Мы будем счастливы теперь и навсегда

Зевнув, Александра потянулась, выскальзывая из утренней дремы, но тут же передумала и теснее прижалась к теплому мужскому телу. — Доброе утро! — М-м-м… — невнятно пробормотала она, не открывая глаз и прикидываясь спящей. — Не выйдет, — прошептал ей на ухо Шеннон, — я знаю, что ты не спишь! — Сплю, — не согласилась Алекс. — Хм… А если так? Его умелые губы невесомо прикоснулись к шее, спускаясь в ложбинку между грудями, помедлили там и вкрадчиво заскользили ниже к подрагивающей в пупке горошинке пирсинга. Александра прерывисто выдохнула, как вдруг многообещающее движение прекратилось. — Шеннон! — возмутилась она. — Что? — Немедленно продолжай! — Не могу, — вздохнул он. — Я не дотягиваюсь, ты лежишь у меня на руке. Алекс наконец-то открыла глаза. Лицо Шеннона выражало искреннее сожаление и только где-то в глубине прищуренных кошачьих глаз плясали смешливые искорки. Оторвав голову от его плеча, на котором остался рельефный отпечаток ее уха, Алекс в одно движение перевернулась и ловко вскарабкалась на мужчину сверху. — О-о-о… — длинно выдохнул Шеннон и совершенно рефлекторным движением сомкнул ладони у нее на талии. — Рука затекла? — сочувственно поинтересовалась Алекс. — Хочешь, я сделаю массаж? — Еще как хочу, — хищно ухмыльнулся он, устраивая Александру так, как надо, отчего она сдавленно ахнула и сжала его запястья. Шеннон облизал губы и вкрадчиво произнес: — Тебе помочь? — Я справлюсь. — Как самонадеянно, — причмокнув, покачал головой он. — Ты сомневаешься в моей квалификации? — За истечением срока давности, полагаю, твои навыки подлежат переаттестации. — Примешь у меня экзамен? — Что ж поделать, — картинно развел руки Шеннон, — если уж других кандидатур на роль экзаменатора не наблюдается… Ауч!.. Стремительно наклонившись в змеином выпаде, Алекс больно укусила его за сосок. — Очень экспрессивное вступление! — хрипло пробормотал он. Алекс тщательно зацеловала место укуса и подняла на него глаза. — Не возражаете, если я сразу перейду к практической части? — поинтересовалась она. — Не возражаю. Но будьте готовы к дополнительным вопросам. …Лучи восходящего солнца настойчиво лезли в палатку сквозь опущенную москитку, отчего на расслабленно-умиротворенном лице Шеннона подрагивали клетчатые зайчики. Заняв любимую позицию, то есть вытянувшись на Шенноне во весь рост, Александра накрыла ладонями его щеки, пытаясь поймать игривые блики. Под ладонями было мягко — растительность на лице миновала стадию щетины и уверенно стремилась к статусу бороды. Раньше Шеннон никогда не представал перед ней в столь, хм… запущенном облике, и Алекс пыталась понять нравится ей это или нет. Впрочем, она так соскучилась по нему, что ее не смутила бы и борода по пояс. Солнечные зайчики исчезли — вход в палатку загородила чья-то тень. — Вы кончили? — любезно осведомился Джаред, вежливо маяча снаружи. Алекс хихикнула, Шеннон с хрустом потянулся и придержал начавшую было сползать на бок девушку. — Подслушивать нехорошо, — упрекнул он брата. — Так ведь не подсматривать же! — снисходительно ответил тот. — Вылезайте давайте, солнце встает. Если не выдвинемся сейчас, попадем в час пик. Шеннон посмотрел вначале на Александру, затем на силуэт за москитной сеткой. — Слушай, — неуверенно начал он, — а может ну ее, эту стену? Отдохнем последний день, по каньону прокатимся, видами полюбуемся? — Что?! — от возмущения Джаред наполовину влез в палатку и, получив от Алекс пяткой в плечо, болезненно охнул и вывалился обратно. — В общем так, у вас есть ровно полчаса, чтобы покинуть обитель разврата и привести себя в порядок. Завтрак вы уже про… — злорадно добавил он, удаляясь. — Зависть — смертный грех! — крикнул ему вслед Шеннон. — Ничего не поделаешь, надо вставать, — сказала Алекс, не шевелясь. — В конце концов, у нас с Джаредом что-то вроде контракта. — Ты его уже отработала! Видишь же, Джа кайф от самого процесса ловит, а вся эта фотосессия — так, потешить эго. — А что он собирается делать с фотографиями? — ревниво полюбопытствовала Александра. — Понятия не имею, он со мной своими гениальными идеями пока не делился. Посетить горячий душ они явно не успевали. Риск не уложиться в отведенное время и тем самым окончательно пасть в глазах Джареда был слишком велик. Пришлось воспользоваться пресловутыми удобствами через дорогу. Чтобы не затягивать процесс, Шеннон мужественно затолкал под холодную струю отчаянно заголосившую Александру, а затем с бодрым рычанием запрыгнул под душ сам. Процедура омовения оказалась кратковременной, но весьма бодрящей. Покрывшись пупырышками, словно тепличные огурцы, они спортивной трусцой вернулись на стоянку, где великодушный Джаред сунул каждому в руки по многослойному сэндвичу и стаканчику почти горячего кофе. Жизнь была прекрасна. На волне воодушевления лезлось сегодня как-то особенно хорошо. Джаред беззастенчиво тянул одеяло на себя, лидируя три питча подряд и разоряясь на тему, что это самые феноменальные скалолазные дорожки на свете, которые ему когда-либо доводилось трогать. Прямо девять веревок сплошного счастья. Впавший в игривое настроение Шеннон был далек от красот трассы и нашептывал Александре непристойности всякий раз, когда связка соединялась на станции, проделывая это весьма обстоятельно и со вкусом. Видимо, два дня угрюмого молчания давали о себе знать. И только Алекс, отделавшаяся наконец-то от своей камеры, относительно молча наслаждалась маршрутом, несмотря на боль в измятых скальниками ступнях. Она шла предельно аккуратно, затейпированными кистями помня вчерашний срыв и отнюдь не горя желанием испытать незабываемые ощущения еще раз. Вершина Черного бархата, на которую они взобрались, была плоской, как блюдце, и располагала к созерцательному отдыху. Предпочитавший либо активно двигаться, либо расслабленно лежать, но никак не приемлющий усредненных позиций Джаред тут же растянулся на нагревшемся камне. Положив каску на грудь и сунув сцепленные руки под голову, он глядел в небо с выражением такого незамутненного блаженства, что Александра почти позавидовала ему. — Хм, может быть, мы уже умерли, но просто этого не заметили? — неожиданно пробормотал он, не поворачивая головы. — Любопытное наблюдение, — слегка опешила Алекс. — Просто у меня упрямое ощущение нахождения в альпинистском раю, при этом не помню, чтобы мы умирали. — Страна вечной охоты, однако, — философски резюмировал Шеннон и приземленно поскреб заросший подбородок. Джаред повернулся на бок и уставился на Александру. — Пойдешь с нами еще, Алекс? — спросил он. — Пойду, — без раздумий согласилась она, глядя в одинакового цвета с небом глаза. — А ты позовешь? — Так ведь зову. Дело только за тобой. — Ну, если за мной… — Да не верь ты ему, Алекс, — бесцеремонно встрял Шеннон. — Ненадежная он партия. Очарует, соблазнит, а потом бросит. Сегодня он по скалам лазит, завтра безвылазно в студии засядет и за неделю альбом наваяет, а послезавтра ему новую и совершенно феноменальную роль предложат, от которой невозможно отказаться. Какие уж тут горы. Джаред слегка пожал плечами и улыбнулся, словно признавая правоту брата. — Я тоже ненадежная партия, — погрустнела Александра. — Я больше не вольная птица, а государственный служащий. Ненормированный рабочий день и отпуск в соответствии с федеральным трудовым законодательством. — Эй! — Шеннон придвинулся ближе, заглянул в глаза. — Что за дела? Ты же так мечтала об этом! Все уши мне прожужжала о том, что тебе тесно в студии, что работа больше не приносит удовлетворения и хочется заниматься настоящим делом. Откуда теперь такие пораженческие настроения? — И ничего не пораженческие, — надулась Алекс. — Просто мне немного… не по себе. Шеннон молча поднял и без того изогнутые брови. — Ну, ладно, ладно… я трушу, — покосившись на него, досадливо согласилась Алекс. — Не каждый день приходится начинать все сначала — О, ты это ему скажи! — Шеннон кивком указал на Джареда, который перекатился на бок и заинтересованно подпер голову рукой. — Он только и делает, что начинает все сначала. — В топтании на месте нет развития, — пафосно сообщил Джей. — Шенонн, оглянись, разве мало нами пройдено? Вспомни, где мы были четыре года назад! Неужели нам нечем гордиться? Неужели мы ничего не достигли? — Расслабься, бро, ты не перед камерой. Не надо меня ни в чем убеждать. Я вроде как свидетель всех судьбоносных перемен в нашей жизни. Хотя признаю — четыре года назад я не верил, что мы когда-нибудь выберемся из гаража. — Ага! — азартно подобрался Джаред. — А хочешь пари, Шен? — Чур меня! — отмахнулся Шеннон. — С тобой спорить — себе дороже. — Да нет же, послушай! Спорим, что через два… — Джей на секунду задумался, — оʼкей, через три года наш альбом станет платиновым в США? Александра с любопытством переводила взгляд с одного брата на другого. Джаред, стоя на четвереньках, не сводил горящих глаз с оппонента, который, в свою очередь, задумчиво покусывал губы, взвешивая желаемое и действительное. — Через три? — наконец уточнил Шеннон. — Согласен. На что спорим? — На желание само собой! — Значит, две тысячи пятый год, Джа? Алекс, ты свидетель. Напрочь позабыв про собственные недавние переживания, Александра увлеченно кивнула.

***

Удушающая жара в Нью-Йорке сменилась освежающей моросящей прохладой. Вывалившись с трапа самолета в толчею стремительно дышащего и движущегося мегаполиса, Алекс лихорадочно пыталась поймать бешеный темп Большого яблока. Возвращение к цивилизации после, пусть относительного и краткого, но все-таки уединения в горах, всегда воспринималось ею как перемещение на другую планету — все вокруг казалось раздражающе непривычным и чуждым. Даже собственная квартира. Франсуа не только забрал все свои вещи, но и по обоюдному согласию прихватил Бобу. Будущая работа Алекс предполагала частые командировки, что делало невозможным уход за животным, к которому, если честно, она не питала такой уж сильной привязанности. По крайней мере, ей всегда так казалось. Теперь же как-то невзначай выяснилось, что толстый флегматичный кот обладал способностью привносить домашний уют в ее жилище. Без него милое гнездышко в одночасье превратилось в арендованную квартиру-студию 5С в одном из кондоминиумов Бруклина. — Может рыбок завести? — размышляла вслух Александра, заталкивая неразобранный рюкзак в угол гардеробной. — Попрошу соседку кормить их во время моего отсутствия. Внимание мое им нафиг не нужно, они самодостаточны. Зато как приятно — возвращаешься, а здесь жизнь бьет ключом. В общем, это мысль, и мысль эту я сейчас обдумаю, — воодушевленно заключила она, забираясь в постель. Понятие «депрессия» ей было незнакомо. «На свободу — с чистой совестью!» Бормоча про себя старый советский лозунг, Алекс бодро начала свой последний рабочий день вольного художника. Отсняв похожих, как горошины из одного стручка, девочек-моделей, она усадила Бена ретушировать фото, а сама, прихватив сигареты и чашку оглушительно сладкого кофе, выбралась на узенький балкончик комнатушки, смежной со студией. В комнатке обычно работала Нина — приходящий стилист-визажист, услугами которой пользовались клиенты Александры. Нина была поборницей здорового образа жизни, не употребляла кофеин, не говоря уж о никотине, поэтому компанию Алекс по приятному отравлению организма составить не могла. Усевшись на колченогий стул, недостаточная длина одной из ножек которого ненадежно компенсировалась двумя номерами «COSMOPOLITAN», Александра отхлебнула из кружки и с наслаждением закурила. За время ее отсутствия с балкона исчезли не только окурки, но и все емкости, которые они наполняли. Со вздохом поднявшись, Алекс стряхнула пепел вниз, надеясь, что тот не осядет на коротко стриженой голове темноволосого молодого человека, направлявшегося к подъезду их здания. «Надо Бена за шампанским послать, — подумала она. — И за пиццей. Или пицца и шампанское не сочетаются? Ну и пес с ним! Есть хочется. Можно сначала пиццу, а потом шампанское. И фрукты. И сыр. Или лучше пиво? Нет, определенно хочется есть». Так и не определившись с набором и последовательностью напитков и закусок, Александра затушила сигарету об ограждение балкона и хулиганским щелчком отправила вслед за пеплом. — У нас клиент, — меланхолично сообщила ей Нина, отрываясь от журнала. — Отлично, — с энтузиазмом потерла ладони Алекс. — Он у нас последний. От слова «совсем», — уточнила она. Последним клиентом оказался тот самый темноволосый мужчина, которого Александра видела с балкона. Заложив руки за спину и слегка наклонив голову к плечу, он рассматривал рекламные фото (давно пора снять!) на стенах. — Прошу прощения! — включая дежурную улыбку, произнесла она. Молодой человек стремительно обернулся, и Алекс почувствовала, как примерзает улыбка к губам. Прищуренными серыми глазами смотрело на Александру ее прошлое. Конец I части