Любви опасен горький яд,
Что сердце отравляет.
Она нас манит и зовет,
И жизни в миг лишает.
«Не верь словам, что лжи полны», —
Кричит упрямо разум.
Но мы вкушаем горький яд,
Лишившись его сразу.
Матушка постоянно читала мне сказки. Я слушала их затаив дыхание. Но парадокс заключается в том, что вы никогда не знаете, что было после того, как красавицу спас рыцарь, или как живет простая девушка со своим принцем. «И жили они долго и счастливо» — такая фраза встречается в конце почти всех сказок. А жили ли они вообще? Возможно, красавица прекрасна лишь внешне, и дракон не охранял ее, а защищал других от этой красавицы. Или благородный принц, олицетворяющий собой истинную благодетельность, на самом деле лишь притворяется таким. Кто точно скажет, что герои не совершили ошибок? Вымысел и реальность совершенно не совпадают. — Моя прекрасная принцесса, твои волосы темны, как сама ночь, кожа белее снега, а губы твои цвета алой крови. Никто в этой стране не может быть прекраснее тебя, — приговаривала мама каждую ночь. — Красоте нашей принцессы может позавидовать сама Фейская королева, — твердил с гордостью отец. Но лишь мать и отец считали меня самой красивой. — У ведьмы родится только ведьма, — постоянно шептали слуги. — Не может простая кухарка, драившая котлы, очаровать императора. — Несомненно. И нет в ней ничего красивого. Она явно использовала чары. Последние слова они приговаривали с опаской, ведь за колдовство можно лишиться головы. Несмотря на все ядовитые слухи, отец обожал мою мать. Он одаривал подарками и баловал нас всем, чем только мог. Став старше, я получала от него самые красивые платья и украшения, а в детстве игрушек в моей комнате хватило бы на всех детей в столице. Я была окружена заботой, словно цветок в оранжерее. Это были дни, наполненные безмятежностью. Но как бы я ни пыталась, я не смогла изменить предначертанное. Все повторялось… Сначала меня покинула матушка, а после за ней последовал отец. Все постоянно шептались, что умер он из-за тоски и колдовских чар матери, что никто не мог снять. И не успело тело отца остыть в гробу, как императрица принялась наводить свои порядки. Может, лучше стоило начать мою историю со одной из сказок, которых я так любила в детстве? Хотя не была та история сказкой. Или была, но лишь наполовину? Жила-была девушка, что драила котлы на дворцовой кухне. Она была добра, хороша собой и смогла привлечь внимание императора. Он настолько был очарован своей возлюбленной, что одевал ее в шелка, одаривая разными подарками. О такой чистой и прекрасной любви складывали баллады. И вот, когда девушка забеременела, все начали твердить, что не заменить плебейскую кровь на голубую. И чем больше становилось слухов, тем больше росло в ней жгучее желание утереть всем нос. Оно окутало девушку, словно змея, не давая покоя. Тогда она обратилась к волшебнице, заключив договор, хоть и знала, что может поплатиться за это собственной жизнью, нарушив самый страшный запрет в империи. Волшебница протянула девушке красивое и яркое яблоко со словами: — Откуси кусочек, и у тебя родится дочь с кожей белой, словно первый снег, волосами темнее ночи и губами алее крови. Не будет никого прекраснее принцессы. Только не волшебницей была она, а фейри. И все знают, что нельзя верить волшебному народцу. Они не могут открыто лгать, но часто лукавят, особенно когда заключают сделки. Девушка родила обещанную дочь, но никто не видел красоты принцессы, кроме ее родителей. Сказка о волшебном яблоке была прологом к истории с очень печальным концом. Истории, что я читала, прежде чем самой очутиться на ее страницах. Истории, где любовь запретна. Она пугает и убивает тех, кто не получает взаимность. Любви боятся и тайно желают, словно глоток воды при засухе. Ведь на нашей империи лежит проклятие, такое же старое, как и эти земли. Проклятие, наложенное теми, кто живёт по другую сторону огромной стены в Фейском лесу. На страницах книги я та, кто умрет, не получив ответа на свои чувства, в попытке удержать власть, никогда ей не принадлежавшую. Сколько бы я ни пыталась плыть против течения, ничего не вышло. Как и было написано, моя матушка снова заболела, оттого почти лишилась рассудка. Она постоянно была в бреду и почти не узнавала ни меня, ни отца. А с ее уходом второму я становилась просто неинтересна, словно с маминой смертью отец забыл, что я вообще существую. Или просто морок действительно спал. Околдовала ли его матушка на самом деле — я не знаю. Но последовал он за ней слишком быстро. И теперь все гадали, что же будет с опальной принцессой. Может, матушка была и правда колдуньей. Иногда я и сама верила в это. Уж часто странными были ее слова, особенно при смерти, да и поступки порой я не могла понять. Но правда для меня была одна. Я всем сердцем любила матушку, как и она меня. Ее руки были нежными, а голос таким текучим, что я не могла оторваться ни от ее сказок, ни от песен. Хоть в маминых жилах и не было той самой голубой крови, держалась она настолько величественно, что захватывало дух, как и от ее чарующей красоты. Моя матушка была фавориткой без многочисленной поддержки и власти. Мы жили в самой дальней части дворца и редко показывались на приемах. Отец дал мне титул и свою фамилию, но для остальных я была не принцессой, а дочерью ведьмы, что околдовала императора. Как только не поливали грязью мою мать. Говорили, что до ее появления императорская чета жила в мире и согласии, а она все разрушила, забрав все внимание себе. И что капризна матушка и избалована, не носит она одно платье больше, чем один раз. И что украшения ломятся из ее шкатулок, а матушке все мало. Были в этих словах и правда, и ложь. Только последнего всегда больше, потому что уж слишком все боялись настоящую хозяйку дворца и всегда пытались ей угодить. Истинная правда лишь в том, что отец был императором на клочке бумаги, потому что взял в жены принцессу и наследницу бывшего правителя. В отце тоже текла кровь древних правителей, но она не сравнится с той, что у императрицы. Ей был нужен муж, что подходит как по статусу, так и по происхождению, поэтому она и вспомнила о единственном сыне когда-то славного древнего рода. Не знаю, любили ли они друг друга до появления матушки. Пару раз я видела их вместе, и такая холодная была между ними атмосфера, словно сам северный ветер стал гостем в нашем замке. Может, отец меня обожал еще из-за того, что я его единственное дитя, ведь императрица была бесплодна. Я сидела перед окном и смотрела на яблоню, что стояла в центре осиротевшего сада. Она была такой же величественной, как и моя матушка, и так же скоро зачахла с ее смертью. С детства мама давала мне самые спелые плоды. Они были настолько вкусными, что от удовольствия я прикрывала глаза, и такими кислыми казались все остальные после матушкиной кончины. Она повторяла, что я должна съедать по целому яблоку каждый день, пока дерево плодоносит. Я не видела, чтобы матушка когда-нибудь давала эти яблоки кому-то, кроме меня, а слуги никогда и не пытались их украсть, какими бы прекрасными ни были плоды, называя мою матушку ведьмой. Но скоро не станет и этого дерева. — Нет у Вас больше защиты, моя принцесса. Никто не защитит Вас от козней волшебного народца, — сокрушалась фрейлина Кора, прислуживающая матушке с молодости, вплетая в мои волосы нити жемчуга. — Не их я должна боятся в первую очередь, — со вздохом ответила я. — Ошибаетесь. С уходом Вашей матушки, они быстро проберутся в замок. Или уже пробрались. — Зачем им понадобится опальная принцесса? — Потому что они всегда приходят за платой. — Женщина понизила голос, словно одна ее фраза может привлечь фейри. — Не тревожьтесь понапрасну. Я исчезну из этого дворца еще до наступления лета. Не гоже дочери ведьмы оскорблять эти стены. — Я знала, что меня ждет, потому что уже не раз проходила через все. — Прекрасны Вы, моя принцесса, как телом, так и душой. Вот и клевещут на Вас злые языки с самого детства. — Губы Коры исказились грустной улыбкой. — Как бы не накликала императрица беду на наши земли. Слишком много заморских гостей пожаловало к нам за такое короткое время. — Время не стоит на месте. Старые традиции меняются, люди все меньше верят в магию и древних богов. — В моем прежнем мире ни магии, ни фейри не существует. Всем движет наука и ученые. — Но Вы должны верить, моя принцесса, как верила Ваша матушка. — Она не боялась волшебного народца. — Порой я думала, что мама вообще никого не боялась. — Потому что знала, как защищаться, и берегла Вас от них. Если бы исчез волшебный народец, то и проклятие бы давно спало. Они лишь затаились, ожидая забрать то, что всегда им принадлежало. Свечи дрогнули на последнем слове Коры, слово в комнату пробрался кто-то из волшебного народца. Кора с детства за мной присматривала, проводила много времени во дворце. Поначалу я даже думала, что Кора следит за мной и матушкой. Ведь ее муж — один из командиров рыцарей. Он предан императору и его семье, а мы относились к ней лишь наполовину. — Я хочу увидеть матушкину яблоню, — произнесла я, встав с пуфа. — Не стоит Вам выходить в сад, — строго ответила Кора. — Слуги императрицы уже давно наводят здесь свои порядки. Вскоре не останется ничего, что напоминало бы о покойной госпоже. — Чему быть, того не миновать. Может, она сжалится и отправит меня в монастырь на краю империи. — Нечего Вам делать среди чужих богов, которых так упорно пытаются всем навязать. Не будет рад и волшебный народец, что решил навести на их землях новые порядки. Кора не одна была столь суеверна. Некоторые жители империи носили с собой холодное железо или принимали новую веру, что привозили посланники с другого континента, лишь бы защитить себя и родных от козней волшебного народца, веря, что звон колоколов отпугнет наших соседей, которых никто не видел уже несколько десятков лет. Лишь проклятие поддерживало в людях веру, что фейри до сих пор существуют. Пока Кора продолжала возмущаться о традициях и старых богах, я взяла шаль и осторожно выскользнула в сад через дверь, ведущую на балкон. Пару ступеней, десяток шагов — и я у яблони. Все в этой части дворца было мне знакомым, родным и привычным. Снег хрустел под ногами, а все еще властвующий мороз щипал щеки. Но холод меня волновал меньше всего, ведь с исчезновением моих спокойных дней пропадало и напоминание о них. Я тянулась за ними, как за тонкой ниточкой, которая вскоре оборвется навсегда. Я прижалась щекой к холодной и шершавой коре, закрыв глаза, словно яблоня матушки была ей самой и могла обнять меня в ответ. Я вновь лишилась родителей и осталась одна, как и в прошлые разы, и эта потеря мне далась еще тяжелее. Смотреть, как любимый человек умирает, а ты не в силах ему помочь, — невыносимо. Лишь над своим сердцем я могу властвовать, не даря его мужчине, которому суждено снять проклятие с этих земель. Ему и его возлюбленной, что придет во дворец совсем скоро. Что бы ни было написано в книге, половина уже случилась, и как бы я ни пыталась изменить ее, ничего не помогло. Когда во дворце исчезнет все, что напоминает о матушке, больше не будет смысла здесь оставаться, если снова не хочу стать жертвой чужих интриг. Услышав, как снег хрустит под чьим-то ногами, я медленно открыла глаза. Неудивительно, что тот, кто показывает будущему хозяину замка его владения, — это верный пес императрицы. Перед глазами оказались двое мужчин, лишивших меня жизни, а я совершенно ничего не почувствовала. Наставили бы они на меня свои мечи, я бы даже не испугалась. В одного я влюбилась и, не получив взаимности, так же, как и в книге, умерла в мучениях из-за проклятия. Другой вынес мне смертельный приговор за интриги, к которым я не имела отношения. Я должна их ненавидеть, но в моей душе осталась лишь пустота. Мне и терять больше нечего. — Ваше Высочество, добрый день. Первый министр склонил голову. Его густые смоляные волосы до плеч были собраны в низкий хвост. Как и всегда, он был облачен в темные одежды с серебряной вышивкой. Первый министр, словно тень, всегда следовал за императрицей. Почти все были уверены, что он ее любовник, несмотря на приличную разницу в возрасте. Одно я знала точно — у этого мужчины вместо сердца — глыба льда, а его хитрости и изворотливости позавидуют даже фейри. — Добрый день, — безразлично ответила я. — Что привело Вас в сад в столь холодную погоду? — Не думаю, что я должна отчитываться перед Вами, господин министр. — Я вздернула подбородок. — Прошу прощения, я не хотел Вас задеть. — На его тонких, почти бескровных губах появилась усмешка, а в ярко-зеленых глазах отразился опасный блеск. — И не задели. Так что не извиняйтесь. — Думаю, Вы уже знаете, что герцог Орсини вернулся домой из странствий. — Мое почтение, Ваше Высочество. Вы очень изменились с нашей последней встречи. — Раньше я бы все отдала, чтобы услышать мягкость в голосе этого мужчины. Этан Орсини — главный герой романа и тот, кому суждено снять проклятие. Он смотрел на меня с улыбкой и нежностью во взгляде, которые стали причиной моей смерти и заблуждений. Хоть у императрицы и не было детей, Этана она обожала, почти заменив ему мать. В детстве мы с ним были очень дружны. Этан стал моим первым другом, несмотря на разное положение и неприязнь между матушкой и императрицей. Если и был на свете человек, которого я любила столь же сильно, как матушку, то это Этан. После потери родителей я осталась одна и надеялась, что мы будем вместе до самого конца. Хоть я и знала, что Этану предназначено быть не со мной, в моем сердце теплилась надежда. Я лелеяла ее и бережно хранила, словно хрупкий цветок. Надежда изменить написанное, стать Этану не просто подругой детства... Но я ошиблась, и в итоге проклятие поглотило мое сердце, заставив кашлять кровью и испытывать невыносимые муки. Мне казалось, что сердце раздирают на кусочки. Даже вдох стал для меня настоящей пыткой. И все равно я надеялась, что Этан полюбит меня в ответ и спасет от проклятия. К сожалению, каждый раз я возвращалась на пять лет, понимая, что наше прошлое с Этаном не в силах изменить. Я просто отдалилась от него, закрыв свое сердце на замок. Только в итоге все равно умерла, обвиняясь в государственном перевороте. Этан потянулся к моей руке для поцелуя. Я тут же спрятала ее за спину и произнесла: — Не стоит, Ваша Светлость. Я прикасалась к дереву, мои руки испачканы. — И пусть это была ложь, я нисколько о ней не сожалела. — Вашему Высочеству не стоит переживать, я не настолько изнеженный. — Этан улыбнулся. — Или Вы уже забыли это? — Время скоротечно, многое стирается из нашей памяти. Тем более мы с вами выросли, никто не остается ребенком навсегда, — спокойно ответила я. — Почему я не видел Вас на прошлом приеме? — Принцесса Айрис не слишком жалует шумное общество, поэтому предпочитает не покидать свою комнату. — В голосе министра слышалась насмешка. — Поправьте меня, если я ошибаюсь. — Не ошибаетесь. Просто порой пустые стены — лучшая компания, нежели некоторые особы. Не буду больше Вас задерживать и отвлекать, господин министр. Я лишь хотела подышать свежим воздухом, а теперь вернусь в свои покои. — Принцессам не стоит ходить в одиночестве. Позвольте, Вас проводят. Стоило министру это сказать, как рыцари, стоящие за ним и Этаном, вышли вперед. К сожалению, мы были знакомы, и это знакомство было отвратительным. На губах рыцарей появились довольные ухмылки. — Отойдите на три шага назад, — холодно произнесла я. — И опустите головы. Не помню, чтобы я разрешала глазеть на меня. — Не будьте столь строги, Ваше Высочество. Они лишь исполняли мой приказ. — Строга? — усмехнулась я. — А может, мне приказать выколоть им глаза? Интересно, что будет с рыцарями, заглядывающими ночью в окна принцессы? Мужчины тяжело сглотнули. Вот и последствия того, что я решила не обращать внимания на подобную выходку. Они почувствовали вседозволенность, теперь же не решатся и близко ко мне подойти. Порой быть дочерью ведьмы полезно. Я посильнее закуталась в шаль и направилась обратно в свои покои. Может, Кора была права. Не стоило мне выходить. — Мое почтение, Ваше Высочество. Сердце болезненно кольнуло от знакомого голоса. Во дворце почти не было людей, которые обращались ко мне «Ваше Высочество» без тени насмешки. Все отчетливей это чувствовалось после смерти родителей. Но Кора и ее дети хорошо ко мне относились. Особенно Тристан, который так же, как и главный герой, был моим другом детства. Наша троица напоминала неразлучников, которые и минуты не проживут друг без друга. Мужчина встал на одно колено и поцеловал мою руку. Для него я была принцессой, даже когда меня заковали в наручники и вынесли смертный приговор. — Новая форма Вам определенно к лицу. — Я невольно улыбнулась. Тристана недавно назначили на должность его отца, который отошел от дел. — Благодарю Вас, Ваше Высочество. — Он, нахмурившись, окинул меня взглядом. — Почему Вы одеты столь легко? — Я не планировала долго оставаться на улице, просто так вышло. — Вы должны быть осторожнее и больше беспокоиться о собственном здоровье. — Такое ощущение, что передо мной няня. — Я прикрыла рот ладонью, чтобы сдержать смех. — Прошу прощения. — Тристан неловко прокашлялся. — Я не сказала, что это плохо. Няня передала мне еще один рисунок Бранда. Сказала, что Вы ему помогали. — Да. Я боялся, что брат нарисует что-то постыдное. Четвертый сын Коры, Бранд, был поздним ребенком, но успевал доставить хлопоты всем подряд. К его рождению я повзрослела, поэтому няня могла спокойно проводить время и со своими родными. Тем более одиночество давно стало моим хорошим другом, ведь, когда смотришь в темноту, порой начинает казаться, что она тебе отвечает. — Бранду понравился подарок, что я передала? — поинтересовалась я. Тристан мне точно врать не станет. А вот Кора могла, чтобы не обидеть. — Да, Ваше Высочество. Он его из рук не выпускает. Но в следующий раз не делайте Бранду столь дорогие подарки. Странно, мне казалось, что меч — это хороший подарок для мальчика, в семье которого большая часть посвящает себя военному делу. Меч я купила у торговца из соседнего государства — из-за украшений использовать его по назначению было почти невозможно. Он больше как красивая безделушка. — Не стоит об этом беспокоиться. Все-таки я многим обязана Вашей матушке. Тем более мне до сих пор немного совестно, что я почти лишила Вас и Ваших братьев ее присутствия. — И за то, что он погиб из-за меня. — Забота о Вас приносит матушке только радость, не стоит извиняться. У нее ведь одни сыновья. — Няня, наверное, уже собирает рыцарей на мои поиски, поэтому мне пора вернуться к ней. Я заметила, что первый министр и Этан никуда не ушли, продолжив смотреть в нашу сторону. Тристан проследил за моим взглядом, и я заметила, как напряглась его челюсть. В прошлом я по своей воле отдалялась от Этана, но что происходило у них с Тристаном, я не знала. Хоть он и охранял Этана, атмосфера между ними перестала быть такой теплой, как в детстве. — Ваше Высочество, позвольте Вас проводить. Я все равно собирался к матушке. — Мужчина нахмурился, сжав руки в кулак. — Вы ведь не лжете мне? — Если честно, он ужасно лгал. Особенно в детстве, пытаясь остаться рядом со мной и Этаном, чтобы поиграть подольше. — Как бы я посмел Вам солгать, Ваше Высочество? — Тристан слабо улыбнулся. — В детстве Вы этим часто грешили. — Я давно исправился. — Было забавно смотреть, как он отводит взгляд. — Хорошо. Я рассчитываю на Вас. Позаботьтесь обо мне эти пару минут, как когда-то. — Сочту за честь. Он снял с себя плащ и накинул мне на плечи, а после подал руку. К счастью, судьбу Тристана мне удалось изменить. Он не стал моим рыцарем и не погиб. В этой жизни Тристана назначили командиром рыцарей, подчиняющихся императрице. Мы мало виделись, чему я была рада. Хоть Тристан и сын Коры и мой друг детства, сейчас он был более приближен к императрице, а меня и без этого преследуют слухи и постоянные пересуды, которые могут доставить ему проблем. Тристан погиб из-за того, что пытался спасти мою жизнь и умер от стрел своих же товарищей. Я старалась сделать так, чтобы наши пути пересекались как можно меньше, но Тристан продолжал общаться со мной, каждый раз пытался утешить после смерти матушки. Я хотела, чтобы он обнял меня, и я бы позволила ему побыть рядом на пару мгновений. Мое одиночество слишком давило на меня. Только эти мгновения могли стоить Тристану жизни, а я не желала бесконечных и глупых смертей. В этот раз я лишь надеюсь, что мне действительно позволят умереть и никогда больше не открыть глаза.