Меч и Посох (Цикл)

Кодантийское царство, деревня Полыновцы, первые сутки месяца травеня, вечер, 1297 год.

      Говорят, боги создали человечество по своему образу и подобию. Будто все люди являются лишь капризными детьми для всемогущих существ мира Прави. И, как подобает капризным чадам, люди частенько просили что-нибудь у своих названых родителей. Для этого они стали воздвигать храмы в честь своих божеств, а затем молились в этих самых храмах. И иной раз они слышали глас богов. Однако в большинстве своём мольбы людского рода пропускались Правьими властителями мимо ушей. По крайней мере, так было во время невиданного погрома, в деревушке с неприметным названием Полыновцы.       В тот поздний весенний вечер, когда честной люд собирался праздновать Бельтайн, деревню охватило неистовое пламя. То тут, то там мелькали тени чудищ. Люди в защитном одеянии вступали в смертельный бой с супостатами. Земля дрожала под натиском сраженья. Смешались в кучу нечисть, люди. Мечи и копья вонзались в шерстистые тела тварей, напоминавших помесь волка и человека. Кровь наполнила улочки Полыновец.       Маленький мальчик, зим шести от роду, прятался в углу избы, закрывая собой младшую сестрёнку. Девчушка плакала, вжимаясь крохотным личиком в спину брата, стараясь сдерживать слёзы. Пред ними их родную мать ело чудище. Оно вгрызалось острыми, словно кинжал, зубами в плоть ещё недавно живой женщины.       Вытянутая волчья морда существа была вся перепачкана людской кровью.       Порядочно наевшись, существо повернуло голову в сторону детей. Мальчонка напрягся, судорожно ища хоть что-то, что поможет защититься. И единственным попавшимся под руку предметом оказался старый давно не точённый кухонный нож.       Волкочеловек отряхнул чёрную шерсть и резко бросился на детей. Мальчик в ужасе закрыл глаза, но не пустился наутёк. Вместо этого дрожащими руками поднял пред собой нож. Но никто не навалился на него гигантской тушей. Никто не располовинил его своими бритвенными когтями. Совсем рядом послышался грохот, словно кто-то уронил с печи сразу несколько полных мешков с зерном.       Мальчонка открыл глаза, продолжая дрожать так, словно бы стоял в одних портках в лютую зимнюю пургу. Чудище, что секунду назад желало разорвать их с сестрой на части, лежало совсем рядом, истекая кровью. Из его головы торчал боевой топор, усеянный непонятными знаками и рунами.       – Бляха-муха… как только вас, волколаков, столько расплодилось?       Слова принадлежали крепкому мужчине, одетому в доспехи из чёрной чешуи. Он вошёл в избу, чуть прихрамывая на левую ногу. Его правая рука держалась лишь на коже и почти полностью раздробленной кости. Воин пнул тушу чудовища. Затем здоровой рукой вытащил из черепа оружие и только после оного действия заметил двух перепуганных детей, всё это время сидевших в углу.       – Во имя Альфёдра… – только и молвил мужчина, отложив топор на чудом уцелевший кухонный стол. – Не пужайтесь. Всё позади.       Дети глядели на своего спасителя со слезами на глазах.       – Меня Истиславом звать, – сказал воин, стараясь сделать так, чтобы мальчик с девочкой смотрели на него, а не на мёртвую мать и волколака. – А вас как величать?       С улицы доносились завывания последних оставшихся в Полыновцах чудовищ. Дети вздрогнули, стараясь отступить назад, хотя и так находились у самой стены.       – Ну что ж вы молчите? – Истислав достал из поясной сумки прозрачную склянку с непонятным тёмно-зелёным отваром, откупорил её и вылил жидкость на руку, стараясь замедлить кровотечение. – Мне очень интересны ваши имена. Должно быть, они невероятно красивы.       Мужчина старался переключить внимание детей на себя. Меньше всего сейчас им нужно было глядеть на трупы чудовищ и родственников. По всему дому Истилав уже насчитал семь тел.       – Я… я… я – Эйвар, – с трудом ответил мальчик и приобнял сестру. – А это Л… Лайра.       – Вы поглядите, а прав я оказался! Красивые имена, ничего не скажешь! Асгнирские. Люблю там бывать. Замечательное королевство этот Асгнир. Правда пьют тама много, но им на дальнем севере только так и греться. – Истислав добыл невесть откуда изодранную тряпицу и приступил с перевязке, не сводя глаз с малышей. – И что ж мне с вами делать прикажете? Ох, Всевышний Альфёдр, помоги нам в сей нелёгкий час…