Горение

      Момо любил свой ошейник. Для многих было непривычно носить его на улице — всё-таки для всех окружающих он был человеком — но иногда он все равно делал это.       Ему нравилось принадлежать кому-то. Ему нравилось, что он был кому-то нужен. Это было приятно. Кто-то мог бы сказать, что Момо мог бы посвятить свою жизнь танцам, но ему достаточно этой студии.       Он не был готов уехать в другую страну, месяцами или годами не увидев свою хозяйку. Это было неправильно. Тем не менее, Момо был уверен, что многие бы поступили иначе. Итак, он не мог.       Он Момо.       Не Такэши.       Он домашний питомец.       Его хозяйка ухаживает за ним, она моет ему голову, она кормит его. А потом они спят в обнимку. Он чувствует тепло. Хотя иногда Момо мог и заснуть на полу или прямо на коленях своей хозяйки.       Момо дотронулся пальцами до своего жетона. Он холодный и приятный наощупь. А ещё там написано его имя — Момо. Это было правильно-правильно-правильно. — Слушай, твои отношения с твоей, — Дзюмпей сделал паузу, но всё-таки продолжил, — хозяйкой странные. Она даже не зовёт тебя твоим настоящим именем.       Он Момо. Она зовёт его по имени. Момо нравится ему больше, чем Такэши. — А мне нравится быть Момо, — он ярко улыбнулся.       Он, правда, не видел в этом никакой проблемы. Совершенно никакой. Его устраивало такое положение вещей. И что, если кто-то считал это странным? Ему было все равно.       Может быть, ему нужно было больше погрузиться в танцы и уехать в Германию. Или в Америку. Или просто куда-нибудь, чтобы улучшить свои движения. Но этого не произошло.       Момо решил остаться просто домашним питомцем. Потому что Момо — это не Такэши. — Как тебе может нравиться быть собакой? — Дзюмпей не мог этого понять.       Они долгое время были хорошими друзьями, но сейчас как-то отдалились друг от друга. Может быть, потому что у всех у них начиналась своя жизнь. Они взрослели. — А что в этом плохого? — в ответ спросил Момо. — Я люблю её, а она любит меня. Моя хозяйка вообще самая лучшая.       Может быть, он светился, когда он говорил о ней. Так оно и было. Его хозяйка также говорила о нем — Момо знал. В этом плане, они были очень похожи (даже больше, чем хотелось бы). — И ты её называешь так странно, — его друг вздохнул. — Не «милая», не «дорогая» и не «моя девушка». И даже не «малышка». — Потому что она моя хозяйка, — ответил Момо. — А я её питомец. Понимаешь? — На самом деле, нет.       Не то чтобы это имело значение. Момо было все равно. Многие не понимали их динамики. Он не будет таким единственным. — И ты даже носишь ошейник, — продолжил Дзюмпей. Он сморщился. — Ты же человек, Такэши.       Он не был Такэши. Не теперь.       Такэши. — А Момо нравится, — Момо улыбнулся. — К тому же, я так редко ношу его в студии. Почему бы и нет? — Да потому что это странно.       Но почему это должно было быть таким? Момо — домашний питомец. А у них должны были быть ошейники. Верно?       Потому что Момо не человек.