательно его осмотрела, пытаясь все сделать правильно. Один его короткий конец, если вонзить в живую плоть, заберет силы колдуна. Это то, что сейчас Мелле и надо. Ведь не будь у мамы силы, гроза ее не увидит и не убьет. Второе лезвие, если его вонзит в плоть, вернет силы обратно. Так что мама ничего не потеряет. Мэлла набралась храбрости и как могла быстро вонзила короткое лезвие маме в бедро. Женщина распахнула глаза и вскрикнула, вскочить ей помешали веревки. Это было даже хорошо, иначе рана оказалась бы больше и болезненнее.       - Мамочка, не беспокойся! - Шептала ей Мэлла. - Теперь тебе молния не страшна. Тебя обязательно отпустят, - Мэлла говорила и гладила маму через решетки, стараясь ее успокоить. - Я не могу тебя выпустить, но они обязательно поймут, что ошиблись и отпустят тебя. Не беспокойся, а я пока пойду найду папу и мы тебя будем ждать.       Мелла последний раз погладила маму по голове и стала медленно от нее уходить. Скоро в темноте уже не было видно ее заплаканного лица, не было видно, как сотрясается от рыданий ее тело, но завывания Мэлла слышала еще долго.       Дорогу до своего укрытия Мэлла знала только через их дом. Туда она и пошла. Но боясь, что дома ее могут поджидать, сделала небольшой крюк через соседей. В лесу она быстро вышла на тот путь, по которому, как она помнила, папа вел их утром. Но в темноте все казалось другим, не знакомым. До землянки она должна была дойти за считанные минуты, но бродила уже почти час то и дело снова выходя к деревне и углубляясь в лес. К этому времени туча уже кружила над ее головой, накрывая почти всю деревню. Наверное, если бы не по летнему густые кроны, то в нее давно бы уже били разряды. А так гроза пока только словно присматривалась и принюхивалась, готовая в любое мгновение к атаке. Мэллу радовало одно: если нет разрядов, значит родители целы.       Именно с этой мыслью Мэлла в очередной раз вышла к деревне и, оказавшись почти под открытым небом, вдруг обо что то споткнулась, упала, и больно ударила руки. Перекатившись на бок, она стала всматриваться. Луна выглядывала из за края тучи, ее света хватило, чтобы Мэлла поняла, перед ней кто то лежит. Первой мыслью было сорваться с места и бежать. Но человек совершенно не двигался. И кажется не дышал. Мелла поспешила перевернуть его на спину. Вдруг нужна ее помощь. Но помощь понадобилась ей, потому что теперь на нее не видящим безжизненным взглядом смотрел отец...       В деревню Мэлла вернулась на рассвете и сразу заметила странное беспокойное оживление. Люди быстро выходили из домов и бежали к небольшой площади. Мэлла последовала за ними. Девочка внимательно смотрела по сторонам. Вот, всегда сонный пастух, заприметив ее, отпрянул. Вот, соседская бабка, оказавшись случайно рядом, прикрыла лицо руками. Странное ощущение отчужденности от всего окружающего, словно она каким-то странным не постижимым ей образом оказалась в незнакомом месте. Хотя, это ее родная деревня. Внешне ничего не изменилось, ни дома, ни люди. От этого становилось еще хуже.       Добравшись до площади, Мэлла поняла, что вот-вот потеряет рассудок. Она встала как вкопанная, не имея возможности пошевелиться. Ни то, что ноги и руки, даже сердце билось с большим трудом, а ком горечи, дойдя до горла, застрял в нем наглухо, принося физически ощутимую боль.       Мэлла бросилась к помосту, на котором стояла мама, привязанная в деревянному столбу.       Мэлла яростно расталкивала толпу, пока у самого ее края, сзади за плечи не схватили крепкие руки. Мэлла заверещала. Но ни один звук не успел вырваться.       – Не глупи, девочка! – дядя Бирик говорил тихо, чтобы стоящие рядом охотники не слышали. – Ни я, ни ты, никто уже ничего не сделает!       Но Мэлла продолжала вырываться до тех пор, пока не встретилась взглядом с мамой. Как только поняла, что мать смотрит на нее, остановилась, притихла. Она боялась не заметить какого-нибудь знака. Но знака не последовало. Только страх в глазах матери и мольба.       Мэлла словно слышала ее голос - уходи!       Но почему же маму не отпустили? Может быть еще не поняли, что она не имеет больше в себе ни капли силы? Надо только подождать. Мэлла посмотрела на светлеющее небо.       Туча, что жадно кружила на деревней, уже ушла почти к горизонту. В горизонт всматривалась не только она. Рядом с мамой на помосте стоял какой то мужчина и тоже сосредоточено разглядывал небо. Высокий, худой с туго стянутыми на затылке светлыми волосами. Если Мэлле чистое небо приносила облегчение, то его озадачивало и, кажется, злило. В нем не было ничего особенного кроме того, что он скорее всего и был одним из охотников, и того, что от его груди Мэлла рассмотрела странное мерцание. Стального цвета нить силы шла от него и входила в грудь женщины, что тихо стояла рядом с помостом на земле и смотрела прямо на Мэллу. Ни куда то в толпу, а прямо на нее.       - Туча ушла, - неожиданно для всех крикнул староста. - Небо не признало в ней колдунью. Может быт стоит это прекратить?       Мэлла с надежной перевела взгляд на мужчину, к которому и были адресованы слова. Он еще раз посмотрел на тучу, что превратилась уже в точку на горизонте. И только затем повернулся ко всем собравшимся.       - Когда мы поймали эту женщину, - заговорил он громко и медленно, со странным шипящим акцентом. - проверили ее на наличии силы, - он поднял вверх свою руку, на которой был надет крупный перстень. - Когда мы вели ее сюда вчера через вашу деревню, мы демонстрировали вам, как от ее прикосновений камень падшего горит и радуется встречи с ней. Может кто-то из вас хочет вступиться за нее? Доказать, что она ни одному из вас не оказывала своих колдовских услуг?       Мэлла хотела вскрикнуть, что она хочет вступиться, но Бирик крепче схватил ее и медленно повел в глубь толпы. А толпа молчала. Они только опускали взгляды и те, мимо кого Бирик волок Мэллу старались делать вид, что не замечают ее.       - Тогда мы сами свершим правосудие, - громко сказал охотник и толпа воскликнула. Бирик поспешил увести Мэллу, но она все равно слышала крики мамы, чувствовала запах сначала подпалиной соломы, дерева, дыма, а затем и горящей плоти.       Это все было давно, но в памяти Мэллы свежо, словно случилось вчера. Тогда Мэлла была маленькой напуганной девочкой, теперь взрослая и сильная колдунья, которая только что разжилась новой силой. Тогда она ненавидела всех жителей родной деревни. Сейчас понимала - то, что они молча позволили ей уйти, не показали виду, что она там была - очень смело с их стороны и спасло ей жизнь. Но в тот день и многие годы потом она несла свою ненависть, как знамя.       А сейчас надо было сматываться из этого города, как можно быстрее. Но ворота откроют только утром. Надо было найти место для ночлега и хорошенько обдумать, как проскользнуть мимо стражи. В кармане денег только на бокал вина и то самого паршивого. Обычно в подобной ситуации она использовала свой дар, но охотники знали, что она здесь, так что рисковать не стоило, а то казни не избежать. Да и дольше находиться под открытым небом уже не безопасно.       Мелко моросящий дождь давно заставлял кутаться в старенький черный плащ. Но вмиг поднявшийся ветер настойчиво рекомендовал быстрее принять решение. Мэлла, недолго думая, повернула в сторону неплохого кабака, что еще днем успела заприметить. Не снимая капюшона, она уверенно вошла в зал. Сразу ударил неприятный запах табачного дыма, перегара, пота и приторных дешевых женских духов. В подобном заведении бывать приходилось и довольно часто. Так что, не растерявшись, Мэлла направилась к барной стойке. Прекрасно понимая, что выглядит не лучшим образом, она подсела не к самому видному посетителю, как бывает обычно, а к тому, что на первый взгляд показался самым одиноким.       И только подойдя ближе, поняла что это самый хороший выбор. Высокий мужчина в черном плаще, скрывающем и фигуру, и лицо. Но когда тот бросил отрешенный взгляд на нее, Мэлла смогла разглядеть его бледное лицо и черные, как ночь глаза. От него, казалось, исходил запах силы, заставляющий обратить на себя внимание. Многие испытывали бы рядом с ним страх, но Мэллу переполнили чувство трепета, вместе с неподдельной завистью. Она не стала медлить.       – Не хотите угостить девушку выпивкой, – Мэлла, не задумываясь, произнесла самую банальную, но действенную фразу.       Мужчина поднял голову и, мельком посмотрев, пододвинул к ней бутылку вина. Мэлла, не беспокоясь ни о том, что подумают окружающие, ни о том, что скажет новый знакомый, отхлебнула из горла. Крепкое вино обожгло, но это было как раз то, что нужно. Как только бутылка коснулась стола, мужчина неловким движением пополнил свой стакан до краев и выпил залпом. После чего снова вручил бутылку Мэлле. Покрасневшие глаза, полу прикрытые веки, поникшие плечи – все говорило о том, что ее новый знакомый уже пьян.       – Если хочешь, пошли, – это звучало так грустно и даже обреченно, что Мэлла не на шутку заинтересовало предложение.       На улице морось успела смениться настоящим ливнем. В такую погоду люди сидят дома, стараясь не выходить. Они греются у камина или печи, пьют горячий чай, вино, общаются с любимыми и близкими. Именно в такие ночи Мэлла чувствовала себя одинокой, как листок, сорванный с дерева осенним ветром. Во время дождя всех сложнее быть сильной, стальной женщиной. Когда-то обиженный ребенок, так и норовит вырваться наружу. Сорвать все планы, нарушить обещания. Мэлла не без грусти посмотрела на мужчину. И это ее общество в такой унылый вечер. Но флер силы, что он источал, обещал, что вечер может закончится очень даже хорошо.       Спутник Мэллы шел, немного покачиваясь, и не обращал внимания на то, что с волос и одежды вода стекала ручьями. Мэлла рассчитывала, что он живет где-то поблизости, но они шли уже порядка двадцати минут. Дождь успел промочить и ее плащ. Озноб начал бить мелкой дрожью. Она на ходу грелась вином, глоток, за глотком ощущая, что непозволительно пьянеет.       Когда мужчина повернул в один из богатых районов города, Мэлла стала беспокоиться, а знает ли он вообще куда идти, или просто прогуливается. Но к ее удивлению он остановился около входа в один из особняков. Обошел. Поковылял к входу для слуг, опираясь на мощные перила. Тяжело поднялся по лестнице, достал ключ и открыл входную дверь. Мэлла еле успела проскользнуть. Тяжелая дверь громко хлопнула за ее спиной. Только здесь спутник вспомнил о ее существовании, повернулся и, приложив указательный палец к губам, прошипел.       – Будешь мне еще фыркать! – Мэлла, не церемонясь, толкнула мужчину вперед по коридору. – Давай иди! – тот, насколько позволяло состояние, удивился, но послушно побрел.       И вновь незнакомец словно позабыл о ней. Он, ворча себе под нос, поднимался по лестнице. Пару раз споткнулся в коридоре о ковер, над чем Мэлла посмеялась. Про себя отмечая, что сама давно не была так пьяна…       Мэлла с трудом вырвала себя из объятий сна и не смогла сдержать стона. На мгновение она забыла, где находится. Все-таки вчерашнее «обогревание» вином не прошло бесследно. Что же было намешано в этой, к Падшему ее, бутылке? Но спать помешало не самочувствие, а что-то другое. Мэлла с трудом открыла глаза. Солнечный свет слепил. Не знакомая, но очень даже приятная и дорогая обстановка удивила. Только немного придя в себя она поняла – кто-то на нее пристально смотрит.       – Проснулась таки, – приятный мужской баритон звучал спокойно, с болезненной хрипотцой.       Мэлла повернулась на голос. Рядом с ней в постели лежал и весело ухмылялся красивый обнаженный мужчина. Это был, несомненно, тот самый, которого она выбрала вчера в кабаке. Но сегодня при свете дня ее выбор выглядел совершенно иначе. Черные потоки силы окружали мужчину и тянулись к ней, словно хотели ее потрогать, лизнуть. Казалось они тоже ухмыляются, вспоминая прошедшуюся ночь.       Засмотревшийся на чёрные нити вокруг незнакомца, Мэлла не обратила внимание, что он держит в руке.       - Занятная у тебя игрушка, - проговорил он, крутя в ладони ее кинжал.       - Отдай! - Мэлла кинулась к нему.       Незнакомец лишь рассмеялся и добровольно отдал.        - Ладно, ладно. Я же только спросил. - Он потянулся и поудобнее разлёгся на постели.       Казалось, еще чуть-чуть и замурчит, как сытый кот.       Мэлла смотрела на него, сжимая в руке кинжал. Недоумение сменялось злостью, но следующая фраза мужчины совсем смутила простотой.       - Я, кстати, Ярат, - как ни в чем не бывало представился тот и до смешного милым движением взъерошил свои черные волосы.       - Мэлла.       И что ты собираешься этим делать, - он ткнут пальцем в самый кончик кинжала. - Ай, - кровь проступила на его коже.       Мэлла крепче ухватилась за рукоять, ожидая прилива к ней силы. Чёрной, незнакомой. Она уже представила, как овладевает ею. Вот же удача. За один день найти и силу огня и эту странную, но такую манящую чёрную магию. Из маленькой ранки в сторону кинжала потянулась тонкая черная струйка силы. Но чёрные нити преградили ей путь и оборвали.        - Что это? - Ярат заинтересованно стал рассматривать свой палец. - Твой кинжал будто глотнул мою магию. Ты ж маленькая ведьма! - улыбнулся он Мэлле.       Мэлла не желая верить тому, что не получит чёрной силы, еще раз ткнула кинжалом в Ярата, порезав его грудь. Мужчина метнулся, вырывая из ее рук кинжал, и навалился на Мэллу, пригвоздив ее своим телом к постелил. Из небольшой ранки на его груди капала кровь. Вместе с ней к кинжалу текла его сила. И снова только глоток. Черные потоки помешали.       - Хочешь забрать мою силу? - спросил Ярат. - Я тебе не по зубам.       Он отпустил Мэллу, как ни в чем не бывало вернул ей кинжал, быстро оделся и пошел к двери.       - Если хочешь - оставайся. Но это дом моего брата. Он не будет рад гостье.       - У него тоже есть сила?       - Ага, - как то грустно ответил Ярат. - Только не магическая, а социальная, экономическая, политическая, - стал он загибать пальцы. - Если хочешь - бери.       - Тоже не плохо.       - У тебя глаза голубые, - вдруг он снова улыбнулся. Улыбка мгновенно стерла с лица признаки бурного вечера. - Как у нашей мамы. Это должно ему понравится. Правда она была не такой мелкой, как ты. Ты мне хоть до плеча то достаешь?       В ответ Мэллы запустила в наглеца подушкой и перевела тему на более для нее важное и интересное:       Никогда раньше не видела такой черной силы. Даже не знала о ее существовании. Что это? - все таки решила она спросить.       - Поинтересуйся у Падшего, - снова усмехнулся Ярат и вышел. Как только хлопнула дверь, Мэлла легко выскользнула с кровати. У нее в голове выстроился заманчивый план, и сон к его выполнению не имел никакого отношения. Если силы черного ей не получить, почему бы не попытать счастья с его братцем. Голова немного кружилась и болела, но Мэлла мыслила ясно. У нее есть время, но очень немного. Было некогда задаваться вопросами. Надо выяснить, кто же этот таинственный брат.