Портрет

— Мазок, ещё мазок, а теперь добавить немного охры, а здесь оттенить синим и фиолетовым, немного белого, еще капельку желтого, сюда побольше бардового и не забыть про коричневый… Да, определенно нужен еще коричневый! — девушка устало откинулась на спинку стула, но продолжала что-то бормотать. Руки безвольно висели по бокам от тела, в правой была зажата выпачканная в краску кисть, а в левой — палитра. Такие уж они художники, как накатит вдохновение — уже не оторваться пока не закончишь работу. Эта девушка не исключение. В который раз вместо того, чтобы спать, она сидит и рисует очередную картину. Сколько их у неё и не сосчитать, но именно благодаря этим полотнам она и живет, ведь они неплохо продаются в местной галерее на ежемесячных выставках. Но эта картина другая, она не похожа на остальные полотна, эта картина особенная для художницы! В нее вложено больше всего души, эмоций и энергии, именно поэтому девушка каждый раз отказывает своей подруге, которая по совместительству работает заведующей той галереей, в которой выставляет картины наша художница, отдать полотно на выставку. Потянувшись и посмотрев на часы, которые предательски показывали пять утра, девушка распустила свои каштановые волосы и в очередной раз посмотрела на свое полуночное творение. С холста на нее пристально смотрел мужчина с темными, почти черными глазами. Его позу можно было бы назвать расслабленной, - одной рукой он опирался на стол, в то время как другая спокойно лежала на коленях. Но взгляд его темных глаз был настолько пронзителен, что Рите невольно казалось, будто бы он не сводит с нее сканирующего взгляда, словно силился уловить каждое незначительное движение художницы. Доходящие до плеч белокурые волосы были стянуты на затылке в тугой конский хвост. И лишь несколько выбившихся прядей непослушно падали на правильной формы лицо, ловя собой золотистые блики света. Сильный подбородок, нос с горбинкой и чуть пухлые губы, растянувшиеся в насмешливой улыбке, завершали образ. Девушка как завороженная смотрела на мужчину с портрета, и казалось это уединение ничего не сможет нарушить, но… В глубине мастерской, которая служила ещё и домом, зазвонил телефон. Шатенка нехотя встала и пошла на звук, коря себя за то, что не отключила его. — Привет полуночникам, — радостно раздалось на том конце телефона. — Рита, ты тут? Земля вызывает Риту! — девушка поморщилась от крика подруги. — Тут я. Ничего, что нормальные люди в такое время спят, Оль? — устало поинтересовалась шатенка и плюхнулась на кровать. — Нашла кому заливать, ты же не нормальная! Я то знаю, чем ты уже около трех месяцев по ночам занимаешься, — пошловато захихикала Оля. — Я кладу трубку! — Ну-ну, не кипятись. Я чего звоню-то, — спохватилась неугомонная Оля. — Завтра ведь выставка, я заскочу к тебе часиков в одиннадцать, выберу картины, заодно поговорим, — не дождавшись ответа, подруга быстро попрощалась и отключилась. Рите ничего не оставалось, как провалится в такой долгожданный сон. Вот уже три месяца она, как умолишенная, рисует портрет одного и того же мужчины. Каждый раз в разных позах, но незнакомец всегда один и тот же. Шатенка никогда не забудет как первый раз нарисовала ЕГО. Что-то заставило её подорваться в час ночи и полусонной пойти за новым холостом, чтоб уже к восьми ура закончить этот портрет. Тогда она долго сидела и смотрела на мужчину, пытаясь вспомнить где же она могла его видеть, но всё тщетно. Вот с тех пор она каждую ночь либо начинала рисовать новый портрет незнакомца, либо заканчивала предыдущий. Всего у неё было уже одиннадцать картин, с этой — двенадцать. И уже третий месяц подряд Оля упрашивает Риту сжалиться и отдать один портрет на выставку, но художница всегда категорически против. Вот и сейчас, пока Рита спала, Оля тихонько зашла в мастерскую и любовалась ещё не высохшим шедевром. Так было проще им обоим: чтоб Оля каждый раз не ломилась в дверь, шатенка просто отдала ей комплект запасных ключей — и нервы целы, и проблем с соседями меньше. — О, ты уже здесь, — сонно пробормотала Рита, опираясь об косяк двери. — Чай завари, я сейчас приду. Через десять минут художница застала Олю сидящей за столом и спокойно пьющей чай. Увидев подругу, та быстро засуетилась и поставила вторую чашку на стол, предусмотрительно достав принесенные с собой вкусности. — Почему розовый? — поинтересовалась Рита, указывая на волосы подруги. — А почему бы и нет? — спокойно ответила та и улыбнулась. — Синий уже надоел, а фиолетовый уже был. — Следующим будет зеленый? Или твои бедные волосы не доживут и выпадут раньше? — Рита ехидно улыбнулась, наблюдая как бледнеет подруга. — Так, хватит чаевничать, я к тебе по делу, между прочим, — резко перешла к главному Оля. — Прочим между, — перекривила подругу художница. — Тоже мне творческая личность… Пока чай не допью, с места не сдвинусь! — Ладно-ладно, но мне же идет? — хитро прищурилась Оля. — А то ты не знаешь? Подлецу всё к лицу! — невозмутимо ответила Рита и принялась за чай. Подруга же осталась довольна, потому что с уст Ритки это чистой воды комплимент. Через час девушки уже были в мастерской и погрузились в работу. Оля бегло просматривала имеющиеся в наличии картины и быстро отбирала нужные. — Этой морской пейзаж и вот этот лесной я точно возьму, а еще подай-ка мне вон тот натюрморт с астрами, — указала Оля на картину в углу комнаты. — Та-а-ак, чтобы еще такого взять? Ага, я возьму наш парк и вот этого красавца! — Нет, — быстро отреагировала Рита и стукнула по рукам подруги, которые уже тянулись к новоиспеченному портрету. — Ну почему? — в который раз начинала Оля. — Он отлично впишется в осеннюю тематику выставки! Вот смотри даже цвета осенние, всё, я его беру! — А я говорю нет! — стояла на своем художница. — Лучше возьми ночной вид нашего города. — Я беру его и это не обсуждается! — закипела Оля. — Ну сколько можно? Ты ещё обложись этими портретами! У тебя их скоро некуда будет ставить, — и чтоб Рита не успела ещё чего-то сказать, быстро добавила: — Я её не продавать буду, обещаю. Картина просто будет отличным довершением выставки… — в подтверждение своей честности Оля жалобно посмотрела своими синими большими глазками на шатенку. Последняя же, подумав с минуту, таки дала добро в виде кивка и вернулась в свою комнату, намереваясь наконец-таки выспаться. Оле хотелось прыгать чуть ли не до потолка от радости, но она решила, что целесообразней это будет сделать уже будучи в галерее, после того, как она развесит все картины. Поэтому, быстро упаковав отвоеванное потом и кровью, девушка ускакала на работу готовить всё к завтрашней выставке.