Полымя

Анатолий сделал глубокий вдох, выпрямился, провёл ладонями по лицу. Постояв несколько секунд, желая вернуть себе способность говорить, резко метнулся к кровати и наклонился, уперев ладони в колени. Ирина инстинктивно отодвинулась. Она успела пожалеть о том, что сказала это, да и не понимала — с чего вдруг решила вспомнить про слова той непонятной и, положа руку на сердце, неприятной женщины? «Хоть сразу не ударил, и на этом спасибо…» — подумала, затем бросила взгляд на дверной проём — как назло, доступ сейчас к нему был закрыт. — Что ты сейчас сказала? — Анатолий сощурился, сжал зубы, от чего его скулы заострились. — Повтори. — Схватил её за плечо и резко встряхнул. — Что ты сейчас сказала?! Ирина дёрнулась, но избавиться от обжигающего прикосновения не удалось. Посмотрела в его глаза и дёрнулась, увидев там то, что никогда бы не хотела видеть. Это даже была не злость. Это было удивление, смешанное с болью, а где-то на глубине плескалось разочарование. От такого коктейля по позвоночнику побежал холодок, пальцы задрожали. — Ты оглохла? Или онемела? Или всё сразу?! — Анатолий сжал её подбородок так, что его ногти побелели. — Мне больно… Пусти, мне больно. Пусти, — зашипела Ирина. — Только так и умеешь проблемы свои решать?! Пусти, — резко ударила его по руке. Он резко отпустил её, от чего та едва не упала с кровати. Закашлялась, начиная ощупывать челюсть. — Тебе как такое в голову пришло вообще, а?! — Анатолий, засунув обе ладони в карманы брюк, встал перед Ириной. — Ты понимаешь, что ты несёшь?! Та, потирая подбородок, вздрогнула от его крика. Так Анатолий орал очень редко, и она даже не знала, что страшнее — когда он говорит тихо, позволяя себе поднять на неё руку или… — Это вообще не я! — Выкрикнула она, морщась. — Это твоя эта ко мне пришла и рассказала. — Кто к тебе пришла? Белая горячка?! — Вера. Знаешь такую?! Пришла, сказала, что ты… Анатолий замер, перестав ходить туда-сюда по комнате, сделал глубокий вдох. Теперь, на смену шоку, пришла ярость, которую сдерживать он не собирался. Взгляд упал на стоящую на тумбочку бутылку вина. Не сдержав своего порыва, схватил её за горлышко и одним чётким броском отправил в другую часть комнаты. Ирина взвизгнула, закрыла лицо ладонями и пригнулась, услышала страшный грохот, заставивший её всхлипнуть, но ничего не почувствовала. Выждав пару секунд, медленно подняла взгляд на Анатолия, затем огляделась и судорожно выдохнула. Аккуратно поднялась с кровати, чувствуя, как внутри всё дрожит. Ладони стремительно потели, ноги становились ватными. — Пропусти меня, пожалуйста… Я пойду, ладно? — Понимала, что оставаться с ним один на один сейчас — самоубийство. Он перевёл на неё взгляд. «И давно ты так про меня думала? То есть, ты всё время жила со мной, спала со мной и считала, что я способен на то, чтобы выкинуть Лену в окно?» — Нет уж, Ирина Алексеевна, — резко схватил её за руку и потянул на себя. — Ты мне сейчас же всё расскажешь. Какая, к чёртовой матери, Вера? И как давно, — опять встряхнул её за плечи, — ты так про меня думаешь. Ну?! — Вновь повысил голос, не обращая внимания на ту растерянность, которая поселилась в её взгляде. — Пока ты не протрезвела и не навешала мне очередной лапши на уши! Ты хоть понимаешь, что ты сейчас сказала, дура?! Ирина снова поморщилась, ощущая, как по всему телу разливается неприятная слабость, а съеденный обед поднимается к горлу. — Пусти меня… Пусти, синяки останутся! Анатолий зло хмыкнул и лишь сильнее сжал её плечи, окидывая холодным взглядом. Ощущал, как прямо сейчас все те нежные чувства, которые у него ещё оставались к ней, превращались в раздражение. Он ненавидел это состояние — знал, что после такого будет ещё несколько часов отходить, чувствовать себя совершенно разбитым, но, казалось, этого достиг уже сейчас. Рана после смерти жены по-прежнему не заросла и затягиваться не собиралась, и сейчас Ирина не нашла ничего лучше, чем ткнуть туда раскаленным прутом. — Я тебя ещё раз… Договорить ему помешал резкий звук, и через секунду в комнате появились охранники. — Анатолий Борисович… У вас всё в порядке? — Константин обвёл взглядом помещение, зацепился взглядом за бордовые разводы на батарее. — Или… Нет? — Да… — Он резко отпустил Ирину — вовсе не потому, что испугался посторонних. Внезапно понял, что не хочет её больше не видеть, не слышать, прикасаться к ней… — Нет… — В два шага покинул помещение. — А у вас, Ирина Алексеевна? — Это спросил уже Семён. — Что случилось вообще? — Ничего, — она выдохнула, обернулась, завела светлые прядки за уши. — Я… Перебрала немного, уронила бутылку… — Медленно дошла до кровати и села на неё. — Всё хорошо. Всё хорошо, вы можете идти… Они переглянулись, пожали плечами. Константин покачал головой — уж он-то прекрасно помнил, когда обходил с утра комнаты, что вино стояло совсем в другом месте, и так его уронить было бы сложно. — Точно всё нормально? Наша помощь не нужна? — Спросил, оценивая её состояние. — Не нужна, — рявкнула она, сделала глубокий вдох. — Не нужна, всё хорошо со мной. Просто… Я устала и… И хочу спать. — Легла на кровать, даже не подумав о том, что надо как минимум снять покрывало. — Хорошо… Мы тогда пойдём вниз, — бросил Семён. Ирина, дождавшись, пока те развернуться и окажутся в дверном проёме, тихо проговорила: — Спасибо… Поймав их взгляды, отвернулась, вновь ощутив неприятную невесомость в желудке. Она и подумать не могла, что эти двое когда-либо будут готовы прийти к ней на помощь. Ведь если бы они были безукоризненно переданы Анатолию, то не стали бы даже подниматься, не говоря обо всём остальном. Повернувшись на бок, закрыла глаза и всхлипнула — страх, наконец, схлынул, но пришло понимание, что за свои слова придётся ответить.

***

Уснуть не помогало ничего. Ирина, тихо зарычав, резко села на постели и сразу же дёрнулась, почувствовав, как сдавило затылок из-за спазма. Дотянулась до ночника, снова включила свет, пару раз моргнула и посмотрела на часы. Разозлившись на себя за то, что столько времени не может уснуть, бросила взгляд на окно и поёжилась. Не могла уснуть и из-за того, что успела протрезветь и поймать головную боль и из-за того, что было банально страшно. Не так она собиралась провести эту ночь, не так. — Чёрт меня дёрнул это брякнуть вообще! — Прошипела, откинувшись на подушку. Сосредоточила свой взгляд на люстре, уложила ладони на живот. Так и не поняла, с чего вдруг решила высказать Анатолию это… Ведь тогда не поверила этой чёртовой Вере до конца. Надеялась, что тот человек, с которым она жила, не способен хотя бы за это. «Да потому что бесит меня твоя эта правильность! Бесит, что ты такой из себя весь хороший. Я же знаю, что это не так. Я же не хочу себя чувствовать хуже всех! Не хочу…» Начавшийся за окном дождь заставил её приподняться на локтях. Прислушалась — что, если за таким шумом не услышит, если кто-то полезет в окно? В конце концов, не так уж и высоко, а от Леонида можно ожидать чего угодно. Отвернулась от окна, снова выключила ночник, свернулась в клубок, закрыла глаза. Как бы она не хотела быть сейчас одна… Надеялась, что будет спать в крепких руках Анатолия, рядом с которым чувствовала хоть какую-то безопасность. В глубине души надеялась на то, что он поймёт, что она одна сейчас не сможет и придёт к ней, но, видимо, в очередной раз ошиблась в своих предположениях. Уснуть снова не получалось — всё время мерещились какие-то странные звуки, хлопки дверьми, скрип паркета прямо возле двери в эту просторную спальню, но хуже всего были навязчивые мысли. Ирина не знала, как от них избавиться. Помимо страха, к которому она уже стала привыкать, стала мучать совесть — она же не считала так про Анатолия всерьёз, прекрасно понимала, что эта тема для него до сих пор под запретом, и не последила за своим пьяным языком… «Ну вот кто меня заставлял это говорить… Зачем… Просто промолчать можно было…» Тяжело вздохнула, снова поёрзала на кровати, закрыла глаза. Ко всему добавилась ещё и неловкость — казалось, что она не имеет права тут находится, в этом доме, который он снял для того, чтобы её порадовать и дать возможность отдохнуть. — Нет, дальше так точно нельзя, — пробормотала себе под нос, поднялась с кровати, поправила смятое донельзя платье и решительно направилась к выходу. Открыв дверь, остановилась — в коридоре было темно будто ей выкололи глаза. Обернулась — в комнате, по крайней мере, можно было включить свет. «И где я теперь должна тебя искать…» — всё-таки, закрыла за собой дверь и, хватаясь за стены, пошла вперёд. — «Надеюсь, что ты по крайней мере никуда не уехал… Очень на это надеюсь…» Вздрогнула, когда услышала очередной непонятный звук и прибавила шагу, силясь вспомнить расположение комнат.

***

Анатолий поудобнее устроился на кровати, поднял руку с маленьким стаканом, в котором ещё были остатки коньяка, покачал головой и одним глотком опустошил его. Так паршиво ему не было давно. Против своей воли, погрузился в воспоминания. Теперь его мысли занимала другая светловолосая женщина — его жена, Елена, которую он практически не помнил здоровой, от чего пришлось поискать в телефоне старые фотографии. Он считал, что успел смириться с тем, что её больше нет, но, видимо, не до конца. Разглядывая фотографии, понимал, что помнит, когда и при каких обстоятельствах была сделана каждая. Иногда мелькал и Анатолий-младший, но его он пролистывал — понимал, что не выдержит сейчас видеть ещё и его счастливую улыбку. «Лена, Лена… Сколько их было, но никто тебя не заменит в полной мере…» Внезапно ему невыносимо захотелось уехать — в Москву, в свою квартиру. И больше никогда оттуда ни к кому не переезжать. Злость, бывшая его защитой против злых слов Ирины, постепенно отступила, и вновь появилось разочарование. Он прекрасно помнил тот вечер, когда зачем-то рассказал ей всю историю. И сам тогда не понимал, с чего вдруг решил с ней этим поделиться — в тот момент она была совсем чужим человеком. Наверное, потому что держать это в себе было больше невыносимо, не с сыном же делиться. Перевёл взгляд на дверь, услышав, что та открывается. — Лена? — Прошептал одними губами, но уже через пару секунд понял, что это не она. Ирина, несмотря на отдалённое сходство, была совершенно другим человеком. Она никогда не искала компромиссы, никогда не дарила ему много ласки, никогда не могла найти нужные слова… «Господи, да зачем я с тобой вообще связался?» — Наконец-то я тебя нашла, — тихо сказала Ирина, закрыв за собой дверь, — тут… Комнат… Очень много. — Сцепила пальцы в замок. — Да, ты знаешь, — он перевёл взгляд на полупустую бутылку коньяка на тумбочке и пожал плечами. — Много. Поэтому, ты можешь выбрать себе любую, Ирина Алексеевна. Даже на первом этаже. Свободную. Она тяжело вздохнула, затем медленно пошла вперёд, аккуратно присела на постели, на свободную сторону. — Я так не думаю на самом деле… Просто вырвалось. Это всё твоя Вера виновата. — Какая Вера? — Буркнул Анатолий, поставил пустой стакан на тумбочку, взял свой телефон и вновь открыл галерею. — В Иисуса Христа? Ирина покосилась на него и покачала головой, аккуратно подсела ближе. Затем ещё раз и ещё, пока не оказалась полностью на кровати, рядом с ним. Бросила взгляд на его телефон и почувствовала неприятный укол совести — прекрасно понимала, чьи фотографии он сейчас рассматривает. Анатолий, почувствовав на себе её взгляд, заблокировал телефон, положил его на грудь и закрыл глаза. — Шла бы ты куда подальше. Завтра вернёмся домой, я от тебя съеду и перестану доставлять неудобства. — Да ты дашь мне договорить или нет! — Обозлилась, сделала глубокий вдох, чтобы не наломать сейчас ещё больше дров и покачала головой. — Ко мне приходила женщина, Вера. Представилась твоей бывшей любовницей. Рассказала мне, — оперлась локтем о спинку кровати, упёрла его в свою щёку и прикрыла глаза, — про то, как ты избил её до потери сознания… Про то, как карьеру ей сломал… Ну и намекнула, что жену убил ты. Я что должна была после этого подумать? Тем более, — почесала кончик носа, — после того случая… Анатолий, изначально без особого желания слушающий её слова, на последних фразах почувствовал, как у него вытягивается лицо. Подтянулся на руках, сев таким образом на кровати и внимательно посмотрел на Ирину. — Чего?! — Что? — Та на всякий случай отодвинулась. — Знаешь, с твоей репутацией было очень трудно не… — Ты поверила той, кого видела в первый раз? Когда она приходила?! Почему ты сразу мне про эту тварь не сказала! — Снова повысил голос и дёрнулся, почувствовав режущую боль в области виска. — Вот поэтому и не сказала, — Ирина пожала плечами, — я же знала, какая реакция у тебя будет. А мне дороги оба моих глаза. — А если тебе так дороги оба твоих глаза, какого ж чёрта ты мне это про Лену сказала, а? — Анатолий передразнил её и покачал головой. — Тебя что, жизнь вообще ничему не учит? Она отвела взгляд и пожала плечами. «Значит не учит… Значит, ничему меня жизнь не учит, если я решила к тебе сюда зайти!» — Не знаю, почему. Но я не хотела… Вернее, задеть хотела, потому что меня эта твоя чёртова правильность взбесила. Короче… — Сделала глубокий вдох, поёрзала на кровати. — Надо было меньше пить. Но и ты тоже, знаешь… Не святой ведь. Ты её правда до потери сознания? Анатолий отмахнулся, поморщился и отвернулся. Сообразив, что она продолжает на него смотреть, обернулся. — Ну… Не избил… Слушай, ты себе даже представить не можешь, какая она тварь. Если бы ты мне раньше про неё сказала, — дотянулся до телефона, — то она бы уже и правда лишилась всей своей карьеры. Знаешь, Ирина Алексеевна, — открыл заметки, боясь, что утром половину из всего этого не вспомнит, — терпеть не могу, когда бабы меня используют. Она просчиталась, и принять это, — протянул, — не смогла. — Убрал устройство на место и снова посмотрел на неё. — Бывает. А про Лену… Ну, мне идиотом быть не надо было. Рассказывать это ей, тебе… Ладно… Иди куда-нибудь спать, пожалуйста. От меня подальше. Ирина, напротив, придвинулась ближе к нему. Затем ещё ближе, аккуратно запустила пальцы в его волосы. Понимала, что он сейчас не сделает ей больно, ведь фаза яркой агрессии уже прошла. — Прости, — коснулась губами его щеки, — я не хотела… Правда не хотела, Толь. Я не думала, что вообще это скажу… Не прогоняй меня, пожалуйста, — посмотрела в его глаза, затем наклонилась, нежно его поцеловала, не обращая никакого внимания на вкус коньяка, который, однако, сразу же почувствовала. Анатолий опешил. Меньше всего сейчас ожидал от Ирины чего-то подобного. «Да у тебя серьёзные сдвиги по фазе начались, милая…» Та, не обращая внимания на то, что он не проявляет инициативы, медленно провела ладонью по его смятой донельзя рубашке, поймав себя на мысли, что они оба не подумали о том, чтобы переодеться… «Два сапога пара, честное слово…» Её губы уже изучали его шею, а пальцы медленно расстёгивали пуговицы. Она не понимала до конца мотивов своих действий — или хотела таким образом извиниться, чтобы он не оставил её одну на эту ночь или же просто хотела извиниться за то, что неосторожной фразой заставила его вернуться в не самые приятные моменты его биографии или… Или хотела снять таким образом собственное напряжение? Анатолий, не ощущая совершенно никакого желания дать её действиям логическое продолжение, осторожно отстранился, затем всё-таки поднялся с кровати. — Переоденься в то, что ты там взяла и ложись спать. — Толь… Я всё равно не отстану от тебя, пока ты не перестанешь на меня вот так смотреть, — насупилась. — Ну, пожалуйста. Я тебе вон, — кивнула, — дала же второй шанс. Он покачал головой, затем отошёл к чемодану, который каким-то образом оказался в этом помещении. — Ложись. Спать сейчас будем. Анатолий не был уверен в том, что хочет с ней засыпать, ещё меньше был уверен в том, что хочет проснуться. Ни одно слово или действие Ирины не заставило его поменять решение. Однако и по-детски уходить в другую комнату тоже не хотелось.