Роман с Розой

Руби ожидала многого, когда проснулась утром на Рождество, она была взволнована, сегодня был ее любимый день, хотя и не по той причине, что когда она была ребенком. Изюминкой этого волшебного дня больше не было открытие горы подарков за то, что она была самой хорошей девочкой, а вместо этого, наблюдение за тем, как ее драгоценная дочь испытывает тот же трепет, что и она сама в юности. Однако то, что она увидела, было совсем не так, поскольку все подарки маленькой Саммер исчезли, а мусорная корзина казалась таинственно полной. Беспокойство росло в ней, когда она увидела свою маленькую девочку, маленькую блондинку с алыми кончиками, за столом с пустым галлоном молока. — Ик, — плакала Саммер. — Саммер, милая, что случилось? Рыжеватая блондинка подняла глаза, чтобы встретиться с ней взглядом, и то, что увидела Руби, было драгоценными маленькими серебряными глазками, смотрящими на нее, уголки которых покраснели и припухли от, по-видимому, плача всю ночь. — Саммер! — крикнула она в испуге. Руби рванулась вперед в вихре лепестков, чтобы обнять свою маленькую девочку, но была удивлена, когда она исчезла, ‘мигая’ со своего места. Обернувшись, она обнаружила, что ее дочь стоит там, ее крошечные кулачки дрожат, а слезы текут по ее щекам, когда она смотрит на нее так, как будто на нее накричали. — Саммер, милая, что случилось? Расскажи маме. Она потянулась к дочери только для того, чтобы дрожащая маленькая роза сделала шаг назад, Саммер шмыгнула носом и икнула, глядя на нее обиженными, преданными маленькими глазками. — Ты солгала… — прошептала дочь своей матери. — Что? Милая, что ты так- — Я видела тебя! Она остановилась в замешательстве, когда Саммер посмотрела на нее снизу вверх, вкладывая в свой взгляд весь гнев, на который была способна. — Ты сказала, что любила папу! Но ты обманывала его! Это все еще приводило ее в замешательство. — Саммер, о чем ты говоришь, мама никогда бы этого не сделала. — Я все это видела! — с заиканием крикнула она. — Я видела, как ты целовала его и приводила в вашу с папой комнату, чтобы заняться любовью! Не в силах больше сдерживаться, маленькая девочка упала на колени и снова начала плакать. — Я не хочу, чтобы мои мама и папа разводились! — Саммер! О чем ты говоришь! Наконец, она показала это, свой рисунок сцены, настолько неопровержимо ясный, что никакие слова, которые Руби могла бы произнести, не позволили бы ей избежать своего выбора. Фигурка из палочки в красном плаще, прижатая к красному кругу ногами, и треугольной шляпе. — Ты изменила папе с Сантой! Она остановила свой мозг, нуждающийся в секунде, чтобы догнать ее, прежде чем она захихикала, и в ответ Саммер стала еще более подавленной. — Это не смешно! — Милая, это был не Сант… Она остановилась, когда ее маленькая девочка посмотрела на нее с глубокой печалью, и на нее снизошло ужасное осознание. Единственным выходом из этой ситуации было объяснить, что Санта не настоящий… И после того, как ее дочь замолчала, когда ей рассказали правду о зубной фее, она успокоилась. — Ну… Скажи что-нибудь! Она не могла! Ей пришлось выбирать между Быть неверной женой изменяющей с версией профессора Порта или Разбить надежды своей маленькой девочки снова мечтать в этом году! — Ты сказала, что любила папу! — Я… я хочу! — Лжец! Ты говорила, что он набьет твои чулки и что у него есть специальное молоко для твоего печенья! Ты говорил мне никогда не выкрикивать имя брата всуе! Лицо Руби загорелось ярче елки, когда она замялась в ожидании ответа, потрясенная тем, что ее дочь это услышала! — С-саммер, милая, пожалуйста, помолчи, пока соседи не услышали! — Пусть услышат твою ложь! Я уже позвонила своим тетушкам! Лицо Руби побледнело… —Нет… — Я ненавижу тетю Янг, она засмеялась, как будто это было что-то смешное, но тетя Блейк обещала, что у вас будет очень долгий разговор! А тетя Вайс наговорила кучу громких слов и пообещала обратиться к врачу или что-то в этом роде! — Психотерапевт? — В ответ Руби услащала только шипение. — А как насчет… — Тетя Нора сказала, что мы с папой будем жить с ней и дядей Ренни и готовить тебе твои пчелиные коленки! Она снова разразилась рыданиями и всхлипами, в то время как Руби разрывалась между смущением, шоком и странным чувством вины. — Эээх, извини, что встал так поздно, Лицо-кратер, думаю, ты вытянула из меня больше, чем я думал… Что происходит? — с зевком зашёл Жон, и поинтересовался что случилось. Обе девочки повернулись к Жону, и прежде чем Руби успела сказать хоть слово, Саммер бросилась к нему, обнимая своего отца так, словно от этого зависела ее маленькая жизнь. — Мамочка изменила тебе с Санта-Клаусом! Замешательство, было единственным ответом блондинки. — Она видела, как я целовала «Санту» прошлой ночью, Санта. Понимаешь, Жон, ‘Санта’? — Перестань произносить его имя! Это совсем как прошлой ночью! Сила ее объятий усилилась, когда она заплакала ему в грудь. — Не оставляй меня! Не будь как бабушка Рэйвен! Жон посмотрел на свою дочь сверху вниз, не в силах ответить должным образом, но мог ли кто-нибудь винить его! — Ну, Жон, скажи что-нибудь! Например, что? Насколько он понимал, у него был только выбор: заставить ее думать, что ее мать была злой, и они разводились, или что Санта не настоящий! Правильного ответа не было! Или был там, потому что Жон был тактическим гением, и хотя потери могут быть большими, они и близко не будут такими огромными. — Нет… — прошептал Жон. Повернувшись, он вышел из комнаты, зная, что диван станет его новым домом в обозримом будущем, и решил купить дополнительные одеяла. — Ж-Жон, вернись сюда! Ты не можешь сказать мне «Нет»! Это моя фишка! — Папа! Не уходи! Я не хочу называть тетю Вайс мамочкой 2!