НАЧАЛО ВСТРЕЧИ
Теперь все участники должны сесть за стол и проголосовать в течение следующих 40 минут.
— Давай, ты сможешь это сделать, ты сильная, — говорю я, поднимая Наруми с пола, поддерживая ее одной рукой. Как только все мы заняли свои места, ее рыдания стихли, превратившись в пустоту, когда она уставилась вперед на стол, ее глаза остекленели. — Я провидица, — произнесла она, и я сразу же почувствовала, как напряглась, сжала руки на коленях, чувствуя острую боль, пронзающую мои ладони. Нет, она не могла захотеть взглянуть на мою личность. Если бы это было так, она бы не цеплялась за меня, когда плакала. Она бы набросилась на меня в ярости. — Эй-мирный житель, — объявила она, и ее глаза сразу же остановились на двух оставшихся мужчинах за столом. Нираги усмехнулся, когда выражение лица Кайто сменилось гневом. — Что? И ты думаешь, что это мог быть я? Неужели ты даже не подумала о том, что мафия может сидеть прямо рядом с тобой, а? Откуда мы вообще знаем, что ты настоящий провидец? — Какие у нее есть причины лгать? — заговорил Нираги, и мне едва удалось скрыть свое удивление. Я думала, он придет в ярость от обвинений, но он выглядел спокойным, как будто ему это нравится. — У нее есть все причины, чтобы лгать! Она могла бы даже сама быть мафиози, она и Эй могли бы быть замешаны в этом вместе... — И убить человека, которого она любит? — я прервала его. Он мог бы привести веские доводы, если бы продолжал обвинять Нираги или меня, но для него слепо обвинять девушку, которая только что потеряла свою любовь, было проще. Он сам вырыл себе могилу. — Это было бы идеальное прикрытие, не так ли?! — кричал он и, в некотором смысле, был прав, предполагая, что все люди были бесчувственными эгоистичными ублюдками. — И почему ты пытаешься обвинить еще и меня? А? Ты также пришла к выводу, что Хироши был мафиози, как только смогла. Ты из мафии? — Я телохранитель, — ответила я. Это был риск, выстрел в темноту. Насколько я знаю, настоящий телохранитель может быть сейчас с нами в комнате, но, учитывая, что погибло три человека, и если Наруми говорила правду, она и Эй были мирными жителями. Скорее всего, телохранитель уже был убит. — Что? — пробормотал Кайто, уставившись на меня. Что-то, кажется, изменилось в его взгляде. — Я телохранитель, прошлой ночью я решила защитить Наруми, — продолжила я, сглотнув, когда посмотрела на него. Если бы я разыграла свои козыри верно, то игра не должна была бы переходить в другой раунд, я могла бы закончить ее прямо сейчас. — Если Наруми-провидец, то я-сельский житель, а Т/И-телохранитель. Подозрения падают на вас двоих, — заговорила Эй, ее глаза сканировали двух мужчин перед ней. — Т/И не телохранитель, это я, — говорит Кайто, глядя на меня твердо. Мое сердце остановилось. Как будто судьба была настроена погубить меня, когда он смотрел на меня всезнающим взглядом. Он знает, что я-мафия. — Что? — говорит Наруми, неуверенно переводя взгляд с одного человека на другого. — Я выбрал Эй, чтобы защитить ее прошлой ночью, — продолжил он. — Как удобно с твоей стороны заявлять, что ты спас единственного подтвержденного мирного жителя среди нас, — заговорил Нираги с улыбкой на лице. — Парень, ты просто продолжаешь закапывать себя. — Я серьезно! Я телохранитель. Почему ты вдруг встал на ее защиту? А? Почему вы так уверены, что она не из мафии? — Просто мне кажется странным, что ты решил раскрыть свою личность сейчас, а не тогда, когда тебя впервые обвинили, — продолжил Нираги, склонив голову набок. За столом воцарилась тишина. Наруми нахмурилась, не сводя глаз с Кайто. Нираги вздохнул, опустив голову и откинувшись на спинку стула, в то время как Эй продолжала переводить взгляд с двух мужчин на меня, только теперь ее недоверчивый взгляд был направлен и в мою сторону. Я знала, что Кайто, Хироши, Наруми и ее парень были новичками в играх, но я понятия не имею, как долго Эй в них участвовала. Если бы ей удалось повесить это на Нираги или на меня, игра была бы вынуждена перейти в другой раунд, и мне пришлось бы убить другого человека. Возможно, остальные проголосовали бы за меня еще до того, как я смогла бы это сделать. Мое дыхание прерывается, когда умиротворенное выражение лица Кена всплыло в моем сознании. Нет, я не могу умереть здесь. Я сделала слишком много, чтобы моя жизнь закончилась напрасно.Встреча окончена. Теперь игроки должны проголосовать
Экран перед нами включился, и я заколебалась, уставившись на картинки. Мои глаза нервно поднялись, встретившись с Наруми, когда она мягко улыбнулась мне, почти ободряюще, и я почувствовала, что меня сейчас вырвет. Звуки подсчитываемых голосов заполнили тишину, когда мы все откинулись на спинки стульев в предвкушении. Область перед сиденьем Кайто стала красной, но что заставило меня замереть, так это то, что область Нираги стала оранжевой. Большинство проголосовало за Кейто, но кто-то раскусил нашу ложь. Кайто уставился на свой стол, его тело дрожало, когда он поднял глаза на всех нас. Он открыл рот, как будто хотел прокричать нам проклятия, но не издал ни звука. Слезы навернулись на его глаза, когда он затрясся от гнева или страха, возможно, даже от того и другого. Хотя мне не нужно было слышать слова, которые он хотел сказать, его глаза сказали все за него. — Это действительно чушь собачья, — усмехнулся он, прежде чем его ошейник запищал, разрывая шею. Обычная темная стена позади него теперь окрасилась красными крапинками.ИГРА ПРОЙДЕНА
ПОЗДРАВЛЯЕМ
Никто не пошевелился и не сказал ни слова. Игра была пройдена, мне больше не нужно было убивать... Однако не было ощущения, что мы победили. Мое тело расслабилось, когда мой ошейник расстегнулся, позволив мне снять его так же, как Нираги снял свой, потирая шею. — Ты ужасный человек, милашка. — прокомментировал он, сверкнув волчьей ухмылкой, когда я уставилась на него, по-настоящему ощущая всю ту ненависть, которую испытывала к этому человеку. — Mой... мой ошейник не снимается, — захныкала Наруми, дотрагиваясь до своего, ее руки начали дрожать. Эй хмурилась, сидя на своем стуле, и смотрела на нас глазами, полными ненависти. — Как ты могла это сделать? — сказала она, повернувшись ко мне. Я не хотела видеть их смерти, я не хотел это слышать, поэтому я встала, избегая их взгляда, и отошла от стола к тому, на котором лежало наше личное оружие. — Т/И — раздался тихий голос сзади. Наруми. — Что... ты... ты не могла. Нет, не ты, — пробормотала она, и звуки, с которыми она все еще пыталась снять ошейник, заполнили тишину, повисшую между всеми нами. — Почему? Почему это должен был быть Исаги? Почему это не могла быть я... — Ее голос оборвался, сопровождаемый тошнотворным звуком лопающейся кожи, и я на мгновение закрыла глаза, сделав глубокий вдох, прежде чем начать искать свой нож-бабочку среди небольшой кучи оружия. — Из нас получилась отличная команда, тебе не кажется? — спросил Нираги сзади. Я почувствовала, как он тихо подкрадывается, и я вздохнула. И прежде чем я смогла опровергнуть его слова, у меня зазвенело в ушах. Я даже не успела ощутить боль в голове, как мое тело покачнулось. Я боролась, пытаясь схватить свой нож, прежде чем упасть на стол, а после и на пол. Мой мир погрузился во тьму.***
Меня разбудили чужие голоса. Первое, что я заметила, было то, что мои руки и ноги связаны. Я не пыталась пошевелить ими, поскольку держа глаза закрытыми, я пыталась сосредоточиться на том, чтобы выяснить, где я нахожусь. Последнее, что я помнила, было то, что Нираги ударил меня по голове. Мое сердцебиение слегка ускорилось, когда я запаниковала, прежде чем поняла, что моя одежда все еще на мне и что я нигде не чувствую дискомфорта, кроме холода и чего-то влажного, стекающего по моему виску. — Ты уверен насчет нее? — заговорил грубый голос. Он показался мне знакомым, но я не могла точно определить, откуда я его знала. — Босс, единственная причина, по которой вы сомневаетесь во мне, это то, что вас там не было, — донесся до моих ушей голос Нираги. — Я отвечаю, она чертовски хороша. За его словами последовала тишина, и шарканье прекратилось, заставляя меня нервничать. Я могла видеть свет через закрытые веки, так что я не была в каком-то подвале под землей, но этого было мало, чтобы успокоиться, поскольку я чувствовала множество пристальных взглядов на своем теле. — Она очнулась, — снова раздался грубый голос, и я замолкаю, размышляя, стоит ли мне продолжать притворяться вырубленной, прежде чем решаю этого не делать. Я медленно открываю глаза, слегка щурясь от слепящего света и ужасной головной боли, сжирающей меня изнутри, давая знать о том, что я очнулась, когда я была уверена, что мне не угрожала какая-либо опасность. В комнате было больше двух человек. Я узнала огромного лысого мужчину, стоявшего рядом с придурком, как того, у кого был грубый голос. Он был там во время игры в догонялки. Немного поодаль от них стоял еще один мужчина, на нем были очки, и если бы не его купальник, я бы подумала, что он похож на бизнесмена. Передо мной стояли еще двое: женщина с короткими волосами в солнцезащитных очках, а другая доброжелательно улыбалась мне, ее длинные волосы были аккуратно зачесаны за спину. Я отвела взгляд, что-то в ее улыбке заставило меня насторожиться, и именно тогда я увидела его. Засунув руки в карманы, его кошачьи глаза задержались на мне, его взгляд был расчетливым, и я поерзала на стуле, прищурив глаза. Его внимание ко мне заставило меня почувствовать себя неловко, как будто он изучал меня, мысленно отмечая все мои реакции и поведение. Чишия моргнул, его холодный взгляд исчез, возвращая его обычные мертвые глаза. Он слегка помахал мне, на что я ответила ему таким же мертвым взглядом. Я никогда не видела, чтобы кто-то так точно изобразил слова "а я тебе говорил", как это сделал он. Дверь с грохотом открылась, и я посмотрела в ту сторону, слегка вздрогнув, когда появился мужчина, который тоже был в купальных шортах, широко раскинув руки. Это серьезно начинает походить на дом для оргий. — Добро пожаловать на пляж! — объявил он, ухмыляясь мне, когда обходил мой стул, останавливаясь, как только оказался передо мной. — Я слышал такие замечательные вещи о тебе от моих людей, девятка червей, где ты полностью одурачила других игроков? — он остановился, тихо посмеиваясь себе под нос. — Знаешь, мы бы с удовольствием позаимствовали твои навыки, если бы ты была так любезна присоединиться к нам. Я молча уставилась на него. Должно быть, это и есть то самое убежище, о котором говорил Чишия. Хотя чем больше этот человек продолжал говорить, тем сильнее становилось ощущение, что меня пытаются затянуть в какой-то культ. Этот мужчина никак не мог быть приветливым, каким казался, учитывая, что я все еще была связана, моего ножа нигде не было видно, и не говоря уже о том факте, что меня привели сюда без моего ведома. Я взглянула на винтовку, которую Нираги все еще держал в руках. Я должна принять его предложение и держаться в тени, я действительно должна. Несмотря на все логические причины, по которым мне следует принять это предложение, я не могла выполнять чьи-то команды, только потому что меня попросили. — Почему я должна? — ответила я, заставив его рассмеяться, когда он посмотрел на меня с восторгом, как будто был рад, что я задала вопрос, и я слишком поздно поняла, что, вероятно, только что сама пустила этого человека в спираль собственного злорадства. — Я рад, что ты спросила, — говорит он, выпрямляясь и махая рукой за спину, как раз в тот момент, когда две женщины отодвинули то, что я приняла за стену, открывая остальную часть комнаты и настоящую стену далеко позади, на которой были фотографии всех карт. Большинство были зачеркнуты. — Здесь, в раю, который я построил, мы предлагаем тебе еду, кров, проточную воду и медицинскую помощь, — он продолжил, направляясь к стене с картами. — И самое главное, мы предлагаем тебе ответы, которые ты искала, — он указал на стену. — Каждую ночь мы собираем карты по всему городу, ищем тех, кого нам не хватает, и продлеваем визы людям. Мы рассылаем их группами, и тебе больше никогда не придется участвовать в играх одной, — он ухмыльнулся, оглядываясь на меня. — И как только мы найдем все карты, тогда у нас будет шанс вернуться в наш мир. Я была уверена, что он понял, что теперь завладел моим вниманием, когда шел ко мне. Эта ухмылка ни разу не сползла с его лица. — Ну? Ты примешь наше предложение? — спросил он еще раз. То, что он сказал, не могло быть основано ни на чем, кроме теорий, но в этом был смысл. Если этот мир действительно является большой игрой, то предназначение карт не могло быть просто показухой. — Каковы правила? — спросила я, и он медленно присел на корточки, оказавшись со мной на одном уровне. — Все должны носить купальники, чтобы нельзя было спрятать оружие или карты, - говорит он, протягивая руку и заправляя несколько прядей моих волос за ухо. — Все карты, собранные игроками, принадлежат пляжу, - продолжил он, прежде чем медленно начал подниматься на ноги. — И, наконец, смерть всем предателям, — закончил он. Мужчина пристально посмотрел на меня сверху вниз, и в этот момент я поняла, что, несмотря на улыбку, которая была у него на лице, в его глазах не было обычного счастья, которое вроде как должно было быть. — Хорошо, — ответила я. У меня не было возможности отказаться с самого начала. Он захлопал в ладоши, сияя, прежде чем жестом приказать людям сзади подойти и развязать меня. — Я Шляпник, основатель этого пляжа, — говорит он с усмешкой, протягивая руку, чтобы помочь мне подняться. — Т/И, — ответила я, вставая и, наконец, чувствуя свои ноги. — Теперь, поскольку ты новичок, тебе будет назначен руководитель, который покажет все в округе и будет судить о твоих навыках в следующей игре, — начинает он, отступая назад и возвращая мне мое личное пространство. — К счастью, у нас уже есть один доброволец. Я замерла от его слов, ожидая, что он продолжит. Если бы это был тот, о ком я подумала, я бы предпочла выстрелить себе в лицо. — Чишия, покажи нашей новой участнице ее комнату и устрой ее поудобнее, хорошо? — сказал Шляпник, и я не сдержала удивление на своем лице, когда парень, о котором шла речь, оттолкнулся от стены и направился ко мне. — Иди за мной, — говорит он, проходя мимо меня, украдкой бросив последний взгляд на Шляпника. Я последовал за Чишией из комнаты и по коридору, оставаясь в нескольких шагах позади, открыто уставившись ему в затылок. — Что? — спросил он, не оборачиваясь. — Ты не собираешься это сказать? — Сказать что? Я зашагала быстрее, мы пошли нога в ногу. Находясь так близко к нему, я поняла, что мы точно одного роста. Я слегка улыбнулась, я могла бы спокойно одолеть его в этом споре. — Ты знаешь, это клише, я же тебе говорила. — Тебе было недостаточно моего лица? Я думал, что посыл был передан достаточно ясно, — ответил он, ни разу не взглянув на меня, и я улыбнулась. По крайней мере, у него есть чувство юмора. Оглядевшись вокруг, я впервые заметила, что этот пляж, похоже, был своего рода курортом. — Почему ты вызвался добровольцем? — спросила я ни с того ни с сего, не в силах долго хранить молчание. — Ты всегда так много болтаешь? — спросил он. Как мило с его стороны думать, что я замолчу только ради него. — Почему ты вызвался добровольцем? — спросила я снова, и он вздохнул, отводя взгляд. — Ты бы предпочла быть с Нираги? — ответил он, и я прищурила глаза. — Ревнуешь? — Ты показалась мне полезным человеком, которого можно держать рядом, — немедленно ответил он, опровергая мои слова в тот момент, когда они были брошены. — Ну, знаешь, в качестве прикрытия. Моя улыбка стала шире, когда он произнес те же слова, которые я сказала ему, когда мы впервые встретились. Каким бы сухим он ни казался, возможно, мое пребывание на пляже в конце концов не было бы таким ужасным. Он внезапно повернул, пройдя по другому коридору, прежде чем остановиться у двери. Открыв ее, он повернулся ко мне, отойдя в сторону, чтобы я вошла. Комната была как глоток свежего воздуха по сравнению с прошлой неделей моего пребывания в этом мире. Моя кровать была застелена белыми простынями и мягкими подушками. Дверь в ванную комнату была открыта, и я увидел ванну, наполненную водой, которая заставила меня броситься внутрь с желанием начисто вымыть свое тело. — Быстро умойся и закончи к тому времени, как я вернусь, — говорит он, поворачиваясь, чтобы уйти. Я нахмурилась, оборачиваясь. — Зачем тебе возвращаться? У меня есть еще девять дней на моей визе. Он посмотрел на меня, как на идиотку, подняв взгляд к моим глазам. — У тебя рана, я собираюсь ее вылечить, — говорит он и исчезает в коридоре, закрыв за собой дверь. Я вздохнула, разворачиваясь, прежде чем зайти в комнату и уставиться на наполненную водой ванну.***
Я застегнула черный нераздельный купальник, когда Чишия постучал в мою дверь. Эта вещь закрывала меня от шеи до лодыжек, с длинными рукавами и удобной тканью, несмотря на то, что она облегала мое тело, как вторая кожа. — Войдите, — сказала я, когда дверь открылась, и вошел парень с маленькой сумкой в руке. Я села на кровать, когда он подошел, положив свою аптечку рядом со мной. Я молча наблюдала, как он достал перчатки, надел их, прежде чем вынуть емкость с жидкостью и чистую ткань. Вылив немного раствора, он смотрит на мою рану, и я держу руки на коленях, уже зная, что это будет больно. Нежными прикосновениями он начал промывать ссадину, в то время как я держала глаза закрытыми, боясь, что какая бы то ни было жидкость может попасть мне в глаз. — Жжет. — Будешь плакать? — спросил он, продолжая свою работу. Я слегка приоткрыла глаза, прищурившись. — Зависит от того, садист ли ты, — сказала я, хотя меня бы не удивило, если бы это было так. В конце концов, он действительно казался невозмутимым, когда у той женщины лопнула шея. Возможно, он и правда садист. Чишия проигнорировал мои слова, кладя окровавленную тряпку в запасной пластиковый пакет в своей сумке первой помощи. Достав что-то похожее на крем, он начал наносить его на мою рану, полностью сосредоточившись. Мне потребовалось некоторое время, чтобы осознать, насколько близко он было ко мне. Его ноги касались моих, а его дыхание щекотало мою макушку, и, к моему удивлению, я немного наклонилась вперед, в результате чего он схватил мою голову и держал ее на месте. От него приятно пахло. - Это что, кондиционер для белья? - спросила я, пока он работал. Мои руки двигались сами по себе, я схватила его толстовку, притягивая ее к себе ближе. Он напрягся от моего прикосновения. — У вас тут есть стиральные машины? Чишия помолчал несколько секунд, прежде чем ответить. — Это на втором этаже, хотя их всего две, поэтому очереди обычно длинные, — ответил он и, прежде чем я успела что-либо сказать, отошел. Как только он закончил, я подняла руку, чтобы прикоснуться к месту удара, как он схватил ее, удерживая на месте, пока смотрел на меня, как родитель на своего непослушного ребенка. — Порез не такой глубокий, так что швы накладывать не нужно, не мочи его хотя бы в течение двадцати четырех часов и не прикасайся, — комментирует он, начиная собирать свои вещи. — С тобой все будет хорошо. — Спасибо, — сказала я, но он снова проигнорировал это. — Ужин на втором этаже, просто иди на шум, — проговорил он, прежде чем собрать свои вещи и покинуть мою комнату, не сказав больше ни слова. Я молча наблюдала, как закрылась дверь, прежде чем плюхнуться обратно на свою кровать. Усталость овладела мной, когда я наконец почувствовала себя хоть немного в большей безопасности. Мои веки становились тяжелее, и я зевнула, погружаясь в сон, в котором я так отчаянно нуждалась, с определенной парой глаз в моей голове. - Он даже не сказал мне, где его комната, - пробормотала я, поворачиваясь на бок. Серьезные ментальные проблемы, абсолютно точно.