The Arithmancer/Арифмантка

Встреча, которая прошла в Больничном Крыле за завтраком на следующее утро, была впечатляющей. Помимо троих детей и профессора Вектор, сюда пришли профессор Дамблдор, МакГонагалл, Флитвик, Спраут, Снейп и Бабблинг, а также Хагрид. Все сели в большой круг. Мадам Помфри ворчала тут и там, жалуясь на вторжение на свою территорию. Рон и Гермиона сидели на стульях, а профессор Вектор и Гарри остались в кроватях. Гарри и Рон очень волновались, выпустят ли их к завтрашнему квиддичному матчу, но мадам Помфри сказала Гарри, что если его самочувствие не ухудшится, он сможет играть. Гермиона не могла понять, как мальчишки могут так волноваться о Квиддиче после всего произошедшего, но она знала Гарри достаточно хорошо, чтобы усвоить, что да, для неё это странно, но для него — лучший способ борьбы со стрессом. — Полагаю, мне следует подробнее раскрыть тему, которую я поднял за сегодняшним завтраком, — начал Дамблдор. — Полная версия истории того, что случилось с профессором Квиреллом, заключается в том, что его тело, к сожалению, было захвачено духом Лорда Волдеморта. Все взрослые и Рон ахнули. Снейп скривился и потер левую руку. Гермиона не очень внимательно слушала рассказ профессора Дамблдора о прошлой ночи, но всё равно сжала руки на подлокотниках, вспоминая некоторые части этой истории. Даже сейчас она видела, как мертвое тело Квирелла оседает на пол, как только закрывала глаза. Я видела, как умер человек! Она приложила усилие, чтобы отодвинуть эту мысль на задний план, и попыталась сфокусироваться на беседе. — Ты рассказал министру о возвращении Сами-Знаете-Кого, Альбус? — нервно спросила Минерва. — Да, Минерва. Однако, не похоже, что Корнелиус меня услышал, — ровно ответил Дамблдор. — К счастью для нас, противостояние Волдеморта с Гарри значительно его ослабило. Я считаю, что в ближайшее время он не покажется. Но вернемся к более насущному вопросу: мы должны понять, где наша защита дала сбой. Учителя в круге по очереди рассказывали, как взломали их ловушки и где они ошиблись. Основной проблемой оказалась недооценка врага: ни один не подумал, что Волан-де-Морт появится в замке лично. Снейп, однако, был гораздо больше удивлён, что Вектор, Гермиона и Гарри прошли его ловушку. Он сказал что-то вроде «Такая всезнайка, как мисс Грейнджер, должна была за минуту «решить» загадку и выпить щедрый глоток Напитка Живой Смерти». И так бы всё и было, подумала Гермиона. Профессор Вектор, казалось, сейчас выскажет Снейпу всё, что думает о таких заявлениях, но Гермиона положила руку на её кровать, чтобы остановить, и сказала: — Это был Гарри, профессор. Это он сказал, что простая загадка — это слишком легко и похоже на ловушку. И это он догадался тестировать зелья на мотыльках. Теперь Снейп удивился по-настоящему. Он внимательно осмотрел Гарри, прежде чем вернуться к привычному амплуа: — Ну, мистер Поттер, — выдавил он. — Мне трудно в это поверить, но вы проявили больше здравого смысла, чем девяносто девять волшебников из ста. Как жаль, что мы не увидели этого во время работы на уроках. Гарри уже открыл рот, чтобы ответить, но его прервал Дамблдор: — Хватит, Северус, — сказал старый маг. Он рассказал про свою ловушку и сокрытие Философского Камня в Зеркале, откуда Квирелл не смог бы его достать. К несчастью, Квирелл вместо этого решил просто украсть зеркало. После услышали от профессора Вектор о произошедшем в последней комнате. Потом о стычке Дамблдора и Квирелла в дренажных тоннелях и, наконец, о том, как Квирелл прибежал в Больничное Крыло, где его атака провалилась, Волдеморт сбежал, а он сам умер. Я видела, как умер человек! Нельзя думать об этом прямо сейчас. Надо сосредоточиться на встрече. — Мой шрам очень сильно болел, — робко сказал Гарри, описывая их драку в конце. — И мои руки тоже очень болели, но я как будто сжигал Квирелла, когда к нему прикасался. Почему он не смог прикоснуться ко мне, профессор? — Потому что он был одержим Волдемортом, Гарри, — разъяснил Дамблдор. — Твоя мать умерла, спасая тебя от него, и этот великий акт любви оставил на тебе свой след — не шрам, а защиту материнской любви в твоей крови и в твоей коже. Эта защита уберегла тебя от Волан-де-Морта. Если и есть вещь, которую мы не сможем понять, то это любовь. Темный маг не мог выдержать прикосновения к чему-то такому хорошему и чистому после всего плохого, что оставило след на его собственной душе. — И поэтому я у-… — Ты не убивал Квирелла, Гарри, и даже если бы ты был виноват, то это была абсолютная самозащита, соответствующая атаке. Ты тоже ни при чём, Гермиона, — сказал Дамблдор, как будто прочитав её мысли. — Ты использовала простые чары, чтобы вывести из строя человека, напавшего на твоего друга, и ничего больше. Это Волдеморт убил Квирелла, как только тот стал бесполезен для него. Гермиона приняла это. Это не было достаточно понятно, но даже такое оправдание помогло, хотя и не умалило ужаса от увиденного. Я видела, как умирает человек! Я видела, как убили человека! И Волдеморта! Я прокляла Волдеморта! Я сделала это. Но он пытался убить Гарри — или ранить Гарри, как минимум. Она попыталась придумать, что можно было сделать по-другому, но ни к чему особо не пришла. Это была ужасная ситуация, и она сделала то, что сделала. Хотя теперь это её тревожит. Они немного отошли от темы, и профессор Снейп рассказал о своих подозрениях в сторону Квирелла, возникших в самом начале года, — которые, к несчастью, так и не подтвердились раньше инцидента. Гарри буквально упал со стула, когда узнал, что Снейп пытался спасти его от сглаза Квирелла во время первого Квиддичного матча, а не наоборот. Гермиона чуть не умерла на месте, вспомнив, как подожгла его мантию, но, к счастью, никто из трио ничего не сказал и никак их не выдал. Они все выдохнули, когда Дамблдор начал заканчивать встречу. Волдеморт был изгнан из замка и больше не сможет провернуть трюк с подселением на его территории ни с кем из его жителей. Философский Камень переместят, и профессор Дамблдор донесёт до Фламеля всю серьёзность намерений потенциальных воров. Нового профессора Защиты наймут так быстро, как смогут найти храбреца, который на это решится. Директор и остальные учителя оставили Рона и Вектор в уединении Больничного Крыла, больше не мешая им отдыхать. Большая часть аудитории, казалось, была по-настоящему счастлива, что им не придётся больше слушать, как Директор произносит имя Волдеморта. В комнате с ними осталась только профессор МакГонагалл. — Я приношу свои извинения всем вам, — сказала она детям. — Боюсь, что из-за чрезмерной самоуверенности я проигнорировала опасения своих студентов. Я надеюсь, вы простите меня за то, что я не выполнила свой долг как глава факультета. Вчера вы трое куда больше соответствовали духу Годрика Гриффиндора, чем я. Рон шокировано уставился на неё. Он точно будет рассказывать эту историю своей семье каждый день. Гарри, наоборот, оценивающе оглядел МакГонагалл и кивнул. Гермиона тоже кивнула, хотя и не думала, что заслужила подобных извинений. Она-то провела почти всю ночь, отговаривая Гарри от влезания в опасности и других «гриффиндорских» вещей. — И, мистер Уизли, — добавила профессор МакГонагалл уже стоя у двери. Рон испуганно выдохнул: — Да, профессор? — Я требую реванша. Рон нервно рассмеялся. МакГонагалл ушла, и Гермиона переставила своё кресло к кроватям Гарри и профессора Вектор, не очень заинтересованная в покидании Больничного Крыла. Она была опустошена, и оставаться наедине со своими мыслями было просто страшно. Она чувствовала себя… странно неправильно. Гермиона не была уверена, должна ли сейчас заплакать или нет. Он плакала гораздо больше из-за куда более мелких проблем, но не была уверена, что сейчас время сравнивать. Часть неё хотела разрыдаться просто по инерции, но ничего не получалось. Слёзы не текли. Она просто чувствовала это ужасное ощущение в груди, прямо за ребрами. Всё, о чём она могла думать, — как сильно не хочет об этом думать. Мне всего двенадцать! Понадобилась минута, чтобы она подняла глаза, увидела, что все смотрят на неё, и поняла, что выкрикнула это вслух. — Простите, — пропищала она. Боже, она, наверное, до пяток покраснела. — Не нужно, Гермиона, — сказала профессор Вектор. — Эту мысль легко понять. — Она с трудом села, чтобы оказаться лицом к лицу с ней. — Я просто… Как так получилось?.. — выпалила Гермиона. — Как?.. — выдохнула она и наконец-то разрыдалась. Она не беспокоилась о странно застеснявшемся Роне или о выражении дискомфорта на лице Гарри. Они были так же уязвлены произошедшим, как и она, но они были мальчишками и переживали всё по-своему. Она беспокоилась только о тяжелой руке, которая нежно поглаживала её по плечу. Она практически подпрыгнула от первого прикосновения и врезалась прямо в женщину, которая застонала от боли, но не дала ей отодвинуться и только крепче обняла. Так что Гермиона ещё какое-то время проплакала ей в плечо. — Мне очень жаль, Гермиона, — мягко сказала тогда Вектор. — Ты никогда не должна была попасть в такую ситуацию. Если бы мы выполнили свою работу лучше, то этого бы не случилось. Но иногда вещи просто случаются, и ты не можешь от этого уклониться. Поверь, я знаю. Я жила в те дни, когда вещи вокруг были в десятки раз хуже. Я видела, как множество детей ранила война, и потеряла многих друзей. Едва ли найдётся кто-то, кто тогда не пострадал… Смотри, я не пытаюсь сказать, что пережить произошедшее легко, но подумай на эту тему. Ты гораздо сильнее, чем думаешь, Гермиона. Гораздо, — повторила она, увидев, как девочка пытается отрицательно закачать головой. — Нужно быть истинным гриффиндорцем, чтобы решиться на всё то, что ты сделала прошлой ночью. Гермиона покачала головой и подняла глаза. — Я просто не хотела, чтобы Гарри ранили, — девочка хлюпнула носом. — Я сделала только то, что должна была сделать. — Ну-ну, я знаю, что ты очень умна и подумала головой, Гермиона, — слабо улыбнулась Вектор. — Это настоящее значение храбрости Гриффиндора — сделать то, что ты должен сделать, даже если тебе страшно. Думаешь, любой первокурсник не струсил бы на той доске? Мне больно признавать, но большинство моих софакультетников решили бы, что слишком рискованно даже просто выходить из общежитий в неположенное время, — «не то что атаковать Сами-Знаете-Кого» осталось несказанным. — Распределяющая Шляпа отправила тебя на Гриффиндор не просто так, и ты это доказала. Да, потребуется время, но у тебя есть друзья и семья, которые тебе помогут. Гермиона вздрогнула и попыталась расслабиться. Ком в груди начал понемногу таять. Но тогда она поняла, что есть ещё одна причина для тревоги: — Профессор… Но что мне рассказать моим родителям? — сказала она, возвращаясь на свой стул. — Ты хочешь рассказать родителям? — закричал Рон через всю комнату. — Ты чокнулась? Я им ни словечка не скажу! — Думаю, вам стоит, мистер Уизли, — сказала Вектор. — Как бы Директор ни хотел сохранить всё в секрете, но слухи уже поползли. Думаю, ваши родители предпочтут узнать всё от вас, а не от кого-то другого. Рон замолчал и обречённо уставился в потолок. — Я… я не хочу их обманывать, — продолжила Гермиона. — И я сказала им, что не буду ничего скрывать, но это… Они уже сильно напугались после случая с троллем. Я думаю, они правда захотят перевести меня в другую школу. — Ну… я уже рассказала тебе о своём мнении в Хэллоуин, — ответила Септима. — И предупреждаю, твоих родителей оповестят о гибели профессора Квирелла по стандартной форме, хотя и не раскроют степени твоей вовлечённости в инцидент. К сожалению, Квирелл не первый профессор Защиты, который погибает на моей памяти. Многие верят, что эта должность проклята. Твои родители так и так потребуют объяснений. Гермиона тяжело выдохнула: — Это будет просто прекрасное письмо, — сказала она с сарказмом в голосе. — Дорогие Мама и Папа, помните, как я сказала, что никаких злых психопатов, которые хотят всех убить, в школе нет? Вектор чуть-чуть улыбнулась, но сдержала смех. — Если хочешь, то я готова поговорить с твоими родителями. На самом деле, наверное, будет лучше, если ты не расскажешь ничего подробно в письме и расскажешь всё при встрече. Я лично поговорю с ними после конца семестра и расскажу полную историю. Гермиона распахнула глаза: — Вы правда готовы сделать для меня такое, профессор? — Это и гораздо больше, Гермиона. Сказать честно, я не представляю, что может создать разум, подобный твоему, но точно не хочу упускать возможности посмотреть. Гермиона снова обняла учительницу: — Спасибо! Спасибо, профессор! Я не представляю, что бы я без вас делала. — О, уверена, ты бы справилась. *** Гермиона рассказала гриффиндоркам события прошлой ночи — ровно настолько, насколько была готова. Даже этого было достаточно, чтобы девочки завизжали от страха и сочувственно заахали на самых страшных моментах. Некоторым девочкам было тяжело даже слышать о смерти учителя: страшно было даже подумать, каково им было бы увидеть это лично. Она послушно пришла на финальный матч по квиддичу на следующий день. Гарри всё ещё не пришёл в себя после инцидента с Квиреллом, но полёты, кажется, действительно были единственной вещью, которая приносила ему удовольствие, так что она не собиралась отнимать это у него. Это была тяжелая игра. Охотники Равенкло надирали Гриффиндору задницу, но Гарри поймал снитч достаточно быстро, чтобы Гриффиндор победил. В ту ночь в общей комнате была большая вечеринка. После всех проблем Гриффиндор таки смог вырвать Квиддичный Кубок впервые за шесть лет. А если они удержат своё преимущество в десять баллов ещё два дня, то выиграют Кубок Хогвартса впервые за семь лет. Так что вечеринка по поводу конца учебного года была с размахом. Гермиона старалась насладиться вечеринкой: друзья подкалывали её из-за баллов весь год, но теперь это не казалось таким важным, как в самом начале учёбы. Говоря честно, она всё ещё как будто оцепенела после их приключения. Хотя Рон, кажется, справлялся неплохо. (Гарри было слишком сложно прочитать.) Она проводила много времени с профессором Вектор, обсуждая алгебру, арифмантику и просто жизнь в целом. В конце концов, профессор была права: да, это будет непросто, и да, это займет время, но ей станет лучше. Гарри и Рон решили провести время, наслаждаясь солнцем снаружи, ожидая результатов экзаменов, и Гермиона тоже гуляла с ними, правда, с учебником алгебры. Они все всё сдали. Наверное. Гарри, предсказуемо не был особо рад скорому возвращению домой, а вот Гермиона не могла дождаться, как и большинство студентов, соскучившихся по семьям, хотя там и нельзя будет колдовать. Но между всем хаосом и вечеринками на следующий день после Кубка Факультетов Фред и Джордж перехватили её. — Гермиона, — сказали они, присев на диван по бокам от неё. — Мы везде-… — …тебя искали. — Ну простите, — выдохнула она, не желая тратить энергию на их странные шуточки: — В последнее время я была сама не своя. — Ох, дорогая, ты и правда звучишь на себя не похоже, — дружелюбно и расположенно сказал Джордж. — Где потерялась наша пышущая неудержимым энтузиазмом Гермиона? — энергично спросил Фред. — Ей нужна терапия, — проворчала Гермиона. — Она вернётся осенью. — О, а мне показалось что я увидел проблеск, — с ухмылкой ответил Фред. Джордж, однако, стал нехарактерно серьезным. — Смотри, мы не хотим бередить болезненные воспоминания, но Рон рассказал нам несколько тревожных фактов о Квирелле. — Если уж вспоминать, то Алисия и другие девочки тоже упоминали, — добавил Фред. — Верно. Так ты правда была там, когда Квирелл… — Джордж замялся. Гермиона глубоко вздохнула. — Да, была… Я видела… всё это, — слабо выдавила она. — Вау, — восхищённо протянул Джордж. — Извини, что спросили. — Да, ты не заслужила такого, — кивнул Фред. — Блин, а правда, что Квирелл был одержим… — он понизил тон и прошептал: — …Ты-Знаешь-Кем*? Гермиона вздрогнула и кивнула: — Да, там было… лишнее лицо, которое росло у него на затылке. — Стрём! И ты серьёзно использовала на нём парализующее? — Эм, ага. Он атаковал Гарри. Я только это смогла придумать. — Окей, теперь скажу то, что ты, наверное, не очень хочешь слышать, — сказал Джордж, — но ты, получается, технически, прокляла Сами-Знаете-Кого в лицо. — Не напоминайте, — сдалась Гермиона. Она шагнула в сторону и уткнулась лицом в ладони. У неё каждый раз сердце удар пропускало, когда она об этом вспоминала. «Прокляла самого страшного и жестокого тёмного волшебника этой половины столетия» не звучало как хорошая строчка в резюме первокурсника. Но тут её озарило: — Погодите, а помните, как всё снегом завалило в декабре? Вы тогда заколдовали снежки, чтобы сбить с Квирелла тюрбан. Технически, вы неоднократно врезали Сами-Знаете-Кому снежками по лицу. Глаза Фреда и Джорджа тут же стали размером с блюдца, и казалось, они вот-вот упадут в синхронный обморок. — Мы попали в лицо Сами-Знаете-Кому… — начал Фред — Снежками… — продолжил Джордж. — Кучу раз… — Даже не знаю, делает ли это нас королями пранков или ходячими мертвецами. — Или и теми, и теми. Особенно, если мама узнает. — Чёрт, а мы ещё даже не слышали её реакцию на участие Рона во всём этом. Она с ума сойдёт. — Это лучше, чем если она нас убьёт, Джордж. И кстати, Гермиона, Рон нам всё рассказал о твоих навыках перемещения по замку ночью в ниндзя-режиме. — Эм… — О да, мы всё знаем о том, как ты затащила нашего младшего брата в кладовку, — поиграл бровью Джордж. — О нет… — простонала Гермиона. — И им всего по двенадцать, брат! Они реально слишком рано взрослеют в наши дни. — Можем мы об этом забыть? — взмолилась она. — О не-е-ет, это слишком хороший повод, не так ли, Фред? — Склонен согласиться. — Хм, как насчёт того, что вы обо всём забудете, а я притворюсь, что не знаю, что это не Пивз заминировал все двери на шестом этаже навозными бомбами, — припугнула их Гермиона. — Не может быть! — ахнул Фред. — Откуда ты-… — начал Джордж. — Мы с Соней вас заметили, когда исследовали замок. Вы знали, что апартаменты профессора МакГонагалл на шестом этаже? Близнецы переглядывались так долго и напряжённо, что Гермиона в очередной раз подумала, что они могут переговариваться телепатически. — Да, — наконец ответил Фред. — И я полагаю, нам не стоит удивляться, что ты тоже знаешь. — Ну тогда, Гермиона, похоже, ты снова нас перехитрила, — признал Джордж. Он попытался притвориться печальным, но не смог сдержать улыбки. Гермиона улыбнулась: — В маггловском мире это называется «гарантированное взаимное уничтожение». — Знаешь, ты иногда пугающая-… — сказал Джордж. — …Ага, восхитительно пугающая, — закончил Фред. — Кстати, ещё кое-что, — встрепенулся Джордж. — Мы подумали, что будет классно, если ты приедешь к нам в гости и останешься у нас на пару дней этим летом. — Ага, Рон тоже предлагал, — сказал Фред, — мы Гарри тоже позвали, он согласился. — Правда? — пропищала Гермиона. — Но ваша мама-… — О, она не будет против. Она обожает гостей. И папа её остановит, если она будет слишком давить. — Папа, наверное, захочет, чтобы твои предки остались. Он с ума от магглов сходит. — Ну… Ну… Звучит отлично! — её раньше ни разу не звали в гости с ночёвкой. — Я спрошу у своих родителей. — Отлично-… — …мы отправим сову… — …если она не умрёт раньше… — Эм, хорошо, спасибо. *** Гермиона всё ещё была взволнована предстоящим летом, но всё ещё думала о том, каким оно будет для Гарри. Когда на следующий день она увидела его в углу, обложившегося обрезками бумаги, с палочкой в обнимку, то подошла ближе. — Ну же, ну же, Инициум! — бормотал он. Он поднёс палочку к обрывку бумаги и попытался снова. Не получилось, так что он разочарованно застонал. — Гарри? — сказала Гермиона. Гарри подпрыгнул и попытался прикрыть записи руками, пока не понял, кто перед ним. — Оу, Гермиона, это ты. — Гарри, что ты делаешь? — Я… Я просто… — он застеснялся. — Ну так что? — Ну, помнишь, профессор Бабблинг рассказывала нам, как использовать латинские руны? Я пытался зачаровать что-нибудь, чтобы использовать магию летом. — Этим летом? Гарри, ты не можешь. Магию нельзя использовать летом! — Я знаю, но я подумал… Я знаю, что мы не можем использовать палочки, но Рону же разрешена метла и все другие штуки. Так что я подумал, что использовать ранее зачарованные вещи можно, потому что заклинания активируются палочками, а если без них, то, наверное, можно. — Мне кажется, не стоит, — сказала она, но сама начала рассматривать эту возможность. — Что, если тебя поймают? У тебя будут большие проблемы. — Ну, я хочу попытаться, — Гарри начал писать новую комбинацию. На их семинарах профессор Бабблинг показывала им использование цепочек «INITIUM» и «FINIS», чтобы активировать и деактивировать их заклинания прикосновением палочки, но большая часть таких цепочек не требовали палочек для активации и не были слишком сложными. — Но для чего тебе это? — продолжила допытываться Гермиона. — Ты же не хочешь проклясть своих родственников? Гарри ещё больше смутился: — Не сильно, — признал он. — Просто чтобы немного их запугать. Мои тётя и дядя не знают, что мне нельзя колдовать летом, но они могут начать что-то подозревать, если я не буду использовать магию всё лето. — Но… но… но разве твоя тётя не должна была узнать это от твоей мамы? Гарри замер и посмотрел на неё: — Я… Я не знаю… Она говорила, что моя мама использовала магию дома. Может, они в первый раз делают только предупреждение или что-то вроде. — Хм… Ну, мне всё ещё эта идея не нравится. Мне кажется, ты должен сообщить профессору МакГонагалл о своих проблемах. — Я не хочу никого беспокоить, — пробормотал он. — Ну же, Левиоса! — он снова не смог активировать руну. — Её будет гораздо больше беспокоить, если у тебя будут неприятности. — Мальчик не ответил. Она наклонилась ближе и прошептала: — Гарри, я никогда раньше не хотела говорить, но… Если твои родственники тебя обижают, то люди, которые могут этому помешать, должны знать. Гарри снова нервно посмотрел на неё. Он на мгновение задумался, но потом прошептал в ответ: — Нет. Мы просто терпеть друг друга не можем. Они никогда меня не били, или ещё что-то такое, — ну, Дадли бил, но он всех бьёт. — Но даже если вы просто терпеть друг друга не можете — это нехорошо, — продолжила настаивать Гермиона. — Не стоит обо мне беспокоиться, — сказал Гарри. — Я могу сам о себе позаботиться. Гермиона тяжело вздохнула и встала: — И всё равно я за тебя беспокоюсь, Гарри, — сказал она. — Многие беспокоятся, даже если не говорят. И даже если это не сильная проблема, это не значит, что её не надо решать. Гарри просто пожал плечами. Гермиона кивнула ему и пошла к портрету-выходу. Она последний раз посмотрела на него, прежде чем выйти из Общей Гостиной и прошептать так тихо, что никто не услышит: — Прости, Гарри. Она пошла в кабинет профессора МакГонагалл. — Мисс Грейнджер, ваши оценки за экзамены раздадут завтра, — сказала МакГонагалл, как только девочка открыла дверь. Гермиона раздражённо вздохнула. Почему все вокруг думают, что она думает только об оценках? — Я не по этому поводу, профессор. — Ох. Прошу прощения. Как я могу помочь? — Я… на самом деле это очень деликатная проблема, мэм. — Тогда прошу, входите. Присаживайтесь, — она взмахом палочки закрыла двери и отложила бумаги. — Мисс Грейнджер, я признаю, что мы не очень хорошо поладили ещё в самом начала года — особенно я не помогла вам как Декан вашего факультета. Но я надеюсь, что вы сможете простить меня, и в будущем я обещаю стараться помочь вам во всём, что понадобится. — Спасибо, профессор. Я это понимаю. Но на самом деле это касается Гарри. МакГонагалл побелела: — Он что, сбежал и оставил записку, или что-то в этом духе? — Нет! Ну, отчасти, но это не то, что я хотела с вами обсудить. Он пытается создать несколько заклинаний на основе рун, которым нас научила профессор Бабблинг, чтобы использовать их дома, и я хочу убедиться, что у него не будет проблем. Губы МакГонагалл сжались в тонкую линию. — Сказал ли вам мистер Поттер, для чего планирует использовать магию какого-либо вида? — Ну… Это отчасти то, о чём я хотела поговорить… — Гермиона глубоко вдохнула и сказала: — Я очень беспокоюсь об обстановке у Гарри дома, профессор. — Лицо МакГонагалл стало очень понимающим. Гермиона рассказала ей всё, что Гарри рассказывал за прошлый год: как его дядя и тётя не любили магию и считали его родителей «психами», как очевидно они предпочитали кузена ему, о том, что, кажется, ему не давали достаточно еды, и, самое главное, о том, каким несчастным звучал Гарри из-за того, что ему придётся вернуться. Что он хотел сглазить родственников пару раз просто чтобы они боялись его и не трогали. Когда она закончила, МакГонагалл стала похожа на разозлённую кошку. — Мисс Грейнджер, я бы хотела, чтобы вы рассказали мне об этом раньше. Я тоже беспокоилась о нём, хотя мои поводы были значительно меньше, — сказала тогда профессор. — Я не могу многого вам рассказать из-за конфиденциальности моего ученика, но обещаю, что поговорю с директором о том, что видела и услышала от вас, чтобы определить, как мы можем помочь мистеру Поттеру этим летом. Гермиона облегчённо выдохнула: — Спасибо, профессор. Я знаю, что стоило рассказать раньше. Но Гарри вообще не любит говорить о своей жизни дома, и-… — И раньше этого было недостаточно, чтобы решиться. Я понимаю. Однако прошу вас написать мне сразу же, если вы посчитаете, что дома мистер Поттер находится в опасности. — Хорошо, мэм. Так что насчёт заклинаний? Я не хочу, чтобы он попал в неприятности из-за использования магии летом. МакГонагалл явно обуревала внутренняя борьба. Наконец она пробормотала: — Наверное, это не повредит… Ладно. Я говорю это вам только потому, что знаю, насколько вы ответственная, мисс Грейнджер. Я не прошу вас не делать этого, потому что понимаю, насколько вы и ваши родители интеллектуально заинтересованы в таких вопросах. Но я настаиваю на том, чтобы вы были крайне аккуратны и уважали Статут о Секретности. И донесли это до мистера Поттера. Гермиона сосредоточенно кивнула. МакГонагалл решилась выложить карты на стол: — Декрет о «Разумном Ограничении Волшебства Несовершеннолетних» это один из самых плохо написанных и несоблюдаемых законов в волшебном мире, который намеренно был написан так, чтобы оставить преимущество для чистокровных волшебников. Очевидно, случайная магия ненаказуема, потому что вы её не контролировали. Но использование магических артефактов тоже не вызовет реакции, потому что многие дети волшебников играют с волшебными игрушками или используют магию, помогая родителям по дому. Не стоит забывать и про мётлы — хотя это попадает под отдельное положение. Я сомневаюсь, что писавшие этот закон чистокровные волшебники думали о том, что магглорождённый может купить волшебный артефакт, и хотя это противоречит духу закона, рунные заклинания — это просто магия, вложенная в бумагу, и, более того, не существует никакого принудительного способа их ограничить. — Правда? — спросила Гермиона с широко раскрытыми глазами. — Так я или Гарри можем колдовать с использованием рун, и всё будет в порядке? — Верно. Пока вы не используете свою палочку во время каникул, вы не получите никаких взысканий. Однако я бы больше волновалась о нарушении в таком случае Статута о Секретности. Если вы его нарушите, то вас с легкостью обвинят по обоим пунктам. — Поняла, мэм. Спасибо. Сбросив груз с плеч после этого разговора, Гермиона рассказала Гарри всё, что узнала о рунах, и тут её любопытство не позволило отказаться от его маленького проекта. Она подключила Рона, которому не терпелось отомстить Фреду и Джорджу, когда мать отберёт у них всех палочки, и трио начало думать вместе. К концу каникул они пришли к нескольким вариантам. Рон работал над самыми важными словами: «SOLVO», «LOQUITUR», «TENET». Гермиона придумала круговой узор, с помощью которого можно было их использовать. Когда они закончили, у них был рунический круг, который мог хранить в себе одно заклинание в середине, которое с помощью чар Потенциа они могли зарядить, плюс профессор Бабблинг помогла им с рунами контроля: с их помощью человек мог активировать цепочку, сказав название чар. В теории. Гермиона сразу сказала, что скорее всего так нельзя записать мощные заклинания, и они будут терять «заряд» со временем, как батарейки. Но когда они протестировали Чары Затвердевания, те успешно затвердили подушку — не идеально, но достаточно для Гарри, который бурно их благодарил. — Мы с Дадли просто безумно весело проведём время этим летом, — сказал он. *** За день до возвращения Хогвартс-Экспресса в Лондон, когда все уже собрали пожитки, и Гермиона зарядила собственные заклинания для родителей, она поняла, что есть ещё одна вещь, о которой она совсем забыла. — Уфф… Как ты постоянно сюда залазишь? — пробормотал Рон, пока они карабкались по лестнице из Большого Зала. — Если честно, Рон, то легко, — ответила Гермиона, лезшая впереди. Она уже хорошо привыкла ориентироваться в жилом пространстве эльфов. — Я не понимаю, почему мы вообще это делаем, — продолжил рыжик. — Это же просто домовые эльфы. — Это не просто домовые эльфы, Рон. Они готовят всю ту еду, которую ты так любишь. Убирают мусор, стирают твою одежду — а это очень смело с их стороны. — Хэй! — Они не так много общаются с людьми, и это единственный шанс попрощаться перед летом, — закончила она. — Звучит разумно, — сказал Гарри. — Я бы тоже хотел, чтобы меня благодарили за всю работу по дому. Рон застонал и продолжил карабкаться. Уже скоро они поднялись в долгий коридор перед Общей Гостиной эльфов. Пока они лезли, какой-то из младших эльфов вышел из спальни и столкнулся с ними. — Гермиона Грейнджер! — пропищал он. — И Гарри Поттер! Гарри Поттер! — эльф побежал в Общую Гостиную, крича: — Это Гермиона Грейнджер, Рональд Уизли и Гарри Поттер! Трио влезло в комнату, где их встречали как героев. Эльфы прыгали вокруг вверх и вниз и трясли их руки так воодушевлённо, словно видели их в первый раз. Гермиона наконец-то увидела знакомую пару кобальтово-голубых глаз Сони, которая обняла её так, что затрещали рёбра. — Мисс Гермиона Грейнджер! Это правда, мисс! Это правда? — пропищала эльф-блондинка. — Эм, прости, Соня? — протянула Гермиона. — Мы слышали, что Гарри Поттер и его друзья столкнулись с Сами-Знаете-Кем в замке-… — эльфы задрожали, — и что они остановили его возвращение. — Эм, да, — ответил Гарри. — Так и было. Он захватил тело Квирелла. Эльфы снова задрожали. — Гарри Поттер и его друзья отважно встали перед лицом такой опасности, мисс! — сказала Соня. — Ну, мы просто делали то, что должны были, — отнекивалась девочка. — Мисс Гермиона Грейнджер такая скромная, — прозвучал кряхтящий голос, который они раньше не слышали. Эльфы тут же затихли, часть из них расступилась перед вошедшей. Это была старая эльфийка, вся в морщинах, с седыми волосами, которые росли скорее из ушей, чем на голове. Она была одета в тогу из чайного полотенца. Фасон был куда моднее, чем у большинства эльфов, и больше походил на одежду людей. Она держала царскую осанку, если можно сказать так про эльфа. — Я Флори, Главный Эльф, — сказала старушка. — Я рада познакомиться с Гарри Поттером, сэром, Гермионой Грейнджер, мисс, и Рональдом Уизли, сэром. Мы, эльфы, крайне благодарны вам. Вы оказали большую услугу всем волшебным существам Британии, изгнав Тёмного Лорда из Хогвартса. — Эм, спасибо, — сказал Гарри. — Но профессора Вектор и Дамблдор сделали большую часть. — Да, сэр! Мы так рады видеть волшебника, который помешал Тому-Кого-Нельзя-Называть снова обрести силы, — раздавалось из разных углов. — Вы расскажете нам, эльфам, что тогда произошло, сэр? — робко спросила Соня. — Эм, конечно, — сказал Гарри. Они присели и пересказали большую часть того, что случилось той судьбоносной ночью, исключив самые интимные части, вроде подозрений Гарри, что это он убил Квирелла. Все трое были кратки в самом конце, особенно Гермиона. — Это было просто ужасно, — сказала она, — я… Я никогда не видела… — Мисс Гермиона Грейнджер и её друзья очень храбры, — начала успокаивать её Соня. Тогда, к её удивлению, Тилли встала и положила руку ей на плечо. — Всегда сложно видеть смерть, мисс, — сказала сероглазая эльфийка. — Мы, эльфы, часто их видим. Мы живём гораздо дольше волшебников и чувствуем магию наших господ. Из-за нашей связи с Замком мы все почувствовали смерть профессора Квирелла, даже дети. Но мы находим утешение в наших семьях, мисс, эльфы мы или волшебники. Для ведьм и волшебников это, конечно, иначе, но нам, эльфам, помогает разделение этой ноши с тем, кто беспокоится о нас. И вы не должны позволять страху или боли удержать вас от того и тех, о ком и чём вы заботитесь, мисс. Для Гермионы это было новостью. Это нехорошо, что даже самые маленькие эльфы почувствовали смерть профессора. И совет правда был очень хорошим, независимо от вида. — Спасибо, Тилли. Уверена, что за лето мне станет лучше, — сказала девочка. — Вы покидаете нас на лето, мисс? — спросила Соня. — Ага. Мы просто хотели увидеться перед этим, потому что увидимся только в сентябре. Несколько эльфов захихикали. — Мисс Гермиона Грейнджер и её друзья очень добры. Другие волшебники никогда не приходят в гости в дом эльфов. — Я думаю, что могу пригласить в гости ещё нескольких магглорождённых студентов, — предложила Гермиона. — Думаю, некоторым это будет очень интересно. Магглы считают, что культурный обмен это очень важно. — Возможно… — робко сказала Гермиона. — Может быть, вы сможете научить этому и других волшебников. Несколько эльфов постарше явно были шокированы её скандальным заявлением, но Гермиона посчитала что это хорошая идея: — Да, им пора было выучить этот урок, может, тогда гоблинских восстаний было бы меньше. Они ещё немного поговорили о планах на лето — или скорее Гермиона и Рон поговорили. Гарри не строил планов. Потом они попрощались с эльфами и, быстрее чем они смогли заметить, оказались на станции Кингс-Кросс, прощаясь. (Поезд опоздал на двенадцать минут по часам Гермионы, но на станции всё, разумеется, было минуту в минуту.) Гермиона мельком увидела мать и младшую сестру Рона, таких же рыжих, как и остальные, а также семью Гарри: огромного мужчину с красным лицом, который с презрением смотрел на мальчика, костлявую тощую женщину с лошадиным лицом, которая с отвращением посмотрела на Хедвиг, и очень толстого светловолосого мальчика, который, к облегчению Гарри, теперь явно боялся своего кузена. Она заметила родителей и побежала к ним с раскрытыми руками. Наконец-то она снова их увидела и теперь едва сдержалась, чтобы не разрыдаться. Но она была спасена профессором Вектор, которая встретилась с ними (по совету Гермионы одетая в маггловскую одежду, хотя и похожую на ассортимент антикварного магазина). — Мистер и миссис Грейнджер, приятно снова увидеть вас. — Взаимно, профессор, — сказала мама. Она и Дэн пожали руку профессору. — Я не могу передать, насколько я горда учебой Гермионы в прошедшем году, — продолжила она, а Гермиона начала краснеть. — Наивысшие оценки в классе с большим отрывом. — Ну, спасибо, профессор, — сказал Дэн. — Но ваши письма-… — Да, как я и писала, инцидент с несчастным случаем, приведшим к смерти профессора Защиты… Позволите мне угостить вас ужином, мистер и миссис Грейнджер? Мне кажется, это будет очень долгий разговор.