лучшие друзья девушек

На то, чтобы понять, почему это она вдруг проснулась посреди ночи, у Джун ушло секунды три-четыре. Лениво разлепив один глаз, Хоул, надо сказать, весьма скептически глянула на заглотившую её левую ногу рептилообразную морду. Память услужливо подсказала, что Мурмур ещё в их первую встречу называл этих кренделей Сталкерами, однако на данный момент от этой информации Джун было ни холодно, ни жарко. Куда полезнее для её текущей ситуации было наличие того, что Хоул-младшая полунасмешливо, полусерьёзно именовала «главным средством в борьбе с паразитами», в пределах её досягаемости. Сталкер же, по счастью, хоть и не очень крепко сжимал челюсти – то ли потому, что пока просто приценивался к будущей закуске, то ли берца Джун была крайне гадкой даже по чертячьим меркам, не пришлась ему по вкусу и он обдумывал, что ему в данном случае делать, - но был, по всей видимости, настолько увлечён процессом, что до последнего не замечал, так сказать, неминуемого (а по простому - пиздеца) – то бишь, того, как данное «средство» сначала перекочевало в руки Джун, а затем со всей возможной внезапностью прилетело прямиком ему в тыковку. Первый удар пришёлся Сталкеру в ухо. Удивлённо крякнув, тварь от неожиданности выпустила из пасти ногу с берцей и с рыком, равно злобным и недоумённым, укатилась в сторону. Джун же, совершенно не растерявшись, бодро подскочила с подоконника, на котором её – снова! – угораздило заснуть, и ринулась следом. Удары второй, третий и четвёртый пришлись аккурат по темечку. Пятый, как решила Джун, придирчиво ткнув орудием не подававшее признаков жизни четвероногое демоническое мясо, был определённо лишним. Шумно выдохнув, Джун принялась осматривать своё оружие. Как это ни парадоксально, им оказалась бита для крикета. Найденную ещё в первое посещение Джун заброшенного особняка в куче строительного мусора, её украшали многочисленные сколы, трещины и сделанные уже облупившейся, но ещё различимой краской надписи «брокер опять зажилил чаевые» и «жирный ублюдок, верни мою кофеварку!!», происхождение, смысл и то, каким образом они поместились на достаточно ограниченной по размерам поверхности, коих пополнило вселенский список неразрешимых загадок истории. Несмотря на всё это, бита всё же умудрялась выглядеть в разы новее разбросанного тут и там мусора и была настолько неубиваемой, что Мурмур уже не раз грозился выкинуть «эту гадость» куда подальше – чем лишь подчёркивал в глазах Джун необходимость всенепременно иметь эту хрень штуку при себе во время «экскурсий» по «хибаре». Не батин же полуторник таскать с собой каждый раз, в самом-то деле. Сей артефакт, хоть и являл собой апогей немеряной и невъебенной крутизны, но в то же время был достаточно громоздким в обиходе – не говоря уже о том, что спрятать такую вещь от посторонних глаз не представлялось возможным в принципе. Хоть Джун и оправдывала перед зеваками наличие раритета нуждами косплея, взгляды косые она ловила регулярно. Особенно часто – вечером в метро. Да и каждый раз объяснять Трэвису, почему холимое и лелеемое им наследие предков каждый раз оказывается заляпано непонятной дурно пахнущей буро-зелёной жижей, Джун хотелось не особо. Придирчиво оглядев биту в последний раз, Джун переключила внимание на берцу… и с прискорбием вынуждена была признать, что объяснять, почему она всё время ходит в дырявой обуви и все карманные деньги уходят, если не на шаурму, то на капремонт гардероба, ей хочется ещё меньше. «Ну жеж бля», - с известной долей меланхолии подумала Джун, ощутив на себе взгляд, уровень ехидства в котором чувствовался даже через затылок, - «аж два раза». – Не отрываясь от изучения своей многострадальной обуви и даже не обернувшись, Хоул-младшая демонстративно показала ехидствующему снобу средний палец. Чем заработала вполне себе угрожающий, даром что смешок. Показываться ей на глаза Мурмур предусмотрительно не стал. Что ж, подумала Джун не без злорадства, она ведь ему уже говорила, и не раз. Выкидывать эту хрень она не собирается.