Беги за солнцем

Солнце, выглядывающее из-за далекой полоски горизонта, застало Гарруса давно готового к любым испытаниям. Холодные утренние лучи играли на броне турианца синего цвета, заставляли его жмуриться и отворачиваться. Второй рассвет медленно овладевал каждым уголком души Вакариана, сеял в ней неуверенность и в тоже время нетерпимость. Гаррус нервничал, его трясло. Вытянув руку вперед, он наблюдал за тем, как дрожала не то от недосыпа, не то от мыслей, что роились в его голове. Сомнения зарождались, плодиться быстрее, чем бактерии, осаждали турианскую терпимость, брали в облогу все высшие чувства. Гаррус стукнул себя по лбу. «Не думай о плохом. Она ясно дала понять, что чувства все ещё живы.» Спустя год? Тогда почему она не нашла его, не сообщила о себе? Почему никто вообще об этом не знал? Он тихо зарычал от злости на самого себя и, наконец, оторвав взгляд от блестящего в лучах утреннего солнца далекого города, отправился к примарху. – Вы меня искали? – Гаррус никогда не понимал смысл этой фразы, ведь если к тебе приходит солдат и сообщает, мол так и так, тебя примарх ищет, то ясное дело, что он, черт возьми, тебя искал! Шаблонность всегда не удовлетворяла его, но вне Нормандии с немного чокнутой человеком СПЕКТРом приходилось к ним прибегать. – Да. Садись, Вакариан, разговор будет долгим. Гаррус напрягся, прижал жвалы отчего мышцы на шее аж свело. Только не сейчас, только не тюрьма, не казнь, не сейчас, когда он так близко от своего капитана Шепард, которая ни в какую не намеревалась покидать его голову. Он нервно сглотнул, и ком отчаяния застрял где-то в горле. На негнущихся ногах он подошел к стулу плавно, словно во сне, но упал на него очень резко. – О чем, примарх? – Вакариан, ты никогда не отличался терпимостью по отношению к моей политике, – как-то не особо располагающе начал Кориус. – Я бы давно мог казнить тебя или отдать под трибунал. Гаррус молчал и напряженно слушал, даже не пытался оправдываться или выгораживать себя. – Мог бы, но не делаю. А знаешь почему? ¬– продолжал примарх. – Ты ценный боец, хоть и не самый верный, не могу только понять, чем вызвана такая любовь к людям. К тому же у меня нет доказательств твоей повинности. Ты слишком осторожен. У меня нет достоверных доказательств, а бессмысленная казнь приведет только к хаосу, понимаешь? – Вы и так сеете хаос, примарх, – парировал Гаррус, стараясь выглядеть равнодушным. – Смело, Вакариан. Нормандия? Шепард? Что заставило тебя так полюбить этих людей? – Нравственность. Кориус сдержанно рассмеялся и взялся за голову. Гаррус почувствовал, как все внутри него сжалось. Разум окутывала почти животная ненависть и жажда отмщения за многие жертвы. За друзей, которые погибли в войне, за знакомых, за любимую, которая была почти недосягаема для него. – Не стесняйся, Гаррус, – едва слышно сказал примарх. – Я вижу, как ты хочешь высказаться по этому поводу. У нас приватная беседа. – Вы просто псих. – Я в курсе. Мне сообщали. Ещё задолго до тебя. Это не меняет дела. Я сюда тебя позвал не для того, чтобы выслушивать свой диагноз. У меня к тебе предложение, – Кориус обернулся к Гаррусу спиной и подошел к окну, вглядываясь в далекий горизонт. Неужели он такой наивный, подумал Гаррус, что оборачивается спиной к нему? Вакариан в любопытстве повертел головой. Ничего не могло вызвать подозрение. – Мне нужно, чтобы ты добыл мне кое-какую информацию, Вакариан. Для тебя это будет нетрудно, полагаю. – С чего мне соглашаться на это? – Гаррус сложил руки на груди и стал прожигать взглядом затылок примарха. Секундная задержка и тот медленно обернулся, словно ощутив взгляд полный ненависти. – Не знаю в курсе ли ты, но Шепард жива, как оказалось. Достоверные источники, Вакариан, можешь не сомневаться в моих словах. Гаррус прижал жвалы, но оставался непоколебимым. Сложив руки на груди, он изо всех сил старался выглядеть равнодушным или хотя бы приблизиться к этому образу – Так вот, добудешь мне информацию, – продолжал Кориус, – клянусь, что не трону девку. Обманешь – из-под земли её достану, и тогда она пожалеет о том, что выжила. Информацию отправлю тебе на терминал, а тебе уж решать, что тебе дороже, она или война. Свободен. Ком стал в горле. Захотелось набросится на Кориуса, разорвать его на кусочки, умыться его кровью. Гаррус ухмыльнулся своим мыслям. Кажется он начинает превращаться в крогана. На негнущихся ногах он пошел к выходу и мысленно расчленял Кориуса. – И ещё одно, – вторгся его голос в размышления Вакариана. – Если я узнаю о вашей связи, ты тоже о многом пожалеешь. Гаррус молча вышел, хотя хотелось сказать так много. Хотелось, как минимум нахамить, выкричаться, рассказать всю правду, а в конце пару раз славно съездить по морде. Лишь понимание того, насколько это неразумно останавливало его. Что ему дороже: благополучный исход войны или жизнь Шепард. Он год считал её мертвой, но сейчас все не так. Сможет ли он пережить очередное известие о её смерти? Солнце над Горизонтом высоко поднялось, озаряя своим светом планету, поглощенную хаосом войны. Сердце сжалось. Имеет ли он право губить сотни жизней ради одной? Сейчас Гаррус чувствовал в разы острее, насколько он ненавидит эту войну. Солнце проникло в комнату Шепард, разбудило её, вырвав из сладкого сна. Джейн недовольно покрутилось и спрятала лицо от солнца, уткнувшись носом в плечо Веги. – Не дадут поспать даже в выходной, – пробубнила женщина. – Вообще-то уже 10 утра, что в состоянии войны, позволь отметить, считается необычайно роскошью просыпаться в такое время. – Ну кое-кто мне всю ночь мешал спать, – Джейн игриво улыбнулась. – Это уже твои проблемы, Лола! – Вот оно что… Ну естественно, если что, я бы перед Хакетом так и объяснялась, мол так и так, простите, адмирал, но майор Вега всю ночь домогался меня, чем собственно и обусловлено то, что я проспала необычайно важную операцию. Так что ли? Джеймс рассмеялся. – Ты драматизируешь. Я тебя не домогался, а вежливо попросил об одолжении. В ответ Джейн лишь улыбнулась. Удивительным ей казалось то, что угрызения совести почти не мучили её, а рядом с Джеймсом ей все ещё было приятно находиться. Хотя это её отнюдь не радовало, а все только усугубляло ситуацию. Отчего-то она была уверенна, что с Гаррусом она будет чувствовать себя точно так же. Солнце уже дважды обошло кругом Горизонта, приближая неизбежное, жуткое, но ожидаемое. Если бы она стала утверждать, что вовсе не жаждет встречи с Вакарианом, не хочет обнять его, поговорить о чем угодно, это было бы откровенной ложью. От этих мыслей Джейн поникла, молча выскользнула из-под одеяла и начала собираться. – Эй, Лола, я что-то не так сказал? – Ты слишком долго валяешься, ленивая задница! – выкрикнула в ответ Джейн из душа. – Ну да, долг зовет, – буркнул Вега. – Когда ты уже успокоишься? Солнце близилось к зениту, припекая в самую макушку. Бои утихли, лишь редкий стрекот автоматных очередей разрезал тишину. «Война войной, а обед по расписанию,» – усмехнулся про себя Гаррус, вспоминая, как уминая за обе щеки, Шепард откладывала высадку, отказываясь идти в бой голодной. Он же наоборот, предпочитал не наедаться перед важным заданием, считая, излишнюю сытость вредителем для работы мозга. Последнее время даже в редкие периоды мира Вакариан не имел возможности наесться досыта. Как утверждал Сайлус, это и была причина его вечной раздражительности. Ну и ладно, пусть думает себе, что хочет, но по мнению Гарруса такой причиной был собственно навязчивый друг. Отмахнувшись от пустых размышлений, Вакариан вышел из своего скромного жилища, воровато огляделся и, стараясь избегать людных мест, направился в сторону, где расположился Альянс. Он чувствовал себя по-идиотски, но хуже всего, ощущение предательства собственных принципов, что разъедало его изнутри. Это все ради Шепард, успокаивал Гаррус себя, только ради её спасения он готов на это. За одной мыслью следовала другая, хуже предыдущей в разы. Одно утешения – за размышлениями Вакариан незаметно для себя и без приключений преодолел довольно большое расстояние. И благо дело вовремя пришел в себя и успел спрятаться за ящиками, услышав знакомый голос. – …но я же их всех одной левой уложил! Чего ты так ухмыляешься, так и было! – Ага! Однозначно! – глумилась Джейн. – Эй, Вега, а церберовцев точно семеро было? Может пятнадцать? А может ты кроме оружия ещё и броню где посеял по дороге. Гаррус выглянул из-за ящика. Из дома-капсулы вышли Шепард и Джеймс в полной экипировке. Волосы Джейн так волшебно отливали на солнце медью, что Вакариан едва ли не позволил себя обнаружить. В последний момент он спрятался обратно за ящики, пока двое товарищей проходили мимо. – Ну хватит издеваться! Я правду говорю, – уже откуда-то издалека послышались возмущения Веги. Ревность и зависть устроили в душе Гарруса соревнования не на жизнь а на смерть. Он закрыл лицо руками и изо всех сил сдерживал в себе поток турианских ругательств, который стремился освободиться. До чего обидно вдруг стало осознавать, что Джеймс имеет возможность видеть её каждый день, общаться без преград, прикасаться к ней… Пожалуй не стоит продолжать этот ряд, и без того тошно. Фантазия тут же стала рисовать не самого приятного для Гарруса содержания картинки, но рассудок уперто отторгал их. Он ещё не знал, что фантазия оказалась проницательнее и предпочел бы не знать об этом. Меньше знаешь – крепче спишь. Шепард и Вега скрылись за поворотом, голоса совсем перестали быть слышны, но и без того успели оставить стойкое неприятное ощущение, которое затем преследовало Вакариана целый день. Он, тем не менее, собрал всю волю в кулак и, перемахнув через ящики, направился в сторону непримечательного дома-капсулы, обозначенного на навигаторе. Кругом было тихо. Слишком тихо и от этого все казалось таким подозрительным. А может эмоции оглушили его? Вдох-выдох. Нельзя поддаваться глупым мыслям, тем более сейчас. Гаррус мысленно дал себе пинок и, воровато оглянувшись, проскользнул в здание. Быстрый, но аккуратный осмотр дал основания полагать, что ему бояться нечего. Вакариан метнулся к терминалу. Пару минут возни, и ему удалось взломать систему защиты. Ещё минута на скачивание стратегически важной информации Альянса, и Гаррус, словно тень промелькнув, покинул помещение, казалось без приключений. Лишь только совесть не унималась, разъедала его изнутри, въедалась стойким отвращением в мозг, оседала неприятным привкусом на кончике языка. Это все ради неё, ради Шепард, не переставал он себя успокаивать, хотя на самом деле это лишь подливало масло в огонь. Вакариан поспешно вернулся к примарху лишь для того, чтобы выслушать его колкие замечания, чтобы закрыться в своем доме-капсуле, никого не впускать и снова сорваться на не унимающемся Сайлусе. День катился к черту, оставалась лишь надежда на третий рассвет. День не отличился для Шепард и Веги чем-то особенным, но тем не менее изрядно вымотал и потрепал им нервы в неравных боях, перепалках, попытках разрешить конфликт более мирным путем. Обессиленная Джейн, сняв броню, тут же упала на кровать и готова была отключиться, но дверь в их дом тихо открылась и рядовой солдат сообщил о том, что Хакет немедленно хочет их видеть. – Как можно было оставить без присмотра консоль с важной информацией? – возмутилась Джейн, услышав о положении вещей. – Шепард, мы в трудной ситуации. У нас не хватает людей. Кроме Горизонта у нас ещё 3 колонии охвачены войной. Остальные тоже требуют защиты. К тому же мы всё ещё ослаблены. – Как и турианцы, – вмешался Вега. – В любом случае это не меняет дела. Нам нужна новая стратегия, новые планы. – Я займусь этим, дайте только время, – ответила Шепард, отсалютовала и вышла. Сбитый с толку Джеймс поспешил за ней. – Ты что-то задумала? – Не то что бы. Есть одна идея и… я тебе потом объясню. Последнее время с Лолой что-то не то, подумал Вега. С чем это связано он не мог знать, но предчувствовал, что что-то здесь не ладное. Но усталость брала свое, мысли вязли, путались, сосредоточиться было не реально, поэтому Джеймс оставил попытки разобраться в её поведении. В конечном счете все равно все станет явным… однажды.