The Arithmancer/Арифмантка

На доске было записано уравнение «x = a/b — (b-c)/b». — Как вы можете изменить уравнение, чтобы выразить икс? — спросила профессор Вектор. — Мистер Монтегю? Слизеринец на мгновение замялся. Он был неплох в математике, но, как и большинство в классе, путался, когда цифры в уравнениях полностью заменялись буквами. — А минус це, делённое на бэ? — неуверенно сказал он. — Нет, мистер Монтегю. Мистер Диггори? Седрик разбирался в теме не лучше. Он поскрёб пером по пергаменту и сказал: — А минус бэ минус це, делённое на бэ? — Нет, но уже ближе… Мисс Грейнджер? — Хмф? О, а минус бэ плюс це, делённое на б, — быстро сказала она, пытаясь подавить зевок. — Верно, — кивнула Вектор. — Мисс Грейнджер, я понимаю, что прошлой ночью у вас была астрономия, но смею надеяться, что в моём классе вы будете бодрствовать. — Да, профессор, — сонно сказала девочка. Несколько человек захихикали, и даже члены её учебной группы колебались между довольством, смущением и восхищением тем, что она могла дать правильный ответ, который не получался ни у кого в классе, даже в таком полусонном состоянии. Гермиона уже перестала поднимать руку на Арифмантике сразу, как и на уроках математики в школе. Иногда, когда её одноклассники пару раз уже ответили неправильно, профессор Вектор предлагала ей озвучить правильный ответ, иногда просто сразу вызывала её к доске. Проблема была в том, что её недосып был не из-за Астрономии. Она каждый день читала допоздна. Да, её режим сна был нарушен из-за уроков Астрономии, но потом она начала читать допоздна каждый день, поддавшись старой дурной привычке. Гермиона просто хотела лучше понять волшебный мир, а теперь… ей стало очень трудно оставаться адекватно вовлечённой в учебный процесс. Пока она витала в облаках, профессор Вектор уже объяснила несколько шагов по выражению неизвестного в уравнения и спросила Алисию: — Мисс Спиннет, попробуете выразить бэ в этом уравнении? — Эм, — протянула Алисия и очень осторожно, несколько раз сверившись со своими записями сказала: — Эм, а плюс це, делённое на икс, плюс 1? — Верно. — Алисия выглядела очень довольной, как и Гермиона — ей нравилось, когда члены её учебной группы зарабатывали баллы в не-магической части урока. Её объяснения не пропадали зря. Через пару секунд она рассмеялась, когда какой-то парень с задней парты спросил, точно ли буквы не исчезают и не появляются в уравнении по волшебству? Было так необычно понимать, что люди, воспитанные в волшебном мире, ищут магию даже в уравнении. *** Это был холодный и туманный осенний день. Такой, в который ты порадуешься, что хогвартские мантии сшиты из натуральной шерсти. Здесь, на Виадуке, царили тишь и покой. Даже птицы были пугающе тихи из-за тумана. Самыми громкими звуками были её дыхание и скрежет механического карандаша. Гермиона смотрела на Замок и аккуратно зарисовывала всё, что видела. Это был её первый скетч замка снаружи, который она планировала послать родителям. Отсюда было видно многое: Входной зал, Великую башню, всё Восточное Крыло, ещё несколько башен и Западное Крыло. Но особое внимание она уделила Великой Башне, огромной колонне, внутри которой была Главная Лестница. Она быстро позавтракала этим утром, чтобы пораньше начать исследовать пространство вокруг самой большой из ста сорока двух лестниц Хогвартса. Она начала с самой нижней части: с подземелий; и планировала постепенно подниматься наверх. На этом уровне было очень много закрытых дверей, которые явно вели ниже, но вот открыть их не получилось. Она заколебалась, собираясь подняться наверх, но что-то остановило её. Здесь, похоже, никто не соблюдает правила. Она подошла к дверям и осмотрелась. Вокруг никого не было. Тогда Гермиона достала палочку и прошептала: «Алохомора». Дверь не открылась. Ну, она хотя бы попыталась. Блин, а почему тогда та дверь на третьем этаже не была так же защищена? Может потому, что кто-то должен кормить собаку? Она содрогнулась от представленной картинки. Благодаря трём двигающимся блокам лестница постоянно пребывала в движении и изменялась, и какая-нибудь из частей Главной Лестницы всегда пребывала в движении. В какой-то момент ей пришлось замереть, потому что лестница, на которой она стояла, свернула в сторону Запретного коридора, но потом лестница полетела дальше. Эту ошибку она снова не совершит. Гермиона считала шаги и отмечала все комнаты вдоль лестницы, но скоро добралась до восьмого этажа, где находился кабинет Дамблдора. И тут всё начало становиться… странным. Наверху сначала сложные и переплетающиеся лестницы внезапно стали просто квадратными. На каждом пролёте всё ещё было по двадцать ступеней, но позже их стало пятнадцать, потом десять. Комнаты рядом с лестницей тоже становились меньше, и выглядели всё более неиспользуемыми. А в тех немногих, которые кто-то использовал, кажется, лежали странные эксперименты профессора Дамблдора или кого-то из профессоров, если только они работали над пугающими, вывернутыми наизнанку часами и над фонтанами на потолке, из которых вода текла вверх. На семнадцатом этаже начали исчезать портреты. Они выглядели размытыми и искажёнными, как будто были копиями копий. Они больше не говорили с ней, стрёмно дёргаясь, двигались по странным траекториям. Примерно в это же время аккуратные, чётко обрезанные камни стен преображались во всё более и более неровные, пока не начали превращаться просто в груды камней, скреплённых раствором. Несколько этажей спустя квадратная лестница превратилась в винтовую, но так и не закончилась. Гермиона видела наверху ещё этаж или два, так что продолжала подниматься вверх. Сейчас она была минимум в пятидесяти футах над вершиной Башни. По бокам всё ещё появлялись комнаты, если их можно было так назвать. Они были около восьми футов в ширину, и от восьми до шестнадцати футов в длину. Она тщательно отмечала их расположение, но не могла внятно назвать. Они выглядели как случайные фрагменты комнат из других частей замка. Классная комната с тремя партами и без стульев; спальня, в которую едва влезала односпальная кровать. В некоторых комнатах были копии странных экспериментов, которые она видела внизу, но это были сломанные копии. Шестерёнки в часах были вывернуты и не крутили друг друга, а трубы от фонтана вращались в воздухе, ни к чему не прикрепленные. Из маленьких окошек вдоль замка можно было увидеть крыши и территорию замка — причём с той реальной высоты, которую прикидывала Гермиона. Но позже, днём, рассмотрев Башню со двора, она увидела то, чего не замечала раньше. Ряды окошек, которые становились всё ближе к друг другу и всё меньше и меньше, пока Гермиона не перестала их различать. Кажется, каким бы странным ни был замок, его топология подчинялась хотя бы одному логичному правилу: окно внутри всегда совпадает с окном снаружи. Но её путешествие становилось всё страньше и страньше. Чем выше поднималась Гермиона, тем больше странностей её окружало. Портреты стали похожи на движущиеся произведения современного искусства и почти всегда были не прямоугольными, у некоторых отсутствовали части рам. Материалы перестали соответствовать нормальным вещам — ступеньки лестницы были то деревянными, то стальными, а иногда становились настолько кривыми, что даже подниматься было сложно. Иногда исчезало сразу по несколько ступенек. Факелы, которые освещали лестницу, были сделаны из глины и меди, а не из дерева, но продолжали гореть, (по крайней мере те, что не были впаяны горящей частью в стену). Она даже прошла мимо доспехов из фарфора, у которых было четыре руки. Гермиона встретила двери из стекла, двери, установленные вверх ногами, и двери такой странной формы, что пролезть через них в комнату было почти невозможно. Девочка начала избегать тёмных углов, потому что несколько раз замечала в них пауков-переростков и других насекомых. А один раз она увидела огромную летучую мышь, которая, к счастью, полетела вниз по лестнице и не обратила на неё внимания. Башня продолжала сужаться — комнаты стали максимум по четыре фута в ширину, и сейчас их обстановка перестала иметь вообще какой-либо смысл. Здесь была половинка стола, балансирующая на двух ножках; стул с восемью ножками — четыре нормальных, а четыре росли вверх, делая невозможным применение стула по назначению; кровать, целая, но сделанная из кожи и прикреплённая к стене боком, так что на неё было невозможно лечь. Все три странные вещи могли бы отлично расположиться в одной комнате, если бы хватало площади, но она побоялась их переместить — интуиция говорила ей, что стоит закрыть дверь, и комнаты снова изменятся. По итогу всё начало сливаться воедино. Она чувствовала, как магия окутывает её, всё больше и больше ощущаясь в воздухе. Если лестница всё ещё была более-менее адекватной, то всё остальное — стены, комнаты, окна, двери — выглядело так, будто всё засунули в блендер, а потом размазали вокруг. Комнаты по размерам теперь больше походили на чуланы. Гермиона толкнула дверь, которая выглядела как дверца от кухонного шкафа, и внутри каморки увидела маленькое окошко и то, что, наверное, должно было быть кроватью. Матрас был правильной толщины, но размером с пуфик, а заправлена она была простынями из тончайших каменных слайсов. Вместо изголовья у этой «кровати» был кусок стула, ножки которого завязали в узел. Одна из ножек заканчивалась краном с кипятком, вода из которого текла вверх, а на второй удерживался какой-то механизм, который был создан наполовину из портретного холста. Он вымок от брызг. По виду из окон она могла сказать, что находится больше, чем в четырёх сотнях футов над землей. И она знала, что Башня снаружи абсолютно точно ниже минимум в два раза. Слава богу, тут не было факелов. Кто знает, что с ними может произойти при запихивании в волшебный блендер? Освещалось тут всё только светом из «окон», которые прорезались то тут, то там между «комнатами». После осматривания кровати Гермиона прислушалась: впереди был какой-то шум — пронзительное чириканье, похожее на песню птиц. Она двинулась на шум, но тут же мышь размером с ирландского терьера выскочила на неё, пронзительно визжа, как поросёнок, и понеслась вверх по лестнице. Гермиона кричала весь путь вниз. Было чудом, что она не полетела кубарем или не застряла на какой-нибудь «подозрительной» ступеньке. С неё хватит. Вершины башни, очевидно, не существует; теперь она уверена, что не существует. Можно просто забираться всё выше и выше и становиться всё меньше и меньше, пока сами атомы не станут абсолютно волшебными, и Гермиона уверена: гигантский таракан съест её гораздо раньше. Грейнджер не останавливалась, пока не спустилась до седьмого этажа — то есть пробежала вниз почти триста футов, — пока не влетела в Альбуса Дамблдора, который выходил из своего кабинета. У неё ещё не было повода познакомиться с директором лично, и это точно не способ, который она бы выбрала. Он был Великим Волшебником, Верховным Чародеем, Победителем Гриндевальда, ради всего святого! И теперь она стоит перед ним, вспотевшая, растрёпанная, до смерти испуганная, и запыхавшаяся настолько, что ей пришлось прислониться к стене, чтобы удержаться на ногах. Но Альбус Дамблдор выглядел только очень обеспокоенным за свою юную ученицу: — Мисс Грейнджер? — мягко спросил он. — Что-то случилось? — Я-я была… на-верху… и там бы-ло… — Гермиона попыталась описать всё, что видела, но задыхалась, не в силах говорить ровно. Директор стал более обеспокоенным: — Вы поднимались на башню? Насколько высоко вы забрались? — Вы-выше, чем верши-на, сэр… — Гермиона заикалась. — Там была боль-шая, огро-мная! Мышь! — она развела руки в стороны, чтобы показать размер мыши. — Ох, дорогая, так высоко? Мисс Грейнджер, я думаю, вам необходимо посетить Мадам Помфри и попросить у неё Успокаивающее Зелье. И в будущем, лучше никогда не поднимайтесь выше вершины башни без сопровождения профессора. Гермиона сконфуженно кивнула: — Да, сэр. — Так или иначе, — сказал Дамблдор с улыбкой, — редко я вижу в учениках такую тягу к исследованию Замка, — он сверкнул глазами и продолжил, — пять баллов Гриффиндору за вашу инициативу. Гермиона, наверное, минуту простояла с открытым ртом, прежде чем прийти в себя и сказать: — Спасибо, профессор! — вот теперь самое время потопать в Больничное Крыло. Это был не лучший способ начать день. После посещения Мадам Помфри, — и небольшого перекуса, — она пошла в относительно безопасный мир за пределами сумасшедшего замка, чтобы провести приятный и спокойный день в одиночестве, зарисовывая всё, что увидит на своём пути. Похоже, так она и проведет все выходные. Гермиона не стыдилась, что ей нравится тишина и покой, но иногда чувствовала себя немного изолированной. Вряд ли кто-то из её знакомых будет здесь — может, кто-то бы и пошёл на стадион, но точно не сюда, на опушку с видом на озеро. — Гермиона? Она повернула голову в направлении голоса: — Дин? Что ты тут делаешь? Дин Томас подошел к ней через двор. — Я планировал нарисовать несколько пейзажей замка для предков, — сказал мальчик. — Правда? Я тоже! — О? Я не знал, что ты тоже художник. — Нет-нет, не настолько, — она быстро замотала головой в отрицании. — Я просто хорошо умею применять геометрию в рисовании зданий. Он присел на скамейку рядом с ней: — Ладно, покажи мне, что ты уже успела сделать. Она медленно повернула скетчбук, волнуясь, что её работы оценит тот, кто считает себя настоящим художником. — Хм… Неплохо, — сказал Дин. — Тебе ещё надо поработать над тенями, и я не уверен, насколько ты правда хочешь детализировать плющ и все детали, — он перевернул страницу. — А это что? Гермиона вырвала у него скетчбук и, обороняясь, выдавила: — Я пыталась нарисовать карту Великой Башни. Получилось… не очень. — Ой, извини. Вдвоем они сидели в тишине и рисовали, не чувствуя необходимости много говорить, хотя пару раз Дин дал ей советы по рисованию. Ей было неловко, что она так огрызнулась в самом начале, но она ещё не чувствовала себя достаточно спокойной, чтобы рассказать о своём маленьком приключении. Когда она решила, что закончила, то неловко попрощалась с ним и пошла внутрь. *** — Сегодня мы приступим к изучению первого раздела детрансфигурации, — начала урок профессор МакГонагалл. — Потому что часто ваша трансфигурация будет неверной или даже опасной, и вы должны знать, как обернуть процесс вспять. Это нелёгкая часть искусства трансфигурации, постоянной или временной, потому что всё зависит от того, что вам известно, например, первоначальная форма предмета, какое заклинание применялось для колдовства, применялись ли фиксирующие заклинания. МакГонагалл продолжила: — Сейчас для большинства временных трансфигураций вы могли бы использовать простое заклинание Фините Инкантатем, но далеко не всегда оно работает с более сложными видами трансфигурации или вечными трансфигурациями, зато может снять чары и заклинания, которые вы не хотели бы разрушить. Итак, мы начнём с самого общего заклинания для детрансфигурации, Репарифарго, которое поможет вам расколдовать собственную работу, если вы совершите ошибку на уроке. Гермиона был удивлена, что не знала этого. Нумерология и Грамматика больше рассказывала о чарах и заклинаниях, а не о трансфигурации, так что она решила не сильно расстраиваться. Она, разумеется, знала принцип, даже если не нумерологическую формулу этого конкретного заклинания: нужно просто взять обратную величину арифмантического элемента и выстроить заклинания на первых алгебраических слагаемых; в этом случае, наверное, хватит первых двух. Она предположила, что в таком простом заклинании даже не будет степеней. Она с энтузиазмом записала объяснение профессора МакГонагалл в заметки и несколько собственных предположений и вопросов сбоку. Как и на прошлом занятии, она первая смогла успешно использовать заклинание и превратить лист бумаги обратно в перышко. Гермиона попыталась помочь Гарри Поттеру с его заклинанием, потому что на этой паре они сидели вместе, но он казался не очень заинтересован в помощи от кого-то. На удивление, профессор попросила её задержаться после урока. — Мисс Грейнджер, — обратилась к ней МакГонагалл, когда весь класс вышел. — Да, профессор? — Директор рассказал мне о вашей маленькой экскурсии на Верхние Уровни. — Эм… — нервно протянула Гермиона. — Хотя я и восхищена вашим упорством и усилиями в изучении замка, я прошу вас быть осторожнее. Магия не всегда предсказуема. Если вещи становятся странными… более странными, чем обычно, то лучше повернуть назад раньше, чем позже. — Хорошо, профессор, — тихо сказала Гермиона и вышла из комнаты. *** Некоторое время Гермиона бродила по территории в поисках самого красивого вида на заднюю часть Западного Крыла. Отсюда было хорошо видно Часовую Башню. Она вошла в небольшой каменный круг, который иногда использовался продвинутыми учениками, она подошла к хижине смотрителя. Ракурс ниже, чем хотелось бы, но сойдет. Она была почти у цели, когда внезапно огромный человек выскочил прямо на неё из-за кучи гигантских тыкв размером с него! — Ну, привет тогда, — сказал он очень дружелюбно. — Я сегодня не ждал компанию. — Привет, мистер Хагрид, — робко ответила Гермиона. — Ох, да, зови меня просто Хагрид… Звиняй, я не помню, как тебя зовут, — пророкотал он. — Гермиона. Гермиона Грейнджер, сэр. — Ну, приятно-с познакомиться, Гермиона, — сказал он. — И что ты тут делаешь сегодня? — Я… рисовала панораму замка для моих родителей. Мне показалось, что тут будет очень удобно сидеть, если вы не против. — Без проблем, садись. Хороший вид, значится? Рисуй, порадуй родителей. — Спасибо… Хагрид, — Гермиона присела на огромную ступеньку его хижины и достала скетчбук. — Приятно иметь здесь компанию, хах, — размышлял Хагрид вслух. — Ко мне немного студентов ходит. Гарри иногда со своим дружком Роном захаживают. Знаешь их? Гермиона подавила желание закатить глаза: — Да, мы… знакомы, — хмыкнула девочка. Невозможно было не знать о Гарри Поттере, как бы мальчик ни старался спрятаться. Из-за этого она чувствовала себя немного виноватой, когда не злилась на него и Рона за тупость. Но Хагриду они, похоже, нравились, как и большинству. — Хорошие парнишки, эти двое, — продолжил он. — Знаешь, я принёс Гарри приглашение в школу этим летом. Уф, какие же ужасные с ним живут магглы! — Правда? — выпалила она. Для неё это было новостью. — О да. Надо-ть было слышать, что они говорили-с о его родителях и Дамблдоре. Они никогда не рассказывали ему, что случилось с его родителями… Гермиона прекратила рисовать. Этот рассказ совсем не походил на Гарри Поттера, которого она знала. Обычно он выглядел счастливым, неплохо учился и был приятным большую часть времени, только слишком легко поддавался на провокации, особенно если рядом был Малфой. Хотя это объясняло, почему он никогда не говорил о своей семье, когда Рон болтал о своей постоянно, — и даже Гермиона рассказывала о своей, если её спрашивали. Словно по сигналу, Хагрид сказал: — Я имею в виду, большинство магглов обычно неплохие люди. Твои родители же магглы, да? — М-м-м-х-хм, да, они дантисты, — сказала она, снова погружаясь в рисование. — Дантисты? Что это значит? В волшебном мире что, никто не знает, что делают дантисты? — Они как целители, но работают только с зубами. — Хах, интересно, как они делают это без магии… Гермиона нашла странно приятным поговорить с кем-то, кто совсем не знал, кто она такая и что умеет. В каждой школе репутация шла впереди неё, и через пару дней все уже знали о странной девочке, которая круто умеет считать. Но Хагрид об этом не знал. Или не запомнил. Это было удивительно. — Значит-ся ты все субботы в одиночку по замку бродишь? — спросил Хагрид, когда она рассказала о своих исследованиях Замка. — Более или менее. Это тяжело, потому что некоторые части замка не поддаются здравому смыслу, ну, по маггловским стандартам. Но я уже зарисовала большую часть замка из тех, куда можно заходить ученикам. — Хм-м-м… — впечатлённо протянул он. — Наверное, иногда становится одиноко? Гермиона замерла. Она не могла отрицать, что на самом деле часто чувствовала себя одиноко на своих прогулках. Она почти ни с кем не виделась, — с Дином пару раз, если это считается, — но у них почти не было общих тем, несмотря на то, что они оба были магглорожденными. А большую часть выходных она делала домашку и не общалась с окружающими. Она начинала видеть закономерность, но не знала, как и с кем об этом поговорить, потому что не хотела рассказывать даже родителям. — Да, бывает… — сокрушённо признала она. — Я виделась с Дином Томасом несколько раз, мы рисовали вместе. Но не так много людей интересуют те же вещи, что меня. Хм, думаю, я закончила эскиз. — Ну, не волнуйся. Я уверен, что ты найдешь здесь много хороших друзей. Всегда есть много хороших людей вокруг, ты пока просто их не заметила. — Да… конечно. — Гермиона сложила свои рисунки, не позволяя Хагриду рассмотреть своё лицо. Когда она заканчивала рисовать эскиз, её кольнуло непонятное чувство внутри — оно означало новую догадку или предположение, вывод, к которому она раньше не приходила. — Хагрид? — тихо спросила она. — Да? — Что находится над Большим Залом? — О чём ты? — Смотрите, — она показала пальцем на замок. — Вон там, над Большим Залом, есть три ряда окошек и три маленькие башенки. Я уверена, что изнутри к ним нет дороги. Они, должно быть, над зачарованным потолком. Вы знаете, что там? Хагрид подергал себя за бороду и пророкотал: — Хм-м-м, не могу сказать. Никогда не смотрел туда, пока ты не показала-с. А ты знаешь, что там? Это насмешка мироздания только над ней, или никто в Хогвартсе правда не обращает внимания на очевидное? Хотя, это был тысячелетний замок, полный загадок, а Хагрид — просто школьный лесник. Может, профессора знают. *** Не-а. Никто правда просто не обращал внимания на очевидное. Профессор Вектор сказала, что никогда не слышала, что над Большим Залом есть какое-то пустое пространство. Профессор Биннс, как всегда, игнорировал её вопросы, и даже «История Хогвартса» не дала никаких ответов. А профессора МакГонагалл она не хотела спрашивать, всё ещё стесняясь того фиаско с Главной Лестницей. И да, она понимает, что это глупо. Просто то, как показательно все игнорировали множество вопросов, заставляло её думать, что это какое-то табу, о котором она не знает, и знают все вокруг. И, блин, профессор МакГонагалл не выглядела достаточно дружелюбной, чтобы задавать ей ещё один глупый вопрос. В нормальной школе это не было бы проблемой. Но в нормальной школе не случилась бы куча вещей, которые уже случились с ней в этом году. И студенты были не лучше взрослых! В их учебной группе Седрик был единственным, кто вообще заметил три ряда маленьких окон за всё время учебы. Она даже спросила об этом префектов-семикурсников, но они тоже не знали ни что там, ни как туда пройти. Гермиона тихонько вздохнула. Возможно, пришло время для более решительных действий. Да, она знала, к кому обратиться, но как же ей не хотелось… — Хэй, Гермиона! — прервал её думы чей-то голос. — Что? Ой, привет, Парвати, — сказала она, заметив, что рядом с ней присела однокурсница. — Мы тебя почти не видим. Где ты пропадаешь всё время? — В библиотеке, в основном. Я стараюсь сразу делать всю домашку… потом читаю. — Ну, я думаю, это правильное распределение времени, но всё равно — мы будем рады, если ты захочешь потусоваться со мной и Лавандой. — Эм. А что вы обычно делаете? — Ну, знаешь, болтаем. И мы могли бы заплести тебе волосы, — предложила Парвати. Гермиона откинулась на спинку дивана и громко застонала. У неё не было ни одного друга женского пола, который не предложил бы это хотя бы один раз. Ей самой не нравились её густые и неуправляемые волосы, но у неё правда не было столько времени, чтобы распутывать их каждое утро. Или, если быть совсем честной, она просто не хотела тратить на это кучу времени, как другие девчонки. — Э, прости. Тогда просто поболтаем? — понятливо отступила Парвати. — Не знаю… Я в этом не разбираюсь… о чём говорят нормальные девочки? — М-м-м, о мальчиках, звёздах квиддича, других девочках, новых выпусках «Witch Weekly», как мы ненавидим учителей, которые задают много домашки… — Я люблю большинство наших учителей, — протестующе воскликнула Гермиона. — Более того, у нас все учителя, кроме одного, одинаковые! — Ну, тогда можно болтать обо всём остальном. Послушай, давай я дам тебе свой выпуск «Witch Weekly»? Тогда ты будешь в курсе всех дел. — Эм, да, спасибо, — сказала Гермиона без энтузиазма. — Класс. Она правда попыталась прочитать журнал тем же вечером. Правда попыталась. Но это ни капли не помогло. Она просто не понимала, в чём прикол колонки со сплетнями. Ещё хуже было то, что она понятия не имела, кто такая Гвеног Джонс и почему её должна интересовать их украденная переписка с Кирли Дьюком из Странных Сестричек. Её такое и в маггловском-то мире не интересовало, тут не заинтересовало тоже. О чём она говорила со своими друзьями дома, в нормальной школе? О книгах? Фильмах? Можно было бы попытаться и тут, но большинство волшебников даже не знало, кто такой Толкиен, не то что Артур Кларк, и почти никто не смотрел маггловское кино. Об отношениях? Ну, они конечно перешли в среднюю школу, но как будто для этого ещё рано. Если честно, Гермиона любила науку, научную фантастику, фэнтези, шахматы, классическую музыку, историю, — и в маггловском мире можно было найти девочек, которые тоже это любили, но в Хогвартсе… — в лучшем случае, она могла найти таких на другом факультете. Когда они познакомились лучше, ей пришлось признать, что у неё нет почти ничего общего с Лавандой и Парвати. И Салли-Энн с Лили Мун были не лучше. Они сильно сдружились, и остальные почти не видели их вне уроков, к тому же обе были совами, а не жаворонками, как Гермиона, и утром не были расположены поболтать. Она начинала думать, что Распределяющей Шляпе стоило отправить её на Равенкло. Между тем, задача по выяснению, что же такое над Большим Залом, не продвигалась. Сейчас она поняла, что, кажется, у неё остался только один источник информации, который можно и нужно использовать. Ну, она думала, что это может сработать. Они были её последней надеждой разгадать эту загадку. Да, рискованно, но не зря же её всё-таки распределили на Гриффиндор, так что пора набраться смелости. — Привет, Фред, Джордж, — сказала она, столкнувшись с близнецами Уизли в Общей Гостиной. — Ух, привет, мисс Грейнджер. Чем мы можем помочь? — сказал один из рыжих мальчишек, кажется, Фред. Она начала замечать, что Фред лидер в этой парочке, и чаще всего он начинает говорить первым. — Ах, вы двое так много знаете о замке, да? — Мы много знаем о замке, Фред? — смеясь сказал второй близнец. — Я бы сказал, что мы знаем многое, Джордж. Надо же знать все способы улизнуть, верно, Гермиона? — Нет! Я просто хотела поинтересоваться, что вы знаете о пространстве над Большим Залом. Они выглядели озадаченными. — Повтори-ка? — сказал Джордж. — Снаружи можно увидеть три ряда маленьких окон прямо над Большим Залом. Я просто хотела узнать, что там? Даже профессор Вектор не знает. Близнецы переглянулись: — Я никогда не обращал внимания… — Джордж нахмурился. — И я, — поддакнул Фред. — И я никогда не замечал этого на… кое-чём. — Думаешь, мы должны проверить это, хм… — почти прошептал Джордж. — Да, думаю стоит. Мисс Грейнджер, позволите нам отойти на пару минут и посоветоваться с нашим… источником? — Да, конечно. — Ну, Джордж, пошли! — они поскакали по лестнице в своё общежитие. Гермионе было интересно, о чём они. Если у этих двоих всё это время была карта, она… не знает ещё, что сделает, но лучше бы её у них не было! Хотя с ними лучше не враждовать. Поднявшись в комнату, Фред и Джордж быстро проверили, что никого нет поблизости, заперли дверь и достали своё главное сокровище — Карту Мародёров. Карта Мародёров была самым впечатляющим сочетанием чар, которое они видели в своей жизни. Они украли её у Филча ещё на первом курсе, вытащив из ящика «Конфисковано и Особо Опасно». Попервой они получали только саркастичные комментарии, но, доказав свою состоятельность как шутников и балагуров, они смогли нащупать правильную кодовую фразу: «Клянусь, что замышляю шалость и только шалость». Они снова сказали её, и карта ожила. Появились имена: Лунатик, Хвост, Бродяга и Сохатый, неизвестные, но великие покровители всех хулиганов и озорников. Это было сложным зачарованием. Карта разворачивалась примерно на три фута в ширину, и даже при таком масштабе имена людей на карте были крохотными. Когда все собирались в Большом Зале, всё сливалось в нечитаемую мешанину букв и длинные ряды точек. Но пользоваться ею было удивительно легко. Карта складывалась как книга, например, Западное крыло было на левой странице, а Восточное — на правой. Лицевая сторона отображала стилизованные окрестности замка. Первый разворот — подземелья, с некоторыми вырезами, которые отображали кладовки. На следующем развороте был нулевой этаж, потом все этажи до седьмого. И, наконец, десятый разворот и последняя страница отображали все башни и переходы между ними, включая вершину Астрономической башни. Найти человека на карте было очень сложно, но вот найти место было легко. Они проверили все этажи, чтобы быть уверенными, но нет, память их не подводила: Большой Зал бы нарисован на нулевом этаже, а потом не отображался нигде на карте. — Хах, это странно, — сказал Фред. — Я уверен, что видел эти окна, но их нет на карте. — Я знаю… — протянул Джордж. — Может, Мародёры просто там никогда не были. — Богохульник! — закричал близнец. — Сжечь богохульника! — Ну, это логично, — засмеялся Джордж. — Нет причин не отобразить это место на карте. И если даже профессора не знают, что там… — …то и Мародёры могли не знать. Вау… — Я думаю у этой девчонки большое будущее… — О да, братишка. Мерлин упаси нас, если она когда-нибудь решит применить свой интеллект для розыгрышей. Есть идеи, что там может быть? — Ну, дверь должна быть где-то в Большом Зале или во Входном Зале, но я её никогда не замечал. Ты? — Ноль идей… но я знаю, кто может узнать. Ухмыльнувшись, близнецы переглянулись. — Шалость удалась! — Шалость удалась! Гермиона оставалось в том же кресле, где они её оставили, когда сбежали наверх. — Вы поставили нас в тупик, мисс Грейнджер, — сказал один из них. — Даже мы не знаем, что находится над Большим Залом… — …раньше мы считали такое невозможным. — Оу, жаль… — разочарованно протянула Гермиона. — Кажется, у тебя есть нюх на необычные вещи, — сказал второй. Она задумчиво кивнула. Скорее уж это отсутствие любопытства у всех вокруг. — Если ты узнаешь, что там наверху… — …мы надеемся, ты нам расскажешь. — Это редкость — встретить кого-то, кто может опередить нас в таких вещах. — Спасибо, — смутилась она, — я буду, хм, смотреть вокруг внимательнее. Гермиона была рада, что они не стали приставать к ней после. Комплименты это приятно, но она не хотела, чтобы их репутация уронила на неё тень. Она попробует проверить двери в той части замка, где, возможно, можно подняться наверх, в то неизвестное пространство, но это будет небыстро. Она довольно хорошо изучила замок и побывала во всех других башнях, которые не были закрыты для учеников. Но иногда она находила дорогу, только расспросив старшекурсников. В Хогвартсе была куча потайных ходов и дверей, которые открывались после секретного пароля, или стен, которые только притворялись стенами. Так что не факт, что найти новое место, о котором никто не знает, будет легко. И более того, из-за своего проекта по картографированию она отставала от учебного плана по маггловской математике и вообще не познакомилась со своими сокурсниками. Возможно, пришло время отвлечься от исследований, — подумала Гермиона.