Цвет зла

      Клара вышла из столовой. Ей хотелось кричать. Хотелось поскорее оказаться в своем номере и, включив пластинку в плеере, зарывшись под одеяло с головой уснуть. А завтра проснуться дома. Но в холле никого не было. Сначала она ждала. Потом даже хотела подняться самостоятельно, но стоило ей сделать шаг, как тошнота подкатила к горлу и в глазах потемнело.        Возвращаться в столовую и показывать Лео свою слабость желания не было. Она заглянула в кабинет к администратору, но ее не было и это принесло Кларе невероятное облегчение. Девушка ей не нравилась. Ее всегда раздражали такие личности. Приторно слащавые крохотные девочки, которые создавали впечатление добрых ангелочков, непременно, нуждающихся в защите. Но она то знала, что в тихом омуте водятся самые страшные черти. И Анастасия, наверняка, была одним из таких.       Конечно же ее злило, что доктор Чан повелся на эту лживую картинку. Девушка не была собственницей и с Лео их не связывало ничего, кроме встреч дважды в неделю, на которых он помогал ей справиться с болезнью. Но впервые увидев его таким. Обычным человеком. Еще и показавшимся лишь благодаря какой-то администраторше. Клара не могла простить себе, что воспринимала его каким-то безжизненным роботом, который включался в начале сеанса и выключался, когда она покидала стены кабинета.       Болезнь заставила девушку столкнуться с множеством психиатров и психотерапевтов, которые ни на миг не переставали копаться в ее мозгах с раннего детства.       Среди них была старая, по крайней мере так казалось малышке, полная женщина с золотыми часами на цепочке, которыми она качала перед ее носом во время сеансов гипноза. Спустя пару встреч родители познакомили Клару с доктором, с непроизносимой фамилией, и он заявил, что подобные шарлатанки позорят профессию. Они еще много лет разговаривали о ее семье, девочках из школы, в которую Клара ходила почти целый год. Доктор объяснил, что книги, которые читал папа, и реальность – не одно и то же. Тогда она перестала видеть тайные ходы в замке и злобных тварей, которые в них прятались. А в один день папа выгнал и его.       Снова болезнь настигла Клару, когда она уже жила одна. Однажды, в офисе, где девушка проходила стажировку, у нее случился припадок. Ее отправили в больницу, куда пришел доктор Адам Шендерович.       В надежде, что найдет хоть кого-то на улице, девушка вышла во двор.  Дождь уже практически прекратился, но над особняком по-прежнему нависали тучи, грозя излиться в любой момент.       Обогнув дом, девушка вышла на одну из тропинок, которые вели к семейному склепу.       Между небольших горок-могил, на которых значились имена тех, кто когда-то был близок семье, она прошла к небольшому прямоугольному зданию без окон. Внутрь вела лишь одна дверь, которую, судя по сколам на камне, пытались безуспешно вскрыть.       Клара опустила руку в одно из высеченных в стене, среди фигур ангелов, углубление и с трудом нащупала там рычаг. Навалившись на него всем весом, она вдавила ручку и, стоило только той поддаться, слева послышался скрежет механизма.        Девушка вернулась к могилам и отыскала среди них небольшое надгробие, на котором вместо имени были выгравированы буквы: Lacum, in quo me dolor meus mos dissolvere. Sed memoria et amor, sunt aeterna*. В плите, от глаз тех, кому он не предназначался, был спрятан ключ.       Клара вернулась к двери и после нескольких махинаций та, тяжело и скрипя, поддалась.  Девушку обдало ароматом сырости и смерти. Включив фонарь на своем мобильнике, она вошла. По периметру комнаты располагались небольшие углубления с именами, в которых, под слоем пыли, внутри небольших шкатулок покоился прах ее предков.       — Привет, бабушка, — Клара провела рукой по одной из шкатулок, расположенных почти у самого входа. — Извини, что давно не навещала.       Все захоронения были расположены в четком порядке и имена появлялись на них еще задолго до смерти. На левой стене, соединённая несколькими рельефными узорами ветвей, на которых каждый лист – член семьи, были первые жители особняка. На правой – последние. Углубления, на которых были имена родителей пустовали, и Клара выдохнула. Значит они еще живы.       Зато две ветви, отходившие от них, предназначавшиеся им с сестрой, заполняли резные шкатулки.       Трясущимися руками девушка открыла свою. Но в ней было пусто. Как и в шкатулке сестры.       Клара поставила урну на место и в последний раз оглядела склеп, подавляя подступившую к горлу тошноту. Было трудно находится здесь, ведь вина душила ее костлявыми щупальцами разочарованных предков. Она вышла из склепа, заперев за собой дверь и пряча ключ на старое место. Со стороны особняка послышался мужской голос, но в номер ей уже не хотелось.       Обойдя кладбище, девушка нашла дорожку к Храму, за которым скрывалась крохотная, заросшая калитка. В пальцы впивались и до крови резали острые шипы, пока она отрывала растение от ручки, чтобы наконец покинуть территорию ненавистного ей дома.       Не зная куда идти и хватит ли сил добраться до ближайшей деревни, девушка зашагала прочь, углубляясь в гущу леса.       Уже давно стемнело, а тучи не давали даже одинокому свету луны освещать путь, так что пробираться пришлось в кромешной тьме, практически наощупь.       Ноги то застревали в размокшей под дождем грязи, то скользили по успевшим застыть лужам, а холодный ветер пробирал беглянку до костей.  Споткнувшись на очередном корне, она удостоверилась, что никто уже не сможет ее обнаружить и включила фонарь.       Это место было ей знакомо.       Девочка уверенными шагами углублялась в лес, таща за собой хнычущую сестру.       — Клара! Куда мы идем? Мне страшно! — плакала малышка, упираясь и пытаясь выдернуть руку.       — Хватит реветь! Ты же хотела мне сделать подарок? Вот мы за ним и идем.       — Ну пожалуйста! Я хочу домой! Я больше не буду, честно!       Клара остановилась, выпуская детскую ручку из своей, от чего малышка упала на землю. Они вышли на небольшую поляну, прямо за которой начинались болота. Папа часто читал им сказки о разных тварях, которые водились в этих местах, но она то знала, что все это не больше, чем сказки. Здесь было нечто куда более страшное. Нечто, что требовало отгонять от себя всех, кому взбредет гулять по лесу.       — Клара, пожалуйста! Я скажу папе, что это не ты убила Мистера Штицхена. Я скажу, что перепутала.       — Хватит! Ты надоела мне, Алиса! Ты постоянно перетягиваешь на себя все внимание родителей. Вечно придумываешь небылицы и сваливаешь на меня все свои проделки. Ты думаешь я не видела, как ты выкинула свою псину из окна?       — Я думала, — девочка окончательно разревелась, — думала, что он полетит! Как в той книжке!       — Ага! Тупица! Я ненавижу тебя! — Клара толкнула сестру, которая попыталась встать, и, вытащив из кармана куртки нож и веревку, начала связывать ей руки.       — Клара! Зачем мы сюда пришли? Я не хочу! Клара, пожалуйста!       — Что, пожалуйста? —  девушка взяла нож и вытерла его лезвие от налипших веток и грязи о свое платье. — Пожалуйста что, Алиса? Может это мне стоит просить? Ну конечно! Кому нужна бракованная, больная дочь, которой вечно видится всякое… На нее легко свалить все что угодно. Она может. Давай мы скажем, что это Клара убила шавку, а потом съела свой торт, зная, что никто не будет больше праздновать ее день рождения.       — Я расскажу! Я скажу маме, что я съела твой торт. Пошли домой. Я отдам тебе конфету. Мне папа утром дал. А я не съела и отдам тебе. Только пошли домой. Клара. Мне так холодно. Мне очень страшно.       Клара не слушала. Она поднесла нож к груди сестры и посмотрела на небо. Сейчас или никогда.       Из-за облака выглянуло око луны, заливая своим светом всю поляну.       Клара знала, из рассказов тетушки и книг, что это самый лучший момент. Полнолуние. Ее день рождения. Получив силу, она, непременно, вылечит сестру. Ну она должна принести жертву, а Алиса должна быть наказана за свои проступки. Девушка занесла руку для удара.       — Клара! Нет! —  крик ребенка разнесся по всему лесу.       Нож впился в кожу, и из раны тут же потекла густая теплая жидкость. Еще удар. И еще. Малышка вскрикивала и брыкалась, пока лезвие, наконец не вошло достаточно глубоко и не пронзило сердце. Кровь заливала белое платье, изливалась из груди и рта малышки, растекалась по земле смешиваясь с грязью.       Клара сидела на коленях перед телом сестры и не могла понять произошедшего.       Алиса была мертва.       В кустах послышались шаги и вскоре до девушки донесся голос.       — Алиса! Клара! Вы где?       На поляну вышла тетя Анна. Она сразу поняла, что произошло. Не могла не понять.       — Что ты натворила? — смогла лишь совсем тихим голосом спросить женщина.       Клара ей не ответила. Она не могла найти в себя сил, чтобы ответить. Чтобы произнести это вслух.       — Так, — Анна подошла к телу малышки и потрогала пульс.             — Помоги?       — Чем я могу тут помочь, глупая девчонка. Ты ее убила!       — Вылечи ее.       — Ты совсем с ума сошла? Я говорила твоему отцу, что нельзя бросать лечение. Но моя сестрица слишком глупа, чтобы понять, чем чреваты такие вещи.       — Но ты же можешь ее вылечить!       — Тупица! —  хлесткая пощечина вновь пробудила девочку.       — Что же теперь делать?       — А что ты думаешь делать в такой ситуации? Тебя посадят. А твои родители сойдут с ума от горя. Ты этого хотела добиться?       — Я хотела ее наказать. Напугать.       — Молодец. Судя по лицу, — Анна брезгливо, одним пальцем, повернула лицо малышки, — ей определенно страшно.       — Но что же нам теперь делать?       — Нам? Не впутывай меня в это.       — Пожалуйста!       — Пожалуйста что? Помочь тебе? Спрятать труп? Чтобы и меня посадили? Ну уж нет уж!       Женщина встала, намереваясь уйти.       — Тетя Аня!       — Не. — Анна остановилась, медленно разворачиваясь к племяннице. — Называй. — Сделала несколько шагов вперед. — Меня. Аней.       — Помоги.       Анна взялась двумя пальцами руки за переносицу и глубоко выдохнула.       — Бери ее.       — Что? — не поняла Клара.       — Бери ее, говорю. За ноги, за руки, не важно. И тащи. К болоту.       — Зачем?       — Ну ты и тупица! Мы утопим ее. Тело никто не найдет. Решат, что мелкая заблудилась или еще что.       Клара послушно встала и взяла сестру за связанные руки, принимаясь тащить. Когда дело было сделано она обернулась к тете, ожидая дальнейших указаний и тут ее нога соскользнула, и девочка полетела вниз, туда, где вода медленно поедала холодное тело Алисы.       — Ну ты и идиотка, конечно! — воскликнула Анна, протягивая племяннице руку и помогая выбраться из топи.       — Спасибо.       — Никаких спасибо. Сейчас ты пойдешь вон туда, — она указала на тропинку, змеей петлявшую между деревьев.       — Зачем?       — Чтобы к утру уже быть в городе.       — Мы разве не пойдем домой?       — Домой? Ну нет, малышка, у тебя больше нет дома. Я позвоню своему другу. Он тебя встретит. Если ты, конечно, выберешься. А если нет, то и поделом тебе.       — И что же мне делать?       — Нести наказание за свой поступок.       По периметру поляны валялись оборванные куски ленты. Наверное, осталась со времен расследования. Постоянные дожди смыли кровь, оставляя ее металлический запах лишь в памяти девушки.       — Где ты? —  будто-то бы больше у себя, спросила тихо Клара.       Она не вспоминала эту ночь. Вычеркнула из памяти, словно бы этого никогда не происходило.       Ей срочно захотелось с кем-то поговорить. Рассказать о своем поступке. Пускай даже ее, наконец, накажут. Что, если не наказание, самое изощренное и жестокое, она тащила на своих плечах столько лет? Притворяться, скрываться, жить чужую жизнь, когда цепи памяти сковывали душу и неподъемным грузом весели на сердце.       Пытаясь найти следы, Клара пробралась назад к калитке и, все так же обогнув храм, а после и кладбище, вышла к особняку. В холле поправлял отклеившуюся гирлянду Антон. Клара неслабо напугала портье, когда явилась перед ним мокрая и грязная, с просьбой помочь подняться на лестницу, но отказать он не мог.       Дойдя до номеров, она дернула ручку и несколько раз постучала, в надежде обнаружить Лео, но он, видимо, все еще был на чтениях. Оставив дверь открытой, чтобы услышать, когда вернется доктор, девушка приняла душ, переоделась и выключила свет, оставляя лишь ночник.       Стоило Кларе отвернуться от выключателя, чтобы вернуться в кровать, как ее глазам предстало давно забытое зрелище. Маленькая сестренка, словно не было этих двенадцати лет, в своем платьице и с огромным зайцем в руках, призраком стояла возле нее и оглядывалась по сторонам.       — Я маме расскажу, что ты комнату переделала! Она тебя накажет! — дразня и смеясь прокричала сестра и побежала прочь.       Клара двинулась за ней, будто во сне окликая сестру. У самой кровати Алиса остановилась и снова повернулась. Вместо детского личика на Клару смотрели черные дыры пустых глазниц, втягивая в себя все счастливое и прекрасное, что когда-то могла себе позволить старшая сестра. По изъеденному тлением лицу ползли опарыши, вылезая из прогнившей плоти и проникая в отверстие, где когда-то находился нос. В платье зияла дыра, через которую виднелись переломанные и торчащие в разные стороны ребра. От малейшего колыхания, движения, на пол вываливались вместе с кровью ошметки мяса.       Девушка зажмурилась, опускаясь на колени. Сцепив ладони, она молилась, в надежде, что призрак исчезнет. Но Клара знала, что теперь сестра не покинет ее никогда.