Прошлое - в прошлом.

Она была не в силах что-то сказать мне. Я встревоженно пригласил ее присесть рядом. — Что случилось? Она опустила взгляд и бесшумно разрыдалась, уткнувшись мне в плечо. Я опешил и неловко погладил ее спине. — Мой брат, Денис…он был там, в этом автобусе, — ее нервно потряхивало, и я взял ее за руки. Они были холодными, и я согревал их своими ладонями. — Его оперируют? — Начали, — кивнула она на соседнюю операционную, — но еще ждут какого-то Шельмана или как его… не знаю, в общем, нужен нейрохирург. У него кавернома…и эта авария… все наложилось, — она снова уткнулась мне в плечо. — Все-все-все, — утешал я ее и гладил по голове. Бедная девочка. Почему все на нее так навалилось? То родители, то брат… — А вы? — она вдруг резко отпрянула, шмыгнув носом. — Почему вы тут? Я опустил голову и, откровенно говоря, сам бы сейчас разрыдался, не хуже нее, но позволить дать волю эмоциям я не мог. — Дочь, — ответил я и кивнул на дверь операционной. — Оперируют. — Дочь? — удивилась она. — Тоже из тридцать шестой школы? Я кивнул и добавил: — В девятом классе. Валерия приподняла брови от удивления. — А какой класс? А или Б? Я растерянно пожал плечами. — Если честно — не знаю, — признался я. — Похоже, они с моим Дениской учатся в параллели. Их двумя классами повезли в эту чертову Москву, — досадовала она. — Зачем я вообще его туда пустила! — Олег Викторович в курсе? — Он уехал на конференцию в Новосибирск, и, кажется, отключил телефон — не могу дозвониться — А его супруга, Глеб, в конце концов? — негодовал я. — Почему вы одни здесь? Валерия отвела взгляд и поджала губу, и я понял, что надавил на больное. — Извините, — остепенился я, — лезу не в свое дело. — Да нет, — отмахнулась она, — все в порядке. Алла в командировке, а Глеб с пятницы дома не появлялся. Да и отношения у нас напряженные… не хочу тревожить их. До Вовки тоже не дозвонилась. — Вовка? — Ну, — смутилась Чехова, — доктор Рудаковский. Я понятливо кивнул и прекратил этот допрос. Ей совсем не до этого сейчас. Да и мне тоже. Минуты томительного ожидания тянулись. Валерия уперлась затылком в стену и уставилась в одну точку. Наконец, дверь Аниной операционной открылась, и из нее вышел темноволосый, с проседью, мужчина. На его бейджике была написана фамилия Куликов. — Вы отец? — спросил он у меня, когда я подскочил с места. — Да, — ответил я взволнованно, — как она? — Все в порядке, операция прошла успешно, — заверил он меня. — К ней можно? — задал я глупый вопрос, который мне самому сотни раз задавали родственники пациентов. — Нет, мы переводим ее в реанимацию, — услышал я ожидаемый отказ. — Завтра. Все завтра. — Я врач, — кинул я ему в след, думая, что это исправит положение. — Я тоже, — ответил он, снимая маску и устало удаляясь по коридору. Вслед за Куликовым из операционной выкатили каталку с Аней. Я бросился к ней и едва сдержался, чтобы не завыть волком. Ее лицо покрывало множество ссадин. Я проводил каталку до реанимации, но санитары закрыли двери прямо перед моим носом. Я вернулся в коридор и увидел, как из операционной брел Брагин. Он совсем не изменился, разве что, по-мужски заматерел. Увидев меня, он изменился в лице. — Гордеев? Ты откуда тут свалился? — Здравствуй, Брагин, — мы пожали друг другу руки. — Дочка твоя что ли? — кивнул он в сторону реанимации. — Моя. — На Женьку похожа, — чуть улыбнулся он. — Как все прошло? — Самое страшное позади, не дрейфь, — пробормотал он буднично. — Спасибо тебе. — Да на здоровье, — пожал он плечами и выдохнул, похлопав меня по плечу. — Выкарабкается. — Пустишь меня в реанимацию? — Ну не положено, — поморщился он, — тебе ли не знать? — Олег, пожалуйста. — Ну чем ты ей там поможешь? — посмотрел он на меня. — Дай девчонке отдохнуть. Да и сам дух переведи. — Брагин! — из коридора донесся возглас медсестры Нины. — Дуй в первую операционную, срочно. Мальчишку с каверномой Нарочинская взяла, помощь нужна. — Шейман приехал? — спросил Брагин. — Ждем, — вздохнула она, — в пробке застрял. Ну быстрее, Олег, бегом! — Ч-ч-черт, — выругался Брагин, — нам без него никак. Валерия вскочила с места и растерянно наблюдала за происходящим. — Я могу помочь, — снова вызвался я. — Михалыч, — вступила Нина, — вот товарищ горит помочь, говорит, хирург. — Ууух, — протянул Олег, — этот товарищ у нас хирург, да еще какой. За нейро возьмёшься, а Гордеев? — подначивал меня Брагин. — Вспомнишь Поповскую школу? — Возьмусь. — Ты точно готов? — Готов. — Ну тогда мыться, Гордеев, мыться! — потер руки Олег в предвкушении. Чехова, ничего не понимая, переводила взгляд с меня на Брагина и обратно. — Доктор Чехова, — взял я ее за плечи и усадил на скамейку. — Я обещаю, мы справимся. — Но вы же… — Я нейрохирург, Валерия. — Это как? — она, ничего не понимая, хлопала глазами. — Потом, ладно? — улыбнулся я обнадеживающе. — Потом. Все будет нормально. Я обещаю. Она кивнула и осталась ждать исхода операции в коридоре. У меня промелькнула мысль взять ее ассистировать, но Денис ее брат, да и я тут не начальник. Спасибо, хоть меня взяли. Все прошло на диком адреналине. После того рокового случая я не возвращался к нейрохирургии, но мысль о том, что я здесь неспроста, давала мне силы и уверенность, что я смогу. Я четко определил для себя, что это была именно уверенность, а не самоуверенность. Брагин, Нарочинская и я работали как слаженный механизм, будто бы мы всю жизнь оперируем вместе, и не важно, что с первым я в давних терках, а со второй познакомился прямо за столом. Моей задачей не было хватать звезд с неба — важно было продержать Дениса стабильным до приезда некоего Шеймана, местного светилы нейрохирургии. Когда он, наконец, явился, все в операционной выдохнули, и он стал ключевой деталью нашего механизма. Мы провозились три часа и удача оказалась на нашей стороне. Прогноз благоприятный. Мне не терпелось поскорее обрадовать Валерию. Ума не приложу, как ей хватило сил выдержать эту многочасовую пытку за дверью. Я вышел первым, и она подскочила на месте: — Что? — спросила Чехова, боясь услышать самое страшное. — Всё, — улыбнулся я. — Всё нормально. Мы справились. — Александр Николаевич, — у нее покатились слезы из глаз, — это правда? — Абсолютная, — заверил я ее. — Дениса переводят в реанимацию. Он обязательно поправится. Она бросилась меня обнимать. За этой картиной, присвистнув, наблюдал Брагин, выходя из операционной. Он не стал тревожить нас, и удалился по коридору. Из операционной вышла Марина и, с улыбкой, застала нас за объятиями. — Пойдемте в ординаторскую, хотя бы чайку выпьем, — пригласила она нас с Валерией и представилась ей, — Марина. — Лера, — они пожали друг другу руки. — Марина, я не знаю, как благодарить вас. — Вот и не надо, — отмахнулась она, когда мы двинулись по коридору, — это вы лучше своего Сашу благодарите, он нас всех спас. Мы с Валерией смутились. Кажется, Нарочинская решила, что мы пара. Не проронив ни слова, мы двинулись по коридору. В ординаторской уже были Брагин и Куликов, они устало взглянули на нас, когда мы вошли. Мне всегда казалось, что неотложка — это полный мрак. И сегодня мои догадки подтвердились. Сколько жизней они спасли только за один сегодняшний день! А теперь мы сидим и молча пьем чай, как будто ничего не случилось. Как будто бы я не сижу за столом с настоящими супергероями.