lost children

Маленький мир. Маленькая мечта.

I.       У мальчика был ужасный жар. С его тела обильно лился пот, а голова не прекращая гудела. Ребенку казалось, что его внутренности вот-вот расплавятся, если он не выпьет лекарство. Но как назло, лекарства закончились еще несколько дней назад. Чтобы немного унять жар, он стоял прямо под дождем. Промокший, мальчик дрожал и не двигался с места. Ему просто хотелось, чтобы его отпустил этот жар. Но единственное, что смывал дождь — это его пот.       — Скорее бы прошел… — пробормотал он.       Над деревней, расположенной рядом с горами, затянулись темно-серые тучи. Клубьями они неторопливо плыли, но наверное, оно даже к лучшему. Мальчик притронулся к своему лбу. По-прежнему горячий. Постепенно его тело начало ослабевать. Это будет очередный день, когда он будет прикован к кровати. Но… в дом нельзя. Папа и мама спят. Он не хочет им мешать. Поэтому он отошел к крыльцу и сел там. Зевнув от усталости, он лег на холодный деревянный пол и свернулся калачиком. Капли дождя размеренно барабанили по крыше, под такой ритм мальчик быстро засыпал. И несмотря на дрожь во всем теле, он задремал.       Но спустя какое-то время его сон прервал неизвестный гость. Он был одет в зеленую форму и нес зонт. Мальчик приподнялся, чтобы спросить, зачем он пришел сюда, однако не успел.       — Прости, мальчик, не знаешь дорогу в Киото? — мягко улыбнулся он. — Я миссионер и распространяю учение Будды, но кажется, я заблудился по пути в город. Не подскажешь дорогу?       Мальчик открыл рот, чтобы ответить, что эта горная деревня изолирована от дороги в большой город и ему придется повернуть назад, как неожиданно его легкие охватил спазм. Он начал тяжело кашлять и не мог никак остановиться. Капельки крови вылетели из его рта и отпечатались на полу. Ребенку стало так неудобно, что он принялся руками закрывать кровь. Тут же незнакомец подошел к ребенку. Мальчик хотел сопротивляться, но его тело было настолько слабо, что он просто упал на пол. Но мужчина быстро подхватил мальчика, после чего осмотрел. Шокированно он произнес:       — Боже, да у тебя же туберкулез! Что ты делаешь снаружи в такую погоду?! Пойдем сейчас же внутрь!       В следующий момент он оказался в постели. Мужчина обтер его с головы до ног, поместил на чистый футон, укрыл и положил на лоб мокрое полотенце. Ребенок тяжело дышал. Осторожно мужчина дал ему попить воду, а после снова уложил в постель. Когда он немного пришел в себя и приступы кашля отпустили его, незнакомец обратился к нему.       — Как тебя зовут, мальчик? — спросил он.       Ребенок посмотрел на мужчину. При тусклом свете домашней лампы его лицо выглядело странно бледным. Он подумал, что этот мужчина мог болеть точно тем же, что и его папа. Таким же бледным он помнил его вчера.       — Сасаки… Такаши, — слабо ответил мальчик.       — Такаши, да? А меня зовут Сайто. Рад знакомству.       Мальчик кивнул ему, как бы отвечая взаимностью.       — Итак, снова спрошу: что ты делал снаружи? Ты же болеешь. Тебе нужно находиться в постели и восстанавливать силы.       — Мне было очень жарко…       — И ты стоял под дождем, чтобы сбить температуру?       — Угу.       — Понятно. А что с твоими родителями? Где они?       — Спят в комнате. Наверное.       Сайто отчего-то посмотрел в сторону соседней комнаты и, помолчав, сказал:       — Спят, да?.. Понятно.       — Хотя мне кажется, что они уже не спят. Они умерли, не так ли?       Мужчина замолчал после слов ребенка.       — Я проверял сегодня их комнату, но они не двигались. А потом я пошел и долго гулял по деревне. Начал идти дождь, и я просто стоял под ним, потому что мне стало очень жарко. Дяденька?       — Да, Такаши-кун?       — Я тоже умру?       Такаши почувствовал, как у него в горле встает ком.       — Я не хочу умирать. Мне страшно умирать. Но я знаю, что умру от болезни.       Сайто склонился над ребенком и погладил его по голове.       — Все хорошо, ты не умрешь. Ты можешь излечиться. В вашем мире просто нет действенного лекарства от твоей болезни.       — А у вас есть лекарство? Есть же?       — Да. Но ты должен будешь пойти со мной.       Сасаки Такаши не стал отказываться. Он не мог говорить и поэтому просто протянул мужчине руку. Сайто поймал детскую ручку и не отпускал ее до тех пор, пока Такаши не уснул.       Такаши слабо осознавал, что происходило, когда Сайто переносил его в другой город. Завернутый в шинель мужчины, ребенок положил голову на его плечо. Они покидали деревню. Силуэты гор горели во тьме, пока они шли по тропе, усеянной странными красными цветами. Такаши уснул и находился во сне так долго, что проснувшись, не понял сначала, что произошло. Он лежал в большой кровати. Комната, в которой он оказался, была белоснежной, а его самого окружали люди в белых одеждах. На мгновение он испугался, но неизвестные женщины успокоили его и сказали, что его поместили в больницу на лечение. Его случай тяжелый, но он может вылечиться. Главное — соблюдать рекомендации врача. Вскоре его оставили в палате, и Такаши снова заснул.       Каждый день его посещал Сайто, расспрашивал о его состоянии рассказывал про Гокуто (месте, где он теперь будет проживать), читал книжки, помогал есть и переодеваться, потому что Такаши был все еще слаб. Спустя некоторое время ребенок понял, что Сайто не является человеком, поэтому в один день спросил мужчину, почему он проявляет такую заботу к нему «Я подумал, что ты немного походишь на меня. Да и как я могу бросить ребенка умирать», — улыбнулся он, после чего продолжил читать сказку.       Однажды Сайто рассказал о том, что он умеет играть на пианино. Такаши спросил, что это такое.       — Музыкальный инструмент. — На листе бумаги он нарисовал темный ящик с белыми клавишами. — Ты нажимаешь на клавиши и педаль снизу, и инструмент издает приятные звуки. Хотел бы послушать, как он звучит?       Такаши было любопытно, так что он согласился. Мягкий, изящный звук, исходивший из принесенного магнитофона, заворожил ребенка. Ему захотелось увидеть инструмент вживую. Так что на следующий день Сайто принес детское пианино и принялся объяснять Такаши основы. У мальчика болели пальцы, и он путался в нотах, однако постепенно у него начало получаться. Его разум начинал пылать, когда он собственноручно строил мелодии. Но виды нот, способы построения мелодии, правила и прочее вызывали у него тревогу. Да и некоторые песни были сложны для него, однако пересиливая себя, Такаши пускай и неумело, но исполнял их от начала до конца.       — Хе-хе, у тебя отлично получается, Такаши. Я могу продолжить тебя обучать в своем доме. У меня как раз стоит большое пианино. Как на это смотришь?       Такаши с горящими глазами согласился. Вот так проходили неспешно дни. Ему не терпелось выздороветь, чтобы увидеть новый мир за пределами больницы.       Такаши продолжал находиться на лечении. В одну ночь кто-то неожиданно проник в его палату. Заметил он это, когда проснулся одной ночью и увидел перед собой гостью — класнолицую девочку, присевшую у больничной койки. Они тупо смотрели друг на друга, ожидая, что кто-то первым хоть что-то скажет. И девочка решила первой прервать молчание.       — О, давно здесь не было таких деток, как я. Что ты забыл здесь, мальчик? — улыбнулась она.       У Такаши после прошлых ночей все еще болело горло, но с трудом он все же ответил.       — Я лечусь от болезни. Каждый день кашляю. А еще у меня слабость во всем теле.       Как тут он опомнился.       — А! Тебе нельзя здесь находиться. Вдруг ты заразишься? — обеспокоенно отодвинулся он. Но девочка взяла его за руку и попросила не пугаться. Ее ладонь была очень горячей.       — Все хорошо, я не заражусь.       Девочка в больничном халате осмотрела комнату Такаши.       — У тебя такая просторная комната! Я жила в такой же большой комнате, пока меня не положили в Ликорис. У меня было очень много игрушек и платьев. А еще я по утрам могла есть сладкое. Попробовал когда-нибудь крем брюле или панкейки?       Такаши впервые слышал эти слова, так что не мог ответить на вопрос девочки.       — Ой, прости, — тут же смутилась она после своего рассказа, — я тебя не нагружаю? Просто я так соскучилась по своей спальне.       — А ты как сюда попала? Тоже болеешь?       — Что-то вроде того… мне не говорят, чем я болею, но у меня каждый день боли во всем теле и жар.       — Тогда что ты делаешь здесь? Разве тебе не нужно отдыхать?       — Все хорошо, я привыкла. К тому же, я очень долго спала из-за лекарств и мне просто наскучило лежать в своей палате. Кстати, как тебя зовут?       Такаши был рад общаться с другим ребенком впервые за долгое время, но лишь ночью. По какой-то причине ей не разрешали выходить наружу, и она только ночью могла тайком выходить из своей палаты. Бэнибара, к тому же, проявляла любопытство и расспрашивала о том, как выглядит мир людей. Глаза ее прямо сияли, когда Такаши рассказывал о жизни в деревне, о своих родителях. Однако всякий раз, когда он вспоминал их всех, сердце в груди сжималось. Но Такаши никогда не получалось плакать при другом человеке.       — Такаши-чан, тебе хочется плакать?       Мальчик удивленно спросил, как она догадалась.       — Демоны легко видят эмоции других существ.       Такаши неловко промолчал, хоть и очень хотел сказать, как ему грустно сейчас без родителей. Бэнибара тоскливо посмотрела на мальчика. Вздохнув, она запрыгнула на его кровать.       — Хочешь расскажу тебе историю про ангелов, оставшихся в мире людей?       — Не-а, расскажешь?       Резво раскачивая ногами, она принялась рассказывать.       — Я прочитала эту историю в своей книге сказок. Ангелы обычно спускаются на землю, чтобы обучить людей чем-то, а затем бесследно исчезают. Ангелы и Бог смотрят свысока на людей, поэтому они всегда живут на небесах. Но некоторые ангелы решают спуститься на землю из простого любопытства. Им нравятся люди, и по этой причине они остаются в их мире. Однако взамен они отдают крылья своему Отцу, Братьям и Сестрам, чтобы показать, как сильно они хотят остаться с людьми. А единственное, что у них остается от ангельского происхождения — так это их светлые волосы и ярко-голубые глаза. Так, вкратце! — улыбнулась девочка. — А еще такие ангелы проливают слезы лишь тогда, когда счастливы за других людей, а боль в себе они копят до самого последнего. Но я думаю, что это грустно.       — Почему ты так думаешь?       — Ну, когда тебе хочется плакать, ты же плачешь, разве нет?       Такаши пытался понять, к чему весь этот рассказ был.       — Я решила рассказать тебе это, потому что ты немного похож на ангелов из той сказки. Ты же можешь считать обратно. Но просто советик: плачь, если тебе хочется плакать. Тогда возможно ты станешь первым упавшим ангелом, кто поплачет ради самого себя.       Мальчик запомнил слова Бэнибары. Несколько следующих ночей она продолжила заходить к нему по ночам, а утром исчезать. Однако в одну ночь она не пришла. Он спросил у Сайто, что с ней случилось. Но тот удивленно посмотрел на ребенка.       — К тебе заходила Бэнибара?       Такаши кивнул в ответ. Мужчина недолго помолчал.       — Она ничего с тобой не делала?       — Нет, мы просто общались.       — Хм, мне нужно будет поговорить с Суйгин и Доктором.       — Так что с ней? — с беспокойством обратился к нему Такаши.       — А, Бэнибара, она… ее психическое состояние может быть нестабильным, и ей трудно контролировать свои силы. Она входит в ряды одних из сильнейших демонов в Гокуто.       — Сильнее даже вас?       — Может быть?.. Я не пробовал идти против нее, но все же немного побаиваюсь силы естественно рожденных демонов. По правде говоря, я очень удивлен, что она не причинила тебе вред, Такаши. Лучше будь с ней осторожным.       Мальчик пообещал, что будет обходиться аккуратнее в общении с девочкой. Однако каждую ночь он с нетерпением ждал, когда она снова навестит его.       Но сколько бы он ни ждал, в комнате были только он и мучительная тишина.       Такаши чувствовал себя очень одиноко в те дни. Но это не было долго, потому что в его палату подселили мальчика. Он был одного возраста, что и он. Но тот был прикован к кровати, потому что страдал от болей во всем теле. Перевязанный с ног до головы, он спал целыми днями, а когда бодрствовал, не говорил совсем. Такаши пояснили, что этого мальчика нашли израненным и он все еще пребывает в шоке. А еще успокоили Такаши, что он не заразится от него, потому что им удалось ослабить его болезнь. Ну а кашель постепенно пройдет. Такаши вовсе не расстраивало, что сосед не сможет говорить какое-то время. Только возможность подружиться с таким же мальчиком, как и он, приводила в восторг.       Мизушима Юки, так звали того мальчика, поначалу спал часами. А когда не спал, Такаши рассказывал про больницу и про себя. Юки кивал или качал головой, когда Такаши что-то спрашивал у него про себя или задавал вопросы, хотел ли он чего-нибудь. Из всего, что понял Такаши: Юки тоже потерял родителей и его забрал Роккаку, друг Сайто-сан, ему больно вставать и говорить, но ему нравится слушать Такаши и его игру на мини-пианино, а еще Юки нравится здешняя еда.       Но со временем Мизушима Юки начал вставать с кровати и сам передвигаться, а потом присоединился к играм с Такаши. Мальчики быстро сдружились, и без слов уже начали друг друга понимать.       Однако в один день Юки неожиданно произнес слово. Он босой ногой наступил на деталь конструктора и тихо выругался. Такаши спросил мальчика, не больно ли ему говорить, но Юки покачал головой.       — Ничего… я в порядке, — произнес он и как-то беспокойно посмотрел в сторону двери.       — Все хорошо, никто не услышал, как ты ругался. Это будет нашим секретом! — восторженно поддержал он друга.       — С-спасибо, — отвел он взгляд. На его щеках выступил румянец. Но Такаши не понял, почему Юки покраснел.       Но как-то раз Такаши решил спросить Юки, почему он все то время не говорил ни слова. Юки помялся и, видимо, долго подбирал слова.       — У меня был… уговор… с Роккаку-сан. Что мне нельзя… говорить.       После чего мальчик замолк. Такаши подумал, что это что-то важное и серьезное, потому что он дал слово самому Роккаку-сан. Он кивнул другу в знак понимания и потому не стал больше тянуть слова из него.       И вот так, они общались и играли друг с другом, не волнуясь, какое завтра будет. Они просто были счастливы быть вместе.       «Да, — подумал Такаши, просыпаясь ото сна, — было трудно, но я был счастлив. И я стал еще счастливее, когда познакомился с ребятами. Интересно, как они там?» Такаши открыл глаза. Голубое небо. Свежая трава. Приподнявшись, он увидел горы, а под пригорком началась его родная деревня. Неожиданное место, чтобы начать свой путь, после того, как он вышел из своей же комнаты.       Пора домой. II.       Коичи направился вглубь непроглядной тьмы. Перед отправлением Ракумицу осведомил его о том, что Такаши — самый стабильный из всех детей, так что ему придется легче с ним. Принесло ли это облегчение Коичи? Скорее нет, чем да. Детям придется увидеть свою смерть. И сам этот факт не сделает миссию легче. Но Коичи и дети решились на это. Пути назад не было. Нужно идти теперь только вперед.       Долго не пришлось передвигаться. Коичи в какой-то момент уперся прямо в стену, ударившись лбом об нее. Нащупав во тьме ручку, он повернул ее и толкнул вперед. Не поддается. Потянул на себя. Дверь на этот раз открылась. Хотя снаружи было очень светло, лучи солнца не пробирались сюда. Но это мало волновало. Коичи вышел из темного коридора.       Юноше пришлось зажмурить глаза от яркого света, но потом его глаза привыкли к свету. Залитая солнцем долина раскинулась вокруг него. На небе ни облака. Воздух был очень чистым, что Коичи, вдохнув его полной грудью, тут же почувствовал удовлетворение. Воздух в городе был совсем другим. Обратив внимание на горы, видневшиеся дальше, Коичи не удивился чистоте воздуха здесь. Под горами тянулась небольшая деревня. С пригорка она казалась такой маленькой и незначительной, что Коичи ненароком подумал, как легко можно было эту деревню поместить на свою ладонь. Юноша слышал о том, как из деревень бежало множество людей с целью начать новую жизнь в крупных городах, и он не удивился бы, если деревня перед ним оказалась бы опустевшей. Одно ее расположение в будущем вынудило бы жителей бежать отсюда, поскольку оцепленная горами и лесами деревня походила больше на изолированный от мира котлован. Но сейчас Коичи был настроен не на любование деревней. Нужно было найти Такаши.       Коичи спустился дальше. Подул легкий ветер, и он нежно трепал волосы парня. Солнце начало немного припекать, но это не приносило много проблем парню. Он привык к любой погоде. Когда Коичи приблизился к поляне, где начинался лес, он заметил Такаши, идущего в сторону деревни. Тут же он позвал его по имени. Ребенок обернулся. На его лице появилась улыбка, и он помчался навстречу юноше и, уже приблизившись к нему, кинулся к нему с объятиями. Юноша обнял его в ответ.       — Ты где был, Коичи? — спросил Такаши, все еще обнимая его.       — Искал тебя, конечно, — усмехнулся он в ответ.       После они продолжили путь вместе. Такаши рассказал, что в его деревню трудно пройти из-за холмов и крутых склонов. Поэтому некоторые, кто не знает дорогу сюда, могли с легкостью упасть или встать в тупик. Им пришлось огибать деревья и осторожно спускаться вниз, чтобы добраться до деревни. На полпути, однако, им пришлось остановиться, потому что у Такаши начался приступ кашля.       Они присели у старого, поросшего мхом бревна. Здесь находилась небольшая опушка, где любой путник мог перевести дух, что и сделали Коичи с Такаши. Когда мальчика отпустил кашель, Коичи спросил, что это за деревня, в которой Такаши жил. Немного помолчав, словно что-то вспоминая, Такаши рассказал, что его родители приехали в эту деревню еще несколько лет назад.       — …Они разносили лекарства по деревням, оставались на ночлег, а на утро покидали место и шли дальше. Мама рассказала мне, что они начали жить в этой деревне, потому что у них родился я, так что они прекратили скитаться, оборудовали в своем доме медпункт и начали обходить местных жителей. Их приняли с радостью, потому что здесь не было врача, и людям приходилось или самим лечиться, или идти к врачу в другом месте. Только… — Такаши нахмурил брови. — В последнее время странное начало происходить. Люди начали болеть и обвинять папу в том, что он принес болезнь.       — Как принес болезнь? — спросил его Коичи.       — Папа часто едет в другие деревни, чтобы закупиться лекарствами. И после одной поездки, как только папа вернулся, в деревне резко начали болеть люди. Не то чтобы нас гонят отовсюду, но они все время косятся на нас и говорят вслед что-то.       Кашель прошел у мальчика. Встав на ноги, он отряхнулся и позвал Коичи за собой.       — Может быть, пойдем? Я хочу зайти домой.       Коичи поднялся вслед за Такаши.       — С радостью. Веди, — улыбнулся он.       Примерно через пятнадцать минут они выбрались из леса и оказались в деревне. Они вошли осторожно, потому что Такаши опасался плохих взглядов в сторону.       Коичи ожидал увидеть жителей, однако вместо них тут и там слонялись темные человеческие силуэты, исполняя некие действия. Мальчик удивленно оглядывал каждого, будто бы ожидая, что что-то произойдет, но… ничего не происходило. Каждая тень занималась своим делом. Кто-то замахивался над огородом, не держа при этом инструменты для возделывания почвы. Кто-то бегал друг за другом. Кто-то кашлял и не мог остановиться. А кто-то общался с другой тенью, не шевеля ртом. Но при этом деревня не была безмолвной. Были слышны голоса людей. Такое странное явление немного озадачило Коичи, но постепенно он начинал привыкать ко всему.       Пока Такаши вел старшего мальчика, тени обращали внимание на них двоих, но после отворачивались от них и возвращались к своим делам. Такаши шепотом спросил:       — Они ничего же не сделают нам?       — Все хорошо, Такаши. Со мной можешь не бояться, — успокоил его Коичи.       Спокойно они дошли до дома семьи Сасаки. Юноша в этот момент обратил внимание на состояние Такаши. Мальчик смотрел на дом и не двигался с места. Что-то тревожило мальчика.       — Ты в порядке, Такаши?       — Все хорошо. Просто… мне немного страшно. Я знаю, что я должен вернуться домой, но я просто… не знаю, — сомневался Такаши.       — Такаши, я с тобой же. Если что-то случится, я тебя защищу.       Ребенок поднял глаза на Коичи, после чего кивнул и потянул его за собой.       Дом Такаши ничем не отличался от других домов. Вокруг было чисто и убрано, а на дворе стояли коробки. Непонятно, чем они были наполнены, и Коичи не решался вот так дерзко заглянуть туда. Но вполне возможно, коробки могли быть пустыми. Они подошли к двери. Такаши легонько постучался, и к большому удивлению мальчика, внутри послышался чей-то топот. Сёдзи отодвинулись. Они встретились с хозяйкой дома. Стройная женщина с вьющимися волосами, убранными в изящный хвост, встретила гостей. Она удивленно посмотрела сначала на Коичи, а затем на Такаши. Тут же она бросилась к нему с объятиями.       — Боже, Такаши, ты где так долго гулял?! — погладила она его по голове, после чего взглянула на юношу. — Это вы его привели?       — Что-то вроде того, — неловко улыбнулся Коичи.       — Спасибо большое! Мой сынок так часто гуляет в лесу, что порой его найти невозможно. Чем я могу отблагодарить вас? Ах да! — вдруг опомнилась она. — Давайте я угощу вас чаем. Я собрала недавно горные травы и из них сделала отличную заварку.       Из дома послышался мужской голос.       — Что там случилось?       К женщине присоединился мужчина крепкой мускулатуры. Но при этом его кожа была бледной, что не вязалось с его крупным видом.       — Такаши, ты снова потерялся в лесу, что ли? Говорили же тебе: если собираешься посмотреть на горы, зови папу или маму, — почти невозмутимо говорил он.       Коичи практически потерялся в ситуации. Отец и мать Такаши были настолько реальными, что в это едва верилось. Они были осязаемыми и точно видели его самого. Но потом Коичи обратил внимание на самого Такаши. Мальчик стоял как вкопанный и ничего не мог сказать, как вдруг по его щекам покатились слезы, и он резко заплакал. Родители тут же обняли его и принялись успокаивать. Коичи решил не мешать им и отступил немного назад.       Спустя некоторое время Такаши успокоился, а родители предложили им пообедать всем вместе. Коичи не мог отказаться от столь добродушного приема и присоединился к семье. Сасаки Токуя и Хиина, — так звали отца и мать Такаши, — любезно предложили рис с овощными закусками и маринованную сливу.       — Это немного, — извинялся Токуя, — у нас не самые лучшие дни, так что много предложить не можем.       — Пожалуйста, не извиняйтесь, я все равно не привередлив в пище.       — Приятно это знать. О, спасибо, Хиина, — поблагодарил он жену, когда она поставила на стол чашки со свежим чаем.       Такаши с большим удовольствием уплетал домашнюю еду, и Коичи впервые видел, чтобы он с таким рвением поглощал пищу. Но в какой-то степени он был рад за него.       — Итак, как вас зовут, молодой человек? Как вы нашли нашего сына? Надеюсь, он вам не доставил проблем? — спрашивал его мужчина.       — Меня зовут Кимура Коичи, простой путешественник. Я иду из своей деревни в поисках нового места жительства, а на мальчика наткнулся случайно. Я забеспокоился, как бы он не потерялся, поэтому сопроводил его в деревню. Как-то так.       — Да уж, Такаши может со стороны казаться спокойным ребенком, но он тот еще сорванец, — выпил он чай, после чего потрепал сына по голове.       — Он всегда выходит на опушку, чтобы посмотреть на горы. Порой даже без разрешения. При этом он знает дорогу назад и всегда возвращается, — сказала мягким голосом Хиина. — Но сегодня ты задержался слишком долго, Такаши! Мы собирались уже искать тебя, знаешь ли.       Поругала его мама. Такаши извинился.       — Прости, мама, — грустно посмотрел Такаши на маму. — В следующий раз я обязательно вернусь и не буду долго гулять.       — Смотри у меня! — нахмурилась женщина.       Коичи, доев обед, остановил свое внимание на доме семьи Сасаки. Внутри было все убрано, посуда была чистой. Но везде стояли ящики с травами и бутылками, банками и свертками, и даже из-за коридора виднелись другие коробки. Хиина, кажется, заметила его пристальное внимание.       — О, вас смущают эти ящики? В них мы храним лекарства, сушеные продукты и приборы, с помощью которых осматриваем здешних жителей. А недавно дорогой привез еще несколько ящиков с лечебными порошками, что пришлось заставить ими всю кладовку. Сейчас мы пообедаем и пойдем разносить лекарства всем соседям. Болезнь охватила всю нашу деревню. Она очень заразна и опасна, поэтому я бы советовала вам, Кимура-сан, покинуть нашу деревню поскорее.       Такаши, который прежде уплетал еду за обе щеки, вдруг остановился и тревожно посмотрел на маму. И Коичи поймал взгляд мальчика в этот момент.       — К сожалению, я очень устал в дороге, и боюсь, не смогу добраться до города так быстро, как мне хотелось бы, — расстроенно ответил Коичи.       — Тогда мы можем предложить комнату для вас. У нас же есть свободная комната? — повернулся Токуя к жене.       — Конечно. Соседняя с Такаши. Она небольшая, но для гостя — самое то. Вы на сколько дней собираетесь остаться?       Коичи задумался.       — Мне хватит двух дней, наверное.       На лице Хиины появилось сомнение.       — Два дня…       Но Токуя обратился к юноше первее.       — Если собираетесь два дня ночевать здесь, то я бы рекомендовал не задерживаться на улице. В наших краях холодновато, погода плохо сказывается на здоровье.       — Хорошо, спасибо большое за совет, — поблагодарил его Коичи.       — Такаши, — обратилась к сыну Хиина, — побудешь дома сегодня?       Но Такаши жалобно сказал ей:       — Но я сегодня хотел вам помогать!       — Нет, побудь сегодня дома. Тем более тебе нужно отдыхать. Чем больше, тем лучше.       — Хорошо… — расстроился Такаши.       Когда все закончили обедать, Такаши и Коичи помогли матери семейства помыть и убрать посуду, а Токуя собрал нужные лекарства и инструменты. Стоя у порога, он позвал жену, и она немедля вышла на улицу. Но перед тем она попросила Коичи и Такаши больше проводить дома и пить горячий чай. У порога Такаши помахал рукой папе и маме и потом пошел в свою комнату, а Коичи ненадолго задержался. Осторожно он приоткрыл дверь, чтобы пронаблюдать, и заметил.       Мужчина неожиданно закашлялся. Его спина согнулась, и от каждого кашля все его тело содрогалось все сильнее. Хиина вытащила из переносного ящика бутыль с водой и предложила мужу. Он сделал несколько глотков, но его кашель не прекращался. Лишь спустя несколько минут Токуя смог успокоиться. Он вытер рот рукой, после чего долго всматривался в ладонь. После недолгого разговора они оба замолчали, а Коичи, наблюдавший за этой картиной, вдруг поймал на себе взгляд женщины. Он не мог точно сказать, с каким выражением она посмотрела на него, но юноша точно знал, что все было очень плохо. Так, молча, Токуя и Хиина ушли в направление других домов, после чего скрылись из виду.       Родители вернулись лишь ближе к закату. Уставшие и проголодавшиеся, они принялись тут же за ужин, который успели приготовить Коичи с Такаши. Этого было немного. Все так же рис с овощами и бульон мисо с сыром тофу. Но все смогли наесться и отдохнуть за веселой болтовней.       Родители пошли первыми спать, так как очень устали после сегодняшней работы, ну а Такаши вышел посидеть на улице. Коичи готовился спать, но его внимание привлек Такаши, молча наблюдавший за луной в небе. Он спросил мальчика, можно ли ему присоединиться, и Такаши согласился. Коичи тогда задумался, сидя рядом с Такаши: «А ведь мы толком не общались». Поэтому он решил спросить:       — Такаши, а почему ты часто сбегаешь из дома?       Это, правда, взволновало Коичи. Без понятной на то причины дети не убегают из дома. Причем он не увидел на ребенке синяков, да и родители были порядочными людьми. Но у Такаши вопрос этот не вызвал изумления.       — Потому что я люблю смотреть на горы, — прямо ответил он. — Вид отсюда не самый лучший, а вот с той опушки, где мы были, еще какой! Горы прекрасны, величественны и далекие-далекие! А неприступность делает их такими красивыми.       На лице ребенка появилась яркая улыбка.       — Когда я стану взрослым, я обязательно заберусь на одну из них.       — Но я полагаю, есть еще какая-то причина, из-за которой ты бегаешь так часто?       Такаши потупил взгляд в землю, но не стал долго молчать.       — Если говорить честно, то да. Я не говорил это папе с мамой, но я очень хочу покинуть эту деревню. Порой от этой мысли мне становится очень, очень грустно. Но я… не могу каждый день грустить. С недавнего времени папа начал сильно кашлять, а у мамы появился жар. Я не хочу расстраивать их своими грустными мыслями. Тем более когда они хотят спасти эту деревню.       — Такаши, я, — сглотнул Коичи. Мальчик поднял глаза на него. — Мне тоже знакомо это чувство, когда тебе очень больно, но при этом ты не хочешь огорчать дорогих тебе людей. Я бы сказал, что это нормальное для всех людей чувство. Но Такаши, ты не обязан все время нести в себе это горе. Понимаешь?       В свете луны кожа ребенка казалась бледной. На его читалась тоска.       — Коичи, — повернулся Такаши, — а ты тоже чувствовал себя так?       — Я? — вскинул брови Коичи. — Ну…       Коичи, на самом деле, знакомо было это чувство. Оно было одиноким и неотпускающим, как когда он…       — Мои родители всегда хотели, чтобы я стал врачом, как твои папа с мамой. Но я, наоборот, никогда не хотел этого. Для меня было мечтой — стать учителем. Воспитывать детей, обучать чему-то новому. У меня самого младшие братья и сестры были — и всех я любил до безумия. Тем более меня поддержала возлюбленная в выборе стать учителем. Но вспоминая тот период времени, когда я еще был жив, я чувствую, что хотел бы стать врачом, потому что не хотел огорчать родителей. Но и учителем, потому что не хотел расстраивать свою девушку.       Такаши задумчиво посмотрел в землю.       — Сложно звучит, да?       — Угу… От одной мысли об этом у меня уже начинает болеть голова.       — А я жил вот так несколько лет. Странно как-то вспоминать свою жизнь сейчас после того, как я умер.       — Коичи, а, — вдруг заикнулся мальчик, — а умирать страшно?       Юноша удивился вопросу ребенка. Однако его голос был и вправду встревоженным. Мелкая судорога прошла по его лицу. Конечно, умирать страшно. Но Коичи встал в ступор. Он ведь не помнил, что чувствовал, когда умирал, от чего нервно сглотнул слюну. Однако тело его помнило это прикосновение смерти, пронизывающее до кончиков пальцев.       — Да, очень страшно, — не стал врать он. — Но смерть неотвратимая. Каждый встретится с ней лицом к лицу. Вопрос лишь в том: сможешь ли ты ее принять?        — …что я умру?       Оба молчали, пока Такаши не прервал тишину.       — Но что мне делать, если я не хочу умирать?       — Все просто. Живи, — мягко произнес Коичи. — У тебя есть друзья, семья, увлечения. Ну и ты сам, разумеется. Никто не хочет умирать, на самом деле. И я тоже не хотел умирать. И мои братья, и сестры, и мой отец, и моя мать. Но мы приходим и уходим. Это правда жизни. Умирать очень страшно, потому что смерть забирает у тебя все, но в то же время тебе не будет страшно, как только поймешь, какими любящими и дорогими людьми ты был окружен во время жизни. Тогда и в Ад не страшно идти, потому что ты был счастлив при жизни.       Мальчик посмотрел сначала на луну. Он не говорил ни слова, после чего улыбнулся и обратился к Коичи.       — Наверное, ты прав. Я определенно счастлив сейчас. И если продолжу стремиться к счастью, то мне и умирать не будет страшно, да?       — Конечно, Такаши.       — Спасибо тебе, — поблагодарив, Такаши крепко обнял Коичи.       Коичи был рад, что его слова помогли Такаши, и потому обнял его в ответ.       Эта ночь была прохладной. За стенкой тихо сопел мальчик. Тишина редко прерывалась кашлем то в комнате взрослых, то в комнате Такаши. Однако несмотря на спокойствие, заполнившее это пространство, Коичи не мог спать, потому что его трясло.       Юноша неподвижно сидел на футоне и смотрел в стену. Во время разговора с ребенком он совсем не заметил этого, и только потом он осознал, что сказал. Они были мертвы. Все до единого.       Воспоминания резко нахлынули на него. Внезапно он взялся за свою голову. Он ощутил, будто по ней ударили кувалдой со всего размаха.

«Что вы имеете ввиду? Зачем вы говорите такое?!» «Нам жаль. Нам очень жаль. Для нас это тоже большая потеря…» «Почему вы не смогли их спасти?! Почему?!» «Успокойтесь, пожалуйста!»

      Коичи дышал и не переставал считать в голове. Раз — сделал глубокий вдох, и два — глубокий выдох. Его всего затрясло, но он продолжал дышать и поглаживать себя, чтобы успокоить тревогу.       — Все хорошо… все хорошо… все хорошо… — успокаивал он себя. — Это просто воспоминания. Просто воспоминания…!

«Никто не мог спастись в тот день, поймите же!»

      — Это все неправда, — убеждал он себя.       Коичи чувствовал, что ему не хватало воздуха. Он хотел выйти наружу, однако он так бы подверг себя опасности. Он точно это знал. Крепко взявшись за ткань одеяла, юноша не мог перестать дрожать. Поддавшись воспоминаниям, мыслям, что разъедали его сейчас, постепенно он начал соглашаться с ними.       Никто не мог спастись в тот день, поэтому он не виноват. Ни в чем нет его вины. Верно?       Он никого не подверг опасности.       Верно?       Он не мог это предотвратить.       Верно?       Он не мог их спасти.       Верно?       Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно? Верно?       — Коичи?.. — послышался тихий детский голос.       Юноша резко обернулся и увидел в проеме Такаши. У него слипались глаза, и он протяжно зевал.       — Ты не спишь еще?       — Нет, — занервничал Коичи, — но скоро лягу спать. А ты что не спишь?       — Попить захотел, — ответил ему Такаши. — Здесь, наверное, холодно. Если хочешь, можешь поспать в моей комнате. В ней теплее будет.       Еще раз зевнув, он пошел в сторону кухни. Такой неожиданный визит Такаши немного вернул парня в реальность. Он действительно задумался, что ему не помешало бы поспать в другой комнате и сменить положение. Вслед за Такаши он пошел на кухню и тоже попил воды. Глоток свежей воды привел его в порядок, а после он перенес постельное белье в комнату мальчика.       Здесь было теплее, чем он думал. Под тихое сопение ребенка он медленно засыпал. Боль отпускала его голову, и вскоре он погрузился в сон.       Коичи не помнил, как он очнулся. Единственное, что он понял, так то, что он в какой-то момент просто отключился. Лежа в холодном поту на футоне, парень чувствовал, что у него раскалывалась голова. Нужно было освежиться.       Уже было утро. Такаши завтракал один. Рядом с собой он поставил еще одну чашку риса. Мальчик был в хорошем настроении. Хоть и еда не лезла в рот, Коичи нужно было хоть что-то съесть, чтобы не страдать от голода, поэтому он принялся за завтрак.       — Сегодня только рис, — пояснил Такаши. — Мама сказала, что овощи будут только вечером. Еда заканчивается…       — А где твои папа и мама? — осмотрелся Коичи.       — Ушли рано утром осматривать соседей и сказали мне не гулять сегодня. Интересно, почему? — Такаши закашлялся, выпил немного воды и, спокойно подышав, успокоил кашель.       — А, — неожиданно вспомнил он. — Коичи-кун, а ты что делал в моей комнате?       Коичи удивился вопросу мальчика.       — Так ты сам позвал меня.       — Нет… — озадаченно посмотрел на него Такаши. — Хм, я не против, просто я удивился утром, когда увидел тебя рядом.       — Понятно.       Коичи опустил взгляд на тарелку. Ему… приснилось? Или он ходил во сне? Он, конечно, не стал продолжать разговор на эту тему. Здесь было что-то странное, чего ребенок точно не мог знать. Поэтому он просто начал есть.       Завтракали они молча. День проходил очень медленно, а снаружи стало пасмурно и прохладно.       Пока Такаши играл в своей комнате, Коичи, выходя на террасу, наблюдал, как соседи снаружи еле-еле передвигались, выполняя свои повседневные действия, но они периодически замирали и содрогались от непрекращающегося кашля. Становилось холоднее.       Вернулись родители Такаши очень поздно, уставшие и измученные кашлем. Хиина была сама не своя, шла, едва передвигая ногами, а когда Такаши побежал к ней с объятиями, она даже не отреагировала на него. И Коичи очень удивился, каким позитивным оставался Такаши, несмотря на всю ужасную обстановку, и расспрашивал, как прошел день у родителей и скольких людей они вылечили. Токуя отвел жену в комнату, а потом вышел один, чтобы поужинать вместе с мальчиками.       — Все идет не так, как хотелось бы, — рассказывал он. — Но по крайней мере, старушке Аракава полегчало.       — Которая каждый день заходила к нам с болями в ногах? — поднял глаза Такаши на отца.       — Да, она. Ее внучке тоже вроде бы полегчало, но та встать не может. Мучается от жара. Ну а другие люди как всегда не соблюдают рекомендации и винят потом меня. Чтоб пусто им было, — вздохнул мужчина. — Такаши, можешь сбегать к маме и дать ей это лекарство? Будь добр.       Отец вытащил из ящика порошок в бумажной этикетке и дал его сыну. Быстро тот побежал, налил в чашу воду и отправился в комнату матери. Коичи проводил ребенка неоднозначным взглядом, ведь он уже догадывался, что всю эту семью ждет.       — Молодой человек, — обратился к нему мужчина. — Это будет странно звучать от меня, врача, но вы верите, что можно всех спасти?       Коичи в этот момент словно током ударило, однако через дрожь он все-таки ответил.       — Не всех можно спасти, но большинство точно можно. Я так считаю.       — Большинство, да? — отпил мужчина чай. — А я думаю, что и большинство невозможно спасти. Когда борешься с болезнью, от которой никто не нашел лечения, руки только опускаются. Но я врач, я обязан, нет… я должен спасать людей, несмотря ни на что.       Мужчина недолго помолчал в поисках нужных слов.       — Мне все равно, подхвачу я болезнь или нет. В этом случае меня больше тревожит то, что моя жизнь поставлена на счетчик. Но ситуация становится страшнее, когда вся твоя семья заболевает. Хиина давно болеет, но не показывает, как ей тяжело, а Такаши лишь недавно заразился. Я вижу, как они делают вид, что все хорошо. Однако все на деле куда ужаснее. Я хотел для них лучшее, а получил… вот такое. В этой деревне, по правде говоря, никто никогда не вылечится. Эта деревня была обречена на смерть с самого начала.       Крупные плечи мужчины затряслись.       — Почему я об этом не догадался сразу? Еще когда пришел сюда с Хииной?       Лицо Токуи напряглось.       — Мне жаль, — взялся он за голову. — Мне очень жаль. Если б я мог…       И тот, опустив голову, тихо заплакал.       Коичи потянулся рукой к мужчине, чтобы успокоить его. Но только он прикоснулся к плечу, как его ладонь прошла сквозь тело мужчины. Коичи просто наблюдал, как безутешный мужчина плакал, так как понимал, что его семья скоро умрет. И ничем Коичи не сможет ему помочь.       Утром пошел дождь. Поливал он так сильно, что на улицу невозможно было выйти. Тебя просто бы окатило дождевой водой с головы до ног. Но что Коичи тем утром заметил — так то, как Такаши тоскливо смотрел на дверь родительской комнаты. Юноша подошел к нему и спросил, что не так. Однако мальчик только покачал головой, а потом поник.       Тишина стала уже привычной что в доме, что снаружи. Естественно, во время дождя никто в здравом уме не будет гулять под ливнем. Но редко на земле лежали тела умерших людей, как взрослых, так и детей. Болезнь забрала жизни всей деревни. Коичи предчувствовал скорое наступление истины.       Ребенок лишь смотрел в дверь. Спустя время он обратился к Коичи, который стоял рядом с ним       — Почему папа и мама не отвечают? — тихо спросил он.       — Они давно не открывают дверь?       — Угу, — кивнул он головой. — Я не знаю, как их разбудить. Я стучу и стучу, а они все не слышат. Они забыли про меня? Или я стал им ненужным?       На глазах ребенка выступили слезы.       — Такого не может быть, Такаши, — утешал его Коичи. — Твои папа и мама — прекрасные родители. Они бы никогда так не отнеслись к тебе.       Такаши шмыгнул носом.       — Папа и мама часто оставляли меня одного в доме, потому что они ходили разносить лекарства. Мне становилось грустно всякий раз, когда они поздно возвращались уставшими. Но…       — Но…?       — Папа и мама всегда потом разрешали спать в своей комнате, потому что мне было очень одиноко. Ты прав, Коичи. Они бы никогда не бросили меня.       Коичи вздохнул с облегчением. Он погладил ребенка по голове, отчего тот, повернувшись к юноше, спросил его:       — Коичи, как думаешь: мне нужно самому открыть эту дверь?       Вопрос мальчика удивил необычно серьезным тоном, однако он не мог не ответить на него.       — Конечно.       Дверь между ними двоими и родителями Такаши, вероятнее всего, была его преградой к правде. Оба понимали, что это преграждение отделяло ребенка от того, что случилось до того, когда его забрал Сайто в Гокуто. Руки мальчика дрожали, хоть и осознанно тянулись к дверям. Если он сейчас не увидит то, что за ними, весь его путь будет провален. Маленькие руки мальчика крепко берутся за ширму и медленно, аккуратно сдвигают ее.       В комнате было темно, однако здесь четко вырисовывались силуэты людей: мужчины и женщины. Лишенные жизни тела обоих были обращены друг к другу. Тело женщины пролежало здесь дольше, и потому она начинала дурно пахнуть и покрываться насекомыми, пришедших полакомиться безжизненной плотью. Некогда крепкое, мускулистое тело мужчины потускнело, а кожа стала прозрачной. На его губах находились редкие капельки крови. Ни Коичи, ни Такаши это не показалось. Перед ними на футонах лежали Сасаки Токуя и Сасаки Хиина. Однако это не было все, ведь между ними располагалась маленькая, исхудалая и бледная детская фигура. На губах его все еще была спекшаяся кровь, а взгляд был пуст. Родители с обеих сторон обнимали своего ребенка и уже, видать в предсмертных агониях, сжимали пальцами тонкое тело мальчика. И тот ребенок, кого они обнимали перед смертью, был точной копией Такаши.       Ребенок не двигался с места. Его взгляд был сосредоточен на себе, спавшем между отцом и матерью. Дрожащим голосом он спросил:       — Я-я умер?       — …Да, — тихо ответил Коичи.       Медленно он опустился на пол и закрыл глаза ладонями. Это был не простой плач. Коичи видел, как он плакал, когда встретил родителей. Вероятнее всего, Такаши до этого очень скучал по ним и не мог сдержать слезы. Но эта реакция была другой. Такаши душераздирающе выл. Все его тело схватила боль — от непонимания того, что он здесь видел. Ему не хотелось не верить. Однако… не это ли нужно было признать ему прямо сейчас? Таким вопросом задавался не только Коичи, но и сам Такаши.       Коичи присел и положил руку на плечо ребенка. Когда-то и сам Коичи испытал ужас, когда понял, что он умер, и он ясно понимал чувства мальчика сейчас. Когда Такаши чуть-чуть успокоился, лишь горько всхлипывая, он обхватил себя руками и вновь посмотрел на родителей и самого себя. Вытерев слезы, он поднял распухшие глаза на юношу. Коичи спросил:       — Давай укроем их?       Молча Такаши кивнул головой.       Следующие несколько минут прошли тихо. Вместе они разъединили тела и укрыли их белыми простынями. Пока Такаши в последний раз смотрел на своих родителей и на самого себя, укрытыми саваном, Коичи помолился за их покой. Но мальчику понадобилось еще время, чтобы посидеть наедине с тремя телами в комнате, и Коичи понял его.       Стих дождь. Коичи заметил, как тучи начали отходить. Все еще не солнечно, но уже можно было выйти наружу. Такаши уже сидел на террасе и о чем-то думал. Юноша боялся потревожить горюющего ребенка, но ему не хотелось оставлять его в таком состоянии.       — Как ты, Такаши? — обратился к нему Коичи.       — Я в порядке, — кивнул мальчик. — Это же все были мои воспоминания, да?       — Верно. В этом и состоит суть всего лечения — пережить заново эмоции из прошлого.       — И вспомнить, что я умер. Коичи, ты то же самое чувствовал, когда осознал это?       — Хуже. Я даже толком не помнил, что со мной случилось, но я уже знал, что умер. Хуже такого чувства не существует нигде, наверное.       — …Получается, я умер от болезни с папой и мамой. Понятно, — немного помолчав, Такаши добавил: — На самом деле, я задумывался над тем, что я умер. После того, как ты рассказал о себе. Я задумался: «А в этом месте есть еще люди, которые тоже после смерти попали сюда?» Но я не придавал этому большого значения. Теперь… я чувствую себя очень странно. Мне очень грустно, но мне… не хочется снова… плакать…       У него снова навернулись слезы, однако Коичи попросил ребенка:       — Все хорошо, Такаши. Плакать — нормально.       И после этих слов Такаши снова заплакал.       Тучи вскоре ушли. Когда ясное небо озарило вымершую деревню, Коичи и Такаши направились в горы. Такое ведь было последнее желание Такаши, которое он не смог исполнить? Наверняка он сможет осуществить эту мечту и позже, но стоит попытаться сейчас ее осуществить.       Но в конце, они встретились с одной преградой. Дальше дороги, ведущей в деревню, и леса, ограждающего ее от гор, ничего не существовало. Но существовала опушка, от которой Такаши часто любовался горами.       — Так здесь и останусь, — немного с грустью произнес Такаши, глядя на недосягаемые горные возвышенности. — Но это ничего страшного. Больше я здесь не буду жить все равно. Но какая же она большая.       Коичи ранее не интересовали горы совсем. Они воспринимались как данность. Детский глаз, однако, видел горы как неприступную силу, которую хочется побороть, преодолеть. После восторганий размерами гор Коичи вдруг посмотрел на горизонт. Гора ведь была не такой и уж большой. Она была бы выше того холма, где они находятся, но точно не внушительной. Черт, на нее можно было бы пешком забраться. Сыграло ли на мечте мальчика его детское восприятие тогда?       «Но наверное, это даже хорошо… — с улыбкой произнес про себя Коичи. — Быть ребенком хорошо».       — Знаешь что, Коичи?       — М?       — Если нам всем придется встречаться со своими страхами, то что будут делать другие ребята?       — То же, что и ты, — спокойно ответил Коичи. — Но я уверен, что остальные справятся так же хорошо. Вы все умные и понимающие.       — Я знаю, просто… ранее я помогал им адаптироваться в больнице, потому что оказался там первым, а теперь, когда я первым прошел через… это. Наверное, мне нужно помочь с тем, что ждет их самих.       Коичи удивился словам ребенка. Просто насколько у него большое чувство ответственности?!       — Такаши, ты не думаешь, что слишком много ответственности взваливаешь на себя?       — Но разве я не старший мальчик или кто-то вроде того?..       — Такаши, ты в первую очередь, просто ребенок. И тем более ты не можешь тащить на себе других.       Лицо мальчика изменилось с грустного на изумленное. Коичи казалось, что он сказал что-то очевидное, но на ребенка это оказало такое впечатление, словно вся его жизнь раньше была прожита зря.       — Терапия направлена на то, чтобы ты сам пришел к осознанию. Несомненно, мы будем помогать друг другу, но Юки, Хиро, Харука, Рикуто и Юускэ должны сами прийти к этому. Понимаешь?       — Да, — улыбнулся Такаши. — Теперь я понимаю.       Из-за горы полился луч догорающего солнца.       — Коичи, я обязательно, — с придыханием произнес Такаши, — обязательно справлюсь!..       А рядом с ними появилась дверь. Она легонько приоткрылась, но за ней не было тьмы. В ней виднелся яркий свет. Внутрь они ступили не быстро. Такаши в последний раз обернулся, чтобы снова посмотреть на горы, и потом пошел следом за Коичи. И когда дверь за ними захлопнулась, сон мальчика исчез навсегда. III.       Такаши не сказал Коичи, что он вспомнил нечто важное. Вместе с воспоминанием о смерти к нему пришло и другое воспоминание. Ему не было нисколько страшно, когда он засыпал в объятиях родителей. Он понимал, что и папа, и мама уже мертвы. Он сам был на издыхании и чувствовал, как к нему подступала холодная смерть. Однако он не боялся, потому что он был с родителями. Снаружи лил дождь, в доме становилось холодно, но рядом с папой и мамой ему совсем не было страшно. И когда Такаши растворялся в неизвестности, он был полностью спокоен.       Но чувство умиротворения и полное принятие неизвестного не продолжались долго. Как раз в тот момент, когда он дошел до дна, его сердце снова забилось. Такое случается, когда чувствуешь, что падаешь во сне. Однажды так мальчик проснулся и вышел наружу. Он совсем не помнил, что было ранее, но ему было очень грустно и он не знал, что ему делать дальше. Тогда-то он и повстречал высокого мужчину в странном костюме и с серыми глазами.       А потом в больнице он лечился, общался с Сайто, познакомился со странной девочкой, подружился с Юки, а также повстречал новых детей. Но с ними, в отличие от первых, не удалось с первого раза подружиться. И это его сильно опечалило. Юки корявым почерком, с ошибками на бумаге спросил его:       — «Што случилась?»       С большим трудом Такаши рассказал:       — Я волнуюсь, что Хиро-кун и Харука-кун не смогут прижиться здесь. Что уж говорить о том, чтобы с нами подружиться.       — «Што с Хиро?»       — Он начал огрызаться, а после перестал говорить со мной.       — «А Харука?»       — Харука немного нервный, побаивается меня и спит целыми днями. Мне тревожно немного. Вдруг они не смогут здесь прижиться? Мне ведь просто хочется, чтобы они, как и ты, чувствовали себя здесь как дома.       Юки опустил голову. Было видно, что он не знал, как выразить свои мысли на бумаге, поэтому побежал за цветными карандашами и начал рисовать. Такаши заинтересовался, а когда картина была завершена, взглянул на нее. На листе бумаги был нарисован высокий мужчина в зеленой форме и надпись — «Помощь?»       — Попросить помощи у Сайто-сан?       Юки кивнул.       — Да, может быть, спросить у него…       В тот же вечер, когда Сайто пришел навестить обоих мальчиков, Такаши задал тому вопрос, как себя чувствуют новенькие. С привычной спокойной улыбкой мужчина сказал:       — Я поговорил с ними. Им непросто на новом месте, но я уверен, что они справятся.       — Точно?       — Точно. У Харуки я расспросил, что ему нравится. На следующий день принесу ему несколько книг. А вот с Хиро тут труднее. У него особых интересов нет, но ему очень хотелось бы пообщаться с Роккаку-сан кое о чем, — усмехнулся он. — Чем-то он ему понравился, наверное. Обязательно передам ему. Надеюсь, у управляющего завтра найдется выходной.       — Сайто-сан!       Мужчина вопросительно приподнял брови.       — М?       — Это… я бы хотел, чтобы Хиро и Харука чувствовали себя хорошо здесь! Я очень хочу, чтобы у них все было хорошо, чтобы они прижились, подружились со мной и Юки. И чтобы мы играли все вместе!.. Но они не очень хотят, и у них, походу, свои проблемы. Я пытался с ними пообщаться, но у меня не получилось. Так что я волнуюсь, вдруг они–       Сайто растянулся в улыбке, когда услышал слова ребенка.       — Такаши, ты сваливаешь на себя слишком большую ношу. Хиро-кун и Харука-кун сейчас переживают свои проблемы, с которыми ты не можешь сейчас бороться. У них… тяжелые обстоятельства, с которыми могут поработать сейчас мы, взрослые. Я не говорю тебе, что можешь забыть о них на некоторое время. Просто говорю, что тебе не стоит сейчас обременять таким количеством проблем. Тебе самому нужно сейчас полечиться.       Мальчик задумчиво посмотрел на Сайто. Что-то расстроило его в словах мужчины тогда. Сказалось детское упрямство, наверное?       — Но разве я не старший мальчик здесь?       — Я расстрою тебя, наверное, но старший мальчик здесь как раз Хиро, потому что он старше всех вас, — усмехнулся Сайто.       — А, понятно… — удивился Такаши.       Но ребенок, наверное, только сейчас понял, насколько ошибался. Тогда он был полностью уверен, что именно он, первый адаптировавшийся ребенок, должен помочь другим. Но на самом деле, каждый должен пройти свой путь.       — Хорошо, какую сказку ты хочешь сегодня? — вытащил Сайто из тумбочки книжку.       — Какая вам нравится.       — Хм, мои любимые сказки страшные, — посмеялся Сайто.       — Все хорошо, я выслушаю. Юки, — привстал он с кровати, — ты тоже можешь послушать. Ложись со мной.       С улыбкой Юки слез со своей кровати, прихватив подушку и одеяло, и забрался на постель Такаши, устроившись к нему поближе.       — Раз все устроились, тогда давайте я начну… Это история о демоне…       Такаши видел сон. Мальчик видел его множество раз. Как он приходит с родителями на его любимую опушку с видом на горы. Тогда-то он впервые услышал от отца:       — Знаете, было бы так хорошо забраться на горы! Какой вид с них открывается, наверное!       Мама поддержала его идею и спросила у Такаши, что он думает насчет этого. Мальчик немного не понимал, что такого в горах, и потому спросил, зачем на них забираться.       — Все просто, — произнес отец. — С горы открывается вид на все, абсолютно все, что находится снизу. Вон с той горы можно будет увидеть ВСЮ нашу деревню, а также то, что находится за ее пределами. А потом можно будет посмотреть, что находится за самой горой. Просто представь: вдруг там открывается вид на реку? А может быть, оттуда виден лес или широкая равнина? Хотел бы ты узнать сам, Такаши?       И в этот момент ребенок задумался. Мозг рисовал чудесные картины. Действительно, что же находится там, дальше их деревни? Он радостно кивнул отцу:       — Да, очень хочу, папа!       — Ну вот и отлично! — кашлянул отец. — Тогда в следующий раз отправляемся в горное путешествие!       — Ура-а-а!       — Это будет чудесное путешествие! — согласилась мама.       Гуляли они недолго. У родителей было еще много дел, и Такаши это прекрасно знал. Нужно приготовить смеси и лекарства, обойти пациентов, так что они поторопились обратно домой. И на этом моменте Такаши обычно следовал за родителями, сон заканчивался, и он оказывался в больнице. Но Такаши понял на этот раз, что находился во сне.       Мальчик остановился и обратил внимание на цветы, растущие недалеко. Он никогда не видел их раньше. Белые лилии печально склонились над землей, а роса, подобно слезам, капала с них. «Напоминание?» — пришла ему в голову мысль. Отец встал и спросил сына:       — Что-то интересное нашел, Такаши?       Такаши потряс головой.       — Не-а. Просто хочется постоять здесь еще немного.       Родители переглянулись друг с другом, но отец усмехнулся.       — Ладно. Только возвращайся поскорей.       Родители постепенно удалялись, а мальчик пристально смотрел на лилии. Аккуратно он взял цветок за его стебель и сорвал с земли. А потом поднялся и поднес белоснежный цветок к лицу. От него исходила свежесть, как после дождя, лившего целую вечность. На душе ребенка стало спокойно. Он поворачивается к родителям.       — Хорошо, — слабо сжимая стебель лилии в руке, говорит Такаши. — Я обязательно приду домой!       Но Такаши не возвращался. Родители ушли за горизонт, а ребенок остался стоять в поле. Было горько на душе, но Такаши понимал, что пора прощаться с папой и мамой. IV.       Такаши мирно спал под футоном. Коичи подумывал, что мальчик сейчас видит хорошие сны, судя по его улыбке. После этого он закрыл глаза. Случайно он задремал и снова увидел лес клена. Она звал его к себе. Но Коичи все еще боялся и потому повернул обратно. И в конце концов, он проснулся снова в своей комнате. По его телу прошла неприятная дрожь. Над его лицом навис Ракумицу и вопросительно посмотрел на него.       — Если хочешь спать, укрывайся хотя бы, — сказал он. — Так и простудиться легко.       — Знаю, знаю, — привстал Коичи. — Кстати говоря, ты ни разу не поспал и не подремал. Ты не устаешь?       — Не-а. Вообще мы проходим практику не-засыпания. В любой момент может появиться враг, особенно в экстремальных ситуациях, так что нужно бодрствовать 24/7. Я думал, ты об этом знаешь.       — Но не весь день же.       — Тут немного другие порядки. Из Ада лезет чертовщина или мертвецы бегут из своих тюрем. Таких поймать сложнее, в отличие от людей. И да, ты отдохнул немного?       — Более-менее. Все оказалось не таким страшным, как я представлял. Хотя признаю: сложно сталкиваться с чужими травмами. И я встретился с некими странностями.       Ракумицу, сидя напротив Коичи, сделал задумчивое лицо.       — К примеру, я видел двух Такаши. Одной ночью у меня случилась истерика или вроде того. Я успокоился, конечно, но потом меня отвлек Такаши. Он шел попить воды и предложил поспать в своей комнате. Я принял его предложение и лег спать в его комнате, а утром мне Такаши сказал, что ничего не знает об этом. Могу, конечно, преувеличивать это все, но что-то подсказывает мне, что все было неспроста. Знаешь что-то о таком? — задумался Коичи.       Гокусоцу почесал подбородок. Наверняка, молодой солдат не мог знать или полагать о подобных случаях, рассуждал Коичи.       — Я могу ошибаться, — начал говорить Ракумицу. — Но может ли это быть вторым «я» мальчика? Есть понятие «тени», которое является темным отражением личности человека. Но не похоже, что она относилась к тебе как-то негативно. Вы ведь даже не встретили ее по пути, верно?       — Так и есть.       — Я обязательно расскажу об этом Доктору, но у меня есть ощущение, что тебе лучше не забивать голову этим. — Ракумицу скрестил руки. — Есть что-то еще, что тебя взволновало?       Коичи вспомнил, что его так потрясло.       — Да. Со мной говорил Токуя-сан, отец Такаши, когда приближался конец сна. Он рассказал собственные сожаления, однако это было странно. Мы же находимся в подсознании мальчика, но при этом я общался лично с его отцом, и ои рассказал те вещи, которые бы точно не сказал собственному сыну. Весь тот разговор серьезно встревожил меня.       Но в отличие от прошлого вопроса, у Ракумицу появились мысли.       — К счастью для тебя, здесь у меня есть предположение. Доктор предупредил меня об этом.       Коичи был весь во внимании.       — Такое действительно бывает. Душа бессмертна, и часть ее остается в нашем сознании, начиная существовать автономно. В какой-то степени поэтому мы способны разговаривать с внутренними образами совершенно других людей. Конечно, все это теория. Терапия, которую вы проходите, экспериментальная и работает лишь только на таких сложных существах, как люди. У духов сознание не устроено так же сложно. Да даже у многих Гокусоцу сознание не такое комплексное. Удивительно, не правда ли?       Ракумицу помолчал, а Коичи, услышав эту информацию, ненадолго задумался. Он взаправду тогда общался с душой отца?       — А возможно, — сделал короткую паузу Ракумицу, — ты был свидетелем воспоминаний Такаши. Только в более искаженной форме.       — Тогда… разве не было жестоко говорить собственному сыну, что они все обречены на смерть?       — Кто знает? Мы уже не узнаем, что творилось тогда в голове мужчины.       — Но это могло объяснить легкий настрой Такаши. Он ведь хотел, чтобы его родители не волновались, и наверняка он пытался поддерживать их.       — Вероятно, да.       Ракумицу привстал с пола и пополз к шкафу внутри стены. Оттуда он вытащил небольшой рюкзак, специально для ребенка, и каким-то чудом вытащил оттуда же мини-холодильник. Коичи вопросительно посмотрел на друга.       — Ты чего это делаешь?       — Собираю вас в дорогу. Скоро вас надо будет выгнать отсюда, чтобы продолжить миссию. Буди ребенка и настраивайся на следующее приключение, — усмехнулся парень. — У вас будет долгая дорога.       В голове Коичи в этот момент пронеслась мысль: «Если с Такаши были трудности, что будет у тех детей, которые однозначно получили более глубокие душевные травмы?» Но потом он отсек негативную мысль. «Нет, — улыбнулся он, — они справятся. Я уверен в этом».