Твой товарищ, чародей Твингир из Хёггворда.
Кодантийское царство, княжество Благодворское, руины храма Бальдра, восемнадцатые сутки месяца цветня, вечер, 1313 год.
Невена, юная вурдалачка появившаяся на свет из чрева матери девятнадцать зим назад, нагая стояла подле обрушенной стены храма, сжимая голову богатыря. Варяги так и не соизволили убрать свои отряд от святого для людей места. Охотники сменяли друг друга, что-то изучали, записывали, а потом снова приходили новые, подменяя предыдущие группы. Так продолжалось уже долго и вурдалакам, обосновавшимся здесь вместе с упырями и волколаками сие пришлось не по нраву. Тогда-то Невена и обратилась к матушке при помощи связи – особой формы общения, которую могли использовать лишь внутри вурдалачьей стаи и только прямые, кровные родственниками. Невена передала свои мысли и переживания из-за наплыва варягов. Спустя седмицу к пещере, в которой обосновалась Невена со своей частью стаи, пришли трое воинов в необычной чёрной броне, усеянной символами, которых Невена не видела даже у варягов. Они поведали суть плана – коротко и без лишних подробностей. Невена, пускай и не в полной мере, но доверилась им. К тому же через связь матушка дала ей понять, что эти человекоподобные воины (ибо людьми их назвать у вурдалачки язык не поворачивался, так как запах от них шёл… мягко сказать, странный) не являются врагами. И вот теперича они, совместно с Невеной, разгромили засевших у обломков храма. Сломили их защиту, сотворённую из особых переплетений рун. Даже то, что их зачаровывали кудесники, не спасло охотников. Лишь отсрочило их погибель. Голова богатыря в руках Невены превратилась в жуткую кашу из мозгов, обломков черепа, глазниц и волос. Кровь стекала по её дланям прямиком на небольшой осколок лица храмовой статуи Бальдра. На лице вурдалачки отчётливо проступила блаженная улыбка.***
Благослав старался отползти в сторону, укрыться хоть где-нибудь, но не мог. Обе ноги ему отрубил один из нападавших. Тот, что напоминал эдакого рыцаря в чёрных доспехах. Знаки на его броне были совсем необычными, видеть такие до этого злополучного момента Благославу не доводилось. Хотя, честности ради, особо он эти знаки и не разглядывал. Не до того было. Как-никак, ему отсекли ноги, а согильдийцев резали и грызли, словно вдруг из охотников они обратились в добычу. Чудища слонялись тут и там, находя немногих выживших. Некоторые богатыри и чаровники оказывали сопротивление, но их быстро отправляли на тот свет, прямиком на пир к Альфёдру. Кудесники же, из-за их скудных боевых навыков, напротив, пытались сбежать, дабы потом отправить послание в ближайшую Твердыню, поведать о приключившейся напасти. Однако каждого настигли. Каждому пустили кровь. Никто не мог спастись этим вечером. Всех варягов в сей час ждал лишь один исход. Благослав сложил руки в замок и заголосил слова, вдолбленные в варяжской школе ещё давным-давно. Он молился. Взывал к самому почитаемому богу в гильдии варягов. Того, чей храм ещё несколько месяцев назад стоял на этом самом месте, готовый принять любого заплутавшего варяга. Благослав просил Бальдра о своей последней услуге. Ему не нужно было спасение, не нужно было исцеление. Он лишь желал, чтобы весенний бог, покровитель всех варягов, покарал чудищ, напавших на него, а также его братьев и сестёр. Благослав молил об отмщении.***
Кодантийское царство, княжество Благодворское, город Бромморд, восемнадцатые сутки месяца цветня, вечер, 1313 год.
Горислава сидела в корчме, медленно распивая чарку кваса. К алкоголю она, как и подобает матери-настоятельнице, не прикасалась. Да и не хотелось ей напиваться до беспамятства, пускай повод у него и имелся. Храм, в котором она несла службу долгие годы, разрушен. Стёрт с лица земли-матушки. И всё по лёгкому мановению руки ведьмака, повелевавшего пара-стихией льда. Насколько Горислава уразумела из разговоров знающих людей, такой силой могли управлять лишь редкие люди, воистину особенные. Но зачастую таковые были отмечены Мореной-смертью. Причём каждый по-своему. Князь Благодворского княжества, а также гильдия варягов, которую представляла здесь ближайшая Твердыня, уже выделили средства на строительство нового храма во имя Бальдра. Даже уже и место новое для возведения нашли, а уж планы какие грандиозные заимели! Мол, новый храм будет краше, больше, да и вообще во всех планах лучше разрушенного. Только когда ж его начнут строить, для матери-настоятельницы оставалось загадкой. – Во имя всех богов, сколько ж здесь народу! – Проголосил менестрель в очках с круглой формой линз, забравшийся на небольшую сценку. Сейчас должен был выступать Белозарг, но, по всей видимости, он вновь напился до беспамятства и теперича валялся где-нибудь в подворотне. Наверное, поэтому, вместо него и выпустили какого-то новичка. Хотя по непонятным причинам, Гориславе этот мужчина показался знакомым. Словно когда-то давно она уже сталкивалась с этим человеком, облачённым в старый коричневый дублет. Этот менестрель, возраст которого определить оказалось сложно, ввиду того, что в его русых волосах прослеживалась проседь, а черты лица говорили об относительной юности, взял в руки лютню и прошёлся пальцами по струнам. – Прошу меня простить, – почесав затылок, проговорил он. – Сегодня вашим дражайшим менестрелем должен был стать всеми любимый Белозарг, но у него свидание! – С самогонкой у этой курвы свидание! – выкрикнул пожилой мужчина за столиком подле сцены. Менестрель виновато хохотнул, прикрыв рот дланью. – Вы не правы, милостисдарь! Он знатный человек, ему хватило денег на добротную водку! Толпа загоготала. – Посему вас буду развлекать сегодня я – простой Писатель, который изредка мнит себя хорошим рифмоплётом. Позвольте поинтересоваться, никто не будет против, ежели я сыграю «Песнь, о Весеннем Боге»? Сегодня в сим прекраснейшем заведении отдыхает мать-настоятельница храма в честь Бальдра! Люд одобрительно заохал на всю корчму, а Горислава слегка поразилась этому. В корчмах, когда люди желают отдохнуть от суеты, работы и чудовищ, им надобно слушать лёгкие, непринуждённые строки, наполненные юмором, глупостью и, зачастую, развратными словечками. Песни о Богах и во славу их слушали, в основном, на праздники или перед военными походами. А Писатель, тем временем, уселся на стул и песнь полилась из его уст:Я песнь вам спою, без промедления… О том, кто Морану сборов, вознёсся в огне. Про него тотчас всё расскажу, Только дайте ж я начну, Песнь о нём, кто сражался во тьме... Этот муж благородный, всех берёг! И счастье имел как человек, но ещё не Бог. Друг, сестра и детишки с женой, Но друг внезапно породнился с тьмой, И стал врагом, затерявшись во тьме… Мрачный лёд вмиг всю родину разгромил, И врагу даровал великое множество сил. Рубил Бальдра тот зимним клинком, Хоть недавно не был он врагом, А Бальдр гас, всё сражаясь во тьме… Но как-то разом, вдруг, Отпрянул мигом бывший друг! В златом пламени Бальдр горел, И тут же лёд вокруг вскипел. Тьма прочь! Уйди! Никого уж не спасти! Но знайте, что даже во мгле, Бальдр кричал, пылая в огне, Уйди! Прочь, тьма, уйди! Так пошли отсюда долой, Дикий хлад с необъятною тьмой.
Реакция на балладу у люда оказалась смешанная. Иные плевались от дурного исполнение, другие от хромающей, словно калека, рифмы, а третьи хлопали, довольные и рифмой и голосом. Хлопали, к слову, в основном те, кто выпили больше всех, так что им по нраву бы и рёв медвежий пришёлся. Но некоторым, относительно трезвым людям, и правда понравилось. Всё-таки, как для любительской, баллада и в правду была неплоха. – О, вы просто замечательная публика! Быть может, однажды я в серьёз возьмусь за баллады, но пока это, увы, всего лишь хобби. Писатель ушёл со сцены и направился прямиком к Гориславе. – В куплетах рифма не очень, да? – с улыбкой спросил он у настоятельницы, жестом прося корчмаря налить пива. – Есть немного, – честно ответила Горислава, всё ещё не допив квас. – Но важно старание. А постарались вы уж точно на славу, будьте уверены! А посему, не стоит переживать. – Спасибо. Вы тоже не горюйте понапрасну. Выстроят ваш храм, как и обещают. – Вы видите грядущее, чтобы так уверенно говорить? – удивилась Горислава. Писатель поправил сползавшие очки и, быстрыми глотками осушил кружку с хмельным напитком. – Не совсем. Просто знаю тех, кому сие поручили. Там такие люди, что костьми, как говорится, лягут, но довершат начатое. Они ведь, как никак, тоже поклоняются Бальдру. И раз уж сей бог весьма сумасброден и готов за правое дело стоять горой, то и его последователи, в большинстве своём, такие же. Помяните моё слово! Новая кружка пива оказалась в руке Писателя и он также стремительно осушил её. Горислава же не отводила от него взгляда. – А вы тоже поклоняетесь Бальдру Весеннему? Писатель поперхнулся. – Позвольте поинтересоваться, с чего такой вывод? – Вы так чувственно пели. На такое способен лишь тот, кто воистину погрузился в историю этого благороднейшего из богов. Прочувствовал её всей душой. – У меня нет души. Такова уж писательская доля. И нет, извините, в особом поклонении Бальдру замечен я не был. Но, можно сказать, я действительно очень хорошо осведомлён о его трагичной судьбе. На стол, за которым сидели Горислава и Писатель, корчмарь поднёс новую кружку с пивом и тарелку свежесваренных щей. – Ох, ну наконец-то, еда! Обожаю щи! Эх, жаль только мошна теперича пуста совсем… всё, что заработал сегодня, ушло быстрее, чем вода из дырявого ведра. Холера! В сознании матери-настоятельницы что-то щёлкнуло. Нечто, таившееся в памяти, такое важное, но в то же время странным образом ускользавшее, стоило только подобраться. – Прошу прощения, а мы с вами раньше не встречались? Писатель отвлёкся от еды и уголки губ его странно дёрнулись. – Возможно. Когда-то. Жизнь штука интересная, порой сводит случайным образом людей, которые не виделись годами. Например, друзей, затерявшихся на войне по разную сторону баррикад. Или отца с сыном, разлученных годы назад. Иной раз случается всякое, так что как знать? Вероятно, мы могли повстречаться когда-то давно. Писатель вновь приступил к трапезе, а Горислава смотрела, как корчмарь уходит с последними монетами её неожиданного собеседника. В памяти всплыл образ бродяги, который в её детстве впервые поведал её истории про Бальдра Весеннего. Настоятельница отчётливо запомнила, как тот мужчина тоже носил очки с круглыми линзами и носил потрёпанный годами дублет. Горислава не знала, сколь времени просидела она в раздумьях, но когда наваждение спало, настоятельница не сумела отыскать взглядом Писателя. Лишь пустая тарелка и несколько кружек, некогда наполненных пивом, намекали на недавнее присутствие здесь ещё одного человека. Горислава поднялась из-за стола, положила несколько медных дукат на стол и направилась прочь из корчмы, так и не допив чарку с квасом.***
Кодантийское царство, княжество Благодворское, руины храма Бальдра, восемнадцатые сутки месяца цветня, вечер, 1313 год.
Невена всё ещё не разумела до конца, что же произошло. В очередной раз, когда она добивала какого-то варяга (кажется, это был безногий кудесник), с небес ударил яркий свет, а потом в землю врезался шар пламени, размером с медведя. Как только ошеломление прошло, вся стая, включая и вурдалачку, разглядели на месте падения шара мужчину, зим тридцати на первый взгляд, с золотистыми волосами и ярко янтарными глазами, облачённого в жёлтый тёплый плащ «полусолнце» с белым мехом наружу в области капюшона. Под плащом виднелись доспехи, сотворённые, на первый взгляд, из чешуи василиска, как и все доспехи варягов, однако умелый мастер-бронник сразу бы распознал, что сия чешуя была в сотни раз прочнее. На поясе же у златовласого висел усеянный светящимися янтарями и рубинами меч-бастард. Подле пришельца уже лежало несколько трупов упырей, стоявших совсем близко в момент его приземления. Каждый был опалён так, словно их целенаправленно жгли чаровники. И не успели выжившие чудища и пальцем пошевелить, как незнакомец щелчком пальцев сжёг волколаков и упырей, что стояли в нескольких саженях от него. Остальных чудовищ он разорвал голыми руками, даже не вынимая клинок из ножен. Головы и лапы упырей валялись то тут, то там, орошая кровью Мать-сыру-землю. Рыцари в чёрных доспехах напали разом, но и от них удача отвернулась. Первому незнакомец снёс голову одним ударом. Второго пронзил мечом, который выхватил из ослабших рук первого убитого. А третьему, вырвал обе руки. И пнул тело подальше. Невена осталась последняя из выживших. И теперича она отползала от пришельца подальше, в надежде, что её он оставит. Что её трогать не будет. – В тебе течёт кровь Чернобога, – молвил златовласый, пронзая вурдалачку взглядом. – И много ещё таких как ты? Невена молчала. – Много? – всё так же спокойно спросил он, но в гласе его почувствовалась угроза. – Нет… – с трудом разомкнула уста Невена. – Мать и… два брата… – Где они? – Не ведомо мне… разделились… Она и правда не ведала, где её родные. Матушка Зденка велела разделиться и ни под каким предлогом, даже по кровным путам не выдавать своё местоположение. И теперича Невена осознала, на кой так было сделано. Незнакомец вытянул руку и направил длань на лицо вурдалачки. Жар пошёл незамедлительно и Невена уже знал, что произойдёт. Пламя Бога обрушилось на неё всей своей мощью, обращая в пепел не только кожу, мясо, кости чудища, но и всё, что было позади неё. Камни, лес, остатки стен храма. Огонь обратил в полное ничто всё на расстоянии версты. – Иногда боги всё-таки слышат молитвы, – молвил пришелец, развернувшись к трупам павших в бою варягов. – Покойтесь с миром и да встретимся же мы в чертогах Альфёдра на Пиру Героев! Он щёлкнул пальцами и все тела охотников загорелись золотистым пламенем. Ветер, не на шутку разбушевавшийся, унёс в ту же ночь варяжский пепел высоко к звёздам. Туда, где проходил по крестьянским поверьям Пир Героев.