Молитвы Грешников

Порой, наблюдая за тобой, я понимал, что в новой жизни ты выглядишь намного счастливее. Прошлая ты не так часто улыбалась, но от этого твоя улыбка была ещё прекрасней. А может, я просто не хочу признавать, что завидую. Ведь твоя нынешняя улыбка не принадлежит лишь мне.

      Поляна, на которой мы очутились, была смутно мне знакома. Даже при свете луны, она заставляла воспоминания оживать в моей памяти, возвращая в те времена, когда мы были счастливы. Во времена, когда я не знала, что стану печатью для Разлома. Когда ещё никто из апостолов не превратился лишь в горстку перьев, что унесёт ветер.       Яркое голубое небо без единого облака, тёплые солнечные лучи, лёгкий ветерок, что ласкал лицо. Родной аромат полевых цветов. Те, что были в городе, прекрасны, но я скучала по той простоте, что была со мной до тех пор, пока я не стала Святой. Вот Лауриэль и Симаэль пытаются сплести венки. Рафаэль дремлет под раскинувшимися ветвями высокого дерева. Нежные звуки Арфы Натаниэля разносятся по поляне. Кассиэль треплет Анаэля по волосам, а тот ворчит и пытается вырваться. Азриэль воодушевлённо рассказывает остальным апостолам, что нового узнал, активно жестикулируя руками. Мы с Габриэлем наблюдаем за ними. В тот момент я чувствовала покой и счастье, надеясь, что после войны мы так же вернёмся на эту поляну. Взгляд Габриэля, направленный на своих братьев и сестер, ласков, а на губах улыбка. Но почему-то мне кажется, что она наполнена печалью.       — Что тебя тревожит? — Осторожно интересуюсь я.       — Сейчас они кажутся счастливыми, словно забыли о небесах и готовы провести здесь всю свою жизнь. — Голос Габриэля непривычно тих.       — Это плохо? — Тревога оседает тяжелым грузом в сердце и душе.       Хоть он и никогда не говорил, но я знала, что Габриэль скучает по Создателю и дому. Всем апостолам сложно находится в месте, где каждый смотрит с опаской. Многие сторонятся их, несмотря на то, что они прибыли, чтобы помогать в войне против демонов. Страх, недоверие, косые взгляды следуют за апостолами. Я постоянно твержу, что они не враги нам. Только людей не так легко переубедить. Надеюсь, вскоре всё изменится к лучшему.       — Наоборот. Возможно, в конце им не будет так больно. — Габриэль вздохнул.       — Больно?       — Прости, я расстроил тебя. — На губах апостола вновь появляется улыбка.       — Это не так. — Я пытаюсь улыбнуться в ответ.       — Не лги мне, Микаэла. Я знаю тебя и твоё сердце, как никто другой. Ты можешь не притворяться рядом со мной.       — Просто задумалась, смогут люди когда-нибудь принять апостолов. Не смотреть на них со страхом и подозрениями. — Это была лишь полуправда, но я тоже не хочу расстраивать Габриэля своими страхами. Он не сможет полностью принадлежать мне, как и я ему. Мне пора довольствоваться тем, что я имею, и не становиться жадной.       — Не все такие, как ты, но я тоже надеюсь, что однажды мнение о нас изменится к лучшему.       — Порой я не понимаю, как другие не замечают, насколько вы удивительные. — От красоты Габриэля захватывало дух, от его прикосновений становилось теплее и спокойнее, словно все беды и тревоги исчезали в один миг. Для меня в нём не было недостатков.       — Это я могу сказать лишь о тебе. Ты делаешь мир ещё лучше.       Апостол взял меня за руку и легонько сжал её. Сердце бешено застучало в груди. Этот звук, казалось, могут услышать все. Но я не могла успокоить его. Не смогла подавить трепет, когда Габриэль смотрел на меня. Но окрыленность начала исчезать, стоило ветру качнуть мою вуаль. Я дала клятву посвятить себя защите людей, молиться об их счастье и благополучии. Мечты навсегда должны остаться таковыми, как бы не были они прекрасны.       — Может, вы обратите внимание не только друг на друга, но и на остальных? — Азриэль попытался обхватить Габриэля за шею, только у него ничего не вышло. Апостол быстро увернулся.       — Если ты пришёл за носовым платком, то я не брал его. — Губы Габриэля растянулись в усмешке.       — Я просто слишком чувствителен. Не всем могут быть такими спокойными, как ты!       — Конечно, но ты единственный, кто расплакался, принося клятву. — Я попыталась сдержать смех после слов апостола.       — Вот именно, единственный. Среди вас я особенный. — Азриэль вдёрнул подбородок.       — Как и твоё самомнение. Оно настолько же огромно, как и небо у нас над головой.       — Когда ты перестанешь измываться надо мной и постоянно опекать? — Несмотря на все возмущения, я знала, как много значит для Азриэля похвала его брата и друга. Он был сильно привязан к Габриэлю и почти боготворил их командира. Хотя это же касалось и других апостолов. Связь меж ними настолько крепка, словно никто и ничего не сможет её разорвать.       — Это невозможно. Оставь тебя одного, и ты точно попадешь в беду, или что-то выкинешь. — Габриэль недовольно хмыкнул.       — Я правда попал в игорный дом случайно. Мне хотелось узнать, почему всем так нравится это место, мной двигало лишь праздное любопытство.       — Конечно. Ещё слово об этом, и обратно я потащу тебя за ухо, как и в прошлый раз.       — А люди говорят, что прекраснее и добрее командира апостолов не найти. Видели они бы тебя сейчас. — Обижено пробубнил Азриэль.       — Думаю, они бы не изменили свое мнение.       — И это у меня высокое самомнение?       Габриэль рассмеялся, закинул руку на плечо Азриэля. Тот не пытался уворачиваться. Среди всех апостолов, именно эти двое мне более близки. Азриэль всегда старался рассмешить меня и подбодрить, приглядывал и заботился, если Габриэля не было рядом. Я рассмеялась, наблюдая за их новой перепалкой. На секунду они замерли и переглянулись. Но внезапно Азриэль сбросил руку Габриэля и, развернувшись, направился к остальным апостолам.       Громкий лязг раздавался по поляне. Я видела лишь два мелькающих силуэта — белый и черный. Ночь была безветренна, но верхушки деревьев покачивались из-за вихря, что слышался при каждом ударе. На секунду я забыла, насколько их силы превосходили обычных людей.       Вся ситуация не укладывалась в голове. Прошлые мы что, так были близки, и нынешние, разделенные огромной пропастью. Разве подобного будущего мы хотели? Разве за это умирали наши друзья и родные? Во что превратились те клятвы и обещания, что мы давали?       — Мне нужно их остановить. — Я попыталась броситься на звуки сражения, но отец схватил меня за руку.       — Нет, Викки, не приближайся. Ты можешь пострадать.       — Прошу, отец. Я не могу смотреть на то, как они калечат друг друга. Я просто не выдержу. Это неправильно.       Я вернулась из хватки и направилась к Габриэлю и Азриэлю. Несмотря на боль, я не собиралась останавливаться. Если рядом есть нечисть, то она явно не собирается приближаться. Лязг становился всё громче. Даже просто слыша его, я понимала, что никто из них не собирается отступать. Но это так же значило, что у них могут остаться серьезные травмы. Внезапный поток ветра сбил меня с ног. Раздался хруст и дерево позади упало. Ладно, признаю, не самая лучшая моя затея. Точнее одна из огромного количества подобных ей.       — Виктория! — Донёсся голос дяди.       Это было неприятно, я стиснула зубы и попыталась встать. Проклятье. Никогда не думала, что такая слабая.       — Что ты здесь делаешь? А если бы мой удар был ниже? Ты с ума сошла? — Азриэль приземлился рядом со мной и хотел помочь мне встать, но я оттолкнула его.       — Это я должна спросить, у вас обоих! — Со злостью произнесла я. — Что вы творите? Совсем лишились рассудка?       — Ты в порядке? — Габриэль уже спешил ко мне.       — Не подходи! — Я выставила руку вперёд. — Вы оба не приближайтесь ко мне, пока не объясните, зачем всё это устроили? Так сильно ненавидеть друг друга? Так сильно хотите крови? Её было мало за столько лет? Мало отнятых жизней?       — Дай мне помочь тебе, прошу. — Шумно вздохнув, ответил Габриэль.       — Нет! Пообещайте, что не будете кидаться друг на друга с оружием, и всем остальным.       — Микаэла.       — Ты слышал, что я сказала. — Сквозь зубы процедила я.       — Хорошо. Я обещаю.       — Азриэль, ты тоже. Сейчас не время для распрей. Забыли клятвы, что произносили на этой поляне?       Апостол тихо выругался. Крылья за его спиной в туже секунду исчезли. Он вложил копьё, специальные ножны за спиной. Они оба протянули мне руки, чтобы помочь, а после переглянулись. Не теряя времени, я схватилась за их ладони и встала с земли. Неприятное получилось приземление. Напоминает времена моего детства, когда я через окна удирала к Пенелопе и Джозефу. Несмотря на то, что отец меня наказал. Он с дядей наблюдали за нами. Теперь от вопросов не отвертеться, и мне рассказать им все. Пусть я и боюсь последствий.       — Это не лучшее место для бесед, поэтому прошу следуйте за мной.       Под ногами Габриэля появился такие же алые символы, как и прежде. Сердце отозвалось тупой болью. Я до сих пор не могла принять то, что Габриэль, потеряв свои крылья и отказавшись от цели, стал таким же, как и демоны. Тот Габриэль, которого я знала в прошлом, никогда бы не совершил подобного. Но я ведь тоже изменилась. Прошлое должно остаться таковым. Мы не сможем его вернуть.       Повисла гнетущая тишина. Дядя и отец сверлили Габриэля взглядом. Моя семья не верила ему, и я понимала это. Для них он был тем, кого стоило опасаться.       — Я не трону тех, кто дорог Микаэле. Тем более мне нет никакого смысла и выгоды воевать с вами. Сейчас мы преследуем одну цель.       Последние слова Габриэль произнёс тише, чем остальные. Он протянул мне руку, и я, недолго думая, вложила свою ладонь. На его губах появилась слабая улыбка. Как бы Габриэль не изменился, я чувствовала, что он никогда не причинит мне вред. Так же, как и прежде, мне было спокойно рядом с ним.       Думаю, то, что Габриэль привёл всех к домику в лесу, уже говорило о его благих намерениях. Мы разместились в гостиной перед камином. Мне потребовалось несколько минут, чтобы принять позу, при которой мой бок не давал о себе знать. Это было не просто, но я почти справилась.       — Так вот где ты находился, уютное гнездышко получилось. По-моему, не хватает кровавого алтаря, и всё будет в порядке. — Азриэль криво усмехнулся.       — Я просто до сих пор не решил, куда его поставить. — Парировал Габриэль.       — Если вы планируете снова драться, то делаете это там, где наша дочь не пострадает. Или я сам позабочусь, чтобы вы потом еле ноги передвигали. — Дядя опасно прищурился.       — Мне хочется узнать, почему правая рука Папы решил помочь сопротивлению. Церковь поменяла своё решение? — Отец сложил руки на груди.       — Дела церкви меня более не касаются. Я действую по собственному усмотрению. — Безразлично произнёс Габриэль.       — Помнится, несколько лет назад ваши убеждения были иными.       — Я не святой, но к трагедии, случившейся с вашей семьёй, не причастен, кардинал Рилье. Вы пытались пойти против тех, кто мало знает о милосердии.       — Слышать это от вас лицемерно. — Дядя не сводил глаз с Габриэля.       — Я не на вашей стороне. Просто совпали цели и не более. — На губах мужчины мелькнула холодная усмешка. — Я бы с радостью посмотрел, как этот мир превратится в пепелище. Вы, люди, и без демонов с легкостью уничтожили бы его сами. Но ведь всегда проще найти виноватого и закрыть глаза на собственные ошибки.       — Конечно. Демоны настолько благородны, что ты быстро решил переметнуться к ним. — Азриэль недовольно фыркнул.       — Я делаю то, что захочу, в отличие от того, кто до сих пор верит в пустые обещания.       — Хватит. — Я зажмурилась от боли, стоило мне немного сдвинуться с места. — Ваши ссоры не самое главное на данный момент.       — Микаэла, нужно, чтобы тебя осмотрел лекарь. — Обеспокоенным голос сказал Габриэль.       — Я в порядке.       — Ты до сих пор не научилась лгать.       — Микаэла — это ведь первая святая империи, что участвовала в войне против демонов. — Пробормотал дядя. — Почему он продолжает так тебя называть? Да и помнится, у Верховного инквизитора имя совсем другое, как и несдержанного мальчишки, что сидит напротив меня.       — По сравнению с моим возрастом, для меня мальчишкой является вы. — Язвительно ответил Азриэль.       — Но не по складу твоего ума. — Дядя покачал головой.       — Виктория, мы имеем право знать правду. Чтобы не случилось, я и Лео останемся на твоей стороне и всегда поддержим. — Отец мягко улыбнулся мне.       — Будете ли вы так же уверены в своих словах, когда услышите мой рассказ? — Я горько усмехнулась.       — Если тебе сложно, мы могли бы сделать это вместе. — Предложил Габриэль.       — Спасибо большое. — Тихо произнесла я.       Мужчина присел рядом со мной и, взяв за руку, переплёл наши пальцы. Я шумно выдохнула, стараясь привести свои чувства в порядок и успокоится. Присутствие Габриэля давало мне силы, но страх, осевший в душе огромным камнем грозился утянуть меня на самое дно. Я боялась реакции родных. Боялась увидеть в их глазах: разочарование, ненависть и презрение. Несомненно, я это заслужила, но всё же трусливо надеялась на то, что они смогут принять меня такой, какой я есть и была. Со всеми недостатками и ошибками.       Набрав побольше воздуха, я начала рассказывать о прошлом, что вернулось ко мне лишь недавно. О том, как начала слышать голос Создателя, его наставлениях, как стала Святой, о появлении апостолов и нашу первую встречу. Как демоны истязали наши земли, как мы теряли друзей. Что если бы не Габриэль, то я бы сошла с ума от горя и отчаяния. Как из-за своей жадности и малодушности неправильно провела ритуал. Мой голос предательски дрогнул на этом моменте, и Габриэль продолжил вместо меня. Хоть тон его был ровным, я почувствовала, что он крепче сжал мою ладонь. Ему так же сложно вспоминать прошлое, как и мне. Оно оставило шрамы, которые зарубцевались, но болеть от этого не перестали. Тем более, Габриэль тоже не знал, о том, что я натворила. Пусть мысли его мне не известны, но уверена, что Габриэль не винит меня. Хотя следовало. Только даст ли он мне завершить ритуал, зная, что я умру? Возможно, не отступись я в прошлом, сейчас бы его жизнь сложилась намного счастливее, а наши друзья и родные остались бы в живых. Но я не позволю больше другим страдать из-за моей ошибки. Дойдя до момента моей смерти. Габриэль стиснул зубы, словно не мог произнести вслух, что случилось.       — Что произошло с Викторией, то есть Микаэлой дальше?       — Меня сожгли на площади в Кратосе. — Слова, вопреки моему ожиданию, дались легко. — После Создатель разрешил мне вернуться, но я должна была искупить грех, за свою ошибку. Несколько перерождений привели меня обратно в этот мир. То были не кошмары, а частички прошлого, которое я забыла.       — Нужно найти другой способ! — Отец подскочил с места. — Это неправильно. Почему ты должна умереть? Разве справедливо требовать от тебя подобной жертвы?       — Одна жизнь в обмен на счастливое будущее других, по-моему, довольно справедливо. — Я попыталась улыбнуться.       — А мне что делать?! Как жить с мыслью, что я снова потеряю дочь? Что я буду делать без тебя?       Меня удивило, что после услышанного отца волновало лишь это. Он не спросил ничего другого. Лишь, как и всегда, хотел защитить меня. Я прикусила губу, чтобы не разрыдаться.       — Я не согласен! Мы что-нибудь придумаем с Разломом, а пока просто увезём тебя на самый дальний континент. — Отец начал ходить из стороны в сторону, словно загнанный в клетку. — Мы не можем этого допустить! Я не готов обменять её на этот мир. Лео, во имя всего святого, почему ты молчишь? Она умрёт!       — Я не знаю, что нам делать… — Дядя прикрыл лицо ладонью.       — То есть ты, как верный пес, расскажешь всю правду! А может, лично вложишь ей руки, кинжал? Клянусь всеми богами, только посмей! Если мне предстоит выбрать, я выберу Викторию, но не тебя!       — Папа! — Закричала я.       — Я не отдам тебя, слышишь! Ты ведь моя малышка. Я был рядом с тобой, пока ты болела, когда ты плакала и смеялась. Учил тебя всему, что знал. Я хотел дать тебе всё самое лучшее. Хотел увидеть, как ты создашь собственную семью. И теперь узнаю, что ты умрёшь— Голос отца был наполнен отчаянием.       — Прошу тебя, так нужно. — Горячие слёзы покатились по моим щекам.       — Мы что-нибудь придумаем. — Отец присел на пол рядом со мной. — Не смей сдаваться, Огонёк.       Мой строгий и хмурый отец смотрел на меня взглядом потерянного ребёнка. Не понимаю, чем я заслужила встречу с ним. Эти годы я прожила, окружённая любовью и заботой. Она стала моей опорой. В трудные времена. Я знала, что меня поддержат. Спрячут от всех бед. Но не в этот раз. Теперь у меня появились те, ради, которых я хочу сделать. Да, я очень хочу, чтобы мой отец и дядя провели остатки своих дней в безопасности, без тревог и бед. А мальчики Пенелопы и она, жили счастливо и ни в чём не нуждались. Хочу, чтобы Пенелопа встретила достойного человека, который поддержит её и станет опорой для детей. Чтобы наш город процветал, а Воющий Лес изменил своё название. Чтобы каждый проклятый скинул с себя оковы. Чтобы люди перестали бояться каждого шороха за окном, и выходить по ночам.       — Нет, Огонёк. Пожалуйста. — Прошептал отец, едва сдерживая слёзы.       — Всё будет хорошо. — Я искренне улыбнулась, обняв его так крепко, как только могла. — Я делаю это в первую очередь, потому что очень люблю вас и хочу защитить. Я ни о чём не жалею. У меня появилось больше, чем я о чём когда-либо мечтала.       Плечи отца подрагивали, пока я гладила его по спине. Он беззвучно рыдал в моих объятиях. Пусть сейчас отцу сложно принять всё, но со временем он поймёт, что так будет лучше. Как бы больно ему не было. Я должна исполнить свой долг. Мне тоже страшно, и я не хочу умирать. Только жить счастливо, обрекая других на страдание. Я больше не могу.