Орден Чертополоха

Подаренные розы стояли на столе в гостиной в большой керамической вазе. Роскошные белые бутоны не утрачивали своей свежести, так как мама украдкой заколдовала букет. Появление дома свежих цветов в разгар зимы вызвало бурные восторги братьев и лёгкое удивление отца. Минерва аккуратно пояснила, что это она выполняла школьное задание, согласно которому требовалось превратить пару хвойных веток в букет роз. Отец понимающе кивнул, а братья принялись перешёптываться. Позже на кухне Минерва поймала на себе несколько странноватый взгляд мамы. Словно миссис Макгонагалл очень хотела о чём-то поговорить, но не знала, с чего начать. Наконец мама отставила в сторонку замешанное тесто и высказалась: — Мистер Риддл весьма хорош собой. Для англичанина он и вовсе редкостный красавец, — с некоторой язвительностью заметила она. — Сколько ему лет? Двадцать пять? И он из нашего… хм, твоего мира. Я тебе рассказывала, что в школе тоже была влюблена в учителя? Тоже? Минерву задела эта словесная шпилька, но она предпочла не цепляться к словам. — Нет, не рассказывала. — Со мной это случилось в конце шестого курса. Он был учителем по полётам. «Что? Неужели мистер Хопкинс?» Минерва вспомнила их квиддичного судью, этого довольно видного мужчину, которому недавно исполнилось пятьдесят лет. — Знаешь, квиддич на седьмом курсе для меня тогда превратился в настоящую пытку: я вечно краснела на тренировках, стоило учителю на них появиться. Казалось, что это замечала половина школы. Девчонки постоянно хихикали надо мной. — А он? — Он, конечно, ничего не замечал или делал вид, что не замечал. Вёл себя крайне корректно, при этом часто отмечал, что у меня особый талант к квиддичу. А потом я закончила школу, вернулась домой, и здесь моё увлечение постепенно сошло на нет. Позднее я вышла замуж за твоего отца. «О, мама! Мне ведь ещё полгода играть в квиддич в школе и пересекаться с мистером Хопкинсом. И теперь испытывать неловкость». Минерва тяжело сглотнула и высыпала на кухонный стол изюм и миндаль для кекса. При этом ощущала на себе мамин взгляд исподлобья, из-за которого ей всегда становилось не по себе. Это не был прямой, открытый взгляд отца. — Будь я на твоем месте, я бы добилась любви этого мистера Риддла, — наконец тихо, почти заговорщически произнесла мама. — Мама! — Минерва едва не подскочила на месте от услышанного. — Решать, конечно, тебе, — спустя пару минут молчания спокойно сказала миссис Макгонагалл. — Но видно, что он к тебе расположен. Он не женат? Я не заметила на его руке обручального кольца. Тебе подойдет мужчина, который равен тебе по интеллекту или даже выше. Кроме того, мне кажется, Риддл довольно страстный человек, что немаловажно. Минерва с силой раздробила миндаль скалкой и с возмущением взглянула на мать. — Да, милая, это так! Это заметно по его глазам, хотя в поведении он сама сдержанность. Горящий лёд, если угодно. А теперь послушай меня внимательно, — мама мягко перехватила ее руку. — Здесь в деревне тебе делать нечего. Не повторяй моих ошибок! Дугал тебе не пара, со временем ты с ним заскучаешь. Вас объединяет лишь детство. Ты совершеннолетняя волшебница, а до окончания школы тебе осталось совсем чуть-чуть, различия в положении с этим Томасом со временем уйдут, а разница в возрасте не особенно велика. Ты должна искать себе мужчину среди своих, среди волшебников. — Я никого не должна искать! — Минерва резко вырвала руку и принялась быстро развязывать кухонный фартук. — Мне никто не нужен! Я должна работать над статьёй по трансфигурации. Она бросила взгляд в сторону своей комнаты, где её верно дожидались учебники и монографии по магии да пергамент с перьями. Её убежище. Затем, повесив фартук на место, Минерва поспешно направилась к себе. — Вся в своего отца! — крикнула ей вдогонку мама. — Милая, не стоит хоронить себя в науке раньше времени! И ты влюблена. По уши. Просто пока не готова признаться в этом самой себе. Минерва зажала уши ладонями, не желая слышать её слов, которые однако же оглушительно звенели в голове на фоне тишины запертой комнаты. * * * Формула успешного полёта без поддержки сложна и проста одновременно. Сложна в достижении состояний, необходимых для полёта, как, например, отсутствие страха падения. Ведь птицы не боятся упасть, нахождение в воздухе, перемещение по нему — это естественные для них состояния. Вот и маг должен воспринимать нахождение в воздухе как нечто естественное. Простота же формулы состоит в том, как легко она срабатывает, когда её немногочисленные составные части объединяются, и заклинание мгновенно срабатывает. С Риддлом Минерва договорилась встретиться утром в заброшенном сарае на краю деревни. Она наложила на себя несколько утепляющих заклинаний, ведь ей было известно, насколько ненастной могла быть в это время погода в Даннет Хэд. Между тем Риддл уже терпеливо дожидался её в условленном месте. Минерва очень надеялась, что никто из местных его не видел. Миссис Макгрегор и без того уже спрашивала ее о «незнакомце, который на днях заглядывал в дом пастора». Пришлось со всей осторожностью подчистить ей и остальным Макгрегорам память. Риддл поправил воротник своего зимнего тёмно-зелёного пальто и повернулся к вошедшей в сарай Минерве. Не теряя времени, они трансгрессировали. На месте Минерву чуть было не сбил с ног резкий порыв ветра. Конечно, как она и ожидала: яростный зимний ветрище, тёмное холодное море, волны которого с неистовым грохотом ударяли по прибрежным скалам. Ещё оставались свежи в памяти воспоминания о Великом шторме, разразившемся в январе уходящего года. Для Британии это были сложнейшие дни, Министерство магии отправило спасателей помогать волшебникам и маглам, оказавшимся в беде в результате шторма. Минерва тогда находилась, как и положено, в Хогвартсе, но, несомненно, очень переживала за семью, которая на время перебралась в глубь Британии к родственникам отца. Пытаясь отогнать печальные мысли, Минерва взглянула на Риддла, который стоял на ногах уверенно и твёрдо. Кажется, ему были нипочём ни холод, ни ветер. Вдалеке виднелись очертания старого маяка. — Собственно, маяк был построен ещё в тысяча восемьсот тридцать первом году Робертом Стивенсоном, знатным строителем портов. У этого же Стивенсона, к слову, был внук — всемирно известный магловский писатель, — вот уже минут двадцать Минерва увлечённо рассказывала историю этих мест, пока они неспешно прогуливались по берегу. — Местные жители всегда особенно любили этот маяк из-за его статуса самого северного пункта Великобритании. — Прекрасно, шотландскому народу определённо есть чем гордиться, — внимательно выслушав её, с улыбкой заметил Риддл. — Маяк впечатляет, а Джон Сильвер из «Острова сокровищ» нравится мне по сей день. Благодарю за экскурс в историю, мисс Макгонагалл. Десять баллов Гриффиндору! Его слегка насмешливый тон вернул Минерву из мира прочитанных книг в реальность. Похоже, она чрезмерно увлеклась изложением сведений о знакомых ей с детства местах. И это ещё не зашла речь о местных флоре и фауне. — Ну что же, мисс Макгонагалл, — продолжил Риддл, окинув взглядом местность вокруг. — Думаю, пришло время полетать. — Сейчас? В такую погоду? — Минерва поёжилась от очередного порыва зимнего ветра. — А что такого? Смотрите! — он заставил её обернуться. Минерва приоткрыла рот от удивления. Они стояли почти на самом краю обрыва, внизу плескалось буйное море, а в небе сквозь серые тучи вдруг начали пробиваться слабые солнечные лучи. — Вы так удивлены, — насмешливо заметил Риддл. — Но разве вы у себя в деревне не поджигали бревно в Рождество? — Поджигали. Она вспомнила, как их местная молодежь во главе с Дугалом Макгрегором любила жечь Святочное полено. Так они шуточно обращались к Солнцу, прося его вернуться. А с возвращением Солнца увеличивался и световой день. — Нередко маглы сами проводят абсолютно магические ритуалы. Это действенно, когда в их компании имеется хотя бы одна ведьма. В случае вашей деревни ведьм оказывается куда больше, — Риддл ухмыльнулся. — Вот солнце и выглянуло сейчас и будет светить всё ярче и ярче — ритуальная магия в действии. И будто в подтверждение его слов солнечные лучи всё активнее светили сквозь густую пелену облаков. Риддл взял в руки правую ладонь Минервы. Кисть уже почти зажила после злополучного удара бладжером, но для полного выздоровления ещё требовалось некоторое время. — Вот и любимый вами квиддич. И ваша хвалёная метла, — укоризненно заметил Риддл и ощупал её ладонь. Его прикосновения и слова моментально спустили Минерву с небес на землю. — На ней больше шансов свернуть шею, нежели в своих полётах вы станете полагаться исключительно на свои магические силы. Потому что ваш мозг в полной мере будет управлять вашим телом без надежды на примитивное устройство, которое подходит лишь для уборки помещений. Минерва отшатнулась от него. Он предлагал снова испытать на себе то, что произошло при падении с Астрономической башни? Нет, только не сейчас и не здесь! Она до сих пор помнила ужас при падении с такой высоты. Но Риддл был непреклонен и продолжал: — Вы пытаетесь отойти от испуга, который не так давно испытали. Это нормально. Замкнуться в себе и топтаться на месте — вот это ненормально. Лучший способ преодолеть — попробовать снова. Она отрицательно замотала головой. — Страх разбиться — самое большое препятствие в этом начинании, — сказал Риддл. — Вы в полной мере на себе его испытали. Но вы также выяснили, что необязательно разобьётесь, если вы маг, разумеется. Бесславную гибель от падения на землю лучше оставить маглам. Вы должны перестать бояться упасть. Минерва неуверенно посмотрела на тёмное бушующее море. В ней боролись два скорпиона: страх и желание во что бы то ни стало попробовать снова, пусть даже она к этому и не особо готова. Но, Мерлин, чтобы решиться вот так просто прыгнуть с такой высоты в никуда — тут впору разве что напиться огневиски или какого-нибудь зелья храбрости перед прыжком. — Ни в коем случае, никакого алкоголя или зелий. Исключено! — возразил Риддл. — Это же приведет к развитию самой настоящей зависимости, если не от волшебной палочки или метлы, то от другого. И всякий раз, когда вам нужно будет воспользоваться этой магией полёта, вы будете хлебать виски или зелье? Путь в никуда. Вам необходимо своими силами преодолеть страх, вы должны владеть собой и понимать, что вы делаете, быть абсолютно трезвой. И должны верить, что взлетите. Вера — одна из руководящих частей. Однажды вы уже летали. — Это было осуществлено не моими силами. — Но вам была предоставлена редчайшая возможность, и вы её оценили. Риддл медленно обошел Минерву, остановился и устремил взгляд вдаль, в море. — Так вы будете пробовать? — нетерпеливо спросил он. — Нет! Тогда Риддл снова повернулся к Минерве и, резко схватив её за талию, притянул к себе. — Вы должны почувствовать себя дымом! — выдохнул он ей в ухо, а затем, прошептав чары невидимости, резко взмыл вверх. Они вдвоём так стремительно взлетели в небеса, что сердце у Минервы ухнуло вниз. Она мёртвой хваткой вцепилась в руку Риддла. Он же держал её с удивительной лёгкостью, точно Минерва была пушинкой. Далеко внизу остались высокие величественные скалы, маяк, который теперь выглядел совсем игрушечным. Потрясающе красивые виды! Совсем рядом пролетела стайка птиц, и Минерве даже показалось, что одна из птиц легонько задела крылом ее щеку. Возникло чувство эйфории, близкое к тому, что было испытано в Хэллоуин. Но всё равно ещё не то. Между тем Риддл продолжал набирать высоту, словно его мало интересовало то, что оставалось внизу, он уверенно нёсся навстречу солнцу. Зимнему, тусклому, больше напоминавшему немытую лампу, но всё же солнцу. Риддла явно охватил азарт, и Минерве стало немного страшно. Казалось, солнце приближалось к ним с космической скоростью. У Минервы при взгляде на светило заслезились глаза. — Не поднимайтесь так высоко! — взмолилась она. — Пожалуйста! Но Риддл будто и не услышал её слов, а упрямо продолжал мчаться всё выше и выше. — Я не он! — вдруг выкрикнул он, и Минерва впервые услышала в его голосе почти мальчишеский задор. — Я не Икар! Вы этого не поняли, Минерва? Солнцу не растопить воск на моих крыльях! В этот невероятный миг она была готова даже поверить, что воск на крыльях, которые ему бы предоставил Дедал, Риддл бы попросту заколдовал. И полёт, несомненно, увенчался бы успехом. Сколько же магической силы в человеке, что так крепко держал её сейчас и столь отчаянно бросал вызов небесам! Он — само волшебство! Когда они немного снизились, Риддл предупредил, что скоро отпустит её, и Минерва дала согласие, сжав его руку. Риддл отпустил её, и она полетела вниз камнем, почему-то лихорадочно думая лишь о том, чтобы с неё не слетели чары невидимости. Минерва вновь зависла в воздухе, как тогда в Хогвартсе. Только теперь она висела в нескольких футах от огромных тёмных валунов, о которые с шумом ударялись морские волны. Ей не хотелось больше испытывать знакомое неприятное чувство беспомощности в ожидании, когда Риддл ей поможет, а потому Минерва мысленно проговорила про себя все необходимые заклинания и превратилась в кошку — животное ловкое, привычное к прыжкам. И приземлилась на один из скользких валунов, где её сразу же обдало ледяными морскими брызгами. Чары невидимости слетели. Минерва впервые использовала трансфигурацию в столь экстремальных условиях и теперь испытала глубокое чувство удовлетворения. Пускай пока до самих полетов ей ещё и очень далеко. Через мгновение на соседнем камне приземлился Риддл, снявший с себя чары невидимости. Минерва с изумлением отметила на его лице лучезарную улыбку. Такую, как в её сне. Сейчас Риддл, как и в её грёзах, выглядел совсем юным, точно сбросил с себя бремя прожитых лет. Его глаза озорно блестели. Никогда прежде Минерва не видела его таким… воодушевлённым? — Удобно быть анимагом, правда, Макгонагалл? — довольно спросил он. — Тем более, что у кошки девять жизней! — Удобно! — бодро согласилась Минерва, снова приняв человеческий облик. Солнце уже скрылось за набежавшими тучами, и в воздухе появилась противная морось. Риддл сказал, что на сегодня прогулок достаточно, и им нужно перебраться в место потеплее. Он молча взял её за руку, последовала аппарация. Перенеслись они в небольшой городок под названием Уик, в котором Минерве прежде доводилось бывать один раз. Их встретили серые мрачные дома и строгое здание Ратуши, выполненное в неоклассическом стиле. Некоторые дома, поврежденные в годы войны, всё еще восстанавливались. Послышался приглушённый церковный звон. Мимо них прошли угрюмые прохожие в поношенных шинелях. Риддл увлёк Минерву в тёмную подворотню, где они сбросили чары невидимости. Затем они вышли на одну из узких городских улочек и прошли совсем немного, прежде чем остановились у очередного серого трёхэтажного дома. На первом этаже этого неприглядного здания располагалось магловское кафе, которое им и было нужно. Заведение оказалось тёмным и неуютным, на его стенах висели старые пыльные картины, на которых были изображены то рыбаки, то просто пойманная сельдь — это служило напоминанием о сельдяном буме, что затронул город в прошлом столетии. В углу стояла немного покосившаяся ёлка, украшенная старинными игрушками. Посетители в основном лениво попивали чай, а кто-то и что-то покрепче. Одна компания молодых мужчин, по виду простых работяг, принялась с интересом разглядывать их с Риддлом. Минерва отлучилась в уборную и быстро привела там в порядок растрепавшиеся волосы. Щёки её были румяны от мороза. Они заняли столик у окна, и Риддл сделал заказ. В это время один из мужчин, что беззастенчиво их разглядывал, воскликнул: — Погляди-ка, Фергус, какой щёголь к нам пожаловал! И тут мужчина, самый старший по виду, которого, судя по всему, и звали Фергус, сказал: — Так это же Том! В ответ на вопросительные взгляды пояснил: — Он из Лондона. Как-то помог мне одну вещицу починить несколько лет назад. Риддл неторопливо подошёл к компании и обменялся с мужчинами рукопожатиями. Знакомые у него, похоже, находились даже в таком захолустье, как Уик. — Берк не зря тебя нахваливал, — продолжил Фергус. — Премиальные он тебе тогда хоть выплатил-то? — Выплатил, — кивнул Риддл. — А старушка Хепзиба тобой как была довольна, а? — продолжил тот и, повернувшись к остальным собеседникам, пояснил: — Помните, поставлял я некоторое время сельдь одной очень богатой даме? Она покушать-то любила, дородная какая была! Ух! И денег не скупилась за рыбу отваливать, привередливая особа была, ибо только нашу продукцию ей и подавай! Тут Фергус придвинулся ближе к Риддлу: — Даме ты приглянулся, кстати! Обмолвилась она как-то с придыханием, что, мол, ждёт дорогого гостя — тебя. И покраснела при этом, как юная девица. Антиквариат ей, видите ли, подавай. Как же! Хепзиба сама была тем еще антиквариатом, похотливая старушенция! Руку даю на отсечение, что она за тебя и замуж пошла бы, предложи ты ей это. Только вот престарелая служанка взяла да и притравила внезапно ведьму поганую! С прекрасной спутницей не познакомишь? Он с интересом оглядел Минерву. — Не сегодня, — отрезал Риддл. — Правильно, а то девушку уведут! Наши парни такие… Происходящее весьма развеселило компанию, и молодые люди принялись напевать отрывки из одной старой баллады: — В зеленый шелк обут был Том, В зеленый бархат был одет. И про него в краю родном… Тут один из парней в упор посмотрел на Минерву. — Не подскажешь концовку стишка, милая? — Никто не знал семь долгих лет! — уверенно закончила Минерва. — Поглядите, какую умницу нашёл себе Том! — Фергус подмигнул Риддлу. Между тем хозяин заведения со скучающим видом поставил перед ней чашки с чаем да тарелку с печеньем и сэндвичами. Риддл перекинулся ещё парой слов с Фергусом, а затем присел напротив Минервы. — Теперь можно выпить горячего чая, сейчас самое время, — он взглянул на настенные часы с кукушкой, которые отбили ровно одиннадцать утра. Затем придвинул к Минерве поближе тарелку с сэндвичами. — Ешьте! Я должен вернуть вас вашей матушке в сохранности и сознании. Вы устали и замёрзли. Но от волнения у Минервы не было аппетита. Риддл сделал маленький глоток из своей чашки. — Одиннадцатичасовой чай, — произнёс он задумчиво, аккуратно поставив чашку на блюдце. — У нас в приюте каждое утро воспитатели выкраивали на него чуть ли не целый час. Для них это была обязательная часть дня, никогда не пропускали чаепитие, пусть хоть вокруг потоп. Специально подобранный сорт чая — всё как полагается. Некоторые дети подглядывали за всем этим действом в замочную скважину, и у них сводило животы от голода. Ведь довольствовались мы скудными приёмами пищи, где чуть отвлечёшься, и у тебя обязательно стащат твой черствый крохотный кусок. Нам регулярно напоминали, что мы должны быть безмерно счастливы, что не умираем с голоду благодаря милости наших сердобольных попечителей. Половину продуктов персонал, разумеется, воровал. Теперь-то я, конечно, в состоянии позволить себе одиннадцатичасовой чай. Последнее было сказано с горькой усмешкой. — А как в Хогвартсе? — спросила Минерва, отхлебнув из чашки горячий напиток. — Поначалу я был поражён изобилием блюд там. Большую часть я видел впервые в жизни. Однажды даже переел с непривычки и тогда, кстати, и узнал, что значит переесть в принципе. А в последующие годы началась война, и пища стала очень скудной, порой не лучше той, что потчевали в приюте. Я давно уже не ребёнок, но привычка есть мало так и осталась. А привычка — вторая натура, знаете ли. Минерва обратила внимание, что Риддл не притрагивался к сэндвичам и печенью, лишь пил чай мелкими глотками. — Вам повезло, — после некоторого молчания заговорил он. — Для меня в свое время не нашлось учителя по полётам без метлы. У меня книги были учителями. Те немногие маги, которые так или иначе умеют летать без поддержки, не горят желанием брать себе учеников из-за повышенной опасности этого дела. Так что мне пришлось всё постигать самостоятельно. Вам вот проще, вам есть кому помочь, подсказать. Вы уже преодолели страх падения, верно? «Как же!» — с сарказмом подумала Минерва, но понимала, что если бы не Риддл, то она, скорее всего, даже ничего и пробовать не стала, побоялась бы. — Теперь дело за малым, — он как-то странно посмотрел на неё. — Малым? — переспросила Минерва. — Религиозный трепет — это так просто? — А что, сложно? — в его голосе послышалась издёвка. — Вы же дочь пастора, не так ли? Для вас вообще сие не должно представлять трудности. — Конечно, — пробормотала Минерва, но затем взглянула ему прямо в глаза. — Вы, разумеется, легко испытали чувство религиозного трепета… Риддл не ответил, лишь опустил глаза и медленно обвёл пальцем каёмку по краю чашки. Лёгкая улыбка появилась в уголках его губ. — Что же, нам пора, а то вас родные хватятся, — после некоторого молчания он поднял голову, затем неторопливо встал и пошёл расплатиться с хозяином кафе. Фергус на прощание ему кивнул и бросил напоследок: — Если кому из твоих приятелей снова понадобится помощь, то обращайся. Буду рад!