Приключения Капитана Врунгеля

В Империю Тзинн я совсем не хотел заходить. Империя эта незначительная и большого интереса для путешественника не представляет. Там только и есть три замечательные вещи: дешевая стоянка, дешевые турболазеры и ручные тиянки. Меня как космоморяка, понятно, заинтересовало это последнее, и я решил завернуть в их пространство, познакомиться с тияночным делом. У них там оно поставлено на широкую ксенолапу. Там тиянок ловят и разводят, распиливают, солят, маринуют, и свежих морозят, и живых можете купить и посадить в вакууариум, если найдете настолько огромный. И вот что в этом деле особенно поразительно: тзинны, видимо, знают какой-то секрет. Иначе как же вы объясните такую несправедливость: вот люди, например, пробовали ловить. Закинули электросети, подняли на борт — полно молодых тиянок. Ну, и обрадовались, понятно, но, когда разобрались хорошенько, разглядели, распробовали, обнаружилось, что тиянки-то попались все, как есть, недоросшие и слишком мелкие. А тзинны ловят и ловят уж который год, и им все попадаются отличные тиянки различных сортов. Ну, и, конечно, они этим пользуются: продают своих тиянки направо и налево — и в миры внутреннего кольца, и в богатые центральные миры… Я углубился в изучение этого вопроса, и тут мне совершенно неожиданно удалось сделать одно важное открытие, которое коренным образом изменило первоначальный план моего похода. После ряда наблюдений я установил с исключительной точностью, что каждая тиянка — левиафан, но не каждый левиафан — тиянка. А ведь это что значит? Это значит, что незачем тратить огромные средства, незачем набивать тиянок в трюмы, грузить на огромные корабли и выгружать снова, где это понадобится. Не проще ли согнать тиянок в огромный табун или в стадо — как хотите назовите — и гнать живьем по космосу до места назначения? Раз каждая тиянка — левиафан, значит, через космос сама лететь может. Ведь левиафанам это свойственно, не так ли? А с другой стороны, если прибьется какой посторонний мелкий левиафан, так ведь не каждый левиафан— тиянка. Его, значит, ничего не стоит обнаружить, отличить, отогнать, уничтожить, наконец. И там, где при старом способе перевозки нужен был огромный грузовой тияночный китобой с большой командой, со сложными механизмами, при новой системе может справиться любое суденышко не больше моей «Беды». Это теория, так сказать. Но теория заманчивая, и я решил на практике проверить свои соображения. А тут как раз и случай представился: в миры внутреннего кольца, на планету Таврид, отправляли партию тиянок. Их уже поймали, собирались распилить и солить на орбитальной станции пищепромысла, но я приостановил дело. Тиянок выпустили, согнали в табун, мы с Ломом подняли солнечные паруса и пошли. Лом встал в руль, а я уселся за компьютер удалённого управления турелью, настроил пушку на режим минимального электрошока, и, как только замечу какого постороннего левиафана, я его по губам, по губам! И, знаете, прекрасно получилось: идут наши тиянки, не дохнут, резво идут. Мы за ними едва поспеваем. И посторонние левиафаны не лезут. День так прошли — ничего. А к ночи чувствую — тяжело: следить устаешь, глаз не хватает, а главное, спать некогда. Один с тиянками занят, другой в руле только успевай поворачивайся. Ну хорошо бы день, два, уж как-нибудь постарались бы, а то путь далекий, впереди мало изученное пространство внутреннего кольца, опасные маршруты… Словом, чувствую, не справимся, все дело провалим. Ну, я рассудил и решил взять на судно еще одного ксеноса — матроса. И как раз, знаете, место удобное: в то время мы уже вошли в нейтральное пространство, тут орбитальная станция наёмников под боком, а там всегда полно желающих заработать. Можно выбрать кого хотите: и десантника, и техножреца, и рулевого первого класса. Я недолго думая подошел поближе к стыковочному шлюзу, получил добро на стыковку, «Беду» пристыковал и откомандировал Лома в ближайшую кантину за наёмником. Тут, конечно, я допустил ошибку: набор команды — дело серьезное, ответственное. Лом, конечно, парень старательный, но молод, опыта нет. Нужно бы самому этим заняться, но, с другой стороны, и тут на борту, тоже, знаете, ушами хлопать некогда. Ведь как-никак перегонка тиянок живьем — дело новое. И, как во всяком новом деле, есть тут свои трудности. Нужен глаз да глаз. Уйдешь, недоглядишь, а тут весь табун разбежится. А тогда с убытками не рассчитаешься, опозоришься на всю Галактику, а главное, загубишь это прекрасное и полезное начинание. Ведь, знаете, как это бывает: не выйдет с первого раза, а в другой и не доверит никто, и попробовать не дадут. Да. Ну ладно. Отправил я Лома в местную кантину, выставил кресло в горизонтальный режим, лежу, отдыхаю. Одним глазом читаю новости на бортовом компьютере, другим поглядываю на тиянок. Пасутся, резвятся, трясут щупальцами. А к вечеру возвращается Лом и приводит с собой матроса. Я смотрю — на вид ксенос ничего. Членистоногий. Не очень молодой, но и не очень старый; ростом, правда, маловат, но по глазам видно — шустрый, и вид у него, как у космического пирата. Только те, по слухам ксенофобов, все больше пернатые, а этот типичный членистоногий ксенотаракан. Разумный, людей не жрёт, помойкой не пахнет, знает четыре ксеноязыка — галактический общий, человеческий официальный, наёмничий традиционный и торговый упрощённый. Это Лома особенно прельстило: он к тому времени, грешным делом, стал уже забывать общегалактическую речь. Фамилия у нового матроса несколько странная — Фукс, но, знаете, фамилия — дело наживное, а мне еще Лом на ушко шепнул, что Фукс этот — клад, а не матрос: прекрасно разбирается в картах. Тут уж я совсем успокоился: раз в картах разбирается — значит, моряк, значит, и в руле может постоять, значит, и вахту при случае может нести самостоятельно. Словом, я согласился. Записал Фукса в судовую роль, объяснил обязанности, приказал Лому отвести ему место в трюме. Ну, потом подняли паруса, отстыковались и пошли дальше. — К повороту приготовиться! Смотрю — этот Фукс стоит, как свечка, все конечности в карманах, с интересом смотрит на паруса и панель управления пятью черными глазками. Ну, тут уж я прямо к нему обратился. — Фукс, — кричу, — набивайте грот! Он встрепенулся, посмотрел этак растерянно — и давай все подряд запихивать в трюм: энергоячейки, аварийные комплекты, сменные фонари. Поворот, конечно, не вышел, прозевали… — Отставить! — кричу я. Он тогда все пожитки назад вытащил и сложил в кучу у входа в командный мостик. Ну, я вижу, достался матрос! Ни в зуб ногой! Уж я на что человек спокойный, но тут и меня зло взяло. — Эй вы, Фукс, — говорю я, — какой же вы, к черту, наёмник? — А я, — ответил он, — не наёмник, я раньше был рабочим в улье, так улей разграбили, матку убили, а меня сюда привезли, хотели оформить как раба, но пожалели… — Позвольте, — перебил я, — а как же мне Лом говорил, что вы в картах умеете разбираться? — О, это сколько угодно, — отвечает он. — Карты — это моя специальность, карты — это то, чем я занимался в улье, только не галактические, а, простите, игральные карты. Я, если хотите знать, развлекал королеву игрой, в прошлом разумеется. Я так и сел. Ну, посудите сами, что мне с ним делать? Списывать обратно на станцию — это еще сутки хода потерять. Солнечный ветер крепчает — того и гляди, поднимется шторм, тут тиянки разбегутся. А с другой стороны, возить с собой этого таракана балластом — тоже неинтересно: он не только команды, он вообще ничего не знает. Я было растерялся. Но тут мне пришла блестящая мысль. Я, знаете, люблю иногда разложить пасьянс на досуге, и у меня нашлась на бортовом компьютере игра. Так я на каждую снасть в подпрограмме подсказок и примечаний прицепил поскорее по карте, привел фрахтовик к  солнечному ветру и повторил маневр. — К повороту приготовиться! Активировать тройку пик, активировать валета червей, деактивировать десятку треф… И, знаете, поворот удался на славу, и этот Фукс действительно так в картах разбирался, что даже ни разу масти не путал. Вот так и пошли дальше. Идем, лавируем. Солнечный ветер крепчает. Так бы оно ничего, но тиянки меня беспокоят. Кто их знает, как они переносят погоду? А мне не к спеху, груз не срочный, так зачем рисковать? Я решил отстояться на одном из астероидов.