Извилистая дорога

23 Июля 1998

      Ремус опустил Гермиону на пол и поднял свою палочку, которую он уронил, когда она упала в обморок. Портрет все еще визжал и кричал, когда Ремус направил свою палочку на Гермиону.       Глаза Гермионы затрепетали и она в замешательстве посмотрела на Ремуса.       — Слава Мерлину, — сказал он, на мгновение закрыв глаза.       — Что случилось? — спросила она.       — Ты упала в обморок.       — Грязная грязнокровка, якшающаяся с оборотнями, пачкающая мои полы! — продолжала кричать миссис Блэк.       Ремус с рычанием встал и задернул занавеску, наложив на них еще одно заклинание прилипания. Он снова опустился на колени рядом с Гермионой, которая пыталась сесть. Он схватил ее за руку и помог ей.       — Не могу поверить, что я упала в обморок, — сказала она.       — Гермиона, когда ты ела в последний раз? — спросил Ремус.       — Тост, который Андромеда приготовила мне сегодня утром, — сказала Гермиона.       — Ты едва прикоснулась к этому, — напомнил он ей.       — Я съела сэндвич прошлой ночью, я думаю.       — Ты думаешь? — повторил он.       Она пожала плечами. — Обычно я так устаю, когда прихожу домой, что просто падаю в постель.       — Ты должна лучше заботиться о себе, — предостерег Ремус.       Она потерла лоб кончиками пальцев. — Нужно многое сделать, — начала она, но он покачал головой и прервал ее.       — В этом нет необходимости, — сказал он. — Гарри не ожидает, что ты сделаешь это сама.       — Я знаю, — настаивала она.       — Я уверен, что ты знаешь, но ты не можешь загнать себя под землю, делая это, — твердо сказал Ремус.       — Ремус, я в порядке. Я просто забыла поесть, вот и все.       — Как часто ты забывала поесть, Гермиона? — потребовал он.       — Не часто, — сказала она, но не встретилась с ним взглядом, когда отвечала. Он пристально посмотрел на нее, прежде чем встать и протянул руку, чтобы помочь ей подняться на ноги. Когда она встала, он взял ее за руку и повел к кухонной лестнице. — Куда мы идем?       — Ты что-нибудь съешь, — сказал он.       — Нам нужно закончить стену, — запротестовала Гермиона.       — Нет, пока ты не поешь.       Гермиона вырвала у него руку. — Я не ребенок, Ремус.       — Тогда перестань вести себя как он, — отрезал он.       Она в шоке уставилась на него, а он вздохнул и провел рукой по волосам. — Гермиона, ты упала в обморок менее пяти минут назад. Ты сказала мне, что пропускала приемы пищи и я знаю, что ты плохо спала. Пожалуйста, пойдем со мной на кухню и я приготовлю тебе обед.       — Давай просто закончим с портретом, а потом я поем, я обещаю.       — Нет, — сказал он.       — Но Гарри собирается зайти позже, и я хотела закончить к тому времени.       — И как ты думаешь, что почувствует Гарри, если узнает, что ты оказалась в больнице Святого Мунго, потому что убивала себя, переделывая его дом?       Гермиона на мгновение запнулась. — Я не убиваю себя, — тихо сказала она.       — Может быть, пока нет, — возразил Ремус. Она посмотрела на свои ноги, ее лицо покраснело. Ремус смягчился и шагнул к ней, положив руки ей на плечи.       — Гермиона, — сказал он, но она отказалась смотреть на него. Когда ее плечи начали дрожать, он понял, что она плачет и притянул ее в свои объятия.       — Мне очень жаль, — выдавила она.       — Все в порядке, — успокоил он. Ремус обнимал ее, пока она не успокоилась. Гермиона отстранилась через несколько секунд.       — Ты не спустишься на кухню? — спросил он.       Она кивнула и он пошел рядом с ней по лестнице, не желая, чтобы она упала, если снова почувствует слабость.       Он настоял, чтобы она села за стол, пока он приготовит ей что-нибудь поесть. В холодильнике было немного мяса и сыра, и Ремус сделал ей бутерброд, а также дал ей большой стакан воды. Он сел напротив нее.       — Ты был прав, — тихо сказала она через несколько укусов.       — О чем? — спросил он.       — Я не заботилась о себе. Я не уверена, когда я в последний раз нормально ела. И я мало спала.       — Кошмары? — мягко спросил он. Она кивнула. Он увидел, как она прикусила губу и снова уставилась в свою тарелку.       — Прошло уже несколько месяцев, — сказала она. — Но они все еще снятся мне почти каждую ночь.       — У меня они тоже все еще есть, — признался Ремус. — Это не значит, что ты слабая.       Острый взгляд Гермионы на него заставил его поверить, что он угадал правильно.       — То, через что ты прошла, что тебя заставили сделать, у кого угодно вызвало бы кошмары.       — Быть занятой помогает.       Ремус знал, насколько сосредоточенной могла стать Гермиона, когда она была вовлечена в проект и был уверен, что были времена, когда она не останавливалась, чтобы поесть, потому что просто не думала об этом. Но он также был уверен, что она загоняет себя изо всех сил, потому что, если она остановится, это только даст ей время подумать обо всем, что произошло во время войны и после.       — Это нормально — хотеть забыть на некоторое время, — мягко сказал он. — Но не тогда, когда это начинает влиять на здоровье.       Она сидела молча, глядя в свою тарелку. Она съела только половину сэндвича. Взглянув на него из-под ресниц, она взяла вторую половину и откусила.       — Пожалуйста, пообещай мне, что ты постараешься лучше заботиться о себе.       — Я буду, прости.       — Тебе не нужно извиняться, Гермиона. Он сделал паузу на мгновение, не уверенный, должен ли он сказать, о чем он думал. Он знал, как Гермиона относилась к домашним эльфам, но беспокойство победило. — Возможно, Гарри мог бы попросить Кричера вернуться и приготовить для тебя еду, пока ты работаешь по дому.       — Он пытался это сделать, — сказала она, пожав одним плечом. — К сожалению, Кричер не оценил изменения, которые я вношу в этот дом.       — Ах, — сказал Ремус с пониманием.       — Гарри отправил его обратно в Хогвартс. Она почти доела сэндвич и положила последний кусочек обратно на тарелку, сделав большой глоток воды.       — Как ты сейчас себя чувствуешь? — спросил он.       — Намного лучше, спасибо, — она неуверенно посмотрела на него. — Мы можем закончить с портретом сейчас?       — Если ты обещаешь, что остановишься, если снова почувствуешь слабость, — сказал он.       — Я обещаю, — сказала она с улыбкой.       — Тогда все в порядке. Они оба встали, и, не говоря ни слова, Гермиона обняла его.       — Спасибо, — прошептала она. — За все.       Руки Ремуса обняли ее, и он ответил на объятие. — Не за что, — сказал он. Ремус почувствовал, как она на мгновение расслабилась, прежде чем Гермиона отстранилась, выглядя немного смущенной. Он нахмурился, но она быстро повернулась, взяла свою тарелку и понесла ее к раковине.       — Готов? — спросила она.       Он кивнул и жестом пригласил ее идти впереди него. Он последовал за ней вверх по лестнице ко входу, и они продолжили работать над стеной, портрет оставался милосердно безмолвным, пока держалось заклинание прилипания.

──────── • ✤ • ────────

28 Июля 1998

      Гермиона уставилась на список в своей руке и вздохнула. На нем осталось всего три имени, и она уже несколько недель избегала делать оставшиеся звонки. Она не была уверена, что сможет вынести еще одно разочарование.       Она видела Рона за несколько дней до этого, когда ходила в Нору на воскресный ужин. Молли была настойчива, и Гермиона чувствовала себя достаточно виноватой за то, что беспокоила женщину. Несмотря на все их проблемы, встреча с Роном была как удар ножом в грудь, и она поняла, что скучает по нему как по своему лучшему другу так же сильно, как по своему парню, а может, и больше. Она искренне надеялась, что даже если их романтические отношения не сложатся, они смогут снова стать друзьями.       Кому-то было неловко находиться там, понимая, что все знают, что они расстались. Гермиона вспомнила, как Молли поверила статье Риты Скитер во время турнира Трех волшебников о том, что Гермиона якобы разбила сердце Гарри. То, как Молли дала ей отпор, задело. Но Молли и Артур не относились к ней иначе, как и Джордж, за что Гермиона была благодарна. Гарри, с другой стороны, слишком старался, и каждый раз, когда Гермиона видела, что Рон смотрит на нее, он быстро отводил взгляд, его лицо краснело, как будто его поймали за чем-то неправильным. Гермиона была рада, когда все закончилось и она могла вернуться в тишину и уединение родительского дома.       Она выполнила свое обещание Ремусу и пыталась лучше заботиться о себе. Ночные кошмары продолжались, но вместо того, чтобы убежать на площадь Гриммо, как только она проснулась от одного из них, Гермиона прижималась к Живоглоту и пыталась снова заснуть. В некоторые ночи это срабатывало, а в те, когда не срабатывало, она лежала в постели и читала, вместо того, чтобы работать до изнеможения.       Гарри был поражен изменениями на площади Гриммо и настоял, чтобы Гермиона отдохнула несколько дней, после того, как горячо поблагодарил ее за всю проделанную работу. Гермиона отказалась, но замедлилась теперь, когда большая часть основных жилых помещений была закончена. Гарри вызвал Кричера, и эльф почти час причитал о том, что его любимая хозяйка спрятана навсегда. Затем, однако, он послушал Гарри и снял головы домовых эльфов со стены на лестнице. Гарри предложил похоронить эльфов в саду за домом, и Гермиона создала маленький камень для каждого из них после того, как они это сделали. Кричер, должно быть, был тронут добротой, потому что он действительно кивнул в знак благодарности. Гермиона сияла в течение нескольких часов после этого.       Гарри в конечном итоге отправил старого эльфа обратно в Хогвартс, но пообещал, что, если Гарри когда-нибудь решит жить на площади Гриммо, он попросит Кричера вернуться. Кричер, все еще с поддельным медальоном на шее, поклонился Гарри и исчез, щелкнув пальцами.       Гермиона со вздохом снова посмотрела на список. Она могла бы также покончить с этим. Она встала с дивана и вышла из дома к телефонной будке в нескольких кварталах от дома.

──────── • ✤ • ────────

      Ремус вынул Тедди из коляски и прижал спящего мальчика к груди. После необычно беспокойного утра Ремус наконец-то вывел своего сына на прогулку, надеясь, что это успокоит его настолько, чтобы он заснул. Ремусу пришлось трижды обойти квартал, но глаза Тедди наконец начали слипаться, и теперь он крепко спал.       Он вошел в дом и обнаружил, что Андромеда сидит за кухонным столом, уставившись на письмо, лежащее перед ней. Она взглянула на его и он увидел, что она плакала.       — Андромеда? — обеспокоенно спросил он.       Она отмахнулась от него. — Я в порядке. Она изобразила улыбку на лице, но она не коснулась ее глаз. — Я вижу, он наконец уснул.       — Ты уверена, что с тобой все в порядке?       — Я в порядке, Ремус. Иди и уложи Тедди, пока он не проснулся.       Ремус смотрел на нее еще несколько мгновений, прежде чем, наконец, кивнул и вышел из комнаты.       Когда он вернулся без Тедди, Андромеда уже была на кухне, вытирая столешницы, которые уже были вымыты. Ремус взглянул на стол, но письма там больше не было.       — Что-то случилось? — спросил он, заставляя руку Андромеды замереть.       Она медленно повернулась к нему лицом. — Письмо было от Нарциссы.       — Она снова написала тебе? — спросил Ремус. Он был немного удивлен. Нарцисса Малфой никогда не казалась такой, которая будет просить.       — Она отвечала на письмо, которое я ей отправила.       — Я не знал, что ты написала ей ответ, — сказал Ремус, еще более потрясенный. В последний раз, когда они говорили об этом, Андромеда настаивала, что не хочет иметь ничего общего со своей младшей сестрой.       — Всего два дня назад. Она вздохнула и потерла лоб кончиками пальцев. — Я все еще не уверена, почему я это сделала.       — Мне не нужны объяснения, — заверил ее Ремус.       — Нет, но, возможно, я знаю, — устало сказала Андромеда и вернулась к столу, опускаясь на стул.       Ремус последовал ее примеру, сев рядом с ней.       — Я просматривала письма, которые Тед писал мне, когда мы еще учились в школе и скрывали наши отношения. Там была фотография Нарциссы и меня с одним из писем. Она посмотрела на Ремуса. — Тед попросил меня прислать ему мою фотографию, но у меня не было под рукой фотографии только меня, поэтому я отправила фотографию нас обеих. Он вернул ее мне в своем следующем письме, сказав, что не может сохранить то, что, очевидно, было таким особенным воспоминанием. Она задумчиво улыбнулась.       — Это было снято на предыдущее Рождество и мы с Нарциссой обе смеялись, что редко случалось в моей семье. Мама и папа были в особенно хорошем настроении в тот год, когда Роланд Лестрейндж и мой отец только что согласились на брак между Родольфусом и Беллой. Мне понравилась эта фотография, и я носила ее с собой в течение нескольких месяцев после этого. Она сделала паузу и выдохнула.       — Я был опустошена, когда Нарцисса отвернулась от меня, но Тед, а затем Нимфадора упростили ситуацию. И мир был таким, каким он был, ну, вероятно, было лучше, что у нас двоих не было никакого контакта. Хотя я никогда не переставала скучать по ней. Затем она посмотрела на Ремуса с легкой паникой на лице. — Пожалуйста, не думай, что я говорю, что тебя и Тедди мне недостаточно, я не это имею в виду.       Ремус улыбнулся и накрыл ее руку своей. — Я так не думаю, — заверил он ее.       — Ты был прав, — сказала Андромеда несколько мгновений спустя.       — О чем? — спросил Ремус.       — В своем письме я сказала ей, что все еще не доверяю ей и не уверена, смогу ли я. Я также сказала, что я не была готова увидеть ее и я не знаю, буду ли когда-нибудь готова. Я сказал, что готова продолжать писать ей, но я ожидала, что на этом все закончится, поскольку Нарцисса никогда не принимала отказы хорошо. Я думала, она напишет в ответ что-нибудь резкое и снова отречется от меня.       — Но я так понимаю, она этого не сделала, — подсказал Ремус, когда Андромеда не продолжила.       — Нет, она сказала мне, что понимает и позволит мне задавать темп любого взаимодействия между нами. Она сказала, что может быть настолько терпеливой, насколько мне нужно, — Андромеда посмотрела на него. — Если бы я не узнала почерк, я бы поклялась, что это написал кто-то другой.       Ремус сжал ее руку.       — Я все еще не знаю, правильно ли это делать, — призналась Андромеда.       — Вот почему хорошо, что ты пока согласилась только на письма, — сказал Ремус. — Я думаю, ты получишь хорошее представление о том, искренна она или нет, прежде чем согласишься встретиться с ней.       — Возможно, ты прав, — сказала Андромеда, на этот раз с искренней улыбкой.       — Могу я взглянуть на фотографию? — спросил Ремус, подозревая, что его теща снова носит это с собой. Андромеда кивнула и вытащила его из кармана своей мантии.       Андромеда и Нарцисса стояли рядом друг с другом, рука Андромеды обнимала талию Нарциссы. Андромеда что-то сказала Нарциссе, и она хихикнула, поднеся руку ко рту. Андромеда тоже засмеялась, слегка наклонив голову, прежде чем они оба выпрямились и улыбнулись в камеру. Ремус улыбнулся двум сестрам, которые, очевидно, были очень близки. Ремус надеялся, что, несмотря на все, что они обе перенесли во время войны, они смогут когда-нибудь вернуться друг к другу.

──────── • ✤ • ────────

      Гермиона удрученно повесила трубку и снова посмотрела на свой список. Осталось всего два имени. Собравшись с духом, она набрала следующий номер в своем списке. Телефон звонил шесть раз, и она собиралась повесить трубку, когда кто-то ответил.       — Привет, — сказал запыхавшийся голос. Сердце Гермионы подпрыгнуло к горлу. Она не могла говорить. — Привет, есть кто-нибудь?       — П-привет, — наконец выдавила Гермиона.       — Да? — сказала женщина на другом конце провода.       Гермиона судорожно сглотнула. Этого не могло быть. Ее разум сыграл с ней злую шутку, потому что она была в таком отчаянии. — Я-я ищу М-Монику Уилкинс, — заикаясь, произнесла Гермиона.       — Это она, — сказала женщина. Гермиона не могла дышать. — Алло?       — Мне, мне жаль, — прошептала Гермиона.       — Могу я спросить, кто звонит, пожалуйста?       — Это, я-я, — Гермиона замолчала, не в силах ответить.       — Мисс, с вами все в порядке?       — Я… мне жаль, — сказала Гермиона и повесила трубку. Она опустилась на грязный пол телефонной будки и разрыдалась. Гермиона нашла свою мать.

──────── • ✤ • ────────

      — Гермиона? — позвал Гарри, когда он вошел в дом. — Гермиона, я получил твое сообщение.       Гермиона шмыгнула носом со своего места на диване и закатила глаза. Ей потребовалось несколько попыток, но она, наконец, смогла сформировать своего патронуса и отправила Гарри сообщение с просьбой зайти после работы.       — Гарри, я сказала тебе зайти после тренировки, — тихо сказала она. Услышав дрожь в ее голосе, он сразу оказался перед ней.       — Гермиона, в чем дело? — обеспокоенно спросил он, присаживаясь на кофейный столик перед ней.       Она снова шмыгнула носом и посмотрела на свои колени. — Сегодня я сделала остальные телефонные звонки в Австралию.       Лицо Гарри вытянулось. — Гермиона, мне так жаль, — сказал он, неверно истолковав ее грусть. — Но не сдавайся. Как я уже сказал, я найму детектива, и мы сможем поехать туда, если понадобится, или…       — Я нашла их, — прошептала Гермиона.       — Подожди, что?       — Моя мама, я разговаривала с ней.       — Гермиона, — сказал Гарри, его глаза расширились от удивления. — Ты уверена?       Гермиона кивнула и снова заплакала. Гарри пересел на диван рядом с ней и притянул ее в свои объятия. — Это потрясающе! — Гермиона заплакала сильнее, он слегка отстранился от нее, нахмурив брови. — Это хорошие новости, верно?       — Да, — сказала она.       — Тогда почему ты плачешь?       — Они не знают меня, Гарри. Гермиона шмыгнула носом. — Я знаю, что это глупо, потому что я та, кто изменила их воспоминания, но я надеялась, что когда моя мама услышит мой голос, она просто узнает меня. Но она этого не сделала. Она назвала меня «мисс».       — Но они узнают тебя, — сказал Гарри. — Как только ты отменишь заклинание.       — Но что, если, они возненавидят меня за то, что я сделала?       — Как они могут ненавидеть тебя за то, что ты охраняешь их? — спросил Гарри. Гермиона пожала плечами. Гарри снова прижал ее к себе. — Они не могут ненавидеть тебя, Гермиона. Они любят тебя.       — Что, если заклинание не сработает?       — Тогда мы найдем кого-нибудь другого, кто сможет все изменить, — сказал Гарри. — Гермиона, ты вернешь их обратно.       Гермиона кивнула ему в плечо, слезы все еще текли по ее щекам. Она должна быть счастлива, в восторге от того, что нашла своих родителей, но вместо этого в ее животе был комок страха от всего, что могло пойти не так. Гарри отстранился от нее через несколько минут.       — Пойдем со мной в Нору, — сказал он. — Ты не должна быть сейчас одна.       — Разве тебе не нужно возвращаться в министерство? — спросила она, вытирая слезы тыльной стороной ладони. Он покачал головой.       — Кингсли сказал мне убедиться, что с тобой все в порядке. Он сказал, чтобы я провел остаток дня рядом, если мне нужно.       — Ты не должен этого делать, — запротестовала Гермиона.       — Я знаю, — сказал Гарри, пожав плечами. — Кроме того, Молли никогда не простит меня, если узнает, что я оставил тебя в таком состоянии.       Гермиона рассмеялась. Она прикусила губу и посмотрела на своего лучшего друга. Объятия Молли и чашка чая звучали сейчас довольно неплохо, если честно.       — Хорошо, — наконец сказала она. Гарри широко улыбнулся ей и встал с дивана, потянув ее за собой.       — Тебе что-нибудь нужно? — спросил он.       — Дай мне просто умыться.       Она направилась в туалет рядом с кухней и уставилась на себя в зеркало. Ее глаза были красными и опухшими от слез. Гермиона плеснула в лицо холодной водой, а затем произнесла заклинание, которому ее когда-то научили Лаванда и Парвати, чтобы уменьшить отечность под глазами. Она посмотрела на свою руку, убедившись, что очарование, которое она наложила на свой шрам, когда не носила длинные рукава, все еще на месте. Решив, что она выглядит настолько презентабельно, насколько это возможно, и зная, что Молли все равно узнает, что она плакала, Гермиона вышла из туалета. Гарри ждал ее у задней двери с улыбкой на лице и они вдвоем вышли в сад за домом, чтобы аппарировать.

──────── • ✤ • ────────

      Они только что появились в Норе, когда перед ними материализовался знакомый патронус. — Гарри, что случилось? С ней все в порядке? Дай мне знать, черт возьми!       — Дерьмо, — выругался Гарри.       — Почему Рон так расстроен? — спросила Гермиона в замешательстве.       — Я, вроде как, сказал ему, что должен был увидеться с тобой, — сказал Гарри.       — Гарри! — воскликнула Гермиона. — Это даже не было чрезвычайной ситуацией.       — Я знаю, но твоя выдра звучала так грустно, я просто, я волновался. И я сказал ему, что пошлю ему патронуса, как только проверю, как ты, но я забыл.       — Ну, тебе лучше поторопиться и отправить ему сообщение, — сказала она. — Прежде чем он сделает что-нибудь глупое, например, бросит работу, чтобы попытаться найти нас.       — Верно, — ответил Гарри. Он вытащил свою палочку и усмехнулся, прежде чем прошептать заклинание, его олень сформировался перед ними. — Все в порядке. Увидимся за ужином. Олень исчез секундой позже.       — Увидимся за ужином? — сказала Гермиона, скрестив руки перед собой.       Гарри пожал плечами. — Ты знаешь, что Молли не позволит тебе уйти теперь, когда ты здесь.       Гермиона вздохнула. — Я полагаю, что нет.       — Давай, — сказал Гарри. Он обнял ее за плечи и повел к Норе.       Когда они вошли внутрь, Молли была в гостиной, наводила порядок. Она обернулась и удивленно посмотрела на них. — Гарри, что ты делаешь дома? — прежде чем Гарри смог ответить, Молли повернулась к Гермионе. Она изучала ее всего секунду, прежде чем подошла к ней. — Гермиона, дорогая, что случилось? Ты плакала.       Гермиона выдавила из себя сдавленный смешок и покачала головой. Молли повернулась к Гарри, выглядя смущенной.       — Она нашла своих родителей, — сказал Гарри.       — О, дорогая, это замечательно.       Гермиона слегка кивнула. На ее менее чем восторженную реакцию Молли приподняла подбородок Гермионы, чтобы посмотреть на нее. Гермиона не смогла сдержать вновь подступивших слез. Молли ничего не сказала, но обняла Гермиону, и Гермиона отпустила все, что держала в себе уже несколько недель. Молли усадила на диван, не ослабляя хватки Гермионы.       — Тише, все в порядке, — успокаивала Молли, гладя волосы Гермионы и крепче обнимая ее. Гермиона позволила себя успокоить, и через несколько минут ее слезы наконец прекратились. Молли слегка отстранилась и убрала прядь волос с лица Гермионы. Молли вытащила из кармана несколько салфеток и протянула их Гермионе. — Итак, что все это значит?       — Боюсь, я не смогу отменить заклинание, — сказала Гермиона, вытирая глаза и сморкаясь. Она увидела, что Гарри исчез.       Молли склонила голову набок, изучая Гермиону. — Ты уверена, что это все? Потому что ты чрезвычайно талантливая ведьма, Гермиона и я не сомневаюсь, что ты очень тщательно изучила это заклинание, прежде чем наложить его на своих родителей.       Гермиона посмотрела на свои колени, скручивая салфетку в руках. — Я боюсь, — прошептала она.       — Чего боишься, дорогая?       — Я боюсь, что они будут сердиться на меня.       — Ну, к сожалению, это может быть правдой, — сказала Молли. — Я полагаю, ты мало рассказывала о том, что происходило в волшебном мире.       Гермиона покачала головой.       — И ты произнесла заклинание, не поговорив с ними об этом, да?       — Я боюсь, что они не смогут простить меня за это. Гермиона шмыгнула носом, пытаясь снова не заплакать. — Боюсь, они больше никогда не захотят меня видеть.       Молли улыбнулась ей и обхватила лицо Гермионы руками. — Я не очень хорошо знаю твоих родителей, мы встречались с ними всего пару раз, но я могу сказать, как сильно они любят тебя, Гермиона. Я не думаю, что это когда-нибудь произойдет. Гермиону это не убедило.       Молли взяла ее за руки. — Ты думала о том, когда хотела бы поехать в Австралию?       — Нет, — сказала Гермиона. — Я не знаю, я еще не знаю, готова ли я к этому.       — Я думаю, ты должна отправиться, как можно скорее, — сказала Молли.       Гермиона посмотрела на нее.       — Чем дольше ты ждёшь, тем больше ты будешь беспокоиться об этом и тем хуже это будет выглядеть у тебя в голове. Будет лучше, если ты просто пойдешь и покончишь с этим.       — Как содрать пластырь, — сказала Гермиона.       — Что, дорогая? — спросила Молли в замешательстве.       — Магловские штучки, — сказала Гермиона с легкой улыбкой. Она глубоко вздохнула и снова посмотрела на Молли. — Ты права. Я поеду после дня рождения Гарри.       Молли улыбнулась и сжала ее руки. — Хорошая девочка, и ты знаешь, что бы ни случилось, мы с Артуром всегда рядом с тобой.       — Спасибо, Молли, — ответила Гермиона, быстро моргнув, когда снова заплакала. — Прости, что я плакала перед тобой. Молли отмахнулась от ее извинений. — Для этого и существуют матери, дорогая.

──────── • ✤ • ────────

31 Июля 1998

      Ремус пронес сонного Тедди через кухню в гостиную Норы. Тедди почти заснул, когда смех с вечеринки Гарри снова разбудил его. Помимо семьи Уизли, присутствовали большинство одноклассников Гарри из Гриффиндора, а также Луна и довольно много членов бывшей команды Гриффиндора по квиддичу. Хагрид и Минерва зашли ненадолго, Ремус и Андромеда, конечно, были приглашены. Андромеда и Молли стали хорошими подругами, сблизившись из-за общего горя потери ребенка и две женщины все еще болтали. Ремус был рад видеть, что большинство молодых людей были в хорошем настроении, даже после всей трагедии, которую они пережили. Тем не менее, Ремус решил зайти внутрь, чтобы попытаться уложить своего капризного сына спать в более спокойной обстановке. Он резко остановился, когда понял, что гостиная уже занята.       — О, привет, Ремус, — сказала Гермиона, когда он прошел дальше в комнату. — С Тедди все в порядке?       — Да, просто переутомился. На улице слишком громко для него.       Гермиона кивнула и снова посмотрела на пустой камин. Ремус изучал ее, поправляя Тедди на своем плече, слегка покачиваясь, когда Тедди устроился на нем. Ремус задавался вопросом, почему она была внутри одна, а не снаружи со своими друзьями. Он заметил, что она казалась немного озабоченной весь вечер. Когда дыхание Тедди стало глубже, Ремус прошел дальше в комнату, сев в кресло-качалку, которое Молли держала возле камина. Он медленно раскачивался взад и вперед, а Гермиона все еще смотрела в камин.       — Гермиона, — сказал тихо он, убедившись, что Тедди спит.       — Да? — ответила она, не поднимая на него глаз.       — Почему ты здесь совсем одна?       Она пожала плечами. — Думаю, не очень праздничное настроение.       — Что-то не так?       — Не совсем так, — со вздохом сказала Гермиона, снова глядя в камин.       Ремус ждал. Он не хотел совать нос в чужие дела, если она не хотела говорить об этом, но он был готов выслушать, если она хотела. Он задавался вопросом, имеет ли это какое-то отношение к Рону и их проблемам в отношениях. Ремус не был уверен, где именно они стояли, но он не заметил, чтобы они много разговаривали друг с другом в течение ночи.       — Завтра я уезжаю в Австралию, — сказала она так тихо, что Ремус почти не расслышал ее.       — Ты нашла их? — спросил он. Гермиона кивнула. — Гермиона, это замечательно.       Она одарила его еще одной из тех грустных полуулыбок.       — Разве это не чудесно?       — Нет, это так, — сказала она. — Какая-то часть меня была уверена, что пожиратели смерти нашли их, несмотря на все, что я делала, чтобы уберечь. Это просто, — она замолчала и покачала головой. — Ты когда-нибудь хотел чего-нибудь так сильно, что на самом деле боялся это получить?       Хватка Ремуса на мгновение усилилась. — Да.       Гермиона посмотрела на него, и ее глаза переместились на Тедди. Она кивнула, вспоминая все, что Ремус сказал на площади Гриммо в прошлом году, когда он хотел присоединиться к ним в охоте за крестражами.       — Я хочу поехать в Австралию и отменить заклинание, но я в ужасе. Она наклонилась вперед и закрыла лицо руками. — Есть так много вещей, которые могут пойти не так, иногда я думаю, что, может быть, им лучше там, где они сейчас.       — Говоря как родитель, я не думаю, что им лучше без их единственного ребенка, — сказал Ремус.       Гермиона убрала руки от лица и посмотрела на него. — Но они не знают, что у них есть ребенок, так чего же им будет не хватать?       — Ты будешь удивлена, Гермиона, — сказал он. — Рождение ребенка создает связь, которую я даже не могу объяснить. Даже если ты изменила их воспоминания, держу пари, они знают, что им чего-то не хватает. Они просто не знают, чего именно. Он замолчал на несколько мгновений, а затем продолжил. — Я думаю, что ожидание того, что должно произойти, иногда может быть хуже, чем само событие.       — Молли тоже говорила что-то в этом роде, — сказала Гермиона.       — Сними пластырь, Гермиона. Она удивленно посмотрела на него. Он усмехнулся. — Мама-маггл, помнишь?       — Верно, — сказала она с небольшим смешком. — Спасибо тебе, Ремус.       Тедди слегка пошевелился и Ремус положил руку на спину мальчика, потирая маленькие круги, когда ребенок снова успокоился. Гермиона одарила его нежной улыбкой.       — Как долго ты планируешь отсутствовать? — спросил Ремус.       — Я не уверена, — сказала Гермиона. — Завтра в восемь утра у меня международный портключ, а значит, в пять я буду в Сиднее. Мои родители на самом деле в Мельбурне, но все портключи должны проходить через австралийское министерство в Сиднее.       — Ты можешь достать другой портключ в Мельбурн? — спросил Ремус.       — Мне придется запросить один, когда я доберусь до Сиднея, и хотя, скорее всего, они его одобрят, всегда есть шанс, что это может занять день или два. Есть ночной маггловский поезд, который я планирую прямо сейчас. Это будут выходные, так что у меня будет больше шансов застать их дома. Что касается того, как долго меня не будет, это будет зависеть от того, смогу ли я отменить заклинание и какова будет их реакция после. Она снова замолчала, беспокоясь о результате, Ремус был уверен.       — Что бы ни случилось, Гермиона, ты знаешь, что здесь есть люди, которые любят и поддерживают тебя.       — Я знаю, — сказала Гермиона, ее глаза наполнились слезами.       — Ремус? — сказал тихий голос Андромеды. Ремус поднял глаза и увидел Андромеду, стоящую в дверном проеме. — Тедди спит?       — Да, наконец-то, — ответил Ремус. Андромеда кивнула.       — Тогда, возможно, нам следует вернуть его домой, — сказала она. — Я попрощался с Гарри, Молли и Артуром.       Ремус кивнул, вставая, Андромеда уже держала сумку Тедди. Она указала палочкой на камин, и в камине вспыхнул огонь. Взяв щепотку летучего порошка из чаши на каминной полке, она повернулась и улыбнулась Гермионе.       — Было приятно снова увидеть тебя, Гермиона. Хорошего вечера.       — Я тоже, — сказала Гермиона, когда Андромеда исчезла в пламени. Ремус накрыл Тедди одеялом и взял свой летучий порошок.       — Удачи в твоем путешествии и, пожалуйста, помни, что я сказал.       — Я так и сделаю, — согласилась Гермиона. — Спокойной ночи.       — Спокойной ночи, — повторил Ремус. Он назвал пункт назначения и шагнул в камин, улыбающееся лицо Гермионы исчезло во вспышке пламени.