Поверхностный замысел, глубокое решение.

Я где-то в пустой комнате. Рядом абсолютно никого, в углу будто несколько растений на стене. Или мне мерещится? Там слишком далеко. Я прямо на краю. Солнце освещает пространство, но как? Окон и дверей здесь тоже не нашлось. Огромное скопление темноты позволило частичке света вникнуть в этот мирок. Но зачем? Он же не столь важный. Тут только я. А может кто-нибудь ещё? Но я не могу встать, цепи, в виде собственной же себя, держат меня. Интересно, кто-нибудь найдёт меня? Я всё ещё надеюсь, что другой край комнаты не безлюден. Что они хотят сделать со мной? Сегодня уже не начало апреля, сегодня самый настоящий июнь. На улице настолько жарко, что кажется, будто меня сжигает вся эта противица. Сколько мне лет? Я смотрю на руки и ужасаюсь. Они выглядят так, будто я убила кого-то, а может эта кровь моя? Ручки меньше, чем обычно. Похоже, что здесь мне лет 13, может даже 14. Я брошена на полу. Каким образом рассмотреть извилистую прострацию, если полномасштабный взгляд утерян? Эта вселенная скоро ускачет и я снова окажусь где попало. Почему так трудно контролировать мыслительные процессы? Они накипают у меня в голове, я как-будто взрываюсь и рождаюсь в новом теле. То, о чем я говорила ещё в начале марта, когда была старше. Без причины я задыхаюсь. Слишком уж банальная ситуация, прямо-таки поверхностная. Но я не могу разобраться, каким образом функционирую сегодня? У меня в голове проносится: - Надвигается искуситель! - подсознательные корни опускают информацию в мозг. Это пришло ко мне настолько неожиданно, что я не могу двигаться от шока. Мне кажется, что оболочка неживая. К чему выдавать подобные сбои? Меня неинтересно слушать. Никто не хочет, они все против меня. Нагло откинули человека, почти не способного жить.. Чушь! Глупейший нарциссизм. Я же не такая. Повторяю проблемы своей сестры. Она долго страдала от этого, а как только изменилась, каждый отпрянул и перестал воспринимать её. Я касаюсь руками лица, пусть же всё потонет в чëртовой крови! Я не обязуюсь сходить тут с ума. Сгустки так ужасно накрывают кожу, что есть ощущения, будто они ещё пульсируют и живут. От крови на руках есть ощущения, что кожа сжимается, она уступает место новой оболочки из красного материала. Это всё отражается в осколках пустых пропастей. Туда крикнешь - и эхо не услышишь! - Убей снова. Прочувствуй вкус боли на поверхности желанного. Хочешь избавиться, боясь крови? Детская игрушка, вроде плюшевого мишки. - Я не хочу себя убивать, - вырвалось из уст.- мама и сестра ждут меня дома, они готовят ужин. Наверняка думают, что вернусь с минуты на минуту. - Они едят плоть. Твою оболочку, только уже бездейственную, им нравится, кровь и жилки ярко выделяются сквозь монотонного мяса. Это не человек, что-то нечто иное и абстрактное. - Ну и пусть. Я никого не люблю. Меня просто ждут, и всё. Вязкая жидкость капает сверху, она резко пахнет гнилью и мне хочется уйти. Но я не могу, подразумительные ячейки заняты неподвижностью, как ни крути. Я пытаюсь двинуть рукой или ногой - безуспешно. Ничего не выходит, я останусь тут, никакой ужин с матерью меня не спасёт. Я просто должна думать, что за гранями прямоугольного пространства ещё что-то есть. По сути, какая абсолютная часть может нагреться в силу рук своих же. Здесь совсем не то, мне кажется, их больше нет. - Убей себя! - где-то далеко доносится эхом. Мне только лишь слышится, ничего такого тут нет. Безграничная тёмная пещера ге может скрывать в себе более, чем реальных существ. Я не буду верить, вся моя вера затеряна и оставлена в извилинах несчастий и тоски. - Убей себя! - ноты становятся более отчётливыми, но звучат словно ветер. Я должна соврать, сделать вид, что мне нужна такая жизнь. Мне так странно казаться кем-то другим. Это вещица, кажется проест мои мозги, увидит всё насквозь. Ей будет абсолютно без разницы, у неё такая работа - переубедить меня. Стоит лишь приоткрыть щель, как всё исчезнет. Моё время, кажется, тоже. Голос такой странный, я подсознательно понимаю, что это женщина. Хрупкая и ранимая, словно роза. Её не пощадила судьба, и вот, теперь она тут. Ну, что-то вроде проводника в чужие миры. Она просто обычная, словно сотни таких же девушек. Ей не нужно чувствовать и углубляться, только лишь вырастать в глазах других. Мы бы могли подружиться, но я слишком боюсь делать шаги в неизведанность. - Кахо? - как-то слишком неожиданно вырвалось из моих уст. Я была этой девушкой, а сейчас чувствую к той персоне тоже самое, слишком странно. Девица лишь завыла, словно ветер. Больше не ответила. Странная, всё же. - Слушай, а ты тоже умерла? - мне казалось, что в ирреальности не могут находиться двое живых. А я же не мертва. Поэтому доводы ведутся к точности. - Меня сильно ранили в моральном плане. Если ты думаешь, что мы все одинаковые, то правильно делаешь. Только мы однородны не в том поверхностном плане, просто наши переживания слишком серые. - Что с тобой? - Я не помню. Наверное ей уже не до дела до остальных, ей стало спокойнее, так или иначе. Я не купила никогда в жизни, но при возможности сделала бы так прямо сейчас. Мне слишком трудно понимать, что происходит у неживых людей. Или она не такая? Пытается вырваться? *** Мы гуляем в зоопарке. Сегодня я - счастливое целое понятие, меня окружает забота. Мне нравится смотреть на животных, они не слишком отличаются от нас. И к примеру, в обычной зебре я могу увидеть себя. Сколько же детей родилось в этот момент, пока мы беззаботно проходим вдоль этих зверьков? А сколько умерло? Если мыслить обширно, то на другом конце вселенной, кто-то страдает. Страдание - непрекращающийся процесс в мире. Если это не ты - значит кто-то другой, не кто-то другой - значит я. Так было, есть и будет. Бесполезно даже бороться. Если я женщина - не означает, что не могу мыслить гибко и логично. Если я женщина - не означает, что я не могу курить сигареты и пить виски. Если я женщина - не означает, что я вообще человек. Этот факт ставится при рождении, а ведь на самом деле, непонятно кто ты. А что бы могло выбираться из недосказанности? Моя фамилия всё ещё Мияваки, пора бы запомнить! - Ты завтра на работу? - спрашиваю я и крепче беру его за руку. Мы не любим углубляться в разговоры, в этом нет необходимости, или нам просто лень? В последнее время, я задаю слишком много вопросов, на которые не могу ответить. Но это же необходимо! Так делать правильнее. - Ну да, куда же ещё? Больше некуда. - он вздыхает и двумя пальцами поправляет оправу очков. Действительно, мы вечно зависим от всего. Если не работа, то многие люди скитались бы по пустыням, в поисках смысла. Это сейчас мы думаем, что она надоедает и лишь усложняет всё, но не будь ничего подобного, люди вряд-ли поняли бы отдыха. Дни стали бы просто одинаковы. О-д-и-н-а-к-о-в-ы! Сколько не разъясняй - не поможет. - Было бы хорошо, если бы мы жили где-нибудь на холме. - резко продолжает он. - А почему именно там? - Сама подумай. Там всегда спокойно, люди так устроены, что требуют этого. Мы с тобой не исключение, нам тоже хочется быть свободными. Иногда лучше умереть, чем оставаться среди обстоятельств - или же, жить на холме. Да и тем более, там мы могли бы беспрерывно заниматься сексом, никто не посмел и помешать. - Я всё представляю - будто мы две горные козочки, которые уже долго-долго живут на том холме, про который ты говоришь.Там же держат небольшой садик за домом, каждое воскресенье едят пиццу в придорожном ресторанчике, а ещё покупают по скидке овощи. Я очень долго про это думала. Откуда ты знаешь об этом? - По твоему лицу видно, о чем ты думаешь. Каждый раз выражение меняется, мелкие детали тоже улавливаются по разному. Ты часто думаешь про коз, поэтому мне несложно определить это. Когда работаешь с людьми, это уже становится привычкой. Я никогда не умел точно определять мысль, но тебя я читаю как-то иначе, будто насквозь вижу. Наверное, столько мгновенных моментов, что каждую секунду прорабатываются во мне. - Слышал историю о той, что понимала всех без единого слова, только энергией? - Как-то глупо звучит, не замечаешь? Хотя, всё же я лучше послушаю. - Каждый день она обменивала молоко и яйца на лимоны. Лишь лимоны она приносила домой, её никто никогда не спрашивал, мол почему только их? Она зорко проходилась взглядом по чужим глазам, и всем приходилось понять без слов. Те, кто хоть раз слышал её голос - навеки становился несчастным. Поговаривали, что её кто-то одурманил. А потом она просто исчезла и умерла в лесу. - Такого я точно не слышал. Это не звучит как что-то правдоподобное. И наверное снова твоя сестра? - Да, можно и так сказать. Мы эту историю придумывали вместе, а потом смеялись долго. Она была дольше, но кажется, за годы я всё забыла. - я поправляю складку на элегантном плаще и чуть замедляю шаг. Сегодня в зоопарке нет никого, может быть я бы хотела поглазеть на людей больше, чем на животных? В любом случае, тут всегда бы нашлось тихое местечко. Даже в самый шумный день, оно всегда с нами, - Я задумалась о том, будет ли кто-то взирать на мой конец? Или меня оставят. - Нельзя гадать о будущем. Сценарий твоей жизни уже давно прописан, а если ты будешь вносить туда что-то своë, то сойдёшь с ума. Да и к тому же, нам всем суждено умереть в одиночестве. - Я знаю. Просто говорю про другое. Мол вдруг, меня на дороге бросят - и всё! - свободной рукой я попыталась имитировать взрыв, но вряд-ли получилось похоже, - Но все-таки, так хочется жить на холме. Никаких проблем, - что-то отозвалось голосом у меня в голове, в тот момент я рассматривала тыльную сторону ладони. Казалось, будто я совершила огромную ошибку. Если-бы я поступила правильно, то она бы осталась живой. Несколько минут мы молчим, воздух почему-то становится тяжёлым. Мне уже не нравится идти по зоопарку. Мне уже не нравится держать его за руку. Мне уже ничего не нравится. Почему я резко оказалась тут? И кто он вообще такой? Мне нужно заполнить пустоту, хочется что-то сказать, но он всегда оказывается умнее. Я просто хочу быть лучше, хочу быть лучше него. Лучше себя. Лучше сестры - в конце то концов! Я хочу быть самой лучшей! Но я ничего не могу. Почему я так долго ищу, но из этого выходит ровно пустота! Наверное, стоит искать лучше. Даже в такие порывы, словно ветра. - О чëм ты думала вчера? Ну, когда гладила блузку?, - он неожиданно прервал тишину, да так, что я вздрогнула. - Почему это так волнует тебя? - я произнесла это так быстро, что сама не поняла, о чëм же я. - Это стало бы важной деталью нашего с тобой дальнейшего плана, я уверен. Потому что, так или иначе, в ходе выдумки мне ещё не доводилось прорабатывать жизненные принципы. - становилось холодно, он сунул левую руку в карман и нервно выдохнул, я пыталась востановиться в мыслях. - Ладно, - голос стал звучать более монотонно и возможно даже старше, вместе с этим я язвительно дëрнулась, - расскажу я, но в этой истории главное: слушать лишь невнимательно. Постарайся понять наши стандарты. Несколько минут длилась тишина. До меня не дошёл смысл собственных слов, всё же на самом деле просто. Зачем я так усложнила? Тут даже предыстории нет. Ничего нет. - Я думала про времена глагола в английском, - подытожила я. Хотя основной части и не было, к чему тут итог? Я снова что-то путаю. - И что же? Что думала? - Ну, фактически, это структура слов, -начинаю я, - она никак не зависит от нас, не мы её придумали. Ты как считаешь, эти глаголы сами по себе появились или их кто-то выдумал? - Сами наверное. Только не сразу. Скорее всего, это со временем образуется, - ответил он, - всё всегда собирается постепенно, даже мы с тобой. Да и кстати, чтобы стать горными козочками, нам тоже будет нужно пройти эту череду ожиданий. Потому что сразу перерождаться ничего не может, мы слишком обширные организмы, - он сухо откашлялся и посмотрел куда-то сквозь меня, как будто бы я никогда и не существовало. Стало неловко. Я отвернулась и снова на миг задумалась. - Понятное дело, что не сразу, но их же всё равно придумали. Даже если в массах они брались постепенно, то всё равно были созданы самими людьми. Они же не могли развиваться внутри себя, какие есть. В этом обязательно есть заслуга людей. Так или иначе, мне всегда так казалось. - Не знаю, - вздохнул он, - разве на их возникновение не может повлиять что-то случайное? То, что неподвластно нам. Мы же просто глупое простонародье, которое имеет только цели. Что-то свободное. - Как горные козочки? - рассмеялась я. - Очень может быть, - отметил он. Облака становятся более отрывистыми, они как-будто отдаляются и хотят улететь. Я как-то не задумалась о них, но если однажды умру, то будучи там прокричу: «моя фамилия Мияваки!» Мало ли, что сможет сделать меня счастливой. Мне как-то странно ощущать облака, они существенные, но не настолько. Слишком расплывчато. То есть, их даже с прикосновением сравнить нельзя. Оно же в свою очередь становится крепче. Если бы так схватили мою шею - то уже давно бы задушили. Почему люди так чувствительны к смерти? Нельзя как-то избежать этого? Хотя, так даже лучше. - Слушай, - я нарушаю тишину, - а насколько простонародье, точнее мы, глупое? - Почему ты спрашиваешь об этом именно у меня? - он тревожно улыбнулся и отвернул голову. - Мне всегда казалось, что ты видел многих людей. И разбираешься в них. У меня то и друзей толком не было, а по себе судить не могу. Просто жуть! Начну так делать - перерастёт в грех, - я начинаю говорить громче и быстрее, мне срочно нужно доказать собственное существование. - В какой ещё такой грех? - удивляется он. - Да во все! - тупо восклицаю я. Грехов много. Но я не хочу падать перед собой. Я слишком слабая, чтобы преодолеть себя. Не могу выиграть, ничего не получается. Я не хочу зависеть от нашей вселенной. - Хорошо, - отвечает он, - наверное, всё от того, что мы выдумали несовершенную реальность, что максимально невыгодна для нас. Мы бы могли жить не так ужасно? Нет, наше сознание всегда открывало ветку этой глупейшей наглости. Всё, что происходит за последние несколько лет, это неправильно. Ошибка, последствия которой разошлись по всему миру, ничего уже не вернуть. Никто и не заметил, но люди так радикально изменились. Мы с тобой, кажется, тоже такие. Мол вот, поддались, - его слова медленно иссякают и превращаются в пустоту. - Понятно, - отвечаю я, - спасибо. Теперь можно считать, что я не глупая? - Вполне. Ты и никогда такой не была. Просто слишком обширно захватываешь. Тем более, между глупым простонародьем и обычными глупыми людьми есть различие. - И что же за различие? - Давай как-нибудь в другой раз, хорошо? - он гладит мои пальцы, не останавливаясь, я снова смущаюсь. - Конечно, - коротко отвечаю я. - Кстати, о чëм мы говорили вообще? - спрашивает он. - Про времена в английском языке. - Точно. В начале седьмого мы зашли в ресторанчик неподалёку от зоопарка. Он заказал кофе, а я пила пиво. - Знаешь, - решительно начала я, - мне пришлось выбрать именно тебя. Сейчас я могла бы быть с сестрой, но она вряд-ли бы меня поняла. Не знаю почему, но все-таки я не могу определиться. Мне как-то неспокойно. - Не нужно думать об этом снова и снова, ты не виновата в том, что она умерла. Всё же, это был еë выбор. Может быть ей стало легче, и она теперь ни о ком не думает? - в его глазах отразилось несколько капель сочувствия, по крайней мере, я так подумала. Ему было важно утешить меня, а суть так и остаётся нераскрытой. С сестрой же всё иначе, она бы сделала наоборот, ни капли не пожалев. - Может и так, - пробормотала я и принялась допивать пиво. Больше мне не хотелось об этом говорить. Обстановка была слишком спокойной, через маленькие окошки просачивалась доля неяркого света. В них же отражалось моë собственное лицо. Я вглядываюсь и вижу абсолютную пустоту. Мне хочется опустить глаза, но я продолжаю играть в гляделки. - Слушай, а сколько минут ты яичницу жаришь? - неожиданно заявил он. - Да минут пять. А тебе зачем? - я как-то странно улыбнулась и разгладила складки на юбке - чтоб элегантнее выглядело! - Просто вкусно получается, - сказал он и прикурил от зажигалки, - у меня совсем не так. - А если ты будешь жарить её пять минут, а получится не так? Это же зависит от сковороды на которой жаришь, масла и всего прочего! Доходит до того, что яичница взаимосвязана с человеком. Мы разные и она тоже, - вдруг я представила, как одинокая домохозяйка поедает приготовленную ею яичницу. Мне стало жаль. Пожалуй, такой была моя мать. - Так причëм тут люди? - он непонимающе взглянул на меня. - Чтобы доказать, насколько яичница разная. Это же понятно. Или не так? - я вопросительно прищурилась. И в самом деле, понимаю ли я, о чем говорю? Это так странно, мы обсуждаем яичницу. - Не знаю, кажется, что нет. Зачем её вообще делать разной? Разве это не одна из вещей, которую надо делать монотонной и одинаковой? Вряд-ли именно там должна присутствовать креативность. Мы же не будем слишком сильно углубляться в это. - Она не может быть одинаковой, - медленно проговорила я, - так или иначе, ничего не может быть таким. Каждая вещь отличается друг от друга, хоть в чём-то, - договариваю я и поворачиваю голову в сторону. Тут сидит женщина.Она пристально смотрит на меня, но черты её лица точностно размылись. Она улыбнулась, её амфорный лик повеселел. Но где нахожусь я? Теперь всё ушло на задний план, лишь она пожирающей метафорой стреляет в меня глазами. Ей хочется поиграть со мной. Но во что? Прячется, уверена. В серой субстанции вселенной есть только этот архетип. Она несёт толику смерти в своей брендовой сумочке. Посланница заведомой тьмы. Фундаментальность её души - оповещенность, знание будущего, да и без всяких планов. Чувствует меня, как змея. Фибрами понимаю - хорошим этот гипноз не кончится. Она свободна, а я нет. Бесцельна словно, но одна миссия мучает её дьявольскую душу. Улыбка кривит морщинистый и огромный рот, который до этого поедал холодный, как подвальное помещение, картофель. Перебирает пальцами, красный маникюр сверкает под светом ламп, словно модель под прожекторами. Как ни крути, глаз её не видно. Вместо них золотое сечение морских цветовых оттенков, пятен крови и грязи. Беспросветный мрак, ужасающие полномочия, которые кроются в винном погребе, заразительно смеясь. Сколько всего читается в этих глазах. Смогу ли я что-то разглядеть? А может осознать, смотря ровно в них. По ощущениям остальных частичек - вечный триумф в её подсознании, полная версия этой души. Понятие, всё оно и есть. Сознание переполняет её, она в своих помыслах. Аккуратно строит тактику. Чужое бормотание доносится до меня, но реакции никакой. Неизвестная, что уж сказать. Ритм музыки настраивает двусмысленно. Я в процессе создания. Она щёлкает пальцами. Сухой отголосок времени маячит в моей голове, точно этот звук. Утверждение. Всё пропадает - тьма. Неужели это мой конец? Я рассыпалась на куски, не имея даже флюидного создания? Верчусь в самой себе. Что это? Примерная цена за каждый человеческий грех и фактор неповинования. Испорченная гниль в отверстиях вымышленных диалогов. Вот и всё. - Шах и мат, Мияваки,- смеясь, говорит женщина. Знакомо, но отнюдь не вошедшее в восприятие судеб наших. Не могу позволить себе давать ответа, фраза безмолвия.