When hell freezes

Здание встречает оглушающей тишиной. Оно заброшено уже много лет, здесь лишь остатки мебели от бывших хозяев компании. Ничего примечательного, но последние следы приводят сюда. И шорох камней под подошвой звучит слишком громко на фоне мёртвой тишины. Слышится тяжелый выдох, когда очередная пустая комната заставляет развернуться и идти дальше.       Пустота.       Леон поднимается по ступеням, аккуратно осматривается по сторонам, выглядывает из-за крупного дверного проёма, проходит от стены к стене. Здесь кто-то точно был: следы протекторов у дороги, грязь, принесённая явно недавно. Дождь прошёл часом ранее, и каждый отпечаток виден отчётливо. Кеннеди наклоняет слегка голову в бок, щурится, вглядываясь в возможную улику.       Здесь что-то не так. Подозрительно тихо, слишком мертво. Либо всё уже случилось, и он опоздал, либо ничего и не должно было произойти. И если первое – просто обидно, то вот второе – уже серьёзная причина, по которой он приехал сюда зря и надо продолжать поиски срочным образом.       Предчувствие настоящей беды подсказывает, что пора уходить. Но Леон ещё не всё осмотрел. Идёт дальше, надеется найти хоть что-то. Это была не простая наводка, а от неё. И раньше его не подводили.       Здесь всё что-то не так. Леон понимает это слишком поздно. Оглушительный взрыв раздаётся где-то сбоку, кожу опаляет огненное дыхание, и он отлетает в стену ударной волной. Вкус металла во рту, чёрные пятна перед глазами и дыхание пламени вокруг, захватывающего сгнившую мебель. Леон теряется во времени и месте, чувствует, как камни засыпают ему голову, больно бьют по телу градом. Он стряхивает их, сразу же об этом жалеет, потому что сознание отзывается тошнотворной болью, и на мгновение теряется в пустоте.       Слышится ещё один взрыв, теперь намного ниже и правее. Леон едва находит силы разлепить глаза и снова подняться, опирается о разбитое окно рядом, режет ладони об осколки. Не чувствует боли в кистях, но чётко ощущает во всём оставшемся теле. Его слишком сильно шатает. Скатывается по лестнице, едва успевая хотя бы попытаться сгруппироваться для смягчения.       Вокруг всё рушится.       Леон кашляет и едва в силах проползти дальше. Чувства возвращаются, и ладони начинают гореть от боли, остаются видимые кровавые следы на месте их касания с бетоном. Если это смерть, то крайне глупая.       «Давай… ты сможешь…»

***

      Она впервые в жизни дала неправильную наводку, подкреплённую весьма неочевидными фактами. Впервые в жизни она не просто ошиблась – она обманула человека, который не должен был попасть под эту ложь. И не успела сообщить, что вся её информация – игра, в которую не стоит верить.       – Леон!       Здание полуразрушено. Ада скользит между развалин, обходит обвалившиеся его части, кричит имя, что сейчас отзывается слишком горько на губах. Внутри будто тысячи осколков разрывают ещё живые остатки души, давят всё сильнее. Про себя она повторяет свою собственную молитву: Лишь бы его здесь не было, лишь бы его здесь не было…       Вонг точно знает: он здесь был, в этом и была цель. Её мысли – лишь глупая надежда. Бетон ещё горячий после огня, едкий и ещё не выветрившийся запах дыма заставляет задерживать дыхание, делать короткие вдохи и выдохи.       – Кеннеди, я убью тебя, как только ты появишься в моём поле зрения!       Впервые так открыта эмоциям. Раздражающая чёлка мешает, Ада откидывает её за ухо, та снова спадает, и на мгновение проскальзывает мысль и вовсе её отрезать. Усмехается абсурдности мыслей.       «Это из-за меня… Нужно найти Леона».       Когда знакомый пистолет находится ею у лестницы, сердце падает вниз, заставляет вдохнуть слишком много и тут же рвануть вперёд.       Здесь он его выронил, не пытаясь забрать, или здесь он остался под завалами, не дотянувшись напоследок до заветного оружия?       «Нет. Нет. Нет. Он точно жив».       Ада забирает себе пистолет, сжимает губы в тонкую полоску, на мгновение теряет самообладание. Секунды, прежде чем вновь бросается на поиски, осматривает завалы. Она мечтает не встретить знакомой фигуры, либо надежда остаётся на почти нетронутую часть здания.       Проходят долгие минуты, прежде чем в каком-то абсолютно богом забытом углу, в комнатке чудом сохранившейся почти целой, лежит он. Ада подскакивает мгновенно, падает на бетон, камни впиваются в колени, но сейчас это мало волнует. Она ищет пульс, молится всем богам, в которых даже не верит. Выдыхает всего на мгновение, когда понимает, что сердце всё ещё бьётся. Лицо грязное, в пыли, саже и мелких ранах, ладони окровавлены, одежда порвана, где-то обуглена.       – Давай, Леон, ты же самая важная жопа для правительства, ты не можешь так просто сдохнуть тут. – Вонг трясёт его плечи, утыкается на мгновение в его грудь, теряет самообладание в который раз. – Надо вытащить тебя отсюда. Теперь всё будет хорошо.