[Мако] Книга 1: Остров. Книга 2: Замок.

Миону трясло. Она сидела, скрывшись за тяжёлым пологом огромной кровати и раскачивалась, не в силах угомонить собственное тело. Свою хозяйку то предавало сведёнными пальцами, болью, тиком. Непослушанием, опасным, когда ты работаешь с силами выше, что некоторые люди могут представить. Был выбор: отпустить поводья этой силы, дать магии захлестнуть себя… или же продолжать сдерживать её в узде, не позволяя влиять на мир без разрешения. Миона выбрала второе; всегда выбирала. В своём решении она не сомневалась: сила, бурлящая в ней, гневающаяся, была подобна Океану. Миона хранила в себе шторм, жаждущий вырваться из слабого вместилища и уничтожить всё, до чего дотянется. Она не могла этого позволить. Не из любви к другим людям или даже к детям; прежде всего, из уважения к себе самой. Никогда, никогда она не теряла контроля над собой, что бы ни происходило, какое бы у неё ни было имя. Гермиона, Моана, Аиту, Ланме, Маутан, Тэку, Нла… столько имён она сменила, столько жизней прожила — и никогда, никогда, никогда её сила не… Её сила — Океан. Отпустишь его, дашь волю — он убьёт, затопит собой, поглотит, покроет тысячетонным водным прессом. На ровной его глади, лишь немного разрезаемой мазками слабых волн, не будет и упоминания про тебя. Ничего не будет. Даже пены не останется — ты же не русалка из книжки. Миона запрокинула голову. Открыла рот, чтобы вдохнуть, и чуть было не подавилась: с губ закапала солёная вода. Во рту сразу появился любимый, сладкий для души вкус; словно Миона снова на своих островах, рядом с шёпотом прибоя, под ласками бриза. Она улыбнулась, хотя из-за промокшей ночнушки тело быстро стало зябнуть. Миона закрыла глаза. Приступ отступал, как вода в отлив. Медленно отодвигался, оставляя за собой искорёженные вены магии в детском теле. Это не страшно, Миона с таким сталкивалась не раз… восстановить их — всё равно что проложить русло для мелкого ручья. До тех пор, пока Океан её души нетронут, всё можно исправить… Кроме смерти. А тело у Мионы было детским, слабым, хрупким. Всего двенадцать сезонов — ничтожно мало, чтобы переносить подобные штормы один за другим. Будь Миона старше хотя бы на столетие… но она не была. Приходилось работать с тем, что есть. Она отодвинула тяжёлый бордовый полог. За ним — выстуженная ночью комната, неприятно-тёмная, неприветливая. На нетвёрдых ногах Миона пошла к уборной, оставляя за собой лужи солёной воды. Словно Миона только что вышла из Океана — как та самая русалка. Другие кровати стояли с задёрнутыми пологами. Все, кроме одной: Парвати Патил сидела на своей в позе лотоса и смотрела тёмными глазами на Миону, словно оценивая её. Парвати всегда отличалась от других детей, с которыми Миона была вынуждена жить. Слишком спокойная внутри, слишком понимающая Аиту, слишком знающая. Днём она смеялась и шепталась с девочкой-цветочком, ночью улыбалась Мионе так, словно у них был один секрет на двоих. Она была ребёнком. И иногда, — совсем нечасто, — она была больше, чем ребёнком. Миона остановилась. Закашлялась. Струйкой выплюнула воду изо рта. — Я могу… помочь тебе? — спросила Парвати, хмуря густые чёрные брови. — Хочешь попробовать? — усмехнулась Миона. Индианка кивнула. Сейчас она не была больше, чем собой, и от этого предложение о помощи оказалось ещё более ценным. Миона ничего не сделала, чтобы ей помогали. Но Парвати была слишком чистой, чтобы думать о выгоде, взаимной пользе и прочих слизеринских вещах. Её сестра была злобной Дэви. Парвати же оставалась благой, словно не знала, как нужно гневаться. — Однажды меня звали Бхайрави, — сказала Миона, подходя к кровати индианки. — Ты уверена, что хочешь мне помогать? — Бхайрави рождается в ответ на злобу и несправедливость, — ещё больше нахмурилась Патил. — До этого имя ей — Бхавани. Миона рассмеялась. Подавилась водой. Застонала от жжения в горле: родная соль царапала глотку и раздирала ранки после. Переждав очередной приступ внутреннего шторма, Миона опустилась на чужую кровать и устало повесила голову. Частица духа Тома внутри цеплялась к её Океану, пытаясь урвать кусочек силы, напитать себя, усилить… пытаясь выбраться на свободу и обрести столь желанное бессмертие. У Реддла получалось. Мионы просто не хватало, чтобы следить за пленённым духом и сдерживать стихию внутри себя. Что же. Возможно, в этот раз… — Попробуй, маленькая богиня, — сказала Миона, вытирая мокрый рот. — Потому что я с этим уже не справляюсь. …ей действительно нужна помощь.