Чувство, о котором кричат на всех перекрёстках, перестаёт быть чувством, а чувства невысказанные крепнут в душе.
Д. Голсуорси
Когда Анджали открыла глаза, солнце уже клонилось к западу. «Странно, - подумала она. – Уже поздно, а Далждит до сих пор не дала о себе знать». Девушка с беспокойством посмотрела в сторону колыбельки. Дочки в ней не было. Анджали резко поднялась, тут же прижав ладонь к животу в попытке унять тянущую боль в районе заживающего шва от кесарева сечения. Замерев на секунду, она с максимально возможной в её положении скоростью придвинулась к колыбели в безотчётной надежде всё же обнаружить там ребёнка. Но вместо девочки на одеяльце лежала записка. Анджали схватила её дрожащими пальцами, поднося ближе к глазам. - Мама, не волнуйся, я у дяди Рудры, - читала девушка вслух, разрывая сгустившуюся в комнате тишину. – Он забрал меня к себе, потому что ты очень крепко спала. Мы с дядей Рудрой решили, что ты ещё не совсем оправилась от операции, и тебе надо отдохнуть, поэтому ушли, чтобы тебя не беспокоить. Тётя Метхали покормила меня и переодела. Не беспокойся, мама, я в надёжных руках. Твоя малышка, - беспокойство отступило, и на губах Анджали заиграла робкая улыбка. – Post scriptum. Вы же знаете, что я не дам Далджит в обиду, правда? Поэтому поешьте, Метхали оставила Вам обед, а потом приходите в мою комнату. Рудра Пратап Ранават. Анджали посмотрела на прикроватный столик, на котором стояли накрытые блюда, и покачала головой, усилием удерживая счастливую улыбку, готовую расцвести на её губах. А потом, подвинувшись на край кровати, села и с аппетитом принялась за еду, только сейчас осознав, как сильно она всё-таки успела проголодаться. Покончив с обедом, девушка аккуратно составила все тарелки в стопку на край стола и отправилась в ванную комнату немного освежиться. - Теперь я готова ко встрече с Рудрой, - вполголоса беседовала она сама с собой, стоя у зеркала. – Главное – не отступать. Если уж решила бороться за своё счастье, то надо идти до конца! Глубокий вдох – и вперёд! Анджали несколько раз глубоко вздохнула и направилась к выходу из комнаты. Открыв дверь, она опасливо оглядела коридор, прежде чем выйти из спальни. Перспектива встретить Мохини далеко не радовала. Но, несмотря на все страхи, до своей цели девушка добралась без помех. Дверь в комнату детектива была приоткрыта, но изнутри не доносилось ни звука. Анджали робко заглянула в спальню скорее для того, чтобы утвердиться в своей догадке о том, что там никого нет, нежели в надежде застать кого-то. Но открывшаяся её взору картина заставила сердце сжаться от щемящего чувства нежности, тёплой волной расплескавшегося в груди. Далджит спала на широкой хозяйской кровати, обложенная со всех сторон подушками. А Рудра, Друв и Коэл сидели рядом на полу и в полной тишине, общаясь только жестами и мимикой, собирали большой паззл. При этом Ранават знаками руководил процессом, а дети, видимо, представляя себя солдатами отряда спецназа, старались как можно точнее выполнить все указания, отдавая честь «командиру» после каждого верно установленного кусочка. Полюбовавшись на них ещё несколько мгновений, Анджали всё же решилась позвать детектива: - Рудра… - на неё тут же уставились три пары глаз. - Тшшш, - Коэл приложила палец к губам, указав другой рукой на кровать. – Тётя Анджали, Вы не видите? Долли спит, - прошептала девочка, а потом замахала рукой, побуждая девушку подойти ближе. Анджади прошла в комнату и села на ближайший к троице край кровати. - Простите, - так же шёпотом ответила она. – А вы уже придумали малышке прозвище? - Нет, - завертели головами дети. - Далджит – очень серьёзное и взрослое имя для такой малютки, - пояснил Друв. – Мы решили его немножко сократить. И получилось «Долли». Это имя ей больше подходит. Правда? – мальчик с надеждой посмотрел в глаза Анджали. - Ты прав, Друв, - улыбнулась девушка и потрепала его по тёмной макушке. – Долли ей подходит гораздо больше. Думаю, мы так и будем её звать, пока она не дорастёт до полного имени. Лица детей озарили довольные улыбки, и они пожали друг другу руки, отмечая удачную, а главное одобренную старшими, идею. Через пару минут Друв и Коэл убежали на улицу гонять мяч, устав от спокойной игры в тишине. Рудра молча сгрёб уже почти собранный паззл в кучку, без сожаления ломая на кусочки результат получасовых усилий, и убрал его обратно в коробку, а потом облокотился на кровать, запрокинув голову и закрыв глаза. Его волосы чуть касались пальцев Анджали, сидящей в максимально комфортной в её нынешнем состоянии позе с упором на руку. Девушке вдруг до зуда захотелось почувствовать под ладонью эту густую копну, даря ласку мужчине, пробудившему в её сердце, казалось, навсегда утраченные чувства. Но страх быть непонятой, отверженной, высмеянной не позволил совершить столь дерзкий поступок, лишь кончики женских пальцев едва заметно дрогнули, выдавая всю силу подавляемого желания. - Спасибо, - прошептала Анджали, любуясь чуть резковатыми чертами лица Ранавата, пользуясь тем, что сейчас он её не видит. - За что? – так же шёпотом ответил детектив, не открывая глаз. - За то, что позаботились о Долли и… обо мне. - Это… - Я знаю, - перебила Анджали. – Это Ваша работа, - в носу вдруг почему-то защипало, а глаза обожгла солёная влага. - И ничего Вы не знаете, - Рудра усмехнулся в усы и покачал головой. – Я хотел сказать, что это было легко и даже доставило мне удовольствие. Тем более что основную массу забот взяли на себя дети. Мне оставалось только следить, чтобы они были осторожны, - Ранават повернул голову к Анджали и открыл глаза, поймав взгляд девушки. – Забота о вас с малышкой давно перестала быть для меня работой, скорее, это потребность души. Молодые люди смотрели в глаза друг другу, силясь разглядеть чувства, скрывающиеся в сердце собеседника, пытаясь понять, есть ли шанс на взаимность, на счастье, или новая любовь способна привести за собой только новую боль. Но тихий стук в дверь разорвал хрупкую нить взгляда, и они оба резко выпрямились, повернув головы в сторону заглянувшей в комнату Метхали. - Деверь, Анджали, я сейчас иду в магазин. Вам ничего не нужно купить? - Ты пойдёшь так поздно? - Да, деверь. Матушка захотела на ужин фисташковой халвы, а дома нет ни капли сливок. Вы же знаете, она не признаёт халву на молоке. Поэтому… - Метхали многозначительно пожала плечами и тихо вздохнула. - Нет, невестка, оставайся дома. Я сам схожу. Уже поздно, и выходить одной небезопасно. Пока Самрата нет дома, я несу за тебя ответственность. Так что напиши мне, что нужно купить, а сама останься и присмотри за Анджали и детьми. - Я уже достаточно самостоятельна, чтобы обойтись без присмотра! – возмутилась было мисс Райзада, но Рудра выставил вперёд ладонь и бросил на подопечную хмурый взгляд. - Здесь я решаю, кто может, а кто не может обойтись без присмотра. И это уже моя работа! Анджали молча опустила глаза, не посмев больше возражать. Рудра и Метхали вышли, оставив её наедине с дочерью. Девушка аккуратно легла на спину и смежила веки. «Он переживает о тебе и заботиться!» - ликовало сердце. «Не торопись с выводами! – отвечал рассудок. – Скорее всего, это только работа». Эти внутренние противоречия рвали душу Анджали на части. Она хотела верить сердцу. Она боялась ему верить… Ещё так недавно девушка была полна решимости бороться за своё счастье. Но сейчас весь боевой настрой вдруг куда-то испарился, оставляя вместо себя только страх и сомнения. Душа, искалеченная предательством бывшего мужа, рвалась навстречу новой любви, но любое отклонение от идеала заставляло её вновь запираться на все замки. Вот и сейчас, после резкого ответа Рудры, Анджали засомневалась в правильности своих чувств и решений. - Нет, Рудра совсем не похож на Шьяма! Ведь так? Он больше напоминает Арнава. Чоте точно так же начинает злиться, когда беспокоится о ком-то. А это значит, что мы детективу совсем не безразличны. Правда? – Анджали повернулась к дочери, будто ища совета у этого маленького комочка счастья. Долли чмокнула губками во сне, заставив маму улыбнуться от умиления. – Ты права, моя хорошая! Этот усатый дядька похож на нашего Арнава. Поэтому мне всё-таки не стоит опускать руки. *** Вернувшись из магазина и передав покупки хозяйничавшей на кухне Метхали, Рудра первым делом направился проведать Анджали. Но в спальне он не застал ни её, ни малышки. Беспокойство горьким комком разрасталось где-то в горле, предвещая волну ярости, порождённую безотчётным страхом за любимую, пока Ранават быстрым шагом обходил второй этаж, заглядывая во все комнаты. Мужчина уже готов был поддаться еле сдерживаемым в груди чувствам, как услышал тихий женский смех из-за двери в самом дальнем конце коридора, единственной, которую он ещё не открыл. Детектив облегчённо выдохнул, взъерошив пальцами волосы. Закрыв глаза, Рудра сделал пару глубоких размеренных вдохов и выдохов, успокаиваясь и окончательно приходя в себя, и уже было потянулся к ручке, чтобы без стука открыть дверь в комнату Сумера и Шатабди, но слова невестки заставили его застыть и прислушаться: - Правда-правда! Моя Коэл была больше Долли, даже когда только родилась! Знаешь, когда медсестра первый раз дала мне её в руки, я поняла, что моя малышка – единственное, чем я могу гордиться в своей жизни. Хм… Я смотрела на дочку, как на величайшее чудо! Но свекровь, явившаяся через секунду, заявила, что я абсолютно ни на что не годна, что она жалеет, что связалась с моей семьёй, и что мой ребёнок – лишний, никому не нужный рот, - в голосе Шатабди послышались слёзы. - Не может быть! Госпожа Мохини сказала такое про невинного младенца? - Да, Анджали. Моя свекровь никогда не отличалась тактом. Но именно благодаря её характеру я в тот день поняла, насколько же всё-таки благосклонна ко мне судьба. - Как это? - Когда свекровь в гневе вышла из палаты, забрав с собой всю семью, со мной остался только Сумер. И он с такой нежностью смотрел на меня и малышку, что я поняла: мой муж меня любит, несмотря на те обстоятельства, при которых мы поженились, он рад нашему ребёнку, всегда примет мою сторону и никогда не оставит! И пусть мы с ним постоянно спорим, пусть я не заглядываю ему в рот с раболепской покорностью, как и положено хорошей жене, пусть он не заваливает меня цветами и подарками с поводом и без, но мы любим друг друга, хоть порой и странной любовью, и наш брак, изначально замешанный на амбициях и холодном расчёте, превратился в настоящую семью. Да, со стороны этого не скажешь, но мне плевать на каких-то там сторонних наблюдателей. Главное – я это знаю, я чувствую это! Понимаешь? - Да, Шатабди, я понимаю тебя, - услышал Ранават тихий голос Анджали. – Не всегда то, что видно со стороны, оказывается реальностью. Отец Далждит любил меня больше жизни… Но, как оказалось, только на публику. Шьям играл в счастливую семью, чтобы все вокруг его любили и удовлетворяли его потребности и желания. Но душа моего мужа горела презрением и алчностью. А я всему верила, как последняя дурочка, абсолютно ничего не замечая и не понимая, ведь он так громко заявлял о своих чувствах всем вокруг, заставив меня поверить, что чем громче, тем искреннее… - Анджали, - голос Шатабди зазвучал взволнованно. – Не нужно расстраиваться! Слышишь? Этот человек не стоит твоих слёз! Подумай лучше о дочке, ведь она тебя так любит! И нет ничего чище и искренней этой любви, ведь она любит тебя просто за то, что ты есть. Возьми… Вот так… Посмотри, какая Долли маленькая. Она так сейчас нуждается в счастливой маме! Слышишь? Поверь, с рождением ребёнка всё горе прошлого нужно оставить в прошлом, и начать жить с чистого листа. И ты поймёшь, что по-настоящему счастливая жизнь начинается только сейчас. Уж я это точно знаю! - Спасибо, Шатабди! На этих словах Рудра всё же решился прервать женскую беседу и вошёл в комнату. - Спасибо тебе, невестка, что присмотрела за мисс Райзада, но я вернулся и готовь вновь приступить к своим обязанностям. - Да не за что, деверь. Проводить время с твоими милыми подопечными мне абсолютно не в тягость, - улыбнулась Шатабди детективу, а потом повернулась к уже успевшей подняться Анджали. – Ну вот, твой телохранитель тебя забирает. Но если вдруг захочется перекинуться парой слов, ты всегда можешь положиться на меня. Договорились? – задорно подмигнула миссис Ранават. - Договорились, - улыбнулась Анджали и направилась к Рудре, заботливо придерживающему для неё дверь. - Я вижу, вы с Шатабди подружились? – спросил Ранават, как только за ними закрылась дверь комнаты Сумера. - Ну… Я бы не сказала, что мы стали настоящими подругами, но общий язык нашли точно, - с улыбкой ответила Анджали. - Значит, я могу быть спокоен. Шатабди единственная в этой семье, не считая меня, конечно, кто может открыто вступить в борьбу с тётей. Поэтому я теперь смогу с лёгким сердцем отлучаться в Дели, ведь невестка на твоей стороне. - И часто Вы намерены посещать столицу? – в глазах Анджали заплескалось беспокойство, которое она тщательно, но безуспешно, попыталась скрыть от собеседника. - В лучшем случае, мне надо бывать там через день. Шьям скрывается, и пока мы его не поймаем, вы с Далджит будете в постоянной опасности. Поэтому сейчас лучшие из лучших моего агентства делают всё возможное, чтобы как можно быстрее обнаружить Джа и сдать его властям. - Понимаю, - вздохнула Анджали. – И молюсь, чтобы Богиня помогла вам и защитила. За разговором молодые люди дошли до комнаты, в которой поселилась мисс Райзада. Рудра галантно распахнул перед девушкой дверь, пропуская её вперёд, и сам зашёл следом. Молодая мама сразу направилась к колыбельке, чтобы уложить мерно посапывающую малышку. - Анджали, завтра утром я уеду на полдня. Сейчас мне нужно пойти подготовиться, просмотреть отчёты моих детективов. А Вам нужно больше отдыхать: Вы ещё не до конца оправились после операции. Метхали позже принесёт Вам ужин. - Я увижу ещё Вас утром? – девушка повернулась к Рудре и чуть склонила голову набок, заглядывая ему в глаза. - Нет. Я собираюсь выехать затемно, чтобы попасть в Дели на рассвете. - Тогда зайдите после ужина пожелать нам с Долли спокойной ночи, - Анджали нежно улыбнулась детективу, сделав шаг ему навстречу. – Мне будет гораздо спокойнее, если я увижу Вас перед сном. - Обязательно, - тихо ответил Ранават и молча вышел из комнаты, не в силах больше переносить близость любимой женщины, не имея ни права, ни возможности даже прикоснуться к ней. *** Грязный, изрядно обросший щетиной мужчина сидел в самом дальнем углу небольшой захламлённой комнатки одной из заброшенных лачуг Бхальсвы, давно ставшей прибежищем для местных бомжей. Он не предпринимал попыток заговорить с несколькими обитателями этого пропитанного нищетой подобия жилища, не пытался согреться у чахлого костерка, который они развели из собранного в округе мусора в надежде хоть немного обсохнуть и не продрогнуть до костей этой дождливой ночью. Из промозглого тёмного угла доносились только редкие смешки, больше похожие на лай гиены, и шепот, такой тихий, что невозможно было разобрать слов, но пропитанный настолько зловещими интонациями, что ни один из бездомных не решился сесть к чужаку спиной, и все они сгрудились так, чтобы постоянно держать странного человека в поле зрения. - Шурин, ты не найдёшь меня! Слышишь? Никогда не найдёшь! Ха-ха-ха! А вот я доберусь и до тебя, и до моей жены с её выродком, и до Кхуши… Моя Кхуши… Она всё равно будет моей! А ты и твоя хромоногая сестрица отправитесь к Яме на праздничный обед. Я уничтожу тебя, Арнав! Ты думал, что я примерный зять? Что обожаю всю Вашу вонючую семейку? Ха-ха-ха! Какой же ты дурак, шурин! Я никогда не уважал тебя, никогда не восхищался тобой. Я всегда ненавидел тебя! Тебя и твой успех! Я сотру тебя с лица Земли! Ха-ха-ха! Я так давно хотел убрать тебя с дороги и завладеть всем состоянием Райзада! Но ты, живучий гад, всегда умудрялся выходить сухим из воды. Удачливый ублюдок! Тебе даже удалось жениться на моей женщине! А ведь, видят боги, я очень старался сделать так, чтобы вы никогда не были вместе. Но ничего, будет и на моей улице праздник. Теперь мне не нужно притворяться и улыбаться тебе, тогда как на самом деле я хочу вырвать твоё холодное сердце. Теперь карты раскрыты, и началась настоящая война! Ха-ха-ха! Только на этот раз тебя ждёт поражение! Я убью тебя, шурин! Я буду убивать тебя долго и мучительно, чтобы насладиться каждым мигом твоей агонии. Ты поплатишься за каждую секунду моих унижений. Или моё имя не Шьям Манохар Джа! Я ненавижу тебя, шурин! Ненавижу… Вскоре бомжи уснули прямо на голом земляном полу, убаюканные стуком дождя по пальмовой крыше лачуги. А зловещее бормотание до рассвета шелестело по хлипким стенам кровавым заклинанием сумасшедшего бреда.