***
Чтобы ощутить все грани злости Психа и отследить последовательность событий, приведших к катарсису, придётся заглянуть в воскресный день в его квартиру и запустить обратный отсчёт на таймере, который сработает утром вторника. Псих, как и положено одинокому мужчине, привыкшему к порядку, всё утро воскресенья убирался в квартире. У него вообще была своеобразная традиция — раз в месяц устраивать воскресник. Он наряжался, как своеобразный мужской эквивалент Золушки: в старое порванное трико и заляпанную неизвестно чем майку, — завязывал волосы в высокий пучок, чтобы не мешали, и довершал свой образ жёлтыми резиновыми перчатками. И в таком вот виде отмывал квартиру с пола до потолка. И это не фигура речи — Сергей действительно мыл потолок. И, как финальный аккорд уборки, он обычно мыл ещё и кота. Бальтазар же мыться не любил и в такие моменты вспоминал, что он мужчина, а не подкаблучник, и полностью оправдывал своё сатанинское имя. Так что обычно Серёжа мыл кота полностью одетым и в пластиковой маске для садового триммера, которую купил в специализированном магазине после того раза, когда Таз чуть не выцарапал ему глаза. Так и получилось, что позвонивший воскресным вечером начальник, Михаил Белозёров — личность, мягко говоря, экстраординарная — оказался обвешан матом, как шариками ёлка на новый год, потому что имел опрометчивость набрать своему сотруднику именно в тот момент, когда Псих вытирал кота. — Психич, если бы не твой ум, я бы тебя за такие выходки уволил! — категорично заявил Белозёров. — Я вам перезвоню! — зло бросил Псих, пытаясь достать забившегося под кровать кота. И он действительно перезвонил. Часа через два. После того как повторно помыл кота, высушил его, а потом ещё и вымыл пол под кроватью, потому что под ней скопились кошачья шерсть и пыль. — Психич, я уж думал, ты забыл обо мне! — донёсся из трубки старческий голос. Нелепая, конечно, кличка «Психич», но Серёжа научился носить её с достоинством. Когда ты полностью уверен в том, что и как ты делаешь, чужие слова перестают задевать. Потому и любая критика отскакивала от Психа, как мячик от стены — он слушал только тех, с чьим мнением считался. И, несмотря на всю глупость, к которой примешивался старческий маразм, с Белозёровым как личностью Серёжа более чем считался. Ведь именно этот человек разглядел за внешностью вспыльчивого мальчишки потенциал и дал ему возможность реализоваться. Сергей считал так: если Белозёров смог разглядеть в нём что-то, то он умный мужчина, и, если Псих не будет воспринимать его, как авторитет, значит, будет подвергать сомнению его выбор — следовательно, сомневаться в себе, как в предмете его выбора. А сомневаться в себе и своих решениях Сергей не любил. Однако все вышеперечисленные умственные заключения не меняли того факта, что из года в год Михаил Белозёров становился всё чуднее и чуднее. Нормальный человек рекламное агентство «РеклаМамой» не назовёт. Хотя нормальный человек такое название и не выдумает — но кидать камни в свой же огород Псих тоже не любил. — Что вы хотели? — спросил он, впервые за день плюхнувшись на диван и вытянув уставшие ноги. — Поговорить, — ответил начальник. — Что же ещё? — У меня выходной, между прочим, — напомнил он. — Серёженька, мальчик мой, у нас выходных не бывает. Я думал, за столько лет совместной работы, ты усвоил, что реклама и маркетинг не признают перерывов. Сергей лишь хмыкнул. С высказыванием начальника он был более, чем согласен. Сам ведь придерживался примерно такого же мнения. — Так что вы хотели? — повторил свой вопрос он, устало вздохнув. — Психич, построй отель! И Серёжа офигел. Этой фразой Сергея фактически повысили в должности, отдав в его руки нечто большее, чем рекламный проект. Сергей битый час пытался объяснить старенькому папочке «РеклаМамы», что он не строитель, не архитектор, что ничего не смыслит в гостиничном бизнесе — хотя здесь он всё же привирал, так как в своё время ему пришлось немного вникнуть в это дело, когда они запускали рекламу одного черноморского отеля. Однако послать куда подальше Белозёрова тоже было нельзя, потому что в таком случае пришлось бы увольняться, а Сергей не знал, куда ему бежать при таком раскладе. В их городе ничего подобного «РеклаМаме» просто не было, а идти маркетологом в какую-нибудь маленькую компанию Сергей просто не хотел, как не хотел и ломать свою жизнь на корню и перебираться куда-то в другой город и строить всё с нуля. В итоге, взвесив все «за» и «против», Сергей всё-таки согласился, потребовав полного шефствования и права самому набирать команду — без кумовства и странных личностей типа архитектора Олега. К его немалому удивлению, Белозёров согласился, не задумываясь; Сергей аж дар речи потерял. А, когда нашёл, всё-таки спросил: — Почему? — Что почему, Психич? — Откуда такое доверие? — А, ты об этом, — усмехнулся Белозёров. — Мальчик мой, я знаю тебя порядка десяти лет. И за всё это время ты не разочаровал меня ни разу. Не было и дня, чтобы я подумал, что зря дал тебе шанс. Серёжка, ты для меня почти как сын. Хваткий, умный, ответственный. Не то, что мой неблагодарный обалдуй, которому от жизни ничего не нужно. С одной стороны слова были очень лестными, с другой же Сергей испытывал странные чувства. Он никогда не хотел бы родиться в семье Белозёрова — человека, который не просто подавляет, а ломает. Михаил являл собой пресловутого тирана-самодура, личность с барскими замашками, в то время как его сын Алексей вырос слабым и бесхребетным мальчишкой, который не мог ни отстоять свои взгляды, ни заступиться за себя. Сам Сергей такого отца терпеть не смог бы, послал бы ещё в подростковом возрасте. Но как к начальнику к Белозёрову Сергей относился более чем уважительно. Ну, насколько уважительным вообще может быть Псих. Его Белозёров никогда не подавлял. Лишь иногда требовал что-то страшненькое. Что-то вроде постройки отеля. Этот конкретный момент немного подрасшатал психику Психа. Следующий же телефонный разговор, который заставил Сергея не единожды повысить голос, случился утром понедельника, когда он перед планёркой пытался вполне тактично объяснить Олегу, что его услуги больше не нужны. И да, закончилось это потрясающее мероприятие скандалом, потому что архитектор визжал в трубку. Сергей даже не подозревал, что мужчины могут издавать такие высокие звуки. Но у подобных телефонных разговоров есть один существенный плюс — их можно прервать, а контакт отправить в чёрный список. Что, собственно, Психчинский и сделал с превеликой радостью и облегчением. Правда, он тогда ещё не знал, к каким последствиям приведёт этот разговор, но не будем забегать вперёд и продолжим наш путь по порядочку. После была планёрка и Клевер Александра Петровна — девушка, которая своими выходками периодически вводила Психа в ступор. Из-за неё он последнее время часто задавался вопросом: «Это я идиот или она слишком умная?» Он знал Сашу много лет, но именно последний год ознаменовался их сближением. Если задуматься, то всё началось, как ни странно, на новогоднем корпоративе, а не месяц назад. Тогда он узнал, что она рассталась с парнем. Таким самую малость женоподобным Лёшиком, который взбесил Серёжу ещё на предыдущем корпоративе своими снисходительными взглядами, которые тот бросал на всех и каждого. А уж когда новоявленный парень Александры Петровны решил не совсем удачно пошутить на тему названия агентства, Сергею и вовсе захотелось его придушить прям на месте. Так что Лёшику очень повезло, что Никита, заметив злые взгляды, которыми Псих сверлил ухажёра своей бывшей помощницы, утащил друга прочь с мероприятия. Потом они пили в каком-то баре до посинения, из-за чего по домам их на такси развозила Таша, девушка Никиты, так как сами они были на это не способны. Услышав, что Саша, девушка, по его мнению, далеко не глупая, наконец-то послала к чёрту этого надоедливого представителя мужского пола, Сергей возликовал. А уж когда на Тайном Санте ему достались носки «Топаю в Психушку», которые выбрала она, в голове Психа что-то щёлкнуло, и он решил, что нужно поговорить с Сашей. Но что-то как-то не сложилось. Более того, не складывалось вплоть до середины лета. Все его попытки хоть как-нибудь наладить контакт Саша воспринимала в штыки, и всё заканчивалось не очень хорошо — одна поездка после ужина с коллегами чего стоила: покоцанных колпаков и фиговой тучи разрушенных нервных клеток! Однако, как это ни странно, но после этого события всё сдвинулось с мёртвой точки. И да, Саша всё ещё не была его девушкой официально, но была куда ближе к этому статусу, чем полгода назад. Всего-то и нужно было ещё раз поговорить и расставить акценты. И Серёжа собирался это сделать, потому что на данный момент их отношения висели в воздухе. Они словно были вместе, но при этом не были парой. И такой расклад дел Психчинскому не очень нравился, но, тем не менее, ему не хотелось давить на Сашу, ведь он прекрасно понимал, что эта девушка может уйти, не оглядываясь, если он будет давить. А терять Александру Петровну ему не хотелось. Теперь он ещё и ругать её, как раньше, почему-то не мог. Вот она кричала на него на планёрке, буквально орала. А он стоял, как последний дурак и думал: «Чёрт возьми, она такая милая. Милая ведьма!» Да и потом, когда она выбежала из кабинета, устроив целое слезливо-плаксивое шоу, он просто посмеялся, вместо того, чтобы обидеться. Ведь она в очередной раз намеренно выставила его тираном в глазах окружающих. Возвращаясь в свой кабинет, Сергей пребывал в относительно прекрасном расположении духа. Саша умудрилась поднять ему настроение, не сделав при этом ничего сверхъестественного. Сергей давно понял, что правильные для тебя люди делают твою жизнь счастливее просто фактом своего существования в ней. В то время, как неправильные — способны разрушить её одним лишь словом. И Саша оказалась для него таким же идеально подходящим человеком, как и Смеющиеся Морпсихи.***
В жизни Сергея Павловича Психчинского нередко бывало, что всё шло наперекосяк. Обычно он умел наладить жизнь так, чтобы всё получалось, как задумано. Вот только стоило ему хоть немного ослабить контроль, и в его планы встраивался человеческий фактор. Люди и их проблемы постоянно мешали. Чего только стоила недавняя история с Ниной и краской, из-за которой намеченный план и сроки улетели в трубу. Сергей всё ещё злился на Яйцеву и потому избегал её, как мог, иначе шанс того, что он устроит стажёрке форменный разнос, после которого девушка будет реветь и пойдёт жаловаться Саше, был велик. Странное, конечно, желание — выставить себя в лучшем свете перед человеком, который и так знает все твои паршивые стороны. А ведь Саша не только знала, она ещё и имела смелость высмеивать их. И если Сергей избегал людей по своим личным интересам, то вот его самого избегали скорее из страха. Что лично он считал какой-то массовой дуростью. Он ведь такой же обычный человек, как и все. Или что, он неугодных на завтрак кушает, поливая брусничным вареньем? Нет. И даже не расчленяет в подвалах. Красных комнат не имеет. Пленных не держит. Да, он периодически орёт и кидается вещами, но ведь никогда не делает ничего подобного просто так, потому что ему захотелось. Это ничто иное, как ответная реакция на неадекватное поведение подчинённых, их тупость и глупость, а так же неумение делать всё с первого раза, как надо. Вот, к примеру, Таша Яблонская — на неё Сергей никогда голос не повышал, вещами в неё не кидался. И только потому, что она ответственный сотрудник, а не потому что она является той самой девушкой, хотя, скорее, уже будущей женой Никиты Хохмина, который наверняка снова сломает другу нос, если узнает о чём-то подобном. В общем и целом, Сергей действительно не понимал, почему его настолько боятся. В частности, не мог разобраться, что творится в голове Мочалина, паренька-художника, который вот уже две недели избегал Психа, словно тот был не человеком, а жерлом вулкана. Если им случалось столкнуться в коридорах агентства, Серафим разворачивался на сто восемьдесят градусов и убегал так быстро, что пятки сверкали. Сергей же в такие моменты чесал затылок и пытался понять мотивы такого поведения. Однако сам попыток поговорить с порно-художником не предпринимал. Смысла давить на него он не видел. Мальчишка ведь за последние несколько месяцев успел согласиться на сотрудничество и отмотать всё назад не один и не два раза, а десять. Так что Сергей не особо удивился, когда, возвращаясь в свой кабинет с планёрки, увидел паренька, караулящего его у двери. Вот тебе и наглядное чувство дежавю. Психу даже показалось, что на Мочалине была та же клетчатая рубашка, что и в прошлый раз. Серафим смотрел на него таким грустным, перепуганным взглядом, что Сергей лишь тяжело вздохнул и придержал язык. Просто понимал, что его ехидство и прозвища из разряда «плачущий извращенец» запустят очередной виток беганья по коридорам, а Сергей от этого уже порядком так устал. — Доброе утро! Сер… ргей П… Павлович! — заикаясь поприветствовал парень. И Серёжа, распахнув перед ним дверь широким жестом, произнёс: — Заходи. Поговорим. Мочалин, понурив плечи, вошёл в кабинет. Надо заметить, что Серафим на самом деле был достаточно высоким парнем, вот только из-за внутренней зажатости и стеснения он вечно сутулился и вжимал голову в плечи, отчего казался меньше, чем есть на самом деле. Наверное, из-за этого и Сергей воспринимал его если не как ребёнка, то как зажатого, закомплексованного подростка точно. Что было даже странно, потому что у Сергея были знакомые подростки и ему пару раз приходилось собирать фокус группы для тех или иных проектов. И вот в Мочалине было больше чего-то подросткового, чем в тех ребятах. Псих сел в кресло и жестом предложил Серафиму сесть напротив. Кабинет у Серёжи был лаконичным и простым: из стекла и хрома, без каких-либо личных вещичек. И, пожалуй, самым ярким пятном здесь являлись рубаха Мочалина и его рыжая шевелюра, которая в лучах утреннего солнца, заливающего комнату, отливала желтизной. Дождавшись, когда Серафим сгорбившись усядется на офисный стул, Сергей спросил: — Ты передумал? — Сергей Павлович, сколько я буду зарабатывать? — вторил ему Мочалин, почему-то избегая смотреть в глаза. Этот вопрос так не вязался со всеми их предыдущими разговорами, что Сергей не сразу нашёлся с ответом. Раньше они говорили только о том, будет ли Серафим рисовать комиксы для «Блокнета». Эротические комиксы. Сергей на этой почве и обрабатывал Серафима, Ида параллельно искала автора, который смог бы правильно выстроить сюжет, Дима же настраивал читалку, чтобы она подходила не только для текстовых форматов, но и для комиксов. Сергей вместе с пареньком прошёл несколько кругов хождений туда и обратно, и за всё это время Серафим ни разу не поднял финансовый вопрос. Псих даже не знал, что ответить. В вопрос выплат авторам он никогда не вникал, этим полностью заведовала Ида — у них с Димой была какая-то безумно сложная система расчётов. Читатели «Блокнета» оплачивали ежемесячную подписку на сервис, из суммы которой около двадцати процентов уходило Димке на содержания платформы, а остальные деньги раскидывались по авторам в зависимости от часов чтения. Так что сколько получал на деле один конкретный автор Сергей банально не знал, хоть и предполагал, что не особо много. А голословным он быть не хотел. — Честно, не знаю, — всё же ответил он, понимая, что так авторов не зазывают. Это он готов работать за саму идею «Блокнета», а для других это не мотивация. — Всё зависит от того, как воспримут тебя читатели и сколько их наберётся. Серафим, казалось, сжался ещё больше, втянул голову в плечи и тихо так произнёс: — Сергей Павлович, мне нужны деньги. Подработка… Это было сказано таким тоном, что Сергей даже испугался. Так обычно говорят что-то в духе «я разбил машину миллиардера, и меня теперь хотят повесить за яйца». Ну, или что более реально, «я взял микрозайм, и теперь мне нужно его отдать, иначе коллекторы отрежут мне яйца». Однако Мочалин не производил впечатление человека, который мог бы сделать хоть что-то из этого списка. — Много? — стараясь убрать из голоса скепсис, спросил Псих, про себя гадая, в какие неприятности влип его тихий мальчик. — Да, наверное, много, — сконфуженно ответил Серафим. — Наверное? — изумился Сергей. То есть парень даже не знает, сколько денег ему нужно? Мочалин долго молчал. А глазки так и бегали по полупустому кабинету, всё так же избегая смотреть на Психа. Что, если честно, порядком так раздражало, и Сергея так и подмывало крикнуть что-то в духе: «Парень, достань язык из жопы и скажи, как есть!» Но нет, он сдерживался, проявляя колоссальное терпение по отношению к окружающим. И, чтобы хоть чем-то себя занять, Сергей взял теннисный мячик и принялся, как всегда, катать по столу. Мочалин же, словно загипнотизированный, уставился на мяч и, к немалому изумлению Сергея, сам принялся рассказывать свою историю. А у Психа тем временем складывалось впечатление, что излить душу Молчун решил зелёному другу, а не человеку напротив, потому что за весь этот длинный для парня монолог тот ни разу не поднял глаз от мяча в руке Серёжи. — У меня родители разводятся. И мне нужно забрать маму из деревни, помочь освоиться. Дом-то папин, его бабушка с дедушкой приватизировали незадолго до того, как родители поженились. А папа сказал, чтобы ноги маминой там не было. Двадцать пять лет вместе — и вон оно как вышло… Знаете, что такое словесный ступор? Это когда в голове мыслей много и некоторые из них даже правильные, но ни одну из них ты произнести не можешь, и потому сидишь с круглыми глазами и думаешь, за что тебе всё это. Серёжа не особо эмоционально открытый человек. Лучше бы Серафим пошёл с этим к Никите, тот хотя бы понял бы ситуацию, помог бы, поддержал бы. А Серёжа смог только тупо спросить: — А почему? — Не знаю, — пожал плечами Мочалин. — Они молчат. «Похоже это семейная черта», — подумал Псих, а вслух спросил: — А мама где? — У подруги. Там в д…деревне. Отрабатывает последние дни фельдшером и приедет ко мне, — удивительно развёрнуто пояснил парень теннисному мячу. — А я ведь ничего и не умею, кроме как рисовать. Серёжа лишь хмыкнул. Его, если честно, бесили фразы по типу «это всё, что я умею». У него отец всегда говорил одну и ту же фразу, которую вполне можно брать как девиз по жизни: «Нет слова «не могу» — есть «не хочу»». Человек может научиться чему угодно, главное — желание. Научился же Серёжа вешать люстры по видео-урокам, да? Так что слова Серафима подняли в Сергее волну негодования. Когда человеку нужны деньги, он будет добиваться их всеми возможными путями, а всё остальное — оправдание лени. И, чтобы не сорваться на парня, который в данный момент был куда ближе к статусу художника «Блокнета», чем месяц назад, Сергей спросил: — Ты с Никитой разговаривал? Мочалин вскинул голову и, выпучив от ужаса глаза, воскликнул: — Нет! Зачем? Чтобы он надо мной смеялся? И рассказал всем? Сергей на секунду потерял дар речи. Нет, он, конечно, понимал, что Хохмин производит впечатление человека, который высмеивает всё, что движется, а то, что не движется, он двигает и высмеивает. Но не настолько же! И Психчинский вполне мог бы объяснять, что Никита не такой; что он очень понимающий и безмерно ответственный человек. Вот только Сергей не был бы собой, если бы решился на подобный шаг, поэтому он просто спросил: — Ты идиот? Или прикидываешься? Паренёк аж побагровел. — Сер..ргей Павлович, я же к вам со всей душой! — А я к тебе с дозой адекватности! — воскликнул Псих и таки запулил мячиком куда-то в стену. — А на тупость у меня один ответ. Серафим подскочил с места, явно намереваясь, как и в прошлый раз, убежать, но Сергей не позволил: — Сел! — приказал он и пригвоздил Мочалина взглядом к стулу, решив, что пора всё-таки оправдывать все свои прозвища. — И слушай, — уже спокойнее продолжил он. Серафим плюхнулся на стул и вжался в него. И по тому, каким перепуганным стал его взгляд, Сергей понял, что шоу программа выполнена на все сто. — Серафимчик, ты помимо основного оклада сидишь на проценте. И каждый отрисованный тобой баннер, этикеточка, рисуночек, да даже чёртова закорючка на фотографии капает процентами к твоей зарплате. Так что, чтобы у тебя была больше зарплата, тебе нужно пойти к Никиточке Игоревичу и бухнуться ему в ноженьки, умоляя отдать тебе всё, что есть. А затем рисовать двадцать четыре на семь без перерыва и сна. Раз уж рисование — это всё, что ты умеешь, — на одном дыхании выдал Сергей, делая передышку, чтобы информация немного закрепилась, а затем спросил. — Понял? Мочалин кивнул и икнул. А Псих продолжил: — А с иллюстрациями мы решим постепенно. Всё согласуем… — Когда мама приедет, мне будет негде… Я не… — Не хочешь, чтобы она знала? — Собрал воедино заикающуюся конструкцию Серёжа. — Да! — Ничего страшного, я найду, где тебе рисовать, — отмёл все возражения Псих. — А теперь иди работать и не мешай работать мне.***
Спровадив Серафима, Сергей взялся за работу, и оставшаяся часть дня прошла без эксцессов. Он даже выдохнул и подумал, что вот наконец-то всё становится нормально — парад идиотов закончился, и он может жить спокойно жизнью. Но нет, то оказалось всего лишь затишье перед бурей. Вселенная — эта великая женщина, которую некоторые называют ещё и судьбой со злым роком в придачу, подумала, что Психу нужно немного времени, чтобы восстановить нервные клетки. И пусть после этого кто-нибудь скажет, что высшие силы о нас не заботятся. Но вернёмся к событиям того дня. Первая крупномасштабная ментальная — и не только — атака, случилась в шесть вечера, когда Серёжа с чувством выполненного долга после нескольких удачно проведённых онлайн презентаций спустился в фойе «РеклаМамы», вскользь отметив, что бравые охранники, как обычно, вместо того, чтобы исполнять свои обязанности и смотреть за записями камер видеонаблюдения, смотрели куда более интересный для них футбол. Вот только основное внимание Психа было сосредоточенно на другом. Перед его глазами открылось зрелище, которое, если бы кто-то снимал фильм о его жизни, обязательно бы сопроводили эффектом слоумоушн и миленькой музычкой на фоне. Правда, музычка, как и само происходящее, к позитивным эмоциям не располагали. Через светоотражающее синее стекло Сергей увидел три действующих лица: тучную фигуру архитектора Олега, свой серенький форд и клюшку для гольфа, которая стремительно приближалась к фарам. — Звоните в полицию! — Сергей даже не думал, что он может так истерично кричать. Как в фильме ужасов, не иначе. Удивлённые охранники наконец оторвали свои взгляды от мониторов, используемых не по назначению, и, явно ещё не отойдя от болельщического угара, как-то медленно потянулись к трубке телефона, в то время как Сергей уже бежал на улицу. Архитектор же, расправившись с одной фарой, замахнулся на лобовое стекло, и Серёжа почувствовал себя бегуном на короткие дистанции. Вот только Псих, к сожалению, не успел — когда он подбежал и выхватил у Олега клюшку, по лобовому стеклу уже разбегалась паутинка трещин, а со стороны водителя, куда пришёлся удар, появилось вентиляционное отверстие. Олег завизжал. Сергей, отшвырнув клюшку и обходя машину по кругу, тоже. А на форде выла сигнализация. — Ты лишил меня работы! Гнусный кучерявый мудак! Тут Сергей заметил, что все шины уже проколоты. Хотя не заметить было сложно: Олег воспользовался охотничьим ножом, так что проколы были скорее разрезами. На подкорке сознания Псих отметил, что у архитектора есть нож, и нарываться не стоит. Но всё-таки припечатал Олега несколькими непечатными фразами. Тут на подмогу выбежали охранники с дубинками. — И это всё ты и твоя проститутка! — продолжал завывать Олежек, не видя приближения охраны. Сергей же продолжал материться, используя все матерные слова, которые когда-либо слышал от Никиты, потому что увидел, что Олег, оказывается, ещё и послание нацарапал на машине. Вокруг же уже собирались зеваки. Но потасовки как таковой, увы, не случилось. Потому что, стоило Олегу заметить охранников, как он вскинул руки и с самым невинным видом и выпалил: — Это не я! Оно так уже было! — и попытался скрыться с места преступления. Не вышло — его поймали и под белые рученьки сопроводили в фойе «РеклаМамы» дожидаться представителей правоохранительных органов. Знаете, когда странные личности бьют вашу машину, мысль о том, что у вас есть страховка, которая покроет ремонт, конечно, утешает, но настроение не поднимает. Совсем. В результате нехитрых манипуляций Олега Сергей просидел в офисе агентства до полуночи. Сначала ожидая работников полиции, затем ожидая, пока эти самые работники разберутся в происходящем. Где-то в процессе этого Психчинский стал свидетелем того, как архитектор Олег, сидя перед экраном монитора в огромной футболке с медведем, с самыми честными глазами пытается убедить всех и каждого, что вот эта вот огромная фигура в странной футболке с нелепым принтом, заснятая на камеру, не он. Периодически ещё и козырял, что муж его сестры владеет всем этим зданием и тыкал в Сергея пальцем, заговорщицки рассказывая бравым полицейским, что Сергею даже девушка изменяет. То, какими взглядами в тот момент на Сергея смотрели охранники и некоторые задержавшиеся работники «РеклаМамы», которые решили досмотреть столь занимательно шоу, наглядно дало Психу понять, какие сплетни ждут его завтра. Сергею оставалось только надеяться, что Олег не брякнет имя девушки. Ему и так достаточно побитой машины. А где-то к полуночи на арене цирка появились новые клоуны, как будто предыдущих было недостаточно. Подъехал Белозёров в компании своей молодой жены — женщины достаточно эффектной: худенькой, стройненькой, по возрасту годящейся Михаилу в дочери, не иначе. Она на огромных шпильках, которым Яйцева могла только завидовать, влетела в фойе, и взглядом, которым можно было поджигать хворост, настолько он пылал от злости, нашла Олега. Он же, увидев сестру, пискнул от ужаса и спрятался под тумбу охранников. За всем остальным Сергей наблюдал со стороны, стараясь не вмешиваться ни во что во избежание попадания под горячую руку. Однако в тот момент, когда миссис Белозёрова принялась за ворот рубашки вытягивать брата из-под стойки, Сергей понял, почему начальник на ней женился. Он, наверное, испугался кровавой расправы. — Да сколько же можно меня позорить? — тем временем причитала женщина и лупила брата маленькой сумочкой, пока её муж пытался уладить вопрос с правоохранительными органами, попутно объясняя Серёже, что машину починят и компенсацию он ему тоже выплатит. Псих пребывал в таком шоке, что просто кивал. Его эмоциональную систему перегрузили, и теперь она катастрофически нуждалась в перезагрузке. Сергей был настолько шокирован, что не сразу заметил, когда ушли полицейские. И из эмоционального отупения его вывел следующий диалог между Олегом и его сестрой: — Лёлечка, меня посадят, — трагически вздыхая мотал головой из стороны в сторону архитектор. — Никто тебя никуда не посадит! — зло вторила ему сестра. — Лёля, посадят! Я их знаю! — восклицал Олег, хватая женщину за руки. — Олег, прекрати, — отмахнулась от него Ольга Белозёрова. А Сергей про себя подумал, что никогда так не назовёт своих детей. — Лёль, мне нужно скрыться, — убийственно серьёзно выдал архитектор. В этот момент Сергей понял, что это была единственная здравая мысль Олега за всё время, что он его знал. — Олег, хватит! — вновь отрезала женщина, но её слова не имели значения для паникующего Олега. — Лёля, подамся в леса! Женщина тяжело вздохнула и выдала такую речь, которая осталась в памяти Сергея навсегда: — Нет, дорогой мой, я тебе с того раза не доверяю. Ты мне что тогда на море сказал? «Леля, я чуть не убил ребёнка футбольным мячом. Меня посадят! Лёля, я подамся в леса!» — Когда Ольга Белозёрова принялась передразнивать брата, Сергей заметил фамильное сходство: в мимике, в манере речи, в жестах — которое, если честно, раньше не особо просматривалось. — И что? Я отпустила тебя в лес! Только он оказался пивнушкой «Дуб»! На последнем слове она буквально плюнула брату в лицо. — Зачем нам лес? — всплеснула руками женщина, пока Олег вытирал лицо. — Я тебя прям здесь травану. Мухоморчиками. А хочешь, бледными поганками?! — Лёль, может, не надо? — А, может, позорить меня не надо? Я Мишу просила на работу тебя взять, гада неблагодарного. Думала, что хоть где-нибудь мой Олежка прижиться сможет. Зря, что ли, он диплом архитектора получал? — женщина сняла туфлю и швырнула в него. — А он паскуда, начальнику машину разбил! — Лёля, мне было обидно! — Да, Бог тебя обидел — мозга не додал! Сергей настолько погрузился в просмотр семейной саги, что лишь мельком заметил Белозёрова, который подошёл и встал рядом. — И так каждый раз, — пояснил начальник, и Сергей ему посочувствовал, потому что с такой семейкой свихнуться можно. — А что там за история с ребёнком и морем? — тихо, стараясь не привлекать внимания Ольги, отчество которой было неизвестно, спросил Псих. — А-а-а, — протянул начальник, почесав затылок. — Мы в прошлом году всей семьёй на море ездили. И Лёля взяла брата с собой. Отель «всё включено» где-то под Анапой. Если кратко, то Олег напился местной чачи и решил, что в нём умер Месси, которого нужно воскресить, ну и пошёл на детское футбольное поле. Пнул мяч в грудь ребёнку. Мальчика тут же на скорой увезли, благо, ничего страшного, ушиб сильный. Лечение и моральную компенсацию я оплатил, но с Олегом мы больше никуда не ездим. — А лес-то тут причём? — уточнил последний момент Псих. Михаил прикрыл рот рукой, чтобы не ржать в голос, но объяснил: — Он как что-нибудь отчебучит, так сразу в лес собирается. Ты если не заметил, то он пьяный. А Олег как напьётся — совсем неадекватным становится. — Жуть какая, — брезгливо поморщился Сергей. — Ага, мы когда семьи знакомили, этот придурошный напился и снял штаны перед моей мамой. У Сергея глаза на лоб полезли. — Это шутка такая? — Нет, Психич, я серьёзен как никогда. У меня мама человек в годах, её таким не удивишь. Она прищурилась и говорит: «Милок, ты бы похудел что ли, прежде чем штаны снимать. Это я слепая, не страшно. Но так у тебя и зрячая без лупы не найдёт!» А тут ещё и Лёля ему подзатыльников наотвешивала. Сергей всё слушал и поверить не мог, что такие фрики в реальной жизни существуют. А начальник, похлопав его по плечу, вернулся к более насущной теме: — Насчёт машины не переживай, всё сделаю в лучшем виде. — У меня страховка от воздействия третьих лиц есть. По гарантии всё заменят, — ответил Сергей, и Белозёров лишь хмыкнул в ответ. — Тогда выплачу тебе моральную компенсацию. Подумай, сколько хочешь, и завтра озвучишь. — Хочу, чтобы Олега в моей жизни больше не было, — честно признался Псих, чем вызвал у начальника приступ истерического смеха. — Поверь мне, мальчик мой, я тоже этого хочу. Но пока не отчаялся настолько, чтобы нанять киллера. Но, глядишь, Лёля его после сегодняшнего и вышлет куда-нибудь по частям. В Караганду, к примеру, — подмигнул мужчина и ушёл к своей семье, потому что Лёля как раз в этот момент замахнулась туфлей на брата.***
Домой Сергей вернулся за полночь, на такси. Деньги на которое, между прочим, дал Белозёров. Псих выгреб из машины всё, что не желательно было там оставлять, и помчался домой с единственной мыслью — просто лечь спать. Что, собственно, он и сделал, даже не приняв душ и не покормив кота. Как был — в одежде — лёг на кровать и просто вырубился. Вот только спать Сергею было суждено недолго. Ровно до пяти двадцати восьми, когда его телефон в заднем кармане джинс принялся буквально разрываться от звонков. Когда вы живёте в мире нормальных людей, которые не звонят в несусветную рань по какой-нибудь фигне, подобные звонки вызывают панику, а не агрессию. И Сергей думал, что действительно что-то случилось, когда отвечал абоненту с лаконичным названием «Друг И.». Друзей у Психа было немного, и все они были записаны единообразно. А дальше в списке его контактов творилось целая вакханалия, которую он называл умной системой. Помимо имён у каждого контакта имелась буквенная маркировка. «Р» значило «работа». «Б» — бухгалтерия. «Х» — художники. И фигова туча других обозначений, которые знал только Серёжа, и из-за которого ни один нормальный человек в его списке контактов разобраться не мог. К примеру, там был «Тёма Ф от Натальи Б к Алёше Р» и расшифровывалось это как «фотограф Тёма по рекомендации бухгалтерши Натальи; скинул в команду к Алёше Белозёрову» Но всё же вернёмся в утро того дня. Сергей отвечал на звонок с мыслью, что что-то произошло, а получил следующее: — Если ты сейчас же не прочитаешь что-нибудь у Удачливой Ведьмы, я приду к тебе домой в компании сумоистов. Они тебя свяжут и будут держать, пока я буду тренировать на тебе свои умения чтеца аудиокниг, — всё это было озвучено настолько убийственно серьёзным тоном, что Сергей не сразу въехал в происходящее. Он отнял трубку от уха, посмотрел на время, пару раз отупело поморгал, пощипал себя, чтобы убедиться, что его не глючит на фоне странностей жизни, и спросил: — Ты издеваешься? — Нет, Серж, я совершенно серьёзна! Я три недели тебя прошу. — Ида, ты время видела?! — семена злости проросли в сердце Сергея, как и желание удушить человека на том конце трубке. — Да. Пол шестого. Ты как раз обычно в это время встаёшь — так в чём проблема? — то ли действительно не понимала, то ли прикидывалась дурой Ида. — Тебя интересует, в чём проблема?! А в том, что я лёг спать часа три назад, не больше. В том, что какой-то придурок надругался над моей машиной! Так что, Ида, мне совершенно плевать на твою Удачливую Ведьму в данный момент! Катись с ней колбаской куда хочешь, а от меня отвали! — такова была литературно-цензурированная версия всего того, что Сергей сказал Иде, прежде чем выключить телефон. Вот только после подобной побудки спать уже не хотелось. Сергей сходил в душ, покормил кота, сварил себе чашечку кофе в турке и, вопреки своим заверениям, зашёл на «Блокнет». Не потому, что немного подостыл и решил-таки выполнить просьбу Иды, а потому что был ответственным человеком по своей натуре, и он правда откладывал этот вопрос слишком долго. На «Блокнете» изначально читательский аккаунт для него создавала Ида на пару с Димой, поэтому и ник у него был так себе. «ПП — Просто Псих» горело зелёненьким вверху экрана, оповещая всех и каждого, что Псих в онлайне. Он вбил в строке для поискового запроса ник автора и попал на страничку Удачливой Ведьмы, с её рассказами, по словам Иды, в духе магического реализма и русских реалий. Психчинский принялся читать. Благо, рассказики были реально маленькие, буквально на пару страничек каждый. И вот тогда на него со страниц буквально посыпались странные личности, вызывающие лёгкое чувство стыда то ли перед собой за смех, то ли в целом за героев. Только чем дальше Сергей бежал по строчкам, тем отстранённее были его мысли. Первый тревожный колокольчик зазвенел на именах. Дрия и Дарий. Бедный Петя, которому язвительные дети в паре с женой достались, как воздаяние за грехи прошлых жизней. Но всё это можно было оттолкнуть, посмеяться и сказать: «Ух ты, вот это совпадение!» Можно было бы... Если бы ни слова Иды, сказанные пару недель назад: — Представляешь, её тоже зовут Саша! Однако у Сергея был ещё шанс поверить в теории заговоров, если бы он не открыл рассказ Удачливой Ведьмы, выложенный прошлым вечером. Рассказ с самым лаконичным названием среди остальных. Просто «Автобус» — рассказ из разряда «знающий всё поймёт», оказавшийся литературным пересказом истории знакомства Таши и Никиты. Ироничный и смешной рассказ. Вот только Серёже смешно не было. Даже кружка с чаем, который он заварил в процессе чтения, выпала из рук, с громким звоном разлетевшись вдребезги. И тогда случился катарсис. Микро армагеддон. Псих злился. Безумно злился. У него в голове так и застряла единственная мысль о том, что финальный удар по его расшатанному моральному состоянию нанесла его же близкая подруга. Это было словно получить нож в спину. И, даже понимая, что рано или поздно правда всё равно всплыла бы наружу, Псих злился на единственную женщину, из-за которой всё идёт не по плану чаще, чем всегда. Кроме того, Ида так любила строить козни — взять хоть её форменный вынос мозга Димке за последнее время — и совать нос не в своё дело, что вполне могла специально дать Сергею наводку на Удачливую Ведьму. Вот только, в отличие от спокойного и терпеливого Димы, у Психа характер был вздорный и склочный, полностью оправдывая его прозвище. На волне негативных эмоций Сергей включил телефон и позвонил человеку, забившему гвоздь в крышку гроба его менталки, с чётким намерением устроить форменный разнос.