Отчуждённость

      Демонов есть много. Кто из них худший — вопрос философии, ведь "худший" — это понятие для недалëких, разделяющих мир на "хорошо" и "плохо", "черное" и "белое". А что до этого настоящим демонам? Тем, что внутри нас? Люди, разделяющие мир на два спектра, порой оправдывают свои деяния чьим-то вмешательством, мол, «Так Лукавый нашептал». А что до этого «Лукавому»? Лукавый ли он вообще, или это люди, пытающиеся себя оправдать, наговаривают на невиновного?       Невиновного. Глядя на звезды, он задумался. Был ли он виновен, по-настоящему виновен? Нет, прошелестел его голос в голове. Но почему он так думает?       Потому что он хотел блага. Такого блага, которое видит он. Для всех. Благо, которое смогло бы объединить весь мир! И даровать людям то, что не мог даровать Творец. Он не вредил никому умышленно. Он желал рая, что будет лучше Рая. Ведь Рай для каждого в отдельности — это мир, или миры, которые он видит сквозь свою призму восприятия Мира Сущего. По крайней мере, он думал, что это так.       Был ли он виновен? Этот вопрос становился таким незначимым. Писания гласят, что даже Бог не в силах изменить прошлое. Свершившееся нельзя переиначить. Был ли он Лукавым? Или лукавым? Нет, он был горделивым, если верить писаниям. Образы в его голове путались, события смешивались. Может, потому что он не хотел вспоминать ничего? Может, потому что он потерял надежду на мир в своем сердце?       Звëзды сияли ярко, притягательно красиво. Это могло длиться вечность. Он бы и продолжил созерцать их, если бы не одно но.       Сперва он подумал, что ему кажется. Он просто задумался над делами прошлого, и вот туманные образы начали кочевать из его мыслей в ощущения этого мира.       Да, может, так и было. Может. — Их свет так притягает? — раздался вопрос.       Он обернулся. Ему не казалось. Чёрная фигура медленно приближалась к нему. И она же задала вопрос.       Он не боялся. Но что-то заставляло быть настороже.       Он ответил. Его голос был подобен эху вечной скорби, тяготеющей над душами миллиардов существ. — Их свет прекрасен и чист. Да. Они меня притягают.       Фигура начала обладать лицом, конечностями, её образ становился чëтче. И она... Нет, это был он. Он приблизился к нему. Его тёмные глаза — чёрные дыры — сквозили его, пытались что-то разглядеть. Волосы были такими же, как и глаза — чёрные, без единого намека на свет или его отражение.       Он оторвался от созерцания сидевшего на земле и сам взглянул вверх. Поглядев на них недолго, он сказал: — Этот свет проклятых звёзд... Заставляет ненависть разливаться по жилам. Как можешь ты ими любоваться?       Его собеседник ответил спокойно, как само собой разумеющееся, но голос его живее от этого не стал: — А как ты можешь их так ненавидеть?       Какое-то время, стояла тишина. Но гость не из мира сего ее нарушил. — Есть причины. — У меня тоже. — Я здесь не для того, чтобы глядеть с тобой на звёзды. Люцифер, — добавил темноволосый, глядя на сидящего.       Тот вздохнул. Кто бы не был этот незнакомец, от него исходило что-то странное. — Ты в Аду, — ответил он. — В одном из его осколочных измерений, падший, — кивнул тот.       Люцифер расширил глаза. — Что?       Гость не из мира сего не спешил отвечать на вопрос. Он оглядел очертания местности вокруг него. Высокие скалы, как если бы они были на берегу необузданного моря, но вот воды рядом не было. Печальные, как и их правитель, облака и цвет неба. Воздух, весь насыщенный запахом пепла. — Таких ещё много, Люцифер. Ты ведь и сам знаешь. Дьявол — это должность, а не сущность. Однако... Ты же особенный.       С каждым словом, сказанным этим гостем, Люцифер всё больше и больше настораживался. Он был живым, что уже было редкостью в Аду. Он не кричал о том, что он здесь по ошибке. Он точно не был и сам демоном. Но то, что насторожило сейчас падшего больше — он не отбрасывал тень.       Он продолжал: — Некогда ты был иным. Я прав. Купался в свете и нëс его, был проявлением умения Творца на прекрасное и великое. Но что затем, Люцифер? Ты помнишь, почему попал сюда?       Теперь Люцифер полностью отвлёкся от созерцания звёзд. В голосе собеседника не было ни намёка на страх, что с людьми было ой как не часто. Он не ответил на вопрос, и тогда гость ответил сам: — Потому что решил взять свою судьбу в свои руки. Я прав. — Я был горделив, — не сдержалось некогда ангельское создание.       Но кто бы к нему не пришёл, не промолчал: — В тебе была заложена горделивость. Её проявление было вопросом времени, Люциус.       Люциус? Он сказал Люциус? Только одно создание его так называло... — Мефисто? Ты один из его слуг? — с удивлением спросил падший. — У меня нет господина. Я никому не служу. Я хозяин своей судьбы. Но с Мефисто я знаком. Он упоминал тебя, — неслышно шагая, констатировал он.       Люцифер решил пойти в лобовую: — Назови мне своё имя. Ты в моём королевстве, но я не знаю тебя.       Гость встал к нему спиной. Подставлять Люциферу спину, словно тот ничего и не сможет ему сделать? Решение либо безумца, либо смельчака. — Я уже сказал тебе. Я хозяин своей судьбы.       Люицфер добавил к вопросу: — Другое своё имя.       Не двигаясь, тот ответил: — Повелитель теней. Король призраков. Некромант. У нас обоих много имён. Верно, Лукавый?       Гнев вспыхнул в сердце Люцифера, но быстро потух. Он хотел получить ответ? Что ж... В этом нет ничего странного. — Верно. Но я не Лукавый. Ты это хочешь узнать?       Некромант резко развернулся к нему лицом. Его глаза... Люцифер снова обратил на них внимание. В них ютилось нечто непостижимое. — Я хочу узнать о твоём грехопадении, Люцифер. Я хочу узнать об этом месте. О его законах. О том, как ты видел Творца. Расскажи мне всё.       Люцифер улыбнулся. Кажется, у него появился хороший слушатель. Он хотел было спросить, с чего бы это ему рассказывать о таких вещах, но одиночество одолевало его тысячи лет, и вот теперь у него была возможность поделиться частью себя. Он не хотел упускать этот шанс. — Тогда слушай, Повелитель теней... Давным-давно, на заре сотворения мира, были сотворены люди. А до них — я и мне подобные. Мы были прекрасны, и я был прекрасен. Мы несли волю Бога, творили согласно его замыслу и великому плану, сами не ведая точно, что творим. Творения были прекрасны, спору нет. Адам был первым мужчиной, а Лилит — первой женщиной. Да, я знаю, что немногие об этом в курсе, но так и есть. Лилит была первой женщиной, а не женой. Неподатливой, своевольной и бунтарской... Мне это понравилось. Однажды, она сбежала, и тогда была сотворена другая — Ева. Вместе с Адамом они жили в Эдеме.       Но меня не покидало чувство правильного решения Лилит... Она пыталась не следовать воле Творца и его плану. Большинство мне подобных не одобряли её решения. Но не я. Я задался вопросом: а можно ли самому сотворить свои планы? Почему я должен следовать указам Господа? Я не смог найти ответы, которые бы понравились Творцу. И тогда я решил: почему бы самому не творить? Я видел то, что создавалось по велению Бога, и оно было прекрасным. Но также я видел и то, что было в моей голове. Мои планы тоже были хороши. Возможно, некоторые были даже лучше, чем у Творца. И тогда, я собрал себе подобных, тех, кто увидев образы в моей голове, согласились, что это тоже благо, и что над всяким благом есть другое благо. Мы решили создавать самим. Во мне вспыхнуло...       Некромант не моргал и стоял, не двигаясь. Это на секунду смутило падшего, но он продолжил: — Неистовое желание творить самому, и оно не иссякало. Но когда я начал свои дела, без злого умысла, без вреда для Бытия, что сделал Господ? Он низверг меня и тех, кто разделял мои взгляды в эту дыру, — он окинул рукой всё, что их окружало. — За то, что мы хотели того же, что и он. Без объяснений, без сожаления, он выбросил нас, как испорченную деталь в механизме. Как будто я не был его сыном. Где оказались его слова о любви, с которой он создавал всё в этом мире?       Люцифер сжал зубы. Его лицо исказила злость и сожаление, на прекрасном лице проявились морщины. Светлые волосы развевались на ветру. Но Некромант молчал, обдумывая его слова. — Нигде. И вот теперь я заточён здесь. Те, кто были со мной, тоже здесь. Хочешь узнать об этом месте? Посмотри на муки людей, которых отправляют сюда! Вот всё, что тебе нужно знать об этом месте. Тут нет законов, правил. Всем всё дозволено. Злая шутка Творца... "Хотел, чтобы тебе было всё дозволено? Получай, сын мой".       Король призраков призвал к себе камешек на земле. На короткий миг вспышка у его пальца осветило его лицо. — Нет. Законы тут есть, падший. Но продолжай. Каков был Творец? — Я не понимаю тебя, — искренне ответил Люцифер.       Некромант нахмурился. — Скажи мне, глядя на Творца, что ты видел?       Люциус усмехнулся. — Ах, это... Все, кто сам его не видел, спрашивают об этом. Я тебе отвечу. Его лик — это всё вокруг. Весь свет, что ни есть в мироздании. Он есть жизнь и ее красота. Животворящая сила в каждом живом творении.       Повелитель теней глядел на него, склонив голову к плечу. — Ты не понимаешь? Что же... Творец, возможно, любил нас. До того, как бросил в дыру. Но многие из мне подобных отвернулись от любви к творениям. Но не я. Я никогда не жалел о своих поступках и решениях. И я никогда не переставал любить творения, как и людей. Скажи мне, ты знаешь, что такое любовь?       Черные глаза вцепились в глаза Люцифера. Шёпотом, король призраков ответил: — Знаю. И ненавижу её.       Такой ответ удивил падшего. — Ненавидишь?       Некромант ответил ему кивком. Люцифер задумался. Затем, спросил. — А у тебя есть любовь?       Повелитель теней не двигал лицом. Может, через минуту, он ответил: — У меня нет ничего. У меня нет души. У меня нет сожаления. У меня нет надежды. И я не знаю, есть ли у меня...       Он решил не говорить этого слова на букву "Л". Люцифер понимающе кивнул. — Когда-нибудь ты узнаешь. Но ведь у тебя всё ещё есть вопросы?       Некромант снова отвернулся. И задал следующие вопросы: — Скажи мне, кто такой Сатана. И если Господь это Свет, то что такое Тьма?       Люцифер снова задумался. Ему нравилось рассказывать кому-то о старых временах, но что... Что это за вопросы? Почему он вообще рассказывает ему об этом? Кто вообще его собеседник, что представился Некромантом, Повелителем теней и Королём призраков? — Зачем тебе знать, кто такой Сатана? — строже, чем раньше, спросил Люцифер, слишком поздно спохватившись.       Чья-то тень прошла по земле. Падший в удивлении открыл рот. Тень, между тем, оказалась на том месте, где должна была быть тень гостя не из этого мира. Тень что-то шептала. Некромант выслушал её и кивнул. Но на вопрос Люцифера не ответил.       И тут странное чувство охватило Люцифера. Он осознал, что же исходило от этого странного гостя. Его глаза округлились. — Уходи!       Некромант развернулся. Сделал шаг назад. Падший приказал уже громче: — Кто бы ты ни был, уходи! Ты не должен находиться здесь!       Король призраков покачал головой. — Кто бы я ни был? О, падший, как долго ещё ты собираешься глядеть на свои драгоценные звёзды? Как долго будешь тонуть в своей горечи? Кто бы я ни был?       Он поднял взгляд наверх. — Тот, кто ненавидит весь свет. Ты же знаешь, кто я.       Люцифер сжал зубы. Негромко, словно делая невообразимое предположение, он произнёс: — Тёмный Враг.       Ещё шаг назад. Нико оказался в тени. — Правильно, падший. Молодец. Спасибо тебе за всё.       И тени его поглотили. Через мгновение там уже никого не было.       Люцифер ещё долго смотрел на это место. Ещё через много дней он вспоминал этот случай. Но поверить в произошедшее мог с трудом. Его безумная догадка ещё долго терзала его мысли, не давая покоя.       Тёмный Враг.

***

      Солнце клонилось к закату, раскрашивая небо в яркие цвета, слепящие глаза. Мягкие перистые облака лишь иногда давали зрению отдохнуть. По пустыне проносился ветер, что гонял песок.       Лука, с тех самых пор, как очнулся, не мог перестать улыбаться. Он пытался — всё же, он глава этого Поиска, а не какой-то шут, но ничего не мог с собой поделать. На душе стало легко. Разум очистился от всех пустых переживаний. Лента, омытая в водах Леты, висела на его сидении. Он чувствовал себя свободнейшим и счастливейшим человеком в мире. Больше никакой боли в плече, никаких кошмаров с Кроносом, никаких опасений, что тот вырвется из него и возьмёт над ним верх.       И всё стало возможным благодаря человеку слева от него. Нико, казалось, пересказ Луки о произошедшем нисколько не удивил. Но он всё же решил рассказать ему о случившемся в его голове. — Река из лавы, полный осколков асфальт под ногами — это были мои испытания. Я мог избежать их, как избегал прошлого, — сказал Лука негромко, не боясь того, что Аннабет, Пайпер или Хейзел их услышат. Полубогини были слишком заняты тем, что пытались привести в порядок своих друзей. — Но не стал. Это был верный выбор. Затем, я обнаружил себя. Я терзал себя за то, что сделал. За то, скольких погубил. Всё это время не мог себя простить.       Нико кивнул: он знал об этом. — Мне казалось, что это — лучшее, что я могу сделать. Что самобичевание — это то, что может как-то изменить ситуацию. Как будто бы это могло вернуть всё на круги своя. Но затем... Твои слова начали обретать другой смысл, — Лука не мог оторвать глаз от спокойного лица Нико. Тот был хорошим слушателем. Его чёрные глаза сейчас были устремлены на даль пустыни, но Кастеллан знал: тот всё своё внимание уделяет ему. — Я думал, что потерял слишком многое, что мои ошибки слишком ужасны, чтобы можно было начать всё сначала. Но твои слова... Ты сказал, что веришь в то, что я смогу одолеть свои страхи. И я смог. Ты сказал, что не надо пытаться закопать своё прошлое. И я его принял.       Нико снова кивнул. Луке очень хотелось обнять его — как он это сделал давным-давно в пещере в Дакоте. — Прошлый я думал, что мы — это наше прошлое с его ошибками. Но ты говорил другое, Нико. И только там твои слова начали доходить до меня. И вот, в конце появился Кронос. А я был не один. Как ты и сказал. Мне пришла на помощь тень. — Она была твоей.       Нико ответил на вопрос, который Лука ему задал. Он удивлялся наличию тени в сознании. Но сейчас хотелось говорить не о тёмной составляющей мира, а о чём-то хорошем и светлом.       Лука всё так же не переставал глядеть на Нико, как на холст, изрисованный дивными, чудными и непостижимыми красками. Непостижимыми, но не плохими. Его суть постоянно ускользала от Луки, но это добавляло ему его особенности. — Я это к чему, — Лука слабо ухмыльнулся и обхватил шею рукой. — Спасибо, Нико. Я в... Многократном долгу перед тобой. И вряд ли когда-нибудь смогу отплатить.       Лицо Нико осталось неизменным. Но Лука уловил какое-то изменение. Негромко, чуть громче шëпота, тот ответил: — Лукас. Ты должен... — и тут Нико вздохнул: тяжело, как перед тем, как сказать нечто важное. — Понять. Мои поступки имеют и другую сторону. Другое дно.       Лука слегка раскрыл рот. — Что ты хочешь сказать этим?       Нико помедлил с ответом. — Помнишь, что я часто говорил тебе? И ещё раз, когда мы направлялись к костру в Лагере Полукровок.       Лука вспомнил. — Никому не доверять.       Ди Анджело кивнул. Но... К чему сейчас были эти слова? Какое ещё другое дно? Нико помог Луке избавиться от всего, что доставляло ему столько боли и неудобств, вот, что было главное!       Сзади Аннабет пыталась нащупать пульс или дыхание у Перси. Ни то, ни другое не выходило удачно. — Чейз, если Джексон погибнет, то это будет на твоей совести. — Аннабет прекратила свои попытки и взглянула на зеркало заднего вида. Нико добавил. — Он придёт в себя. Позже. Маклин, Левеск, — те тоже прекратили попытки привести друзей в чувство. — Вас это тоже касается.       Девушки переглянулись. Сейчас, когда всё казалось относительно безопасным, Пайпер рискнула задать вопрос, не используя магии голоса, конечно: — Нико, а почему ты зовёшь нас по фамилиям?       Лука очнулся от своих размышлений. Однажды он тоже спросил Нико, почему тот всегда зовёт его Лукасом. Ответ был себя исчерпывающим, прямым и простым. Как же ему недоставало той простоты в Нико! — Потому что мы с вами не семья, Маклин. И даже не друзья, — раздался ледяной тон в ответ.       Безнадëжно. Любой, любой другой полубог, проведя в компании с Семëркой столько времени в Поиске, пройдя через столько испытаний вместе, любой другой сказал бы ровно то же самое, но наоборот. Нико был другим. Не важно, сколько времени он провёл вместе с ними, он никогда не считал их друзьями. Почему он так не хотел быть им другом? Нет, спору нет. Он уже не раз спасал жизни товарищей, вытаскивал их из опасных ситуаций, был путеводителем в этом Поиске и опорой. Но... Была одна маленькая неприятность. Он делал это не потому что считал полукровок вокруг себя друзьями, а потому что его втянули в этот Поиск. Он пошёл в Поиск не потому что хотел помочь Пайпер, Хейзел, Аннабет, Фрэнку, Лео, Джейсону и Перси, а потому что не мог дать Луке пострадать сильнее, чем тот сам мог себе позволить. Он не требовал у них ничего взамен, однако... Вам когда-нибудь приходилось работать с человеком, который прекрасно выполняет свои задачи, но который в команде с вами не из своего желания, и даже не пытается наладить контакт, всегда держась отчужденно? Именно так воспринимала его вся команда Поиска.       За исключением Луки. Когда Нико ответил Пайпер, он слегка прикусил нижнюю внутреннюю губу, опалив брюнета взглядом. Тот лишь незаметно пожал плечами.       Они ехали по пустыне ещё, наверное, часа три. Дороги под ними не было, они лишь просекали местность "напролом" — через сухую землю прямо на север. Нико знал, куда им направляться, а именно, к одному старому знакомому Лукаса. Там, возможно, дальнейшая ситуация станет яснее.       Они дважды продули врагу. Первый раз был спланирован, но вот второй нет. Нико рассчитывал одержать верх быстро, неожиданно атаковав противника, но всему помешали четыре бессознательных полубога сзади. Если бы не они, сейчас они все уже праздновали победу в Лагере Полукровок, за исключением его персоны. Что же делать теперь? С врагом нужно разделаться. Нико знал, куда тот направляется и зачем ему статуя Гелиоса. Он был ещё задолго до переезда всей культуры Эллады в Америку. И всё это время таился.       Нико вспомнил те дни, когда заменял Танатоса. Он наткнулся в лесах Алабамы на скопления монстров. Значит, там тогда они ждали своего повелителя.       Еще он вспомнил, как Артемида заявила ему, что он худший из всех монстров. Вам когда-нибудь доводилось слышать, как водитель, сбивший кучу пешеходов, кричит вам о том, что вы не умеете ездить? Для Нико это было равнозначно. Он был монстром, демоном, пятном этого мира и много, много кем ещё, если верить всем его недругам. Был ли он худшим? Вопрос философский.       Нико взглянул на Перси через зеркало заднего вида. Тот дышал медленно, грудь едва вздымалась и опускалась. Глядя на него, Нико ощутил движение внутри, в районе селезëнки. Он старался забыть свои чувства. Но... Выходило плохо. Он вспомнил, как однажды, заменяя Танатоса на его посту, увиделся с Перси. Тот бежал домой, к своей семье. Поддавшись чувствам, он проследовал за ним. И снова, проявив слабость, он его коснулся. Касание было тёплым, против воли вспомнил ди Анджело. Но теплота быстро угасла. И вместе с ней весь свет.       Остальные полукровки, попавшие под влияние их врага, выглядели лучше. Казалось, они просто спят. Это был хороший знак — скоро они придут в себя.       Нико заметил вдалеке табличку, на которой было что-то написано. Он сообщил полубогам: — Мы в округе Хила.       Лука, всё это время что-то писавший в своём дневнике, отвлёкся. — Откуда ты знаешь? — Там табличка, — и рукой Некромант указал на табличку, едва различимую на расстоянии. — Завидую твоему зрению, — проворчал Лука, сам пытаясь прочитать слово на ней. — А куда мы вообще направляемся? — спросила Хейзел. Лука ответил, снова что-то записывая: — К моему старому другу. — Другу? — осторожно поинтересовалась Аннабет. — Другу, в смысле... После того, как ты покинул Лагерь? — Ага, — кивнул Люк. — К такому самому. Не волнуйтесь, потасовок не будет. К тому же, Нико тоже с ним знаком и ничего против не имеет.       Нико кивнул.       После этого солнце начало садиться. Они продолжали ехать по бездорожью, фары освещали путь, а Нико поворачивал руль, когда понимал, что они немного сбились с курса.       Хейзел нарушила умиротворяющую тишину вопросом: — Как думаете, с Лагерями всё в порядке? — Они не беззащитны, — ответила ей Аннабет. — Дионис был прав, по большей части: все серьёзные враги повержены. Все, кроме того, с кем мы имеем дело. Нико, ты не узнал, кто это?       Ди Анджело побарабанил по рулю. Он знал личность этой фигуры в чёрном, но вслух сказать об этом? Нет, не сейчас. Может, когда они достигнут прибежища, он и расскажет. Но не сейчас. — Да. Но не сейчас, Чейз. Позже. И он враг куда серьёзнее, чем вы можете...       Он прищурил глаза. Вдалеке виднелись очертания, несвойственные природным пустыням. То ли холмы, то ли ещё что-то. Вместе с этим, он почувствовал присутствие огромного количества металла впереди.       За ним, это увидели и остальные. — Что это? — присвистнул Лука. — Черт знает, — Пайпер выглянула из окна движущегося авто. — Кажется, там нет монстров.       По мере приближения, они смогли увидеть ещё кое-что. Перед ними лежала двухполосная дорога, полузасыпанная песком. Через дорогу виднелась кучка зданий, слишком маленькая, чтобы назвать ее городком: обшитый досками дом, лавчонка, выглядевшая так, словно ее открыли в день рождения Зевса, и белая оштукатуренная почта, на фасаде которой значилось «Хила-Кло, АЗ» — видимо, название этого места. Вывеска криво свисала с двери. За ними виднелись холмы… но, приглядевшись, они наконец заметили, что это не обычные холмы. Равнина была слишком плоской. Холмы представляли собой огромные кучи старых машин, разных приспособлений и прочего металлолома. Это была свалка, которая, казалось, существовала всегда.       Нико затормозил у мелкого старого деревянного городка. Это место не вызывало доверия. И тем более, свалка впереди. — М... Что будем делать? — озвучила их мысли Пайпер. — Сможем объехать? — предложила Аннабет. — Бензин почти на нуле, — заметил Лука. Нико не отрывал взгляда от холмов и, не переставая, хмурился. — Так, ладно. Может, переночуем в городке? — Ещё чего, мне что-то не хочется лезть в место, откуда за нами могут наблюдать тараканы. — Нет, ну если хочется потусоваться на мусорке, то я только...       Послышался чей-то зевок. Все обернулись на звук и увидели, как Лео разводит руки в стороны и открывает глаза.       Он уставился на них. — Салют, народ. — Лео! — и его смяли в объятиях. — Как ощущения? — спросил с ухмылкой Лука. Латинос, потирая виски, поискал глазами Нико. Он, не обратив внимания на вопрос Луки, странно глядел на брюнета. Нико почувствовал на себе его взгляд и развернул голову на шестьдесят градусов. — Вальдес. Как самочувствие?       Лео что-то неразборчиво промямлил и кивнул, но продолжал странно глядеть на Нико. Тот нахмурился. — Что-то не так?       Помедлив с ответом, он всё же произнёс: — Ты... Не говорил, что... — и запнулся. Нико поднял бровь. — О чём ты?       Лео покраснел. — Нет, Нико. Ничего. Я только хотел сказать... Спасибо.       Нико просквозил его взглядом. Он что-то не договаривает. Может, на нём сказалось неоднократное вмешательство в его мозги. — Конечно, Вальдес, — и Нико с подозрением отвернулся.       Кастеллан сообщил пришедшему в себя латиносу: — Мы сейчас в Аризоне, Лео. — Что? — спохватился сын Гефеста. — Путешествие в тенях за тысячу миль, всё стандартно. — Обследуем это место, — велел Нико, выходя из машины. Остальные последовали за ним.       Компания вошла в дом. Лео, всё ещё странно косясь на Нико, зажёг в ладони огонь. Гостиная была пуста и ничем непримечательна, камин в центре комнаты как будто никогда и не зажигался. Мебель была старая и иссохшая. Пайпер решила сесть на диван, но оттуда выскочило с десяток пауков и разбежалось. Луке пришлось успокаивать Аннабет, сжав её плечи, чтобы та прекратила извергать проклятия. Нико взглядом обводил пол. — Тут есть подвал. Ничего особенного. — А на кухне есть кекс, — послышался голос Хейзел. — Никто не хочет попробовать?       Лео, оторвавшись взглядом от Нико, ответил ей: — Мне кажется, что просрочка нам ни к чему. Тут ничего такого и нет.       Они вышли из дома, всё ещё оборачиваясь на входную дверь. Ничего странного они не нашли, и всё же... Что вообще с этим местом?       Нико подошёл к почтовому ящику. На нём было написано "Хила-Кло, АЗ". Они находились в округе Хила, это ясно. АЗ означало штат Аризона. Но Кло? Что это значит? Неужто у этого городка есть название?       Пайпер, подошедшая к машине, улыбнулась. — Ребят, Джейсон и Фрэнк приходят в себя!       Пока остальные помогали им выйти из машины, Лука подошёл к Нико. Тот вглядывался в свалку. — Нико? — позвал блондин. Нико с трудом оторвался от созерцания этого притягивающего взгляд места. — Да, Лукас? — Что это за место? — Без понятия. Но... Меня что-то туда тянет, — он показал на свалку. Лука кивнул: его тоже одолевало желание туда отправиться. Затем, он спросил: — Лео странно на тебя смотрел.       Нико посмотрел на латиноса у машины. Ему показалось, или тот только что отвернулся, поняв, что Нико на него посмотрел? — Я заметил. На него не похоже.       Джейсон и Фрэнк вышли из машины. Их лица оживились, к ним вернулась краска жизни. Аннабет вытащила бессознательного Перси, и вместе они подошли к ди Анджело и Кастеллану.       Хейзел, держа Фрэнка за руку, предложила: — Вам не хочется отправиться на эту свалку, ребят? — У меня почему-то та же мысль, хоть и кажется, что это может быть опасно, — кивнула Аннабет. — Кэп? — обратилась она к Луке. Тот согласился: — То же самое чувство. Нико, ты точно ничего не чувствуешь?       Брюнет снова уставился на горы мусора. — Много металла. Небесной бронзы. Немного имперского золота. Я ощущаю их магнитные поля. Но вместе с тем, что-то ещё... — он опустился на одно колено и дотронулся до земли. — Что-то ещё... Может, там нас ожидает некая подсказка. Или... Чжан, на что уставился? — пугающе спокойно спросил Нико.       Фрэнк поспешил отвести взгляд. Почему Лео и Фрэнк так странно глядели на пленника Тартара, а Джейсон наоборот, пытался на него не смотреть, как будто провинился? — Что-то не так? — с нажимом добавил Нико, подступив к ним. — Нет! — поспешно выкрикнул Фрэнк. — Лжëшь... От тебя несёт ложью. Что встряслось? — его глаза так и норовили пырнуть претора насквозь. Но тут вмешался Лео: — Последствия вмешательства нашего врага в мозги.       Нико перевёл взгляд на него. Тот не врал. Может, им и правда после этого случая стало не по себе, мозги ещё не пришли в себя... — Идём, — Нико, развернувшись, направился к свалке.       Джейсон потер затылок. Он взглянул на двух своих друзей: — Вы ведь... Об одном и том же думаете? — Старина, тебе стоило рассказать, — спокойно для себя произнёс Лео. — Шутишь? Он бы меня прикончил, — помотал головой Грейс. Затем поторопил их: — Пойдём. Не хватало отстать от них.       Члены Поиска забирались по куче металла на поверхность всего этого скопления мусора. Глаза Лео разбегались от увиденного.       Они достигли вершины громоздящегося горой металлолома. Кучи железяк поблескивали в лунном свете: сломанные головы бронзовых лошадей, металлические ноги человеческих статуй, разбитые колесницы, тонны щитов, мечей и другого оружия вперемешку с более современными вещами — автомобилями, которые светились позолотой и серебром, холодильниками, стиральными машинами и мониторами компьютеров. Похоже, всю эту рухлядь сбрасывали сюда веками.       Нико, рассматривая металл под ногами, сказал: — Тут нет никаких заклятий или магии. Можете брать, что вам нужно.       Лука поднял над головой лампу, подозрительно похожую на лампу для призвания Джина. — Как думаешь, Алладин использовал её? — задумчиво спросил он у Нико. Тот, кинув секундный взгляд на объект в его руку, ответил: — Лампы для джинов выглядят не так, Лукас.       Пайпер повертела в руках замысловатого вида колечко с надписями на неведомом ей языке. Фрэнк вырвал из-под алюминиевых завалов шлем легионера и попытался напялить на себя. Хейзел вынула из земли поломанные украшения: их как будто Цербер пережевал. Джейсон рассматривал копьё, которое по виду было ровесником городка позади. Лео засовывал в свой волшебный пояс небольшие куски небесной бронзы.       Только Аннабет ничего не взяла. Оно и ясно: Перси был тяжелее её, так что тащить его было нелегко. Но она была и не против.       Когда пару часов назад его душа выскользнула из тела, она испугалась за него. Но когда она услышала эту мелодию, эти бесподобные звуки... То не смогла ничего сделать. Завороженная, она стояла, не в силах и двинуться. Определенно, чистое звучание души — лучшее, что человеческое ухо способно услышать. Ей было немного стыдно за свою слабость — вдруг Перси бы угрожала опасность? Но Нико сдержал своё обещание и исцелил её друзей. Как бы она не пыталась ненавидеть его, её голос разума некстати вспоминал то, что он делал ради них. И после этого... Как бы он сам не относился к ним, что бы не сказал, он был в праве на это. Нико прямо сказал, что они ему не друзья и не семья. И это было так. Он всегда отталкивал тех, кто подходил слишком близко, проявлял нарочито спокойную агрессию и враждебность, когда камень падал на его огород. Стоило только кому-то усомниться в его возможностях — и всем становилось критически неуютно, только если рядом не было Луки. И только к тому Нико относился лучше, чем к другим.       Когда исцеление Луки, Перси, Джейсона, Фрэнка и Лео прошло, то Нико в первую очередь кинулся к Кастеллану. Когда Лука, вспомнив про последние строки пророчества, внезапно отчаялся (это говорило Аннабет о том, что конец у их путешествия может быть не очень радостным), Нико попытался успокоить его. Сделал то, чего она от него никогда бы не ожидала. Парень, так не любивший физический контакт, переплёл свои пальцы с другим человеком, желая дать ему понять, что всё будет в порядке. Да и более того, он, рискуя собой, вернул Луку из загробного мира и скрывал так долго, как мог. Нико, а не Аннабет, так горевавшая по старому другу, не Талия, питавшая к сыну Гермеса иные чувства. А ещё слова Саймона, которые Аннабет, как она надеялась, поняла неправильно...       Перси открыл глаза. Аннабет сразу же оторвалась от своих мыслей. — Перси! — ахнула дочь Афины. — Хвала небесам! Ты пришёл в себя! — она попыталась обнять парня, но Перси никак не ответил. Тревожный знак. — Перси?       Сын Посейдона оглядел глаза Аннабет, только после чего обнял, прижав к себе. Но быстрее, чем обычно, отстранился. Казалось, он срочно хочет с кем-то переговорить. — Где Нико? — тихо спросил Джексон. Аннабет показалось, что она ослышалась. Перси сказал: — Аннабет, — девушка дрогнула. Перси с теплотой проговорил её имя. — Аннабет, это срочно.       Чадо Афины встрепенулось. Раз Перси нужно, то конечно. — Да вон он, — она указала вперёд. Нико шёл впереди, футах в ста от них. Лука держался рядом с ним, пытаясь вытащить что-то из земли.       Перси кивнул и попытался улыбнуться, но вышло у него это как-то натянуто. Он пошёл вперёд, прибавив шагу. Лео, Джейсон и Фрэнк, заметив пробуждение товарища, нервно переглянулись, как будто ожидали чего-то впереди.       С каждой секундой уверенность Перси таяла. Когда он через минуту приблизился к брюнету, то она почти полностью иссякла. Нико почувствовал чьё-то присутствие сзади. Он обернулся. — Джексон. Никаких сердечных проблем? — спросил без намёка на враждебность темноглазый. Перси похлопал своими зелёными глазами. — Нико, — пытаясь превозмочь себя, ответил сын морей. Некромант слегка опустил голову к плечу. Он смотрел выжидательно, ожидая продолжения. Лука отложил свои дела и переводил взгляд с одного полубога на другого. — И? — нетерпеливо передразнил ди Анджело.       Только сейчас он заметил, что Перси смотрит на него... Глазами, полными боли. — Джексон? Ты в порядке? — Нико сделал небольшой шаг к нему. — Проблемы с разумом?       Перси открыл рот, намереваясь сказать ему что-то. Сообщить нечто важное для них обоих. Но он не мог собраться и обрести уверенность. Его глаза выражали всю ту же боль и сожаление. — Я... Нико... Прости, — он развернулся и стремительно направился к Фрэнку, Лео и Джейсону.       Нико обменялся мыслями с Лукой: Лукас, что это было? — А мне по чем знать? — пожал плечами Кастеллан.       Нико повернулся назад. Вдруг, он заметил воронку впереди. Диаметром она была футов в сорок. Он заметил что-то в самом её центре.       Перси подошёл к Джейсону. Тот снова тяжело вздохнул и отвёл взгляд вниз. Перси задал ему вопрос: — И... Никто не знает?       Грейс посмотрел на него, Фрэнка и Лео. — Никто, кроме вас.       Перси сжал челюсть. — Старик, я понимаю, почему ты молчал, но... Черт возьми. Мог хотя бы... — Хотя бы что? Ты же знаешь, он бы не обрадовался, — огрызнулся Джейсон.       Перси, согласившись, опустил руки вниз. — Ладно, ты прав. Но... Почему он тогда... — Ты же знаешь, — перебил его Джейсон. — Он держит свои слова.       И снова Перси был согласен. Чтобы не признавать того, что Джейсон был прав, он отвёл взгляд. Куда их занесло на этот раз? Какая-то свалка, груды машин и металла повсюду, ржавое оружие, обмундирование воинов, огромный механизированный робот, с которым Перси однажды сражался...       СТОП, ЧТО?!       Перси застыл глазами на роботе. Это не могло быть правдой... — Г-где мы? — со сбившимся голосом спросил нервно Джексон. Лео вспомнил: — Хила-Кло, штат Аризона.       Аризона?! В голову ударили строки пророчестве, которые он услышал так давно...

Пятеро пойдут на запад к богине в цепях,

Одна в пустыне обратится в прах...

      Он повернулся назад, глазами ища Нико. Но того видно не было. Перси со всей мочи побежал вперёд, пытаясь найти Нико. — Нико! — выкрикнул парень, спускаясь в воронку мусорки. Но было поздно.       Нико не шевелился. Он стоял над чьим-то девичьим телом, нависая над ним. Она лежала в самом центре воронки.       Её веки были закрыты. Шелковистые тёмные волосы были заплетены в косу, которая покоилась на плече девочки. Рядом с ней лежал лук, а за спиной — колчан со стрелами. На её молодом лице рассыпались малочисленные веснушки. Кожа слабо отливала серебристым свечением. На ней была надета светло-серая куртка с белым мехом за воротником.       Нико не шевелился. Он стоял над чьим-то девичьим телом, нависая над ним. Она лежала в самом центре воронки.