Таблетки с привкусом крови

Ци-Ци мучительно долго брела обратно в хижину "Бу-Бу", то и дело останавливаясь и прикладывая указательный палец к губам и перебирая произошедшие за день события. Девочку, казалось, совсем не волновал тот факт, что наставника так резко забрали и увели - Ци-Ци была настолько уверена в своём приёмном отце, что просто не могла представить, что лечение очередного тяжелобольного пациента может пройти неособо гладко. Когда Ци-Ци наконец переступила порог дома, хижина "Бу-Бу" встретила её зловещей тишиной. В лавке не было ни одного клиента, Гуй с мрачным лицом стоял за стойкой и протирал какую-то склянку. Вокруг не было ни намёка на присутствие больного или Бай Чжу. –Здравствуйте... А где... Господин Бай Чжу...? Ци-Ци подняла пурпурные глаза на Гуя, который лишь буркнул что-то невнятное и опустил взгляд, ещё тщательнее натирая уже кристально-прозрачную склянку. –Гуй...? Девочка сразу поняла, что что-то не так, и подошла к стойке, медленно ткнув кассира в руку. –Где... Папа...? Гуя почему-то растрогали эти слова, он поднял взгляд на Ци-Ци и кротко улыбнулся. –Он ушёл к себе, уже давно. Просил не беспокоить. Ци-Ци вздохнула и опустила голову. –А тот... Больной... Он уже давно... Ушёл? Гуй кивнул. –Давно. Ты слишком поздно пришла, Ци-Ци. Девочка виновато опустила взгляд в пол. –Значит... С больным всё... Хорошо, да? Кассир некоторое время молчал, а после вздохнул: –Вроде как. Когда он только поступил сюда, его состояние было плачевным... Можешь подробнее узнать у господина Бай Чжу, только попозже. Гуй поставил бедную склянку, которую всё это время продолжал натирать, на полку и вышел из-за стойки. –Мой рабочий день окончен, я пойду домой. Доброй ночи, Ци-Ци. Девочка заторможенно кивнула и, больше не глядя на уходящего Гуя, направилась к лестнице. Ци-Ци распирало любопытство, и она, позабыв слова кассира о том, что Бай Чжу просил его не беспокоить, настолько быстро, насколько могла, побрела к двери в комнату приёмного отца. Девочка подняла руку и сжала её в кулак, готовясь постучать, то тут же услышала доносящиеся из-за двери голоса и замерла. –Ес-с-сли ты не думаеш-ш-шь о с-с-себе, так подумай хотя бы обо мне! Скрипел свистящий женский голос. Ци-Ци задумалась: она никогда прежде не слышала этого голоса и не знала, кому он принадлежит. После минуты молчания голос продолжил: –Хорош-ш-шо, тебе вс-с-сë равно на меня, а как же Ци-Ци? Девочка вздрогнула - эта женщина знала Ци-Ци. –Мне не всё равно на тебя. Ци-Ци узнала ласковый голос Бай Чжу. –Со мной всё в порядке, Чан Шэн. Не переживай за меня. "Чан Шэн?!" – голова Ци-Ци пошла кругом: как этот женский голос может принадлежать Чан Шэн? Должно быть, она ослышалась. –Ты в порядке, а я не ос-с-собо! Ес-с-сли тебе не вс-с-сë равно на меня... Почему ты не с-с-слуш-ш-шаеш-ш-шь меня? Не с-с-слуш-ш-шаеш-ш-шь даже свою Лизу? Ци-Ци решилась на отчаянный шаг - она без стука широко распахнула дверь и зашла в комнату, сразу же ощутив на себе растерянные взгляды Бай Чжу и Чан Шэн. Владелец хижины "Бу-Бу" тут же покраснел от стыда и отвернулся, а Чан Шэн, как ни в чем не бывало, скрутилась в кольцо на полу. –Бай Чжу... Ци-Ци подошла к приёмному отцу и пристально посмотрела в его глаза цвета пергаментной бумаги, в которых не было ни намёка на усталось. Глаза Бай Чжу сияли привычным добрым огнём, даже более ласковым, чем обычно. –Что такое, Ци-Ци? Что-то случилось? Владелец хижины "Бу-Бу" ласково погладил приёмную дочь по голове. –Я вернулась домой... И мне захотелось... Узнать, как ты... И тот больной... Ци-Ци окинула взглядом комнату, пытаясь найти в ней ещё кого-то. Бай Чжу собирался ответить, но девочка перебила его: –И ещё... С кем ты разговаривал? Травник на миг замер и бросил быстрый взгляд на Чан Шэн. –С Чан Шэн. Ци-Ци медленно покачала головой. –Нет... Ты разговаривал... С какой-то женщиной... –С какой ещё женщиной? С чего ты взяла? Бай Чжу в ужасе отпрянул назад. –Она тебе... Отвечала. Ци-Ци покачала головой, а Чан Шэн подняла голову. –Я так и думал, что ты всё слышала. Чан Шэн поднялась. –Раз ты вс-с-сë с-с-слыш-ш-шала, объяс-с-сни с-с-своему... Ци-Ци вытаращила глаза: она не понимала, чему удивляться больше - тому, как Бай Чжу спокойно отреагировал, или тому, что змея разговаривает. –Бедная Ци-Ци. Ты её напугала. Бай Чжу ласково улыбнулся, протягивая змее руку, чтобы она обвилась вокруг. Ци-Ци потерла голову. –На самом... Деле, я слышала... Совсем немногое... –В любом случае, это уже не важно. Если ты в порядке, то нет смысла беспокоится. Владелец хижины "Бу-Бу" улыбнулся, поглаживая Чан Шэн по голове. Ци-Ци даже на миг подумалось, что она зря волновалась и с наставником всё в порядке. –Да, со мной... Всё в порядке... Вдруг Ци-Ци, неожиданно для самой себя, крепко обняла своего приёмного отца. –Ци-Ци? Он немного замялся, но крепко обнял её в ответ. Спустя пару минут девочка отсторонилась. –Тогда я... Выпью лекарство и... Пойду спать... Спокойной ночи... Ци-Ци развернулась и медленно побрела в свою комнату, как только услышала тихое "Спокойной ночи, Ци-Ци" в ответ. Спустя несколько минут во всей хижине воцарилась тишина, и Чан Шэн снова заговорила: –Ну так что? Что будеш-ш-шь делать с-с-со с-с-своим с-с-сос-с-стоянием? –Со мной всё в порядке, Чан Шэн. Перестань волноваться. Бай Чжу лёг на кроватт и отвернулся к стене, оставив змею на столе, как-будто не желая больше с ней разговаривать. Чан Шэн продолжала возмущаться: –Ты меня не с-с-слуш-ш-шаеш-ш-шь! Бай Чжу едва заметно улыбнулся. –Успокойся, Чан Шэн. Я обещаю, со мной всё будет хорошо. Как-будто в опровержение его слов у него в области сердца резко закололо, и он зажал себе рот рукой, подавляя кашель. –Ты мне другое пообещ-щ-щай. Обещ-щ-щай, что не умрёш-ш-шь. Змея всё не успокаивалась. –Конечно, Чан Шэн. С лёгкой улыбкой прошептал Бай Чжу, вытирая кровь с губ и закрывая глаза.