- (Не) влюбляйся -

      — Ой, Тимка, ты к нам надолго что ли? — баба Зина уже с порога вышла навстречу, запахнувшись в видавший виды пуховый платок. Парень даже из машины выйти не успел, а она уже подошла к нему, намереваясь затискать до полусмерти. Ещё бы, она на седьмом небе от счастья, ведь его буквально отозвали с фронта сюда, чтобы помочь директору школы, в обучении новых девушек, что прибывали с завидным постоянством. А уж как Лидия Сергеевна обрадуется приезду сына, можно было легко догадаться. Да только вот сам парень такого восторга не испытывал, по той простой причине, что не был привычным к тыловой работе от слова совсем. На фронте ему надо быть, а не здесь учить держать в руках ружье сопливых девчушек, которые дай бог если школу успели закончить. Слишком хорошо он представлял себе всю сердечную боль и ломающую кости вину за то, что собственноручно отправляет их на смерть с тем самым ружьем в руках — это чёртово чувство делало уязвимым, а этого он никак не любил. Уязвимость парализует. Она убивает и мучает. Слегка тряхнув головой, он вышел из машины едва поморщившись. Снова его назвали этим именем: так он записан во всех документах, но истинным его имя было совсем другим и то, что его волшебным образом забывали, очень раздражало. — Зови меня Баки, баб Зин, — мягко напомнил он, сжимая старушку в объятиях. — Тимофеем меня мамка зовёт, а с рождения, я Баки. — Ой, прости, касатик. — неловко пробормотала баба Зина, затем оживилась: — Идём, я тебе там пирожков напекла, поешь с дороги. Баки улыбнулся, вновь её обнял, шагая вперёд: — Я сначала к матери. Засвидетельствовать персону, так сказать, — ты накрой пока в столовой, а я подойду. — дождавшись согласного кивка, юноша прошёл внутрь. — Ой, а кто этот симпатичный капитан? — послышался сзади заискивающий девичий голосок. — Клавка! Шельма такая, а ну-ка живо на занятие! — воскликнула старушка развернувшись к ней лицом. — Прохлаждается она тут! — причитала она, подгоняя хихикающую девушку ко входу. — Да ладно — ладно! Иду уже! — смеялась Клава, пулей влетев внутрь. *** — Можно я вопрос задам? — стойко выслушав речь Лидии Сергеевны поднял ладонь вверх Баки, другой рукой пригладив уложенные бриолином волосы. Женщина молча кивнула, в поисках пачки папирос. — Зачем здесь нужен я, если у тебя Гриша есть и он прекрасно тут со всем справляется? — он одним движением выудил спички из нагрудного кармана, затем потянулся к той же пачке. Сухова криво усмехнулась и подкупив папиросу, взглянула на сына: — Не надёжный он наставник оказался. Наставничает, да не в том направлении. Баки выпустил изо рта струйку дыма, прекрасно понимая что она имеет в виду, а на губах заиграла плутоватая усмешка. Это в свою очередь не укрылось от Суховой — она тут же сурово свела брови и подалась вперёд на стуле: — Тима, я надеюсь ты такой ерундой заниматься не будешь? Это ж не детский сад — этих девочек для войны готовят. — А это уже будет зависеть от степени их обаяния. — поиграл бровями Баки, затем быстро затушил папиросу и добавил со всей серьезностью: — За кого ты меня держишь? — он сам не понимал, почему ему так резко внутри поплохело от этого предположения матери на его счёт, поэтому поспешил удалиться. — Разрешите идти! — Иди уже. Через тридцать минут собирай девчонок на построение. — Есть! ***