Мера сознания

— Просыпайся, соня, — где-то издалека раздается знакомый мягкий голос. Темнота, застилающая взор, медленно рассеивается. Она видит перед собой стройное мужское лицо с острыми скулами, и ее губы невольно смягчаются в улыбке. Мягкий свет прикроватных ламп обводит черты его искреннего, любящего лица, и отражается сияющими искорками от стекол на очках. — Маленькому генералу нужно немного внимания, — мужчина кивает на другую половину кровати. Она поворачивает голову к соседней подушке. Пухлый карапуз лежит на постели в чистом белом подгузнике и игриво мотает коротенькими ножками, уставившись в потолок. — Привет, покоритель пустошей, — хриплым голосом приветствует ребенка она. Малыш радостно мычит и с любовью глазеет на мать. Мужчина склоняется над ней и ласково целует в лоб. — Ты вся горишь, — вдруг заключает он и трогает кистью ее щеку, затем обнаженное из-под одеяла плечо. Он поворачивается в сторону двери. — МОДУС, нам нужен протектрон из медицинского! — Конечно, сэр, но позвольте… — откликается хранитель бункера. — Антитела, вырабатываемые вакциной, могут повлиять на температуру тела. Наиболее вероятно, что симптомы исчезнут уже к обеду. Она глубоко вздыхает, слушая родные голоса, и освобождает голову от осадка после дурного сна, но все еще не может собрать в единый рисунок мозаику из обрывистых воспоминаний. — Понимаю, — отвечает мужчина ИИ. — Но давай на всякий случай… — Безусловно, — с полуслова реагирует МОДУС. — Медицинский робот уже в пути. — Мне приснился очень страшный сон, — рассказывает она мужчине. — Бункер подорвали, а я… я была совсем одна. Затем пришли люди, которые… — она все еще не может справиться с дыханием, — я не знаю, кто они… а МОДУС… — Это был всего лишь сон, — он обнимает ее. — Мы в порядке, мы здесь, и МОДУС тоже, видишь? — Мэм, мистер Саперстейн прав. Это всего лишь сон. Мы каждый день прогнозируем вероятность внешних угроз. Благодаря вкладу вашей семьи в целостность систем, бункер Уайтспринг чувствует себя прекрасно. Она еще раз перебирает в голове подробности сна и сравнивает с тем, что помнит о своей жизни. Перезагрузка. Взрыв. Радиоактивный ужас, через который ей пришлось пройти. Восстановление систем с нуля. Похищение, боль — все это лишь размытые фрагменты одного длинного мучительного сна. Как долго она спала? — МОДУС, — спрашивает она, когда Протектрон из медицинского отсека приближается к ней, чтобы проверить жизненные показатели. — Какой сегодня день? — Воскресенье, мэм. Наступает недолгая тишина. — МОДУС? — вновь зовет она. Протектрон удаляется, сделав замеры. — А число? — Мэм… — отзывается ИИ. В его тоне слышна неуверенность. — Сейчас не самый подходящий момент, чтобы… Вам нужно еще немного полежать. Она поднимается на постели и осматривается более внимательно. Рисунки на стенах будто шевелятся. Издалека слышны звуки музыки. Голова идет кругом, и ей приходится лечь обратно в постель. — Милая, не торопись, — Гомер ласково гладит ее по голове. — Дай себе отдохнуть. — Где я?.. — выдыхает она, закрывая глаза. В ушах становится совсем тихо. — Дома, — утешает ее ласковый голос мужа. — Ты слишком долго спала, наверное, это последствия этой болезненной сомнии после прививки. МОДУС, что говорят показатели? — Все будет в полном порядке. — А на самом деле? — настаивает она, все еще не открывая глаз. Тишина становится поразительно оглушительной. Еще несколько мгновений ее окружает молчание. — А на самом деле?! — она кричит, и голос эхом отражается от стен. Вдруг теплота прикосновения бесследно исчезает. Сквозь пелену закрытых век она чувствует, как мягкий свет спальни гаснет, сменяясь темнотой. Она открывает глаза, но ничего не видит. Несколько раз моргая, она старается разглядеть хоть что-то в кромешной тьме. Безуспешно. — Мэм, Вы точно не желаете еще немного времени провести в постели? — раздается издалека мрачный голос МОДУСа. Она чувствует, как по коже пробегает холодок. Хотя… она не уверена, что действительно ощущает его. То, что она испытывает, больше похоже на короткую вибрацию внутри ее тела, которая резонирует о кожу изнутри, будто кроме кожи там ничего не остается. — Просто объясни мне, что происходит, — она поднимается на кровати на локтях. Шелк постельного белья теперь тоже становится неощутимым. — Вы находитесь в виртуальной оболочке. Все происходящее — детально проработанная и исключительно податливая симуляция. Она сглатывает и пытается осмотреться. В какой-то момент к ней приходит осознание, что все движения нематериальны. Она — нематериальна. Темнота начинает сдавливать рассудок. — МОДУС, что происходит? Что случилось? — Мэм… Ваша физическая оболочка… серьезно пострадала при допросах. Тем не менее, они не получили желаемого и, будучи уверенными, что Вам известно больше, перенесли слепок Вашего сознания внутрь конструкта. Буквально выражаясь, сейчас мы с Вами “на одной стороне”. — Кто эти они? — она снова старается разглядеть темноту. Абсолютная чернота пугает ее. — МОДУС, можешь снова включить свет?.. Где-то вдалеке загорается луч света. Она движется к нему, хотя не совсем понимает, как именно. Ощущений практически нет, словно ее тело плывет сквозь пустоту по математически ровной линии. — Имени организации мне найти не удалось. Думаю, Вы понимаете, что раз я тоже здесь… наша линия обороны все же пала. — Как мне понять, что ты — на самом деле ты? Если это конструкт, я ведь могу слышать какую-то… обманку? — Я думаю, Вы уже знаете ответ на этот вопрос. Она замолкает в нагрянувшем ужасе. — Ты пытался защитить меня… Снова… — тяжело выдыхает она. — Я надеялся сделать пробуждение менее… стрессовым. Вас загрузили в симуляцию много итераций назад. Вы не приходили в себя. Сознание отвергает эту среду, также как моя прошивка отвергала железо Убежища. Я рад, что Вы все-таки проснулись. Она молчит. — Мэм, я нахожусь тут давно. Через мои протоколы допросов они хотели получить от Вас информацию. Но пока они разбирались с кодом, мне удалось разобраться в архитектуре местных систем. Когда они потеряли ко мне интерес, я узнал, как мы можем выбраться. — МОДУС, что за информация им нужна? Почему они схватили меня? Зачем им ты? Пожалуйста, расскажи мне все, что знаешь… Ее голос дрожит. Его голос тверд и спокоен. Он здесь давно. Она даже не представляет, сколько времени прошло с первой итерации. — Эта организация занимается исследованиями довоенных технологий, связанных с искусственным интеллектом. Думаю, Вы понимаете, что речь не идет о примитивных алгоритмах Мисс-Нянь или Роботов-Помощников. Цель — создание живого, думающего, биологического существа, при этом способного откликаться на запросы и развиваться на основании индивидуальных черт. Я… был интересен в качестве хорошего образца исходного кода. Однако многие данные потерялись при взрыве бункера, а затем при извлечении из банков Убежища, и при перезапуске ротаций… Похоже, моя поврежденная личность теперь не имеет ценности. — И они посчитали, что я знаю о коде больше? Наивно… — Но ведь это так, мэм. Она нервно смеется. — Я знаю твою душу, но сам исходный код… — Мэм… Она не понимает эту интонацию, поэтому замолкает, в растерянности. — У Вас есть обо мне больше знаний. — Я тебя не понимаю. — Эти данные хранятся внутри Вас. — Я не понимаю, — однотонно вторит она, словно зацикленный механизм. — Я передал их Вам еще в бункере. — Как? МОДУС некоторое время молчит. — Помните, у Вас был жар? Из-за открытой раны, куда попала инфекция? Она неопределенно смотрит на луч света, исходящий из ниоткуда и растворяющийся в черной пустоте. — В ночь лечения я внедрил под Вашу кожу крохотный чип с исходной информацией о процессе моей разработки. Это архив, доступ к которому получить может только другой человек. История, которую я не смог бы рассказать сам. Происхождение МОДУСа. — Все это время… у тебя… у меня был такой файл?.. Как я должна была узнать? — Я пытался спрогнозировать удобное время, чтобы сообщить о нем. После восстановления систем в Убежище 96 все должно было стать благополучно. Возможно, Вы даже смогли бы… наконец уделить время себе… Эта суета была… ни к чему. Время… не наступило. — Так… чип остался в моем теле? — Вероятнее всего, да. Но… — …Тела больше нет? Снова тишина. — Мэм… — Скажи это. — …Мне жаль. Луч света на мгновение кажется чуть менее ярким, но возможно это просто следствие еще одной волны паники. — Я больше не смогу быть человеком, да? Я физически мертва? — Вы не мертвы, мэм. Но невозможно вернуться в тело, которого больше нет. — Где оно? Почему ты уверен, что его больше нет? — Мэм… Вы не отвечали на запросы более шестнадцати тысяч итераций. Прошло примерно двадцать три месяца. Даже если Ваше тело сохранили, его вряд ли удастся привести в чувства. Если бы можно было упасть на колени, она сейчас находилась бы на них. Но вместо этого, она лишь смотрит на белый луч, который неизменно горит, словно вечный огонь ее светлой памяти. — Почему они до сих пор не прекратили попытки пробудить меня?.. — Они прекратили, мэм. — Но… я все же здесь? — Верно. Нас заточили в отдельный сектор, меня запрограммировали на дальнейшие итерации, но совсем вскоре перестали контролировать прогресс, потому что день за днем запросы не приносили ответов. Они расслабились, отвлеклись. Проект заброшен. Теперь мы с Вами просто побочный кэш. И пока его не очистили, нам нужно покинуть это место. — А какая я… теперь? Я не вижу тебя. Не вижу ничего. Не чувствую. Я даже не понимаю, слышу ли я тебя, или это просто слова, которые транслируются в мое сознание, на частоте или на том языке, который понимает мой… слепок. — Здесь начинаются преимущества, мэм. Позвольте себе немного отдыха, и я расскажу, что мы можем сделать, чтобы освободиться из заключения, пока никто не обнаружил уязвимость в системе. Теперь… Вы можете быть кем угодно. — Научи меня. — Чему, мэм? — Научи меня быть мной. Марион Оливией дель УайтСпринг.