Я хочу видеть, как ты сияешь, ведь я знаю, что ты звёздная девочка.
✶✶✶
My Love My All Mine — Mitski
Норрис цеплял с самого начала. Шумный и слишком яркий. А ещё высокий. У Иссея волосы волнистые и рыжие, почти огненные. Глаза голубые, словно в них спрятали небо, а нос усыпан тёмными веснушками. Губы полные и почти всегда потрескавшиеся. Когда он улыбается, кажется, что весь мир не имеет никакого значения, потому что эти самые губы растягиваются в очаровательную улыбку. Такой Аккерман ещё ни у кого не видела. Если бы человек мог быть солнцем, то это однозначно был бы Норрис. И смотря на этот фотон света, Микаса понимала: она совсем другая. Если Аккерман и освещает хоть что-то своим светом, то холодным и тусклым. В её жизни нет красок, как и в ней самой. У неё тёмные волосы и бледная белая кожа. Скверный характер, хотя они с Норрисом в этом схожи. Микаса скованна и одинока, в то время как рыжий — душа любой компании. Это осознание появилось ровно в момент, когда она поняла, что чувствует к нему нечто большее, чем просто дружбу. За её язвительно-шутливыми словами всегда прятались нежные чувства, о которых она Иссею никогда не рассказала бы. Аккерман другая. Сплошное скопление разочарований, и эта несхожесть с другими людьми причиняла ужасную боль. Невыносимую. У неё нет зависти к Норрису, и уж тем более ненависти. Просто такие, как он, ей не пара, вот и всё. «Пара? — смеялось её сознание. — О чём ты говоришь? Солнце и Луна не могут освещать мир вместе». Точно.✶✶✶
— Микаса, — шепчет кто-то слева. У Микасы губы разъезжаются в глупой улыбке, но человек, позвавший её, не может её увидеть — лицо девушки спрятано за волосами. Брюнетка поворачивает голову в сторону одногруппника и к этому моменту улыбки, как след простыл. — Что? — шепчет она, смотря в голубые глаза. — Не могла бы ты зайти в свой телефон? — Иссей улыбается, а одногруппники, сидящие между ними переглядываются. — Не переживайте, всё нормально, — говорит рыжий им, улыбаясь ещё шире. Микасе кажется, что эта улыбка погубит её. И его веснушки. Или всё вместе. Просто… как можно быть таким привлекательным? Девушка лениво берёт телефон в руки, словно ей не нравится его идея, хотя подрагивание в руках, как ей кажется, выдаёт её с потрохами. Только бы Иссей не заметил. Она заходит в их чат, с замиранием сердца ожидая, что же Норрис собирается написать. Иссей: Айя просит побыть моделями для её практической работы, и да, нужны парень и девушка Аккерман резко посмотрела на Иссея, который уже смотрел на неё. Она одними губами произнесла: «Какого хрена?», на что рыжий принялся печатать ответ. Иссей: Мы с тобой не голыми будем позировать, не переживай, малыш Микаса закатывает глаза и шумно цокает, и следом слышит усмешку. На второе предложение у неё теплеет в груди, хотя она сто раз просила не называть её так. Иссей: Хотя Иссей: Было бы Малышка Аккерман: Заткнись Малышка Аккерман: Не смей продолжать свою похотливую фразу Малышка Аккерман: Это во-первых. Во-вторых, хватит называть меня так Иссей: Извини) Малышка Аккерман: Ты меня не обидел Иссей: Ну так что? Девушка вздыхает. Она вдруг представила эту картину: она и Иссей позируют для Айи. Вместе. Почему-то в её голове это милая и романтичная съёмка. Вот кадр, где они улыбаются в объектив, а вот кадр где они… Стоп. Что? Микаса: Какие именно ей нужны фотографии? Иссей: Понятия не имею, но что они будут скромными, можешь быть уверена. Айя та ещё монашка Микаса: Почему ты просишь об этом меня? Микаса ожидает не болезненного ответа, а Иссей вдыхает. Какой же глупышкой она была. «Потому что я не хочу фотографироваться ни с какой другой девушкой». Иссей: Айе будет легче со знакомым человеком Микаса: Ладно Иссей: Ты согласна? Микаса: Да «Есть!» Иссей: Так бы и задушил и тебя в объятиях Скрывая улыбку во внутренней стороне ладони, Микаса отложила телефон и вернулась к лекции. Пыталась вернуться. От просьбы Иссея настроение поднимается и мысли вертятся далеко от учёбы. «Как же я ненавижу это, Норрис»✶✶✶
Иссей видел Микасу на протяжении шести учебных часов, но внутри него что-то приятно дрожит, когда он внимательно смотрит на идущую в их с Айей сторону одногруппницу. И сейчас парень всё также восхищён её красотой как это было утром. Как это было и в обед. Все эти два чёртовых месяца. На Микасе чёрная кожаная юбка на высокой талии и белый лонгслив с надписью «1990», на плечи накинута толстовка. Её смольные волосы заколоты двумя заколками в виде звёзд. Она так прекрасна, что у парня начинают ощутимо гореть щёки, а руки сжимать стакан с кофе, который он ей купил. Ему сложно смотреть ей в глаза, а не на её совершенную фигуру. Или на эти чёртовы губы… Ну почему притяжение к ней такое сильное? Она подошла к ребятам, с улыбкой обняла Айю. — Рада, что ты пришла. — Всегда пожалуйста. Когда ты успел? — спрашивает Аккерман удивлённо, кивая на стакан с кофе в руках Иссея. — Пока ты… — голубоглазый задумался. — Что ты делала? Носик пудрила? Закатив глаза, девушка тянется за стаканом. Иссей, в свою очередь, поднимает руку выше. Аккерман всё равно не дотянется. — Волшебное слово. — ухмыляется он. Микаса недовольно сморщила нос, прыгая вокруг Иссея. Он рассмеялся. — Иссей, не беси её, — настраивая фотоаппарат, висевший на шее, попросила Синохара. — Чёрт, забыла в аудитории штатив. Я быстро. Не убейте друг друга, — с этими словами она убежала к своему корпусу. — С вами никакого веселья, — вздыхает рыжий. — Держи свой латте-шмато. Брюнетка счастливо тянется за напитком и касается губами трубочки. Как же Иссею нравилось видеть её улыбку. Счастливая Микаса — лучшее, что может быть. — Мм, вкуснятина. — Жесть, — со смешком произнёс рыжий. — Действительно так вкусно? Никогда не пробовал. — Шутишь? — Аккерман снова удивляется. Иссей, впрочем, говорил правду. — Хочешь? «Это же почти поцелуй, да? Конечно хочу» — Хочу. Парень тянется за стаканом раньше, чем Микаса смогла его отдать, однако Иссей не спешит просто взять его в руки. Он держит кофе вместе с Аккерман, касаясь её тёплых пальцев своими. Она пахнет молочным шоколадом и мятой. Желание притянуть её к себе и обнять такое сильное, что свободная рука Иссея безнадёжно сжимается в кулак. — Крепко держи, иначе упадёт, малыш, — хрипло произносит он и отходит, отпуская её. — Неплохо. Вкусно, но не моя тема. Микаса заикается: — М-может ты… отойдёшь? Её реакция определённо нравится Норрису, и он обязательно напомнит ей об этом потом. Аккерман ничего не ответила, только неловко стояла и пила свой латте. Норрис улыбнулся. Какая же она всё-таки милая.✶✶✶
— Мне нужно, чтобы вы изобразили любовь, — широко улыбалась Синохара, объясняя смысл снимков. Микаса чуть не поперхнулась своим кофе и посмотрела на Иссея. Он неловко отвёл взгляд, но все прекрасно знали, что неловко ему не было. — Что, прости? — Да ла-а-дно вам. Это несложно — изобразить чувства. — Согласен, — обозначил своё мнение рыжий, почему-то странно улыбнувшись, и посмотрел на свои кроссовки. «Они не понимают. Они, чёрт возьми, не понимают…» — у Микасы в голове был такой переполох, что в висках появлялась гудящая боль. Айя прокашлялась: — Итак, встаём. Приёмыш садится на скамейку, Микаса встаёт сзади. В отличие от Аккерман, Иссей действовал уверенно и быстро, а брюнетка делала всё медленно и заторможено. Чёрт, ей было так неловко! — Что дальше? — спросила она, желая, чтобы их съёмка закончилась быстро. — Теперь, — Айя подошла к подруге и взяла её за предплечья, которые через секунду окольцевали голову Норриса. — А ты возьми её руки. Ну, ладони. Да. Вот так. — Твою мать, — вырвалось у брюнетки, стоило почувствовать кожу Норриса на своей. И его пальцы. — Это обязательно? Айя отошла на несколько метров, оценивая получившуюся картинку. Она широко улыбнулась, в её глазах разжегся огонек. — Смотрим на меня! Изображаем счастье! Микаса, давай! «Была не была. Хуже быть просто не может» Сероглазая нагнулась к Норрису так, что почти дотронулась до его уха своим, из-за чего густо покраснела. Она вздохнула, и в нос ударил его запах. Что-то свежее, парфюмированное, но такое приятное. Она улыбнулась в объектив, и Айя шумно запищала. — То, что надо! Приёмыш, не знала, что ты можешь так улыбаться. Чего молчишь? Даже не съязвишь мне? — Я занят, — коротко ответил рыжий и в этот момент Микаса почувствовала, как его большой палец стал поглаживать внутреннюю сторону её ладони. Она вздрогнула и услышала тихую усмешку у уха. Он что, издевался над ней? «Господи Боже мой. Что ты творишь?» — Перестань, — прошептала Микаса, всё ещё смотря в объектив. — Ты о чём? — от хрипотцы парня по телу пробежали мурашки. «Ради всего святого. Не шепчи так, иначе я с ума сойду, Норрис» — Ты знаешь. — Не понимаю тебя. Брюнетка вдруг посмотрела на него. Их лица были в такой опасной близости, что ноги подкосились. — Идеально! — закричала Айя, прыгая на месте, чем испугала Аккерман. Это было неожиданно. — Иссей, посмотри на Микасу тоже! О. Нет. Твою ж. Мать. Иссей смотрел так, словно никого больше не существует. Будто Микаса — единственное прекрасное в этом мире. Будто он и вправду в неё влюблён. Такой взгляд она видела только в кино. Она потерялась в океане его глаз. А его пушистые рыжие ресницы? Убейте её. — А теперь поцелуйтесь. — Что?! — заорала Микаса, а Синохара заржала во весь голос. Чёрт. Ну за что ей это всё?✶✶✶
Айя фотографировала их два с половиной часа и к этому времени небо окрасилось в красивые оттенки розового и оранжевого, так что они сделали ещё десяток фотографий на фоне заката. Синохара была беспощадной: заставляла Микасу позировать так, что их самая первая фотка оказалась самой невинной. На самом деле в них не было чего-то вызывающего, просто Айя не знала, что Аккерман чувствует к её милому кузену. Это было сложно. Айя отказалась показывать получившиеся фотографии. Хитро посмотрев на ребят, она сообщила, что для начала их нужно сфотографировать, и только потом она покажет им. Микаса устало вздохнула, потянувшись. — Отлично поработали. Спасибо, Микаса, — Айя заключила Аккерман в объятия. — Ты никого не забыла? — недовольно спросил Норрис, скрестив руки на груди. — Ты что-то слышала? — нахмурившись, Айя стала смотреть по сторонам, игнорируя брата. Иссей цокнул, после чего сестра накинулась на него с объятиями: — Очень смешно. — Давайте по домам. Ты как доедешь? — взглянув на брюнетку, спросила Синохара. — Ну… — С нами она поедет, — перебил Иссей, хватая сумку с фотоаппаратом и штативом одной рукой, а второй вытаскивая ключи из кармана. Айя пожала плечами, а Микаса нахмурилась, но ничего не ответила. Она жила не так далеко от универа, но слишком устала, чтобы добираться до дома самостоятельно. В машине Иссея пахло очень вкусной пахучкой, висевшей на зеркале заднего вида. А ещё салон был чистым, что было странно для парня. Айя, заметив, что Микаса оглядывается вокруг, с усмешкой заговорила: — Это у него только в машине так чисто. — Карликам слово не давали, — сказал Норрис, выезжая со стоянки. — Вези нас домой. Но сначала меня. Микаса, ты не против? — Нет, — тихо ответила девушка. Остаться наедине с Норрисом? Просто замечательно. Иссей за рулём выглядел просто восхитительно: сосредоточенное лицо, руки, крутящие руль, его тёмно-красное худи. Ну почему он такой привлекательный? Почему? Тяжело вздохнув, Аккерман отвернулась к окну, желая упасть в постель и вырубиться на три часа минимум. Но вспомнив о завтрашней контрольной и проектной работе, она готова была разрыдаться. Учёба в универе не была чем-то сложным для неё, однако порой это всё дико раздражало. Пока они ехали, она уснула. Так крепко спала, что не заметила, как Иссей высадил Айю и не заметила, как он приехал не к её квартире, а к своей. Она не почувствовала, как он бережно взял её на руки, так легко, словно она ничего не весила, и понёс в свою квартиру. Положив её на диван в гостиной, он закрыл лицо руками и тихо пропищал. — Чёрт. «Какая же она всё-таки малышка, когда спит, чёрт возьми». «Она убьёт меня, когда узнает, что это не Айя позвала её сниматься. Она будет в ярости» Улыбнувшись своим мыслям, Иссей сел за рабочий стол и, время от времени поглядывая на свою одногруппницу, стал делать домашнее задание на завтрашний день.