Орден Чертополоха

После убийства своих родственничков я, кажется, абсолютно ничего не почувствовал. Наверное, это потому что я глубоко презирал их. Или просто пребывал в состоянии шока, не знаю. Быть может, я таки достиг пресловутого дна, с головой окунувшись в море крови, что, собственно, и должен был сделать, дабы преодолеть личные кошмары, связанные с Миртл. Клин клином вышибают, как говорится. Не в моих правилах было отступать. Я снова встретился с той, что мучила меня во снах всё лето. Случилось это, когда я вернулся в школу уже шестикурсником. Я тогда впервые с начала нового учебного года наведался в пресловутый женский туалет на втором этаже. Пришлось преодолеть великое искушение снова отправиться в Тайную комнату и навестить василиска. Было понимание, что теперь уже это делать категорически нельзя, если я желал-таки закончить школу. Я постоял у раковин и решил снова поупражняться в собственной левитации, как не раз делал это в пустых классах после занятий. Я завис в воздухе над одной из раковин, ощущая лёгкость бытия. Хотя бы на эти мгновения. — Мальчик Том снова пробует летать? Я рухнул на твёрдый каменный пол, услышав позади себя голос. Знакомый тонкий голосок. Я не верил своим ушам, а затем и глазам. От одной из кабинок ко мне медленно подлетела Миртл. У меня ёкнуло в груди. Мне понадобилось несколько секунд, дабы осознать, что передо мной предстало новоиспеченное привидение. Миртл же с довольной улыбкой наблюдала за моей реакцией. — Наконец мы снова с тобой встретились, Том. Я так ждала, когда ты меня проведаешь. Она в тот момент выглядела такой настоящей, такой… живой. Померк вид её трупа, который так и стоял у меня перед глазами все последние месяцы. Миртл передо мной сейчас была совершенно живая! Я видел её озорную улыбку, косички, торчащие в разные стороны, и… мертвенно-бледную кожу, сквозь которую были видны стены и раковины. — Вокруг тебя было еле заметное серебристое свечение, когда ты висел в воздухе, — продолжила Миртл. — Между прочим, теперь я умею летать. Смотри, как здорово у меня это получается! И она с лёгкостью облетела весь туалет. — Прекрасно, — только и смог выдавить я, всё ещё не придя в себя от этой неожиданной встречи. — У тебя так пока не получается, да? — поддразнила Миртл. — Но я уверена, что совсем скоро получится. Ты ведь лучший ученик! И тут она подлетела совсем близко ко мне. — Можно я сделаю кое-что, на что не решалась при жизни? Но мне так этого хотелось. — Сделаешь что? Миртл смущённо опустила глаза. — Поцелую тебя, Том. Я кивнул. Она медленно приблизилась ко мне и легонько коснулась моей щеки своими ледяными губами. Такой невинный детский поцелуй. После этого Миртл так застеснялась, что мне и самому стало малость неловко. — Спасибо за помощь с зельеварением! Я действительно стала в нём лучше разбираться, — сказала она и провела пальчиком по значку старосты на моей груди. — Мы же друзья навеки? — Конечно. Миртл выглядела почти счастливой в тот момент. — Ах, Том, всё бы ничего в моём новом положении, но я теперь не могу почувствовать вкус простой человеческой пищи. Я помню, что нас не особенно баловали обильной стряпнёй в школе в последнее время. Но мне все равно так этого не хватает. Всё бы отдала за то, чтобы снова ощутить во рту вкус тёплого тоста со сливовым джемом. А еда у призраков отвратительна! Мне никогда к ней не привыкнуть. Она продолжала и продолжала рассказывать о своих буднях в качестве привидения, и ее голос для меня звучал, как самое сладкое пение. Когда я видел перед собой такую вот почти живую Миртл, ко мне хоть ненадолго, но возвращалось некое подобие спокойствия. Словно на мою истерзанную душу лился целительный бальзам. А может быть, я обманывал себя. — Мисс Макгонагалл, я весь внимание! — ободряюще обратился Флитвик, отложив перо и пергамент в сторону. Минерва вышла на середину класса, совсем как несколько месяцев назад это сделал профессор Флитвик. Она глубоко вздохнула и мысленно сосредоточилась на выведенных формулах. Сделала витиеватые движения палочкой. Куда более сложные, нежели элементарные взмахи для простенького Вингардиум Левиоса. Её тело медленно поднялось в воздух. До этого Минерва демонстрировала собственную левитацию лишь брату Роберту ещё в конце декабря. Она тогда разбудила Роберта глубокой ночью и увела его далеко-далеко в заснеженные просторы местных плоскогорий. Туда, где не было ни одной живой души в это время. Минерва в те дни только закончила сложные расчёты для левитации и немного волновалась. Но всё сошлось верно. Все-таки постоянная работа с формулами в трансфигурации сделала своё дело, и Минерва поднаторела в расчётах. — Вау! — восторгался Роберт. — Как здорово! Да ещё вокруг тебя такое красивое золотое сияние! При свете от её палочки, которую он крепко держал в руках, Минерва видела, как широко были раскрыты от удивления его глаза. Когда она спустилась на землю, то заметила, что Роберт уже несколько успокоился. Он лукаво прищурился. — А у меня так уже было, между прочим! — сообщил Роберт и помахал палочкой так, что огонёк на её конце замельтешил перед глазами. — Я непроизвольно взлетел в воздух год назад на глазах у мамы и Малькольма. Ты бы видела, как мама испугалась! Можно себе представить! — А больше не взлетал? — хитро отозвалась Минерва. — Нет, больше не получалось, — грустно сказал он, но затем весело попросил: — Сестра, покажи ещё бенгальский огонь! — Вот! — Минерва забрала у него палочку, пробормотала заклинание, и на кончике палочки засверкали белые искры. — Как ты только что видел, я по своему желанию поднялась вверх. А у тебя это получилось вопреки твоей воле. Стихийная магия. Мама тебе о ней рассказывала много раз. — Рассказывала. — А ещё наверняка просила тебя хоть немного стараться контролировать вспышки гнева и перепады настроения? — в её голосе появились привычные строгие нотки школьной старосты. — Это необходимо для того, чтобы никто из соседей ничего не узнал ненароком. Нам же не надо, чтобы у них возникли ненужные вопросы? Тебе необходимо спокойно дождаться письма из Хогвартса. А уж в Хогвартсе тебя научат вот так вот летать, как я сейчас, полностью контролируя процесс. И еще много чему интересному обучат. — Я мечтаю поскорее уехать из нашей деревни. Думаешь, охота пасти овец до конца жизни? Я жду не дождусь, когда придёт письмо из этого самого Хогвартса! Роберт клятвенно пообещал быть послушным мальчиком весь следующий год. Минерве только оставалось поверить ему на слово и пожелать родителям терпения. — Всё как надо, мисс Макгонагалл! — одобрил Флитвик, и она спустилась обратно на каменный пол кабинета. — Я же говорил, что у вас на освоение этого вида левитации уйдут считанные месяцы! Думаю, вместе с презентацией своей анимагической формы вы сможете козырнуть перед комиссией Министерства и этим новоприобретённым умением — это впечатлит тамошних чиновников! Минерва приняла его похвалы как должное. Её беспокоило кое-что ещё, и она решила это озвучить: — Профессор, когда вы демонстрировали мне собственную левитацию, то я видела вокруг вас полупрозрачное золотое сияние. Вокруг меня появляется такое же сияние, стоит мне зависнуть в воздухе... Флитвик кивнул, понимая, о чём речь. — Все правильно, мисс Макгонагалл. Так и должно быть. Это немало говорит о вашей душе, чистой и непорочной. Помните нашего с вами вдохновителя Иосифа из Купертино? Его, человека блаженного, чистого душой и помыслами, во время левитации обволакивало яркое золотое сияние — все это поражало воображение простого люда, нередко становившегося свидетелем столь удивительного проявления стихийной магии. — Да, профессор, это так, — Минерва пребывала в некотором замешательстве, не зная как спросить. — А если вокруг человека при парении в воздухе нет этого самого сияния? Она неоднократно вспоминала вечер Хэллоуина и момент левитации Риддла. Когда они вдвоём только оторвались от пола в холле. Вокруг Риддла, когда он парил в воздухе, не было никакого сияния. Ни такого, как у знаменитого «Летающего святого», ни даже такого, как у нее или Флитвика. Её давно беспокоил этот вопрос. И не напрасно. Потому что, услышав данный вопрос, Флитвик перестал улыбаться, брови его сошлись на переносице, а в уголках губ появились складки, из-за чего все его лицо вдруг приобрело несколько скорбный вид. Он молчал, подыскивая подходящие слова. — Боюсь, такому человеку можно только посочувствовать, — наконец тихо произнёс Флитвик. — Скорее всего, у него серьёзный душевный разлад. Раскол. Это заблудшая душа, которой уже давно не ведом покой. * * * Минерва возвращалась в гриффиндорскую башню ещё более подавленной, чем после недавнего разговора с Риддлом. Слова Флитвика о заблудшей душе подействовали на неё даже более гнетуще, нежели неожиданные грустные откровения Риддла о его семье. Отчего-то вспомнились трещина в старинной церкви отца и закопченный зачарованный потолок в Большом зале. Испорченные вещи, которые она стремилась исправить, починить. Том Риддл тоже неожиданно напомнил ей… испорченную вещь. Вроде красивой тарелки, по середине которой пошла трещина, а то и не одна. Минерва чувствовала себя очень уставшей. В гостиной она застала сидящего у камина Руперта. Он просушивал с помощью магии мантию. — Ты где так промок? — Да это всё Паркинсон! — пожаловался Руперт. — Я потребовал объяснений, почему он на меня так таращился весь ужин. А этот придурок в ответ окатил меня водой и заявил, что решил проверить, насколько успешно даётся мне освоение новой темы по защите от тёмных искусств. Урод, как будто сам уже всё выучил! — Ты до сих пор не вернул ему кольцо? — Минерва окинула взглядом его руку, на которой по-прежнему сверкало колечко в виде змейки. — Да что ты ко мне прицепилась с этим! — он моментально вышел из себя. Тут уже Минерва потеряла терпение. Она и без того пребывала в скверном настроении, а тут ещё под руку подвернулся этот упрямый однокурсник! Минерва быстро подошла к нему, схватила его за руку и постаралась силой снять кольцо с его пальца. — Ты ополоумела! — принялся сопротивляться Руперт и в ответ схватил её за плечо. Ей следовало применить к нему парализующее заклинание прежде, мелькнула запоздавшая мысль. Но расстроенные чувства после беседы с Флитвиком явно притупляли работу мозга. Между тем физически Руперт, конечно, был сильнее её. Он резко встал и толкнул Минерву на диван. — Отстань! — прикрикнул Руперт. Сколько агрессии с его стороны! — Эй, полегче! — в этот момент в гостиную вошёл Дэвид и просто опешил от увиденного. Он быстро подошёл к ним, оттолкнул в сторону Руперта, присел рядом с Минервой и притянул её к себе. При этом его взгляд задержался на руке Руперта, на серебряном кольце. Руперт бросился в спальни мальчиков, перепрыгивая через две ступеньки. * * * — Какая же вы у нас умница, мисс Спрингвейл! Прямо глаз радуется, когда видишь столь виртуозное владение беспалочковой магией. Непременно сообщу об этом профессору Риддлу! — восторгам Слагхорна в отношении одной из своих любимых учениц, кажется, не было конца. — Двадцать баллов Гриффиндору! Но сегодня Августа действительно демонстрировала чудеса беспалочкового волшебства: она лишь легонько взмахивала в воздухе своими изящными руками, и ее серебряный ножик тут же аккуратно нарезал шляпки мухоморов, а ступка быстро измельчала засушенное сердце дракона. Августа кивала головой, и ингредиенты сами собой отправлялись в котёл. Проделывала она всё это настолько грациозно и завораживающе, что почти все присутствовавшие мальчишки, позабыв о собственных зельях, буквально глаз не могли отвести от неё. А еще от котелка Августы исходил приятный запах дождя в знойный летний день. Этот запах был характерен для последней стадии приготовления печально известного Минерве зелья Огненная вода. Данное средство для чистки помещений было изобретено в Средневековье одной своенравной французской колдуньей, которая вечно оставалась недовольна результатами уборки в её замке. Огненная вода неожиданно показала невероятную эффективность, и потому активно использовалась эльфами в домоводстве по сей день. — Вот только наши мальчики уже прямо посворачивали шеи, и у кое-кого сейчас польётся зелье из котла! Осторожно, ведь оно адски жгучее! Милтон, мне понятны ваши воздыхания по красивой и талантливой гриффиндорской ведьме, но и об учебном задании не стоит забывать! — Слагхорн дёрнул за рукав мантии Булстроуда, и тот повернулся к своему котлу, в котором снадобье уже просто закипало. По окончании занятия Булстроуд, проходя мимо Августы, бросил: — Молодец, Спрингвейл, освоила-таки беспалочковую магию. — Заметь, без твоей помощи. — А жаль, — Булстроуд изобразил на лице сожаление. — Очень ароматное зелье у тебя сегодня получилось. Я будто снова побывал дома в знойный полдень, и меня застал тёплый летний ливень. Я даже был бы готов выпить это зелье, если бы оно для этого предназначалось, — он приблизился к ней и прошептал ей на ушко: — Готов выпить любое твое снадобье. — Даже Напиток живой смерти, а, Милтон? — хитро улыбнулась ему Августа. — Прихвачу с собой Рябиновый отвар в качестве противоядия! — парировал тот. — Как сладко звучит моё имя, когда ты его произносишь. Августа, прогуляемся как-нибудь вместе до озера? — Я пойду с тобой ровно тогда, когда на Слизерине начнут учиться одни маглорожденные! Гриффиндорцы прыснули от смеха. И лишь у Дэвида сжались кулаки от злости. Ему претили любые знаки внимания Августе со стороны молодых людей, тем более слизеринцев. — Обижаешь, Спрингвейл! — ответил Булстроуд и, закинув сумку на плечо, направился к выходу из подземелий. Минерва подождала, пока ученики покинули кабинет, и подошла к Слагхорну. Тот суетливо собирал со стола разноцветные баночки с ингредиентами. Он взглянул на Минерву и широко улыбнулся, на его лбу блестел пот от жара, исходившего от множества котлов вокруг. — Профессор, я должна кое о чем вас предупредить, — начала Минерва. — Дело в том, что у мистера Булстроуда недобрый глаз… — Ах, вы об этом! — вздохнул Слагхорн, и вид его стал озадаченным. — Делал я этому ученику замечание ещё в прошлом году, но он не слушается. Упрямец! Придётся быть с ним построже и дать ему выпить какое-нибудь зелье, которое ослабит его нехорошие способности. Ох, Милтон! И кто его только надоумил? Он принялся раскладывать баночки по полочкам. Минерва не торопилась уходить, потому Слагхорн осведомился, о чем ей не терпелось его спросить. — Профессор, довелось мне недавно немного почитать о нашем великом современнике Николасе Фламеле… Слагхорн кивнул и протёр тряпочкой большую банку, доверху наполненную мелкими жуками. — Эликсир бессмертия — необычное зелье, на расшифровку рецепта которого у алхимика ушло несколько лет, — продолжила она. — Позвольте поинтересоваться, а вы сами когда-нибудь готовили этот самый эликсир? Подобно… — Господину Фламелю? — Слагхорн резко повернулся к ней лицом. — А что, мисс Макгонагалл, вы вознамерились приготовить данный эликсир? И он рассмеялся. — Нет! — быстро ответила Минерва, и Слагхорн перестал смеяться. — Эликсир бессмертия — любопытная вещь, — произнёс он задумчиво и присел за преподавательский стол. — Ох, люди веками искали действенные рецепты. Какой только ерунды не навыдумывали! Но, кажется мне, на самом деле им больше стоило задаваться вопросом, а для чего им это зелье. Слагхорн сделал паузу, позволяя Минерве проникнуться услышанным. — Для вечной жизни. — А для чего вечная жизнь? — он приподнял бровь. — Ну, чтобы успеть многое сделать, оставаясь в здравом уме и физически молодым, изменить мир к лучшему… — начала перечислять Минерва, не особо задумываясь. Слагхорн, улыбнувшись, отрицательно помотал головой. — И что, сильно изменили мир те немногие бессмертные люди? Это всё демагогия идеалистов, милая Минерва. — А как же Николас Фламель? — Фламель изменил его лишь в том смысле, что адаптировал знание о бессмертии для мира. Имейте в виду, что этот волшебник в принципе стоит особняком среди всех немногочисленных бессмертных людей. Дело в том, что его по большей части интересовал сам процесс создания философского камня и эликсира. Фламель не мог не пытаться узнать, исследовать. Это ученый до мозга костей, им двигала жажда познания. Его захватывал сам процесс создания, а не результат. Поверьте, это так. Мне доводилось с ним общаться. Богатство и бессмертие не были основными целями Фламеля, но он обрел их. Строго говоря, он и не изменил мир. Его открытия так и остались чем-то завуалированным, малоприменимым. А знаете, почему? — Почему? — Да потому что философский камень и Эликсир бессмертия для широких масс — крайне неоднозначная вещь. Чревато неизвестными последствиями: величайшим благом или же полнейшей катастрофой. И Фламель не пожелал брать на себя такую гигантскую ответственность за судьбы человечества. Он понимал, что его разработкам так и суждено остаться малоприменимыми. Всё, что обыватели получили от этого алхимика — это лишь фонтан с целебной водой в Шармбатоне. И на том спасибо. Слагхорн взял со стола небольшие песочные часы и перевернул их. Тонкая струйка золотистого песка начала медленно сыпаться на дно часов. — Чтобы творить историю, мисс Макгонагалл, не обязательно становиться бессмертным. Для этого даже не нужно быть долгожителем. Для чего ещё нужна бесконечная жизнь? — Получить возможность увидеть, как меняется мир с течением времени? — Минерва пожала плечами. — И в полной мере постичь, что меняются лишь декорации, совсем как в спектаклях профессора Бири? А человеческая сущность при этом остаётся неизменной. И это того стоит? Об этом достаточно прочесть в учебниках истории. Они помолчали, рассматривая часы, в которых сыпался струйкой песок. Песка стало поровну в обеих частях часов. Минерву удивил скепсис Слагхорна касательно темы бессмертия. Ведь в остальном Слагхорн был весьма увлечённым и интересующимся человеком. Во всём, что касалось ближайшей перспективы и маленьких радостей в жизни. Он познал счастье в простых мелочах? Давно решил для себя жить только здесь и сейчас? — А может, человек желает уподобиться Богу и потому в своём тщеславии стремится обрести бессмертие, — Слагхорн вдруг серьёзно взглянул Минерве прямо в глаза. — И тогда он даже не подозревает, что его ждёт самое большое разочарование в жизни. Человеку, решившему ступить на этот путь, можно только посочувствовать. Он не осознает, на что подписывается. Он так и будет переворачивать свои песочные часы до бесконечности. Пока не сойдет с ума. И Слагхорн снова перевернул часы. — Но вернемся к вашему первоначальному вопросу… — он прокашлялся. — Имел однажды честь сварить эликсир для одной прекрасной дамы. У нее имелись все необходимые ингредиенты, а также рецепт, ей требовался лишь надёжный зельевар. Почему было не поучаствовать? — А вы… — Я догадываюсь, о чём вы хотите спросить. Да, по юности и неопытности возникло искушение и самому попробовать готовый эликсир. Там ведь, как с отменными французскими духами, совсем немного требуется. Но я сдержался. Слагхорн легонько толкнул песочные часы, и они завалились на бок. — Думаю, мне и без того предстоит долгая жизнь, во всяком случае пока обо мне будут помнить друзья и коллеги, а самое главное — мои ученики. Я так однажды решил. Как бы патетично и банально это ни звучало. Сколько лет меня будут помнить, столько лет я и прожил на свете. А еще я не смог представить себе мою дальнейшую бесконечную жизнь без значимых для меня людей. Ведь однажды начнут умирать не только мои ровесники и люди старшего возраста, но и те, кто значительно моложе меня — мои ученики. Это было бы противоестественно. Невыносимая утрата. Мне стало горько от одной только мысли. Ведь со временем я остался бы совсем один. Потерялся бы в веках. Утратил чувство времени. Зачем мне вечность без дорогих мне людей? Хотя однажды я и подсказал одному моему ученику способ достичь бессмертия, поскольку мне вдруг нестерпимо захотелось, чтобы мой любимчик пережил меня наверняка. То была шальная мысль, я был моложе, а юноша такой замечательный. Но его это интересовало лишь с научной точки зрения. Я надеюсь. Он тяжело сглотнул. Чем-то нехорошим повеяло от его слов. — Только по-настоящему сильные личности в состоянии справиться с бременем бессмертия и не сойти с ума рано или поздно. Это бремя чревато утратой смысла жизни и ориентиров. А сейчас этот смысл у меня есть, и я не желаю его потерять. Слагхорн встал и принялся перебирать пробирки. Жары от котлов как не бывало. Снова подступал привычный холод подземелий, и Минерва поежилась. — Так что, мисс Макгонагалл, надо думать, хорошо думать, для чего нужен Эликсир бессмертия. Зачем вам вечность? С бессмертием можно обрести совершенно уникальные проблемы. А само приготовление данного эликсира — это так…