Жизнь. А жизнь ли это?

Из темноты его вывел настойчиво дребезжащий звонок. В голове словно били колокола, глаза отказывались открываться. Сделав усилие, он сел на кровати. Теперь в дверь уже стучали. Семёнов даже не думал реагировать. Он прошел в ванную, сунул голову под кран. Лучше. Немного, но лучше. Звуки за пределами квартиры наконец стихли. Желающий видеть его сегодня оказался настойчивее, чем предыдущие, но тоже сдался. Или? Дверь открылась. Семёнову было на это абсолютно наплевать. Он прошел на кухню, приложился к бутылке водки, стоявшей на столе, и... почувствовал, как кто-то настойчиво вырывает у него беленькую. Не думая разворачивается и бьёт. Попал. Он даже не сомневался. Мастерство не пропьешь, как бы он не пытался. - Ай, ты что совсем охренел? - послышалось с пола, кажется он немного переборщил. Голос казался смутно знакомым, но взгляд никак не хотел фокусироваться и показать ему нарушителя личных границ. - Аааууу, я к тебе вообще-то обращаюсь, - собеседник поднялся и подошёл ближе, - Паш, я здесь, - он помахал рукой перед его лицом. - Какого... - Семёнов все же разглядел вошедшего, - Хотя какая мне разница. Где дверь знаешь, - и он полез в холодильник за пивом. - Пиво после водки, да ещё с утра, несёт тебя конечно, - бутылка нефильтрованного тоже была отобрана, - Давай хоть поздороваемся. - Ну здравствуй, Фома. Павел Андреевич Семёнов, осуждённый за убийство паренька в баре, вышел по удо почти год назад. О возвращении в полицию речи идти не могло, а что делать на гражданке мужчина не знал. Сначала пытался где-то устроиться, а потом забил, перебиваясь случайными заработками. Он выходил из дома редко, в основном чтобы пополнить запасы спиртного и купить что-то из съестного. Телефоном мужчина пользоваться также редко, приходить к нему в гости было некому, всех знакомых он послал ещё в первые недели после освобождения, правда иногда заглядывал Михайлов, но эти встречи были короткими, практически лишенными смысла. Андрей пытался как-то помочь бывшему коллеге устроиться в жизни, но сделать это насильно не мог, а Семёнов категорически отказывался принимать помощь. Обычно закупившись всем необходимым Паша не выходил из квартиры достаточно долго. Последний раз выпивка закончилась несколько дней назад. После возвращения из магазина Семёнов дом не покидал. Появления Фомина его удивило, но недостаточно сильно, чтобы по-настоящему заинтересовать. Судьба бутылки водки волновала его больше. - И тебе привет, Паша. - Какого черта ты здесь делаешь? Снова вернулся? - хрипло спросил Семёнов, недобро посматривая на друга. - Сашка позвонил. - Фома выдвинул стул и сел, кивком приглашая хозяина квартиры присоединиться к нему. Получив в ответ равнодушный взгляд добавил: - В ногах правды нет, садись. - Я свое отсидел. Алексей хмыкнул и продолжил: - Сашка позвонил и сказал, что ты уже давно не отвечаешь на его звонки. Сын волнуется. - Как мило, - состроил улыбку Семёнов, - Можешь передать ему, что я пока живой. И катись обратно, где ты там последние несколько лет прятался. - Какой ты радушных хозяин, - протянул бизнесмен, - Столько любезности по отношению к гостю. - А ты ее заслужил, эту любезность? Впрочем, неважно. Я все ещё жду, когда ты уйдешь. - Не дождешься. Несколько минут прошли в молчании. Фома смотрел на Пашу, а тот прикрыл глаз и запрокинул голову. Колокол в ней начал бить с прежней силой и меньше всего мужчине хотелось с кем-то спорить. - Совсем хреново? - поинтересовался Фомин. И не дождавшись ответа протянул Семёнову пиво: - Так уж и быть, в качестве лекарства, иначе ты просто не сможешь нормально поговорить.