Мотыльки

      Глубокие, словно два озера, чистые голубые глаза, обрамлённые длинными пушистыми ресницами. Полные загадочности, скрывающие за собой незримую обычному человеку печаль. Его ровные, почти идеальные черты лица обрамляли длинные золотые кудрявые пряди волос. Он точно ангел.       Он сидел в саду под деревом прямо на траве. Взгляд его был устремлён на стебли ромашек, которые он тщательно переплетал между собой, хмуря изящные дуги бровей и кривя тонкие губы. Я неслышно приблизился к нему, однако он уловил ухом еле различимый шелест травинок под моими ногами. Митя резко поднял глаза. Он в упор уставился на меня. Я поднял руки в жесте, означающем, что я сдаюсь.       — Тихо, — сказал я. — Спокойно, я не хотел тебя напугать! Извини, если помешал.       Он всё также продолжал сверлить меня холодным взглядом. Я убрал руки в карманы и тряхнул головой, убирая с глаз непослушные чёрные волосы. Митя вздохнул.       — Слушай, — сказал я, — я здесь вовсе не затем, за чем ты подумал. Ты уже выслушал мою историю. Этого мне было вполне достаточно.       Я медленно опустился в траву напротив него. Он не отрывал от меня заинтересованного взгляда. Видимо к нему не так часто возвращались клиенты.       — Я здесь с другой целью, — сказал я.       Митя поджал губы и крепко стиснул пальцами недоделанный венок.       — Ты помогаешь всем, кто тебя просит о помощи, — продолжил я. — Выслушиваешь истории абсолютно разных людей. Ты уже столько впитал их в себя, что можешь смело написать несколько томов книг. Люди знают, что ты поможешь им. Им достаточно того, чтобы ты просто выслушал их.       Митя опустил уголки губ и смотрел на меня, не моргая. Я прочистил горло, приложив кулак к подбородку. Я вздохнул.       — Ты выслушал много разных историй, — продолжил я, — но это всё истории других людей, а какова же твоя история?       Он наклонил голову набок и непонимающе изогнул бровь.       — Короче, — сказал я, усаживаясь удобнее, — я здесь, чтобы выслушать тебя. Давай, я рассказал тебе свою историю, а теперь твой черёд рассказать мне свою.       Митя опустил взгляд в траву, видимо размышляя. Поглядев на колышущиеся от лёгкого ветра травинки несколько секунд, он снова поднял глаза на меня и пожал плечами.       — Тебе нечего рассказать? — воскликнул изумлённо я. — Но ведь у каждого человека должна быть своя история, не может быть такого, чтобы у тебя её не было!       Митя расплылся в улыбке. Он доделал венок и поднялся на ноги. Митя подошёл ко мне и надел венок мне на голову. Он отступил от меня на шаг, мотнув головой и всё также радостно улыбаясь.       — Тебе ничего не нужно? — удивился я.       Митя снова помотал головой. Он отошёл от меня к дереву и принялся собирать свои книги и альбом в рюкзак. Я поднялся ноги и подошёл к нему.       — Но ведь у каждого человека должна быть история, — настаивал я. — Не может быть, чтобы её не было!       Он закинул рюкзак на плечи и принялся показывать мне что-то жестами. Я ничего не понял, ведь не учил языка жестов. Я скривил лицо и помотал головой. Митя усмехнулся и махнул рукой. Он дружески похлопал меня по руке и прошёл мимо меня в сторону дома. Я посмотрел ему вслед рассеянным взглядом. Как у такого замечательного загадочного юноши и нет истории? Неужели ему совсем нечего мне было рассказать? Он хранил в себе столько историй из жизней других людей, а своей у него не было?..