Память несовершенна… Что же останется, когда её не будет?
Д. Троппер
- Кхуши, к тебе гости. Голос матери оторвал девушку от созерцания неба за окном, но она даже не взглянула в сторону двери, абсолютно не веря в то, что обрадуется неожиданному посетителю. Вчера, после того, как горе-шутник Арнав ушёл, Кхуши чуть ли не пытками заставила Гариму рассказать, что произошло с отцом. Женщина сопротивлялась до последнего, памятуя о том, что доктор категорически запретил что-либо рассказывать, чтобы не навредить процессу восстановления памяти, и уж тем более говорить неправду, чтобы ложные воспоминания не сделали восстановление абсолютно невозможным. Да и волнения сейчас Кхуши были противопоказаны. Но напору дочери сопротивляться было невозможно. И в конечном итоге Гарима сказала, не вдаваясь в подробности, что на фоне стресса у Шаши случился сердечный приступ и инсульт, но сейчас он уже идёт на поправку, и всё будет хорошо. После этого разговора девушка вдруг осознала, что где-то в её памяти потерялся очень большой кусок жизни. Многое вокруг поменялось, произошли, наверняка, тысячи интересных событий, но она уже не была их частью. Сердце подсказывало, что там, во тьме воспоминаний, осталось что-то очень важное, очень дорогое, что необходимо даже для того, чтобы просто дышать. Но вот только память оставалась глуха к сердечной боли и не желала оживать. С тех пор Кхуши почти всё время молчала и задумчиво смотрела в окно, пытаясь найти ключик к запертой дверце с воспоминаниями и умоляя Богиню помочь. - Кхуши, ты не рада меня видеть? Родной голос заставил сердце радостно забиться, и Бабочка так резко повернула голову в сторону двери, что даже на мгновение потемнело в глазах. - Диди! Диди, конечно рада! Я так тебя ждала! – заверещала Кхуши, протягивая сестре здоровую руку. – Иди ко мне скорее! - Иду, сумасшедшая, иду, - улыбнулась Паяль и направилась к сестре. А вместе с ней в палату вошёл молодой высокий мужчина. - Диди, кто это? – почему-то шёпотом поинтересовалась Кхуши у сестры, указывая глазами на незнакомца. - Это мой муж. - Абхишек? Нет, сестра, это не он. Я видела Абхишека. А это самозванец какой-то. - Кхуши, я не вышла замуж за Абхишека. Он развернул свадебную процессию, когда узнал, что у нас нет того приданого, которое они запросили. Кхуши с удивлением и недоверием смотрела на супругов. А те просто стояли рядом с кроватью и ждали её реакции. Ведь доктор предупредил, что память должна вернуться сама, что не нужно насильно заставлять Кхуши что-то вспомнить. Нет, он не требовал создавать вокруг пациентки мир годичной давности, исключив всех людей и обстоятельства, сложившиеся за это время. Оберой просто попросил их продолжить жить дальше своей жизнью, не предаваясь воспоминаниям и не затрагивая прошедшее время при общении с Кхуши. И сейчас Паяль с Акашем стали, так сказать, «пробным шаром» новой линии поведения с юной миссис Райзада. - Значит, ты всё-таки вышла замуж, но не за Абхишека, - сделала вывод Кхуши, а сестра в ответ утвердительно покачала головой. – И как же зовут моего зятя? - Меня зовут Акаш, - с улыбкой представился мужчина. - Акаш… Хорошее имя. Что-то оно мне напоминает… Акаш… - Кхуши пристально смотрела на зятя, прищурив глаза и нахмурив лоб. Было видно, что она изо всех сил старается что-то вспомнить, - Мы с Вами работали вместе? В офисе? - Да, Кхуши! Ты всё вспомнила? – обрадовалась Паяль и взяла в руки ладонь сестры, слегка сжав её пальцы. - Нет, - сокрушённо покачала головой девушка. – Просто в голове, как вспышка, на мгновение возникла картинка, как мы стоим с зятем в большом офисе. Но что это за офис? Кем я там работала? На эти вопросы я ответов не знаю. - Прости, Кхуши, я не могу тебе рассказать… - Я знаю, доктор Оберой запретил. Не волнуйся, сестра, он объяснил мне, что память постепенно вернётся, нужно только меньше её напрягать. Ведь после такого удара надо благодарить Богиню, что голова вообще у меня на плечах осталась! Да и так ли уж важно, помню ли я зятя? Главное, ты вышла замуж за хорошего человека, и вы очень любите друг друга, - сосредоточенное выражение на лице Кхуши сменилось озорной улыбкой. – Правда, зять? Ты ведь любишь мою сестру? - Больше жизни, - улыбнулся Акаш, с нежностью глядя на жену. - Вот! Что и требовалось доказать, - подмигнула Кхуши Паяль. – А раз ты замужем, то и мне можно теперь искать жениха, - при этих словах Бабочки супруги немного напряглись и тревожно переглянулись. А Кхуши, не замечая изменившейся атмосферы, увлечённо продолжала тараторить. - Вот я выздоровею, выйду из больницы, и Богиня обязательно пошлёт мне какого-нибудь хорошего парня. Помнишь, диди, как мы мечтали выйти замуж за братьев и жить в одном доме? Кстати, зять, а у тебя есть брат? - Даже два, - тихо ответил Акаш. - Вот здорово! А они холостые? - Только один из них. - Зять, ты уж придержи его для меня, - задорно подмигнула Кхуши. – Видишь, сестра, наша мечта может сбыться! - Но Кхуши… - хотела было возразить Паяль. - Отличная идея, - прервал жену Акаш. – Думаю, моя семья будет рада ещё одной невестке из дома Гупта. Да и брат, думаю, тоже будет не против. - Но, Акаш, она же… Возражения Паяль вновь были прерваны. На этот раз в палату зашла медсестра, неся перед собой капельницу на штативе. - Вынуждена прервать посещение, - обратилась она к супругам. - Пациентке необходимо принимать процедуры. - Да, конечно. Кхуши, мы обязательно скоро тебя навестим, - улыбнулась Паяль и легонько сжала пальцы сестры, которые всё это время не выпускала из рук. - Да, обязательно навестим, - поддержал жену Акаш. – До встречи, свояченица. Молодые люди улыбнулись на прощание и покинули палату. А Кхуши смотрела в потолок, пока медсестра ставила ей капельницу, и мечтала о том, что скоро выйдет замуж за брата зятя и будет жить с сестрой в одном доме. Но через пару мгновений вдруг спохватилась: «А вдруг этот Арнав и есть брат Акаша? Нет… Мама же говорила, что он дальний родственник… А вдруг она что-то напутала? Богиня, пусть этот Арнав, если он и вправду брат Акаша, окажется женатым! Прошу тебя! Я не знаю, почему я так на него реагирую, но если при виде человека болит сердце, значит, он сделал больно… Я не хочу боли! Защити меня, Богиня!» *** - Акаш, как ты мог так сказать? – накинулась Паяль на своего благоверного, как только дверь палаты за ними закрылась. – Кхуши же замужем! Как ты мог поддержать её идею найти себе жениха? - Паяль, но доктор же сказал, что Кхуши нельзя ничего рассказывать. Что ещё я мог ответить? - Зачем ты вообще сказал, что у тебя есть братья? - Я… Прости, я растерялся, - Акаш покаянно опустил голову. – Но я уверен, что всё обойдётся. Ты же слышала Кхуши: пока не выздоровеет, она жениха искать не будет. А с её травмами в ближайшее время о выписке даже мечтать не приходится! Так что, я уверен, к тому времени, как Кхуши отсюда выйдет, память, наверняка, к ней вернётся, и всё встанет на свои места, - сложив бровки домиком, заглядывал мужчина в глаза сердитой жене. - На всё воля Богини, - через пару мгновений ответила Паяль, глубоко вздохнув. – Будем надеяться, что всё образуется, и Кхуши не решит играть помолвку прямо в больничной палате. А с неё станется! Акаш с облегчением улыбнулся и кивнул в ответ. Паяль развернулась и направилась к выходу из больницы, муж смиренно пошёл следом. *** - Кхуши, любимая, как ты? - чужой голос, от которого вдруг пробрал озноб, вырвал девушку из грёз о счастливой жизни вместе с сестрой. – Я так переживал за тебя! – Кхуши медленно, сопротивляясь всколыхнувшемуся из самой глубины сердца безотчётному ужасу, перевела взгляд с курчавых облаков за окном на незнакомого мужчину, смотревшего на неё с приторно-сладкой улыбкой. Его взгляд растёкся по коже липкой слизью, заставив Бабочку нервно передёрнуть плечами в попытке стряхнуть с себя это гадкое ощущение. – Любовь моя? Всё хорошо? – незнакомец протянул вперёд руку с явным намерением коснуться щеки девушки. - Нет! – отшатнулась Кхуши от чужой ладони, как от королевской кобры. – Не трогайте меня! - Кхуши… - Отойдите! Кто Вы? Почему Вы здесь? С каждым словом на лице мужчины всё чётче проступало недоумение и даже некоторая растерянность с примесью досады. - Кхуши, любовь моя, это же я – Шьям! Твой любимый Шьям! Зачем сейчас разыгрывать спектакль? Я не мог измениться до неузнаваемости всего за месяц. - Шьям..? – имя пробежало по языку, оставляя горечь. – Я не помню Вас. У меня амнезия. И об этом знают все мои родные. А если Вы не в курсе, значит, мы точно с Вами не близки. Поэтому прошу выйти из палаты! - Ты гонишь меня? Но ведь не так давно мы собирались пожениться! Заискивающий тон и взгляд побитого щенка, будь на месте этого мужчины любой другой, сделали бы своё дело, и Кхуши со снисходительной улыбкой позволила бы незнакомцу остаться и даже с удовольствием поболтала бы с ним. Но этот человек не вызывал в душе ничего, кроме омерзения и какого-то иррационального панического страха. Его присутствие давило на грудь бетонной плитой, мешая вздохнуть свободно. - Я повторяю: я не помню Вас! Прошу, уходите! – рука Кхуши бессознательно потянулась к кнопке вызова персонала. – Уйдите! - Но Кхуши… - Нет!!! – голос девушки сорвался на крик, и в коридоре послышался суетливый топот. Через мгновение дверь распахнулась и на пороге возникла внушительных размеров медсестра. - Что здесь происходит? Господин, прошу Вас покинуть палату. Пациентку нельзя волновать. - Но я… - Прошу Вас, - перебила раздражённого Шьяма медсестра, распахнув дверь палаты и указав ему на выход. Шьям был в ярости, но сделать сейчас он ничего не мог. Бросив на Кхуши последний, источающий гнев, взгляд, он быстрым шагом покинул палату. Медсестра подошла к девушке и осторожно убрала её палец с тревожной кнопки. - Девочка, хватит трезвонить. Я давно здесь. А этот неприятный тип уже ушёл, - мягкая улыбка зажгла в глазах искорки тепла. – Мне нужно вернуться на пост, но если хочешь, я попрошу санитарку посидеть с тобой, пока не придёт кто-то из родственников. Видно, этот малый сильно тебя напугал. - Нет-нет, я в порядке. Простите за беспокойство. Не надо санитарки. - Ну, как знаешь, - медсестра похлопала своей мягкой тёплой рукой по ладошке Кхуши и вышла в коридор. *** Как только дверь палаты за ним закрылась, Шьям с силой впечатал кулак в больничную стену. «Дьявол! У Кхуши амнезия!? Почему я об этом ничего не знаю? Я, конечно, стараюсь как можно меньше «светиться» в Шантиване, чтобы не нарываться на шурина. Но даже Королева мне и словом не обмолвилась! Раньше выливала на меня потоки своего щебетания, не обременённого смыслом. А сейчас, кроме банального приветствия, из неё и слова не вытянешь. Что-то явно происходит… Это, наверняка, Арнав постарался и настроил хромоножку против меня! Ну, ничего! Не на того напали! Я всё равно обыграю тебя, шурин!» - от этих мыслей на лице Шьяма проступил злорадный оскал, а в глазах зажёгся дьявольский огонь. Почувствовав на себе косые тревожные взгляды, которые бросали на него люди, находившиеся в коридоре, Джа резко развернулся на каблуках и двинулся в сторону лифта. «Если Кхуши меня не помнит, то это может быть даже плюсом. Расскажу ей, что мы безумно любили друг друга и даже хотели пожениться, но родственники были против и разлучили нас. Именно поэтому я ничего и не знал. Да! Прекрасная идея! Посмотрим, шурин, чья возьмёт!» Продолжая улыбаться, занятый своими мыслями Шьям вышел на парковку и сел в машину. Выудив телефон из кармана брюк, он набрал номер знакомого фоторедактора и, договорившись о срочной встрече, поехал создавать для Кхуши воспоминания их счастливого прошлого. *** Тихий стук в дверь заставил Кхуши насторожиться, но девушка не ответила. Стук повторился ещё раз через несколько секунд, но уже на тон громче. Девушка всё так же молчала. Её сердце почему-то трепыхалось в груди, как пойманная птица. И Кхуши никак не могла понять, что заставляет его так себя вести: страх или предвкушение. Стук повторился в третий раз, ещё чуть громче предыдущего. - Мама! – позвала Кухши Гариму из ванной комнаты, где женщина мыла руки после того, как накормила дочь обедом. - Что случилось? – отозвалась мама, показавшись из-за двери и вытирая руки. Но ответить Кхуши уже не успела, так как дверь в палату приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась мужская голова. - Я могу зайти? - Арнав, сынок! Конечно, заходи. Присаживайся, - улыбнулась Гарима посетителю и указала на стул, стоящий у кровати дочери. - Нет-нет, не беспокойтесь! Я постою, - ответил Райзада тёще и повернулся к жене. – Кхуши, я к тебе. Можно? - Что-то у меня сегодня слишком много посетителей, - пробурчала девушка себе под нос, отводя глаза от визитёра. – Вы уже зашли, - эти слова были ответом уже Арнаву, хотя глаз на мужчину Бабочка так и не подняла. - Кхуши… Я ещё раз хочу попросить у тебя прощения за глупую шутку про мужа. Прости меня, пожалуйста! В голосе мужчины явно звучало покаяние. Наверное, оно же отражалась и во взгляде. Только Кхуши никак не могла заставить себя поднять глаза и взглянуть ему в лицо. Девичье сердце колотилось о рёбра с бешеной скоростью, голова начала кружиться, а легким перестало хватать кислорода. Бабочка испугалась своей реакции на этого мужчину. И когда он сделал шаг в её сторону, Кхуши, подхваченная вдруг накатившей волной паники, затараторила, пытаясь сдержать неожиданные слёзы: - Да, я прощаю Вас. Слышите? Прощаю! Только прошу… - Что, Кхуши? – голос мужчины был тих и… дрожал? Но от чего? - Я Вас совсем не знаю. Возможно, на свадьбе сестры мы разговаривали, вместе веселились и… Я не знаю, что ещё… Но сейчас… Мне неловко… - тонкие пальчики теребили край больничного одеяла на груди девушки, выдавая смятение хозяйки. – Простите, но не приходите больше. Я не хочу Вас обидеть, но я совсем не помню Вас! И я… Я не могу легко с Вами общаться. Простите. - Ничего страшного, Кхуши. Я понимаю. И не обижаюсь, - голос Арнава звучал глухо и монотонно. – Это ты прости меня за все доставленные неудобства. Я больше не побеспокою тебя. Мужчина вышел из палаты, а у Кхуши по щекам потекли так долго сдерживаемые слёзы. И сердце сжалось и заплакало, как будто потеряло что-то очень дорогое. Спокойствия, с которым Арнав разговаривал с женой, ему хватило только на то, чтобы дойти до машины, никого не покалечив и не напугав по дороге. Но скользнув на водительское сиденье, он тут же резкими, отрывистыми движениями повернул ключ в замке зажигания, включил передачу и, вдавив педаль газа в пол, с визгом и пробуксовкой покинул больничную парковку. Райзада нёсся по улицам Дели на сумасшедшей скорости, обгоняя остальной транспорт и нарушая все возможные правила. Арнаву необходимо было выбраться за город, чтобы разогнаться на трассе, позволив скорости, как это бывало и раньше, очистить голову от мыслей и облегчить боль, разъедавшую душу. Мужчина сам не понял, как оказался в мамином саду. Но только здесь он позволил себе дать волю слезам и словам, что шли от самого сердца: - Мама! Что мне делать? Она прогнала меня! Кхуши не помнит меня. Она не хочет меня видеть! Она попросила больше не приходить! А я… Я не могу без неё дышать… Я не смогу жить без моей Кхуши! Что мне делать? Караулить под дверью палаты, как подросток? Довольствоваться звуком её голоса и подсматривать в дверное окошко? А если она никогда не вспомнит? Неужели у меня не будет шанса начать наши отношения с чистого листа? Мама! Помоги мне, прошу! Кхуши нужна мне! В ней вся моя жизнь! Ещё не один час великий АСР просидел на коленях возле так любимых матерью кустов роз, пытаясь унять нестерпимую боль и найти выход из кошмара, в который превратила его жизнь Кхуши всего лишь тремя словами: «не приходите больше». *** - Дочка, зачем ты так? – попеняла Кхуши Гарима, подходя к кровати, как только за зятем закрылась дверь палаты. – Он ведь хороший. И не хотел тебя обидеть. Ну, чего ты разревелась? – женщина ласково погладила дочь по щеке. Кхуши только покачала головой. Поток слёз всё никак не желал кончаться. А в груди разрастались тоска и щемящее чувство потери. Девушка не могла понять, что с ней происходит: она не могла находиться рядом с Арнавом, но без него, оказывается, было совсем невозможно. Гарима села рядом с дочерью, обхватила её пальцы ладонями и с тревогой заглянула в глаза: - Что с тобой Кхуши? Почему ты плачешь? Скажи мне? У тебя что-то болит? Позвать доктора? - Нет, мама, нет, не нужно доктора, - освободив свою руку, девушка прижала её к груди, где так отчаянно билось сумасшедшее сердце. – У меня болит вот здесь. Мне было больно, когда он был рядом. Теперь его нет, но мне всё равно больно… Что это, мама? Я ничего не помню. Но почему другие люди не вызывают у меня ничего, кроме любопытства, а он… - Успокойся, дочка. Всё очень просто: у сердца есть своя память, и ей не страшна никакая амнезия. Все твои чувства, переживания, желания – всё это память твоего сердца. Просто прислушайся к нему. Тогда, возможно, память и в голову твою быстрее вернётся, - Гарима нежно погладила девушку по щекам, стерев влажные дорожки слёз. – А теперь тебе надо отдохнуть. Помнишь, что сказал доктор? Во сне восстановительные процессы идут быстрее и эффективнее.