Пришло время взрастить новую надежду

— Быстрее, сюда! Грохот. Горящая стена обвалилась и разбилась на крупные куски. Хруст под ногами. Тяжёлый удушающий воздух. Пламя едкими языками обгладывало основу дома, готовясь вот-вот полностью поглотить его, словно голодный ужасный зверь. — Живые есть?! Мы здесь, чтобы помочь вам, держитесь! Бригада как стая беспокойных ласточек носилась по ещё доступным участкам здания. Из-за внезапности возгорания и скорости распространения огня большая часть жителей уже погибла. Когда же здание начало разрушаться, то оказавшимся под обломками надежды спастись уже не было. То тут, то там виднелись обгорелые конечности и изуродованные тела. Каждый шаг мог стать последним, а дышать было всё тяжелее и тяжелее. Жар проникал в лёгкие, заполнял их и не оставлял места для живительного кислорода, что ощущалось настоящей пыткой. — Надо уходить, здание скоро рухнет! Однако бригадир не сдвинулся с места, упорно смотря вглубь коридора. Как охотничья собака, учуявшая добычу. Он никак не реагировал на крики своей команды. Продолжал вглядываться в ослепляющее пламя и вслушиваться в оглушающий треск. Что-то уловив, он без колебаний рванул туда, пусть бригада и пыталась его остановить. Очень скоро он вышел к ним обратно, держа в руках нечто, обернутое в несколько полотенец. — Уходим! — отдал он приказ, и все быстро направились на выход. За ними с грохотом обвалилась ещё одна стена, огонь пышными убийственными бутонами расцвёл следом. Весна. Сакура почти отцвела в большинстве районов Токио. Однако сладкий запах всё ещё парил в воздухе. Пусть и смешиваясь с тяжёлым темным дымом в связи с частыми поджогами. Нагито медленно пил кофе, просматривая сайт с новостями. Пискнул тостер. Микан положила хлеб на тарелки и поставила их на стол, присаживаясь напротив мужа. — Сегодня ты снова на расследование? — сделав глоток кофе, поинтересовалась Микан. — Да, опять вчера был поджёг, надо с этим разобраться, — улыбнулся ей Нагито в ответ и надкусил тост. — За четыре года ты преобразился в работе, — тепло отметила она. — Похоже, тебе это всё нравится куда больше, чем бухгалтерия. — Совру, если скажу, что это не так, — рассмеялся он. — Но ты предпочла бы, чтобы я сидел в офисе? Микан задумалась и отрицательно покачала головой. — Я правда рада, что ты получаешь удовольствие от того, что делаешь. Хотя беспокойно, когда ты сутками не появляешься дома… У тебя талант находить неприятности, — с грустью вздохнула она. Нагито допил кофе, поставил чашку на стол, и с улыбкой посмотрел на жену. Волосы у Микан отрасли, и теперь она их стригла так же коротко, но ровнее. Мягкая кожа за эти годы приобрела более здоровый оттенок, на котором особенно красиво смотрелся её яркий естественный румянец. Глаза сумеречного неба перестали отражать бесконечный страх и сожаления. Они всё чаще и чаще сияли радостью от разных мелочей, вроде неожиданного букета цветов после рабочего дня или любования звёздами по дороге домой. Да и кольцо на изящных пальцах красиво поблескивало на солнце, приятно напоминая о статусе. Поднявшись из-за стола, Нагито подошёл к Микан со спины и, положив руки на её плечи, поцеловал в макушку. — Скоро у меня будет отпуск, так что дома я стану появляться чаще. Мы можем съездить куда-нибудь далеко, в очень красивое место, если тебе дадут отгулы. Только ты и я. Говорил он это так сладко, склонившись над ухом, что у Микан разгорелись щёки. Нагито рассмеялся, пока она тихо таяла от смущения. — Я в-ведь правда п-переживаю! — вся красная, надувшись от негодования, всплеснула руками Микан. — Я знаю, — виновато улыбнулся он. — Только сомневаюсь, что в мире найдётся для меня работа, которая не заставит тебя волноваться. Ей не нашлось, что сказать на это, хотя желание протестовать так и лезло наружу. Нагито снова её поцеловал, уже в щёку, и быстрым шагом направился в прихожую. — Я ушёл, хорошего тебе дня, милая! — крикнул он ей, выходя из дома. — Обещаю, что в случае чего отпишусь! В доме стало тихо. Микан вздохнула, опустив голову на стол. И, всё же, сейчас они жили довольно неплохо, пусть у обоих с работой был вечный завал. Перспектива же совместной поездки звучала крайне обнадеживающе. — Только ты и я… — тихо повторила Микан и блаженно улыбнулась. — Было бы здорово… Она подняла глаза на часы. Пришло время выходить. — Я ушла, — сказала Микан на прощание, закрывая за собой дверь. Весеннее солнце уже было тёплым и ласковым. Идти на работу пешком даже в ранний час доставляло удовольствие. На душе была какая-то лёгкость. Микан теперь не могла выбросить из головы мысль о возможной поездке вместе с Нагито. Надеть то красивое платье, которое он ей подарил. Может, встретить рассвет, как раньше… Микан поняла, что уже длительное время глупо улыбается, и интенсивно затрясла головой. Ей ведь могут не разрешить взять отгулы, или Нагито не дадут отпуск, а она уже себе нафантазировала… Но как же приятно даже только представлять это. — Просто кошмар, две смены подряд поставили! — Ну, новости видела? Сейчас же везде пожары. Если не ожоги, так отравление угарным газом или от завалов травмы. Отделение реанимации сейчас на консервную банку похоже. Микан слушала обсуждения в стороне, пока переодевалась в форму. Работы и правда было много. Послушав разговоры, Микан только убедилась в том, что об отгулах ближайшее время можно не заикаться. Вдохнув поглубже, она вышла из раздевалки. Голоса стали тише, когда Микан почти закрыла дверь, но до неё четко донеслось: — Думаешь, <i>она</i> как-то связана с этим? Ну, не знаю, может хочет, чтобы больше пострадавших было и скрывает это! Микан молча закрыла за собой дверь. — Мори-семпай, вы меня звали? — осторожно мышкой вошла в сестринскую Микан. Невысокая женщина, сидящая за столом со стопкой бумаг, подняла глаза. Её короткие волосы, лежащие крупными жёсткими кудрями, уже украшали пряди седины. Лицо у неё было серьёзным, с немного грубыми чертами, а в морощинах уже складывалась длительная усталость. Бейдж на её груди говорил о том, что это старшая медсестра терапевтического отделения. — А, Комаэда-сан, — кивнула женщина, вернувшись глазами к документам. — Да, я тебя звала. У тебя сегодня будет особый пациент. Микан крутила на пальце обручальное кольцо, глядя на Мори исподлобья, словно напуганный зверёк. Женщина взяла из пачки бумаг какую-то папку и положила на край стола. Микан торопливым шагом подошла, тихо поблагодарила, взяла папку и открыла её. Похоже, спасательные отряды Фонда Будущего во время пожара обнаружили в жилом доме младенца трёх с половиной месяцев. Ожогов не было, но он надышался угарным газом, потому сначала попал в реанимацию. — А его родители?.. Ответа не последовало. Микан опустила голову. — М-можно узнать, почему вы доверили младенца мне? — беспокойно сжимая папку пальцами, Микан подняла глаза. Мори ненадолго оторвала взгляд от документов и вновь вернулась к ним. — Какие-то проблемы с этим? — Н-нет, вовсе нет! — затрясла она руками. — Просто… Н-не важно… Микан поклонилась и вышла из кабинета, быстрым шагом направившись в нужную палату. Это была маленькая светлая детская палата, где расположились лишь кроватка и тумбочка, на которой стоял аппарат для ингаляций и другие лекарства. Предыдущая медсестра, которая приняла малыша из реанимационного отделения, уже успела уйти. Почему-то Микан было прохладно, хотя кондиционер работал не сильно, а окно было закрыто. Она подошла к кроватке и заглянула внутрь. Маленькое беззащитное существо мирно спало, укутанное в лёгкое мягкое одеялко. У него была бледная болезненная кожа, тёмные слегка пушистые волосы, пухлые щёки. Иногда он хаотично дёргал руками и ногами, словно пытался отбиться от невидимого врага. Ещё светлые брови во сне то и дело хмуро сходились у переносицы, создавая крайне недовольное выражение маленького лица. Почему-то Микан показалось это умилительно забавным и она бесшумно хихикнула. Пока Микан изучала карту пациента, ребёнок проснулся и негромко заплакал. Она тут же подскочила к нему с бутылочкой, так что он быстро успокоился. Теперь открылись его светло-карие глаза, которые под солнечными лучами отдавали янтарным блеском. Про себя Микан отметила, что взгляд его казался ей умным, очень проницательным. Малыш внимательно наблюдал за лицом медсестры, почти не шевелясь при этом. — Привет, — улыбнулась ему Микан, отложив бутылочку со смесью в сторону. — Меня зовут Комаэда Микан, я буду присматривать за тобой, пока ты не поправишься. Жаль только, что никто не знает твоего имени, это немного неудобно… Её искренне поражало то, с каким вниманием он слушал её слова. Микан снова улыбнулась, и малыш, неожиданно для неё, немного оживился. Зашевелил руками и надул щёки. — Я могу считать, что ты рад со мной познакомиться? — рассмеялась она, укладывая его в кроватку. Он приоткрыл рот и что-то протянул в ответ. Микан боялась не справиться с таким особенным пациентом, так как на практике с маленькими детьми работала не часто. Однако всё проходило спокойно. Делать некоторые процедуры приходили другие медсёстры, тогда Микан уходила помочь в отделении. Потом вновь проводила время с малышом. Она неосознанно начинала разговаривать с ним, пока кормила, меняла пелёнки или просто играла. Почти все отмечали, что он неразговорчивый и особо не реагирует на чьё-либо присутствие в палате. Стоило же Микан обратиться к нему, он начинал шевелиться и гулить в ответ. К концу второй смены даже улыбнулся ей перед сном. Микан чуть не расплакалась на месте от умиления. Узнать, как зовут малыша и кто были его родители, так и не удалось. Ему уже готовили документы в детский дом, если до выписки не появится новой информации. В один из дней, как обычно общаясь с мальчиком, Микан отвлеклась на новое сообщение. Она долго смотрела в экран, печально опустив брови. — Опять не получится никакого отпуска, — грустно улыбнулась она, убирая телефон и обращаясь к ребёнку. — А было бы здорово хотя бы на выходных съездить куда-нибудь… Он, замерев, смотрел на её лицо, а после заплакал. Микан, слегка сбитая с толку, подняла его на руки, покачивая и пытаясь успокоить, как поняла, что и у неё самой глаза на мокром месте. Плач затих только когда успокоилась Микан. Она вытерла одной рукой слёзы сначала у себя, а потом у мальчика. — Ты р-расстроился вместе со м-мной? — спросила Микан, улыбаясь. — Или р-решил так п-п-поддержать? Малыш активно загулил, вызвав у Микан смех. В другой раз Микан играла с ним. Она задумчиво наблюдала, как он берёт предложенную игрушку, рассматривает её, трясёт своей маленькой ручкой, кладёт в рот, а потом роняет, ожидает следующего шага Микан. — Я никак не привыкну, что не могу обратиться к тебе по имени, — вздохнула она, вновь протягивая ему игрушку. — Это не совсем правильно, но… Микан поднялась со стула, взяла мальчика на руки, чтобы было удобнее с ним говорить. Она подошла к окну, и малыш сразу же устремил свой взор на бабочку, порхающую по ту сторону стекла. — Хм… Может, Кохэку? У тебя глаза точно янтарь, когда на тебя падает солнце. Бабочка улетела, и мальчик проводил её взглядом, после надул щёки в каком-то обиженном выражении. — Мамору тоже звучит подходяще… — продолжала рассуждать Микан, припоминая, как маленький пациент сильно потянул другую медсестру за волосы, когда та отчитывала её. — Ой, или Озэму? Ты у нас любишь руководить всеми процессами! Послышался недовольный вскрик. Микан, хихикая, укачивала малыша. — Извини-извини! — виновато улыбнулась она. — Что-то меня совсем не туда понесло… Он снова очень внимательно смотрел ей в глаза. Не удавалось отделаться от чувства, что этот маленький человечек прекрасно понимает всё, о чём говорит Микан. — …Надеюсь, имя, которое подберут твои новые родители, тебе понравится больше моих предложений, — с грустью приподняла она уголки губ. Вот, ей опять кажется, что он загрустил вместе с ней. Задумчиво сложил бровки домиком и не спускает с неё беспокойных глаз. Микан прижала его к себе, пока ходила по комнате, из-за чего он в итоге благополучно уснул. — Микан-тян? Всё в порядке? — Ох? А, да, не стоит беспокоиться, Махиру-тян! — неловко улыбнулась Микан, попутно уронив штору, которую пыталась повесить. У самого пола ткань поймала Пеко. Поправив очки, она протянула её обратно Микан. — Уверена? Ты сегодня как будто сама не своя. На работе опять хлопот доставляют? — обеспокоенно спросила Махиру. Микан покачала головой. Закончив с несчастной шторой, она спустилась на пол. «Hanamura Diner» была почти готова к открытию уже во второй раз. Казалось, что Терутеру не переживёт потерю из-за страшного пожара. Однако он не сдался и вновь попросил о помощи своих одноклассников. Его решимость продолжить семейное дело несмотря ни на что очень вдохновляла. — Я бы сказала, что Комаэда-сан в последнее время наоборот всегда в приподнятом настроении, — заметила Пеко. — Ох, ты т-так думаешь? — смущённо улыбнулась Микан. — Прошу прощения за дерзость, но может ли быть причина в любовнике? — Я уверена, что дело не в этом! — громче, чем следовало, возразила Махиру, после тяжело вздохнула. — И всё-таки мне интересно, что же именно происходит? Микан глазами пробежалась по закусочной, крутя кольцо на пальце. — …Это насчёт того мальчика, за которым я ухаживаю в последнее время, — всё же сдалась она. — А, которого из пожара спасли? — догадалась Махиру. — Но что с ним не так? — Ммм, дело не в нём, наверное, — неуверенно протянула Микан. — Просто… я начинаю понимать, что п-привязалась к н-нему, что ли… Мы с ним много разговариваем, он всегда улыбается мне, когда я прихожу… И это… На её лице расплылась улыбка. Махиру и Пеко переглянулись. — А сейчас я и вовсе то и дело ловлю себя на мысли, что п-пытаюсь подобрать е-ему и-имя… — Ладно, ты пробовала обсудить это с Комаэдой? — немного обеспокоенно уточнила Махиру, на что Микан покачала головой. — Пару лет назад у нас заходил разговор на эту тему. Всё-таки своих детей у нас быть не может… — Микан неосознанно поглаживала живот, опустив глаза, — так что мы сразу говорили о приёмном ребёнке. Тогда мы пришли к тому, что пока оба не готовы к пополнению в семье, но… Мальчику уже скоро на выписку, его отправят в детский дом, а я… Ох… Микан опустила брови, совершенно потерявшись в своих словах и мыслях. Она поджала губы, пытаясь удержать внезапно накатившие слёзы. Как же глупо это выглядит и звучит. — М-Микан-тян… — растерялась Махиру. — Тебе следует поговорить с Комаэдой, — совершенно спокойно произнесла Пеко, заставив обеих собеседниц поднять на неё глаза. — Даже если с мальчиком ничего не выйдет, ты по крайней мере не будешь сожалеть о том, что не попыталась. Она сняла очки, устало потерев глаза. — Нам ли не знать, сколько сожалений несут за собой неозвученные мысли и чувства. Махиру охнула и опустила взгляд. На Микан эти слова произвели совершенно иной эффект. Она выпрямилась, настроилась крайне решительно. — Спасибо, Пекояма-сан. Пожалуй, я так и сделаю. Пеко улыбнулась и надела очки обратно. Микан тоже улыбнулась. Ей всё ещё было тревожно, но просто молча отпустить ситуацию она уже не могла. Расстаться с этим малышом без боя было нельзя. Махиру, глядя на эту картину со стороны, всё же расслабилась и тоже улыбнулась. Нагито пришлось взять бумаги с работы, чтобы хоть немного побыть дома. Новость о том, что отпуск ему сейчас дать не могут, оказалась для него не такой неприятной, как для Микан. «Это всё моя удача…» — с усмешкой подумал он, принимая новое поручение от начальства. В его случае оставалось просто ждать, когда судьба вознаградит каким-либо успехом или значимым событием. Потянувшись, Нагито почувствовал, как подозрительно громко хрустнул позвоночник. Он поправил очки, снова пробежался глазами по отчётам. Единственное, в чём Нагито был уверен касательно участившихся поджогов — за всей серией стоят одни и те же люди. Проблема только в том, что пока что у него нет возможности это доказать начальству. Остаётся ждать следующих инцидентов и надеяться на появление новых улик… — Нагито, я зайду? — после кроткого стука раздался голос из-за двери кабинета. — Ох, — Нагито украдкой взглянул на экран ноутбука, проверяя время, которое уже близилось к полуночи, — конечно! Микан тихонько вошла в комнату. Её мягкое домашнее платье придавало ей уютный, тёплый вид. Словно большая плюшевая игрушка. Микан оглядывалась в комнате, пытаясь зацепиться за что-нибудь взглядом и начать разговор. У неё этого никак не выходило. — Всё в порядке? — Нагито с улыбкой наклонил голову в сторону. — Эм, да! — тут же выпалила она. — То есть… Ммм… Мы можем поговорить на кухне? Нагито отложил бумаги и повернул кресло к Микан. Смотрел он на неё озадаченно, пытаясь понять суть происходящего. — Думаю, так будет удобнее, — тихо пояснила Микан. После некоторой паузы, Нагито снял очки и поднялся со стула. Вместе они спустились на кухню. Микан включила светильник над столом, в остальном дома было темно. Это создавало какую-то магическую и таинственную атмосферу. На удивление даже расслабляющее. Возможно потому, что на острове Бармаглот они привыкли проводить время ночью, при свете ночника. Микан налила в стаканы зелёный чай. Пар пушистыми клубами поднимался под потолок. Нагито сделал глоток, наблюдая за тем, как Микан крутит кольцо на пальце. — Помнишь, мы как-то обсуждали вариант с тем, чтобы взять ребёнка из детского дома? — Микан подняла глаза, наконец начав этот нелёгкий разговор. Русло было задано. Нагито глубоко вздохнул и кивнул. — Я знаю, тогда мы решили, что ещё не самый подходящий момент… Микан поджала губы, собираясь с мыслями. Для Нагито уже стало ясно, к чему она ведёт, но он не встревал. У него задрожали пальцы, так что пришлось поставить стакан на стол. — Сейчас же участились поджоги, да? К нам в больницу попал младенец, которого вынесли из пожара. Родители его погибли, а меня Мори-семпай приставила к нему для ухода, — она резко ускорилась, торопливо говорила, потом вновь замолчала. — Знаешь, у него такой умный взгляд. И смотрит на меня, когда я говорю, будто всё-всё понимает! Я улыбаюсь, и он улыбается; я грущу, и он начинает капризничать… Это так… У Микан на лице расцвела улыбка, а щеки украсил лёгкий приятный румянец. Глаза заблестели, точно аметисты. Нагито мог поклясться, что никогда не видел её такой. От этих мыслей к горлу подступила тошнота. — …он так лепечет, когда я разговариваю с ним, радуется, когда я прихожу, — она продолжала перечислять, дыхание у неё сбивалось и приходилось делать передышки. — Его лечение совсем скоро закончится, и он отправится в детский дом. И вот, я подумала… Микан подняла на Нагито глаза. Полные решимости и надежды. Нагито затошнило ещё сильнее. — Может, мы могли бы усыновить его? — ровно и уверенно спросила Микан. Стало почему-то холодно, по спине у Нагито пробежались мурашки. Внутри заныло, образуя в груди какую-то пустоту. Мрачную. Мерзкую. Он приложил ладонь ко рту, погружаясь в бездну мыслей и страхов. Сложно было даже выделить конкретные слова, всё было абстрактным и аморфным. Просто склизкая субстанция из тревог и ужаса. Она обволакивала его полностью, душила, застилала глаза пеленой. Эхом в ушах раздавалось язвительное хихиканье. Сердце учащённо забилось. Было тошно. Было холодно. Тихо. Страшно. Безнадёжно. Когда падение в бездну закончилось, то Нагито увидел перед собой совершенно спокойное лицо Микан. Он не был уверен, что его глаза не выдали всё, что происходило в голове. В ответ на это Микан лишь печально улыбнулась. — Ммм, — она покачала головой, когда Нагито только открыл рот, — я понимаю. Я слишком воодушевилась этой мыслью, совсем не задумываясь о наших возможностях. Буду просто верить, что о мальчике позаботятся в новой семье. Нагито снова открыл рот, но слова так и не вышли наружу. Микан поднялась из-за стола, подошла к нему и обняла со спины. Она не была в обиде на него, Нагито это понимал. Но тошнота стала лишь сильнее. Ночь Нагито провёл в своём кабинете. Кондиционер гонял тёплый воздух, но ему всё равно было холодно. Отчёты одиноко лежали на крае стола, заброшенные до утра. Он смотрел в потолок, долго размышляя об этом разговоре. Прикрыв глаза, Нагито старался представить уже ставший родным дом, где появится ребёнок. Там появились детская кроватка, ходунки, игрушки, бутылочки, пелёнки. На полках новые фотографии. Только Нагито не чувствовал себя в этом доме уютно, что-то его терзало. Он вздохнул, потирая уставшие глаза. Вот Нагито уже видит дом, каким он привык его видеть. Чистый, светлый, где утром пахнет кофе и тостами. Вот знакомые коридоры, двери, где стоят новые чемоданы, ещё не убранные в кладовку… Чемоданы. Нагито резко сел, выпрямился, тяжело дыша, и полез в ноутбук. — Ты уверен? — спросил Хаджиме, когда Нагито забирал документы со стола. — Уверен? — Комаэда усмехнулся. — Нет, я не уверен. Есть столько вариантов того, что может пойти не так, что даже жутко. Однако, — он вздохнул, — мне хочется поверить в успех. Знаешь, я никогда не видел её такой счастливой, как в тот вечер. Хаджиме наблюдал за тем, как Нагито грустно рассмеялся. Беспокойные мысли посещали и Хинату. Некоторые тревожные звоночком уже были на лицо. — Поехали в больницу, — собравшись с силами, произнёс Нагито. Они сели в полицейскую машину и тронулись. Нагито сжимал в руках папку с документами, продолжая размышлять о том, что он сейчас делает. Всплывал образ Микан, которая рассказывала ему о ребёнке из больницы. Как ласково она говорила, как блестели её глаза… Пустота в груди снова заныла. Нагито сделал глоток воды из бутылки, которую Хаджиме всегда держал в салоне. К тому моменту они уже остановились на парковке у больницы. Вздохнув, он вышел вместе с Хаджиме и направился в терапевтическое отделение. — А, Комаэда-сан, — подняла глаза старшая медсестра. — Да, я помню, что вы звонили недавно. В чём дело? Нагито знал об этой женщине только со слов Микан. Глаза у неё были будто бы за пеленой усталости и безразличия. Старая форма медсестры была украшена пятнами, которые уже невозможно вывести ни одним пятновыводителем, а в некоторых местах вот-вот появятся дыры. Видимо, не долго она будет продолжать работать здесь. Её терпение и силы на грани. Нагито протянул ей документы. Мори надела очки, медленно изучала бумаги. — Вот оно что. Ну, пойдёмте тогда, что ж. Она поднялась из-за стола и вышла из кабинета, Нагито последовал за ней. Коридоры были какими-то серыми и неприветливыми. Медсёстры сухо кивали головами вместо поклона. По дороге были палаты с самыми разными пациентами. В том числе пострадавшими от пожаров, кого перевели из реанимации. Нагито не мог отделаться от чувства, что в него упёрлись все эти глаза, его тело пронзает неодобрение. Чем ближе они были к палате, тем ближе к горлу поднималась тошнота. И вот. Дверь палаты перед ними. Мори идёт вперёд. Нагито остаётся лишь шагнуть следом. В этот момент ему казалось, что стоит ему войти, и на него тут же обрушится потолок. — Мори-семпай, что-то случилось? — Микан обеспокоенно отошла от кроватки. — Я касательно документов об усыновлении, — спокойно ответила она. — Ох… Его уже забирают? — Микан сначала опустила глаза, а потом попыталась улыбнуться. — Есть только один нюанс, — не дав Мори возможности что-то ещё сказать, с улыбкой встрял Нагито. — Для документов нужно имя. Ты уже придумала, как его будут звать? Микан несколько раз моргнула, пока до неё не дошло. От осознания она мгновенно расцвела, глаза её засверкали. — Хисока! — выпалила она воодушевлённо. — Я долго думала и… и!.. Тут неожиданно раздался плач. Микан подскочила обратно к кроватке, взяла малыша на руки, успокаивая. — Прости, прости, я слишком расшумелась от радости! — приговаривала она, покачивая его на руках. — Представляешь, тебя теперь зовут Хисока! Хи-со-ка. А я буду твоей мамой! Я буду мамой! Нагито замер, наблюдая за этой картиной. Мори уже успела выйти из палаты, они остались наедине. Ласковый голос Микан, направленный на ребёнка, опять вызвал холодное чувство пустоты внутри. Нагито думал тоже уже выйти из палаты, как она повернулась к нему с широкой улыбкой. — Смотри, а это теперь твой папа! — радостно объявила Микан, развернув малыша. Солнечные лучи падали на лицо ребёнка, от чего его глаза приобрели янтарный блеск. Он внимательно смотрел на Нагито, изучал новое лицо. Комаэда вновь замер, испытывая какое-то странное, ещё непонятное ему чувство. Ребёнок загулил, глядя ровно в глаза Нагито. Микан радостно с ним заговорила, а тот всё не отрывал взгляда. — Ну же, Нагито, подойди к нам, — улыбнулась Микан. — Он хочет познакомиться! Нагито дёрнулся и медленно, нерешительно подошёл к ним. Ноги в этот момент казались ему такими тяжёлыми и неподъёмными, что он едва не споткнулся. Нагито поднял на Микан глаза, а когда она ему одобрительно кивнула, протянул слегка дрожащую правую руку к ребёнку. Тот взялся маленькими ладошками за пальцы, на удивление довольно крепко, рассматривал их и что-то лепетал. У Нагито перехватило дыхание. Осторожно он высвободил руку и мягко коснулся пальцами щеки мальчика. Тот зажмурил один глаз, вновь посмотрел на Нагито и рассмеялся. Та мерзкая пустота, появившаяся во время вечернего разговора, в этот самый момент прекратила своё существование. Нагито в восторгом смотрел на Микан, пока на его лице расцветала по-детски восхищённая улыбка. Такая же была и у неё, пока она наблюдала за первым знакомством мужа и будущего сына. — Мори-семпай, вы уверены? — спросила одна из медсестёр украдкой, пока они стояли у заднего входа. — Они же… Стоит ли им доверять ребёнка? Мори сделала затяжку и выпустила из рта густой клуб дыма. — Не каждая родная мать так искренне любит своего ребёнка, как она, — спокойно прикрыла глаза старшая медсестра. — Думается мне, они знают, что такое любить, даже если против весь мир. Посмотрим, что из этого выйдет. Нагито был напуган, когда Микан предложила подержать малыша на руках, но стоило этому случиться, Комаэда почувствовал такое лёгкое приятное трепетание в груди, что удивился сам. Ребёнок гулил, обращаясь к Микан, поглядывая иногда на Нагито. Когда в палату с новыми документами зашёл Хаджиме, то Комаэда повернулся к нему с искрящимися глазами. — Хината-кун, посмотри! — точно речь шла о восьмом чуде света, выпалил Нагито. Хаджиме наблюдал, как с счастливыми лицами переглядываются и переговариваются Нагито с Микан, держа на руках малыша, который словно разделял этот радостный настрой и улыбался. Наблюдал, и с облегчением выдохнул. — Мы снова открыты! Добро пожаловать! — торжественно объявил Терутеру присутствующим гостям. Последовали громкие аплодисменты. Ибуки для пущего эффекта ещё и засвистела, заставив находящихся рядом прикрыть уши. «Hanamura Diner» вновь была открыта. Это всё также было довольно камерное и домашнее заведение, но Терутеру продолжал утверждать, что это ресторан. Спорить, впрочем, с ним никто не собирался. Еда была действительно ресторанного уровня, но за приятную цену. На открытие собрался весь класс. Всё-таки к этому заведению приложил руку каждый, уже во второй раз. Терутеру был прав, когда говорил, что это было дело всего их класса. — Приготовьте ушки, потому что ваша любимица Ибуки сейчас настроит музыку для выступления Хиёко-тян! Вам понравится! — уперев руки в бока, гордо объявила Миода и поскакала к пульту управления. — Хочется верить, что после этого я ещё услышу хоть что-нибудь… — с опаской произнёс Казуичи. — Эй, Хаджиме, — несильно ткнул его локтем Фуюхико, — что там с Комаэдами? Эти двое вообще придут? — А, да, они втроём скоро будут, — отозвался Хаджиме. Фуюхико на него вопросительно посмотрел, но Хаджиме этого не увидел, так как его утащила Ибуки помогать с музыкой. — О, так ты собираешься запечатлеть открытие портала в иной мир? — Гандам заметил, что Махиру достала из чехла камеру, и усмехнулся. — Это событие действительно достойно сохранения в нашей летописи. — Сколько тебе лет, а ты продолжаешь говорить в такой манере… — нахмурилась Махиру, но после с улыбкой вздохнула. — Хотя, наверное, это даже хорошо. — Хината-кун, где же наши голубки? — надувшись, спросил Терутеру. — Начинать без них смысла нет! — Они скоро, — Хаджиме осёкся, уставившись на двери. — Они уже тут, — с улыбкой закончил он. Двери буквально через секунду открылись, и на пороге заведения показались Нагито и Микан. — Простите за опоздание, у нас возникли трудности во время сборов, — рассмеялся он. В зале повисла тишина. Теперь Фуюхико понял, что имел в виду Хаджиме, говоря «втроём». На руках Микан лежал мальчик, ещё пока что не до конца проснувшийся с дороги. Он пытался осмотреться в новом месте, но глаза не фокусировались, так что он растерянно крутил головой в разные стороны. Первой, кто осознал положение дел, оказалась Ибуки, после чего моментально подскочила к новоприбывшим. — Это что, у Микан-тян и Нагито-тян пополнение в семье?! — удивлённо, но радостно выпалила она, на что получила от них кивок. — Ребята, знакомьтесь — это Комаэда Хисока, — с улыбкой объявил Нагито. — Это они что, за неделю ребёнка заделали? — уже успев набить рот едой, спросила Аканэ. — Детей за неделю не заводят! — возмутилась Махиру и подскочила к парочке вслед за Ибуки. — Поздравляю! Как насчёт семейной фотографии на память? К этому моменту Хисока уже окончательно проснулся, стал разглядывать лица Ибуки и Махиру, а также фотокамеру. — Ох, а ведь я не подготовил детского меню! — в ужасе схватился за голову Терутеру. — Не думаю, что сейчас Хисоке это понадобится, — с улыбкой заметил Хаджиме. — Но сделать на будущее лишним не будет. Это ведь ещё один потенциальный постоялец твоего заведения. — Верно-верно! — успокоился Терутеру. — Интересно, когда он вырастет, у него останется такое же симпатичное лицо… Я шучу, просто шучу! Ибуки весело корчила для малыша рожицы, а потом стала присматриваться к нему. — Знаете, Ибуки кажется, что он и правда похож на Микан-тян и Нагито-тян, — отметила она, разглядывая лицо Хисоки. — Надеюсь, что второго Нагито у нас не появится, — вздохнул Фуюхико. — Почему бы и нет? — усмехнулась Хиёко. — Наверняка будет весело, если они друг с другом сцепятся! Эй, — возмутилась она, когда вокруг Комаэд собралась толпа, — я тоже хочу на него посмотреть! В тот весенний вечер произошло два события. Вновь открылся ресторан Терутеру, благодаря чему снова было место для мирных совместных посиделок, и впервые на общей фотографии одноклассников появился Хисока, неожиданно войдя в жизнь не только Комаэд, но и всего класса.